Ненавижу, но хочу тебя

КЭРОЛ       Той ночью мне совершенно не спалось. И невозможно сказать точно, что же меня больше гнетёт: давящее чувство вины или же кипящая злоба. Странный и склизкий ком застрял прямо в горле после его болезненных слов. Мозг отказывался воспринимать тот факт, что каждое его слово - правда. Горькая истина, которую я не в силах принять. Кен и Сара давно уснули, обнявшись, перед этим пьяно напевая старые рождественские песенки. Я горела бешеной лихорадкой от одной навязчивой мысли, что буду лежать рядом с Андреасом этой ночью. Но он так и не пришёл. Я ворочалась с одного бока на другой, до крови грызла ногти, считала бесконечных овечек. В конце концов, до чёртиков раздражённая и поедаемая чувством тревоги, на рассвете я тихо выскользнула из шалаша. Повеяло холодом. Бледные звёзды были рассыпаны на уже светлеющем небе. Волны бешено и неугомонно бились о берег. Но сидящей на песку фигурки я не обнаружила. Странно. Я исследовала весь берег и прибрежные скалы, но его нигде не было. Ни у водопада, ни у озера. Беспокойство только усилилось. Оставалось только одно место, где он теперь мог быть. Я с напряжением вгляделась в джунгли. А если на этого болвана снова нападёт ягуар? — Это глупо, Кэрол! — прошептала я, судорожно шагая вдоль леса. В голосе словно играла музыка из "Кто станет миллионером?" Надо было что-то выбрать. Естественно. Глупо. — И я туда не пойду! А как же! Не пойду! — А если он умрёт, то точно заслужил. Бесспорно! Карма такая штука. — И плевать, что с ним произошло. Андреас ведёт себя совсем глупо. Это его девиз по жизни. Тупой придурок. — А теперь иди спать и больше не думай об этом испанце. Правильно. Пошли спать. Давно пора. Я быстро направилась обратно к шалашу, но через пять шагов вновь повернулась и двинулась прямо в тёмные глубины леса. Чтоб меня разорвало! Идти туда чуть ли не на рассвете, утопая в густых зарослях, было определённо плохой идеей. Но молча сидеть и ждать его у берега мне просто не хватит терпения и сил. Листья тихо шуршали под ногами. Ветер заставлял кустарников шумно раскачиваться в стороны. Два раза я чуть не споткнулась на камнях в полутьме. Едва удержалась на ногах. А вот в третий раз мне крупно не повезло. Земля под ногами словно содрогнулась, и я с громким воплем скатилась вниз. Прямиком в глубокую яму. Ободрав руки и колени о острые камни, я приземлилась прямо на свою задницу. Левая нога неестественно согнулась в ступне. Яркая вспышка боли ослепила меня, когда я ударилась головой о камень. Потирая ноющий лоб, я в панике подняла вверх голову. — Андреас! Андреас… Дреас… Ас… Эхо глухо отозвалось в ушах, рикошетируя по стенкам ямы. — Проклятие! Клятие… Тие… Я осторожно поднялась на ноги, но левая ступня тут же заставила меня взвыть от боли. — Ай! Вывих. Или сломана кость? Я слегка пошевелила пальцами ног. Видимо, да. Маленький кружок света над ямой. Воровато выглядывала луна. И как же мне отсюда выбраться? С шипением я потёрла ноющую кожу и с огромным усилием взгромоздилась на кривой каменный выступ. Не используя левую ногу и оставив её бесполезно болтаться в воздухе, я сделала несколько осторожных движений на пути к свободе. Раз ножкой. Ещё раз. И ещё. О небеса! Рука резко съехала вниз по шершавой стене. Я с визгом успела ухватиться за выступающий острый камень. Ноги повисли над пустотой. Предплечья ныли. Я бросила быстрый взгляд вниз, и еле слышно застонала. — Интересно, глубоко ли мне падать? — Охренеть как глубоко. — раздался надо мной издевательский голос. От страха и неожиданности я едва не свалилась вниз. Дикий крик вырвался из горла. — Чокнутая, ты что здесь делаешь?! — услышала я до боли знакомый голос. Сердце дрогнуло. Вскинув голову, я разглядела при тусклом лунном свете Андреаса, сидящего на корточках. И чуть не заплакала от облегчения. — Тебя искала… — В гребаной яме?! — сердито отрезал он, и я согнулась от истерического хохота. Он изумлённо покачал головой. — Больная, прекращай ржать. Андреас перегнулся через край ямы и схватил меня за руки. Я мёртвой хваткой