Ненавижу, но хочу тебя

КЭРОЛ       Весь полёт я судорожно дышала, и мёртвой хваткой цеплялась за края мягкого сиденья. Лоб уже давно покрылся испариной, а грудь нервно вздымалась. Один взгляд на облака, и сердце бултыхнулось прямо в рёбра. Бумажный пакет был катастрофически мне необходим. Сидевший рядом мужчина, молодой блондин, ежеминутно бросал на меня удивлённые взгляды. — Так сильно боитесь летать? — Боюсь разбиться. — прошептала я, со вздохом глядя в окно. Двигатель не загорится. Двигатель не загорится. Двигатель не загорится. Эти слова проносились в голове словно мантра. Мужчина слегка прищурился, а затем вдруг щёлкнул пальцами. Его глаза оживлённо загорелись. — Да вы же та самая девушка, которая выжила в авиакатастрофе! Кэролайн, верно? — Кэрол. — выдавила я улыбку. Что ж. Спасибо телевидению и интернету, что ежесекундно напоминали мне об острове, и о том, какими же усилиями мы "выжили". Наши фотографии были везде. На которых я так неудачно получилась. Вся ободранная и растрёпанная, словно дикая кошка. Шикарно! Сара и Кен упомянули про ужасное нападение "пантеры", черепа людей, которые по их словам, "разбросаны чуть ли не на каждом шагу". Теперь все люди считали, что это дикий остров кровожадных каннибалов и лютых хищников. И что мы еле выжили, ночуя прямо на пальмах. Чудесно. Жёлтая пресса только и ждала подобных новостей, так что акульей хваткой вцепилась в наше дело. — Это здорово! — блондин вытащил из кармана телефон, и бесцеремонно воткнул в мои уши наушники. Я слегка офигела от его наглости, когда он тыкнул экран чуть ли не в моё лицо. — Это слишком потрясно! Да его же чуть не растерзали! Смотрите, смотрите! Я и смотрела… О мой Бог. Я зависла, глядя на экран. Андреас показывал свою спину на камеру, а журналисты шокированно и дико верещали. Создавалось впечатление, что это вольер с обезьянами. Следы острых когтей ягуара остались белыми длинными шрамами на его загорелой мускулистой спине. А у плеч виднелись маленькие, но вполне заметные царапины. М-да. Моих рук дело. В голове вспышкой пронёсся момент, когда я ногтями вцепилась в его кожу, пока он отчаянно врезался в меня, вырывая шумные стоны из моих губ. Вместе с разблокированным воспоминанием пробудилось и покалывание во всём теле. Какой позор. Я густо покраснела. — Едва выжил, бедолага! Говорят, он с ним жестоко дрался! Напыщенный болван! Хвастался этим? — Дрался?! Славно. Мужику лет 25, а он восхищается лживыми сплетнями. — Да, та девушка говорила, что испанец был вашим вождём, и защищал вас от всех нападений и ужасов. Нападений и ужасов? Например? От падения кокосов или нашествия мелких безобидных крабов? Да он же просто герой войны! — А ещё она сказала, что вы вместе. Это правда? — блондин засунул телефон обратно в карман, и широко улыбнулся. У-ух, Сара! Да я тебя в порошок сотру! — Бред больного ублюдка. — злобно прошипела я, отворачиваясь к окну и сглатывая ком в горле. Ещё лучше. К страху теперь присоединилось и раздражение. Блондин продолжал расспрашивать, действительно ли всё было так плохо, и каким же образом мы выжили. Настырный же попался! Врезать бы ему с вертушки прямо в челюсть. К тому моменту, как самолёт удачно (боже, спасибо) приземлился на территории Нью-Джерси, я была не только злая до чёртиков, но ещё и вся потная. Футболку можно было смело выжимать. Улетала я с целым чемоданом, а возвращалась обратно с крошечной маминой сумочкой. Кроме ста долларов, которых мне должно было хватить на первых порах, пока я снова не выйду на работу, она сунула туда маленькую книжечку про микробиологию. Самое то! Вот спасибо! С остервенением я бросила книгу в мусорный бак прямо у дома. Но как только сделала два шага, то вновь вернулась, и вытащила её обратно. Дерево погибло ради этой книги, Кэрол. Мне стоит научиться лучше контролировать свои чувства. Вынув запасной ключ от квартиры из горшка с фикусом, я на полной скорости влетела в дом. Пахло пылью и затхлостью. Слегка воняло гарью. Широко распахнув все окна, и поставив кофеварку на огонь, я тут же ринулась к соседу за Гитлером. К сожалению, и здесь не обошлось без