вцепилась в его широкие плечи. Он стал медленно вытягивать меня наверх, опираясь на свои колени. Я зашипела от боли, когда Андреас рывком дёрнул меня вверх. Из ямы наконец-то выглянула моя голова, а затем и плечи. Он нагнулся ещё ниже, легко хватая меня за талию. Я, как обезьянка, повисла на его крепких надёжных руках. Через секунду мы оба повалились на твёрдую землю, переводя дыхание. Так близко... Сердце колотилось. Адреналин неистово бился в крови. Наконец Андреас вскочил и быстро поставил меня на ноги, в полумраке внимательно оглядывая моё тело. Я запрыгала на здоровой ноге. Его глаза прищурились. — Что… — Кажется, я лодыжку сломала. — Пиздец! — Андреас резко взвалил меня на своё плечо. Я тихо ойкнула. Как же это по-рыцарски. Тащить меня как мешок с картошкой. Правой рукой он обвил мои колени, пока мои руки безвольно болтались у его спины. — Какого хрена ты полезла в лес?! — Почему ты на меня кричишь?! Тебя и искала! Он слегка повысил голос. — В лесу? Ночью?! Я уныло кивнула, соглашаясь с абсурдностью идеи. Но признаться ему, что я искренне переживала за него, так и не смогла. Хоть глаза мне выцарапай, не скажу. Ни за что. — А если бы я тебя не услышал? Считаешь себя главной героиней каких-то фанфиков, где красотку тут же спасает местный герой, стоит ей лишь угодить в капкан?! — Я ведь не заметила яму! — Ну да. У тебя ведь не кошачье зрение. И точно не стальные бицепсы и эликсир бессмертия, если вдруг встретишь хищника в лесу. Что ты собиралась делать в этом случае?! Прочитать ему "Анну Каренину"? Устроила бы баттл, кто умнее? Меня вдруг затошнило. — Всё ведь обошлось, хватит меня ругать! Ты невыносим! — А ты как проклятый ребёнок. Умудряешься лезть в неприятности каждый чёртов раз! — Неужели?! Ай! Медленнее! Ну ты и засранец! АНДРЕАС       Я недовольно поджал губы, пробираясь сквозь густые заросли. Кэрол, как недовольная старушка, что-то бубнила себе под нос. Проклятие. А ведь если бы я не услышал её дикий вопль, то мог бы и не найти её. Тогда всё могло закончиться куда более плачевно. Такое чувство, что скоро все волосы поседеют и выпадут к чёртовой матери из-за неё. Даже не знаю, на кого я злился больше: на себя или на неё. Рёбра Кэрол впивались в моё плечо при каждом шаге. Она была как тростинка в моих руках. Я легко мог разломать её на части. Чёрт, зачем же ей быть такой уязвимой? И при этом такой непробиваемой, как скала? Я наконец-то выбрался из цепких объятий леса и опустил девушку на прохладный песок, чтобы осмотреть её пострадавшую ногу. Она виновато кусала свою пухлую нижнюю губу. — Ты злишься на меня? — Забыли. Кожа её лодыжки вся распухла и посинела. Похоже на растяжение, но не более. — Нет. Я про свои слова, Андреас. Я резко поднял голову, и наши взгляды встретились. Она тут же опустила глаза на свои запачканные землёй ладони. — Злишься, да? — А должен? — Ну… Думаю, я немного загнула про секс из-за скуки… — Чувствую себя старой использованной проституткой. — проворчал я. Она прыснула со смеху. — Я ведь серьёзно. Да. Я злился. Но не из-за её слов. Я наговорил слишком много лишнего, вот что паршиво. Надавил на самые слабые кнопки, которые не могли не задеть её. Поступил так, как это сделал бы настоящий слабак. Выплеснул все эмоции, находясь на взводе как нервный подросток. Мы оба крупно облажались, но чёрт меня дери, мне стоило сдержать себя. Эта девушка была единственной, чьё мнение всё ещё имело для меня смысл. Единственной, кто смог бы сломить меня. Она имела потрясающую власть над моей душой и сердцем. По крайней мере, тем, что билось в груди и заставляло меня дышать. Такое чувство, что весь мир вдруг отходит на второй план, когда на горизонте появляется она. — Прости. — пробормотал я. Кэрол взмахнула ресницами. — М? Что? — Что слышала. — Ты просишь прощения? — недоверчиво выгнула она бровь и сморщила свой милый носик. — Я наговорил слишком много дерьма. — лишь ответил я, вновь подхватывая её на руки и ведя в шалаш. Она глядела на меня округлившимися глазами, шумно сглатывая. — Почему это ты вдруг так резко изменился?! Потому что наконец-то перестал притворяться и делать вид, что ты мне безразлична. — Молчи. — Ты всегда такой грубый и несносный. А сейчас вдруг извиняешься? Новый хитрый трюк? Чёрт возьми, ты ведь такая умная. Почему никак не догадаешься? — Как насчёт того, что я не всегда такой? — тихо спросил я, склонившись над ней. Кэрол задумчиво нахмурилась. — В это сложно поверить... Проклятие. — Просто поверь. Больше мы не разговаривали. Я мягко уложил её на тёплый песок и лёг рядом, хотя больше и не прикасался к её коже. Она быстро отвернулась к стене. Волны шумели снаружи. Вдруг подул восточный утренний прохладный ветер. И прошло так чертовски много времени. Мысли, одна за другой, бешено атаковали мозг. А затем стало совсем тихо. Но мне почему-то казалось, что и она не может заснуть. КЭРОЛ Это утро было самым… Странным? Последним. То, чего ждали все. Но не я. Я едва не оглохла от бесконечных криков Сары, когда красный вертолёт приземлился на кромке острова. Спасатели. Трое человек. Так как я хромала, меня подхватил на руки крупный мужчина и усадил прямо в вертолёт. Кен и Сара сели рядом. Широкие улыбки осветили их лица. Я могла поспорить, что они сейчас разрыдаются от счастья. Конечно. К чему грустить. Вне зависимости от места, они всегда будут вместе. Андреас сел напротив меня, почти касаясь моего колена. Мы неловко взглянули друг на друга, прежде чем отвернуться к окну. Всё вокруг словно вибрировало. Воздух стал таким сжатым, душным. Вертолёт резко взмыл в небо. Раздавались радостные вопли Кена и Сары. Один из спасателей беседовал с Андреасом. Я сидела как в тумане, не отрывая пустого взгляда от стекла. Остров становился всё меньше и меньше. Мы постепенно отдалялись. До тех пор, пока он не превратился в крошечную зелёную точку. Непрошеная слеза быстро скатилась по щеке, скопившись в уголках губ. Незаметным движением я легко вытерла кожу и выдавила слабую улыбку. В голове промелькнул первый день. Когда мы знакомились с Кеном и Сарой. Чуть ли не воевали с Андреасом. Я дралась с крабами. Всё самое смешное и яркое, что только происходило в моей жизни – это были двадцать два дня, проведённые на острове с безумной компанией. Каждая минута здесь казалась лучше другой. Жаль, что осознала я это только сейчас. На этом острове я оставляла всю свою душу. Каждое откровение. Свою невинность. Свой смех. Свои слёзы. Огромный кусок своего сердца. Словно с силой отрывая от души... Пора было вернуться к тому, что действительно важно. К настоящему. Без них. Без него. Всё, что было здесь – останется лишь здесь. Я знаю, что никогда сюда не вернусь, но шум водопада и блеск звёзд всегда будут жить в моих мыслях и сердце. А ещё... Его глаза. Руки. Повсюду. Каждое его слово, даже самое грязное. И улыбка. Наши споры. Это и был тот самый конец, которого он жаждал, а я боялась. Целая тысячная толпа ждала нас на Майами-Бич. Нас встречали с шарами и конфетти. Непривычно видеть столько людей... Каждый человек в этой огромной толпе вглядывался в наши лица, словно ища своих родных. Некоторые плакали. Другие радовались за нас. Один самолёт. И столько разбитых жизней. Невольно мне вспомнилась девушка, которую мы похоронили. Вспышка камер ослепила меня всего на минуту, прежде чем я присмотрелась к собравшимся. Блондинка в жёлтом платье громко вскрикнула, и начала проталкиваться сквозь толпу. Забыв про всё сущее, я рванулась к ней навстречу, хромая на одну ногу. — Мама! Мама! — Кэрол! Мужчины, столпившиеся на пути, отстранились, и мама заключила меня в свои тёплые объятия. Не выдержав этой тоски и горечи разлуки, я громко заплакала, лицом утыкаясь в её мягкую грудь. Она со всхлипом втянула в себя воздух, ласково гладя мои волосы. — Милая! Я знала, что ты жива! Странно. Такое чувство, что теперь я мертва. Огромная пустота зияла в груди. Я крепче обняла её, почувствовав мужские руки на своей спине. — Рад, что ты не умерла. — могильным голосом пробормотал Джош. Мамин любовник. Я кивнула, вытирая слёзы. Как ни крути, я тоже была рада, что и он не откинул копыта. — Кэрол Браун! Кэрол Браун! — сноровистый журналист протискивался к нам через плотную толпу, сжимая в руках микрофон с маркой известного канала. За ним по пятам следовал оператор с огромной камерой в руках. Я бешено покачала головой, сжимая пальцы мамы. Только не это — Мам, нет! Я ужасно выгляжу! Увези меня! — Джош, заводи машину! — прошипела мама, сжав мои запястья, и таща за собой. Мне пришлось опустить голову, когда щёлкнули камеры. Сара и Кен с радостью ответят на их вопросы. — Кэрол Браун! — Господа, моя дочь ответит на все интересующие вас вопросы, когда придёт в себя. Вы не видите? У неё шок! Мама со звериной силой оттолкнула всех мешающих и стоящих на пути. Я потерянно следовала за ней. Прежде чем меня затолкали в седан Джоша, я растерянно обернулась, ища его глазами. Сару и Кена крепко обнимали несколько женщин и мужчин. Андреас стоял в стороне, окружённый плотным кольцом журналистов и операторов. Он что-то спокойно говорил, но словно почувствовав на себе мой взгляд, быстро повернулся ко мне. Что-то во мне стремительно упало вниз. Рухнуло в тысячи осколков. Я открыла рот, но слова так и не вырвались из моих уст. Да и что мне сказать? Всё было так глупо и необъяснимо. Мы терпеть не могли друг друга, а теперь я не хотела с ним расставаться. Его зелёные глаза сверкнули. Андреас поднял руку, словно прощаясь. Я едва улыбнулась, но мама поспешно усадила меня в салон и захлопнула дверь. Тонированное стекло создало впечатление, что все цвета вновь исчезли. — Солнышко, ты такая загорелая! И исхудала сильно! Джош, быстрей! Ты, наверное, жутко голодная и хочешь принять душ. Честно говоря, не этого я хотела. Совсем не этого.

***

      Жёсткая новая мочалка и благоухающий лосьон для тела сотворили настоящее чудо. Я провела больше часа в душевой кабинке, с яростью оттирая кожу от грязи и пота. От его запаха. Из клочка моих выпавших волос можно было бы смастерить маленькую мягкую игрушку. Выглядела я жутко. До боли в дёснах почистив свои зубы, я стеклянным взглядом впилась в своё отражение в запотевшем зеркале. Бордовые засосы красовались на бёдрах и животе. Следы от его пальцев остались на внутренних сторонах колен, когда он лицом уткнулся между моих ног. Хуже быть не может. Со злостью отогнав прочь все воспоминания, я обернулась полотенцем. Вышла из душа, спеша в мамину спальню, чтобы натянуть одежду, которая скрыла бы всё это. Скрыло боль, если это возможно. Мамино лёгкое длинное платье подошло бы в самый раз, но из-за моей худобы висело оно на мне как на вешалке. Я выдохнула и быстро двинулась на кухню. Мама сидела у подоконника, читая свой любимый журнал. Джош готовил что-то вкусное в сковороде, беря в счёт шикарный мясной аромат. Я опустилась в мягкое кресло, сиротливо поджав под себя ноги. — Дорогая, включи телевизор. — попросил Джош, ставя передо мной тарелку с дымящимися спагетти. Я с удовольствием схватила вилку. — Не буду, Джош. Там по всем каналам показывают именно нас! "Разъярённая мамаша заталкивает в машину свою пострадавшую дочь"! Какой бред, Господи! Мама начала раздражённо массировать свои виски. — Не представляю, что завтра скажут коллеги. — А не плевать ли? — я набросилась на еду, уминая горячий свежий хлеб. Вкусовые рецепторы вновь ожили. Настоящий кулинарный оргазм. Не хуже Сариной похлебки из крабовых клешней. — Дорогая, моя репутация многое для меня значит. И пожалуйста, ешь аккуратнее. Ты запачкала платье. Не представляю, что стало с тобой на том острове с этими сумасшедшими! А этот испанец выглядит прямо как какой-то наркоторговец. Один в один! Я замерла с набитым ртом. — Что? — Для него это вполне вероятно... Он не обижал тебя, милая? — Хм.. Нет. Полуправда, полуложь. — С такой ненормальной компанией можно легко и быстро отупеть. Деградация, да и только. Едва проглотив содержимое рта, я швырнула вилку на стол. Она звякнула и скатилась прямо на кафельный пол. Мама ахнула. Джош замер с кофейником в руке, с удивлением глядя на меня. — Я выжила, мама! Умерло больше десятков людей из-за этой проклятой авиакатастрофы! Мы четверо — были единственными везунчиками! Другим не удалось спастись. Там были даже дети! Я прошла через многое! И ты могла бы спросить, как же мы там жили всё это время и не появились ли у меня наконец друзья! Но вместо этого тебя волнует, не отупела ли я за эти недели?! Как ты можешь быть такой стервой? Повисла недолгая тишина. Но мои слова не возымели должного эффекта. — Да… Нервы у тебя расшатаны конкретно, девочка моя. — мама обречённо покачала головой. — Пару сеансов к психотерапевту, и легко вернёшься в строй, милая. Я со вздохом закрыла глаза, мысленно считая до десяти. Нахожусь я здесь всего полтора часа, но меня уже дико трясло. — Мне хочется поскорее вернуться в Нью-Джерси. Не одолжишь мне немного денег? Я верну, обещаю. Она возмущённо отбросила в сторону свой журнал. Голос мамы зазвенел от негодования. — Кэрол! — Я собиралась пробыть здесь неделю. Меня ждёт работа и Гитлер. Я не хочу больше находиться в Майами. Это... Больно. — Это глупо. Самое подходящее слово, чтобы найти подход к её сердцу. Чаши весов качнулись. — Что ж, — они с Джошом переглянулись. — В твоих словах есть здравый смысл, милая. Я куплю тебе билет на ближайший рейс. У меня уже появился дикий страх вновь сесть в самолёт. Но она, конечно же, не спросила про это. Такое чувство, что ей на это плевать. Грустная и удивительная правда: всем на меня плевать. Реальность куда хуже любых кошмаров. А ведь это только начало. АНДРЕАС       Сара и Кен давно уехали на машине своих родственников. Я затянулся сигаретой, глядя на кольца табачного дыма, взлетающие наверх и растворяющие в воздухе. Чертовски непривычно слышать громкий городской шум и визг тормозов. И так много людей… Я почти отвык. В отеле "Метрополь" меня встретили так, словно я ветеран, вернувшийся с Афганской войны. Авиалиния оплатила стоимость проживания в четырёхзвёздочном отеле на три дня. Изначально я прилетел в Майами чтобы посёрфить и отдохнуть, но океаном я уже был сыт по горло. Спустя три дня мне лучше вернуться обратно в свой паршивый городишко. Я завалился на шикарную двуспальную кровать, ожидая, пока наполнится джакузи. Закрыл глаза, пытаясь удалить из головы образ веснушчатой девушки. Но не получалось. Она всё мелькала перед взором, у той машины, когда уже уходила. В разодранной блузке и шортиках. С растрёпанными волосами. Её лицо горело странным выражением. Мне бы хотелось верить, что и она почувствовала то, что чувствовал я, впервые отдаляясь от неё. Все эти двадцать два дня я провёл вместе с ней. Почти каждую минуту. Ссорясь, дерясь, занимаясь любовью, но главное рядом. Человек может привыкнуть ко всему всего лишь за три дня. А прошло целых двадцать два дня. Я был окончательно потерян. В огромной кровати было слишком пусто и холодно. К чему бы это? Неожиданно громко запищал телефон и я автоматически дёрнулся к нему. Чёрт возьми. Лишь бы это оказалась она. — Андреас! — зазвенел в трубке женский голос. Я прищурился. — Кто это? — Не узнал?! Бедненький мой… Я только что расплакалась, увидев новости. Ты жив! Жив, мой сладкий! Я всё ещё не имел понятия, кто она. — Джессика, Андреас! Это я, Джессика! — Джессика… Моя самая страстная и горячая подруга, с которой я провёл немало хороших ночей. Чёрт, я и забыл про её существование. — Да, да, это я! Ты там как?! — Охеренно. Она запищала в трубку, и я слегка отстранил телефон от уха. — Когда ты прилетишь?! Или мне сейчас вылететь прямо к тебе? Я готова слушать тебя вечность! Говори же! — Я собираюсь принять душ, так что с этим возникнут проблемы. — Ничего, сладенький! Поставь звонок на громкую связь! Хочешь горячий секс по телефону? Наверняка изголодался до ужаса! Скучал по своей покорной кошечке? Мурр… Я хмыкнул, скидывая одежду и погружаясь в горячую воду. Каждая клеточка тела вопила от удовольствия. Чёрт... — Итак… Ты там? Я... — Джессика, не сейчас. — Ты слишком устал, чтобы кончить? — Позже. — я отключил телефон и бросил его подальше, с головой нырнув под воду. Джессика стала первым знаком, что всё возвращается на круги своя. Но теперь всё будет иначе.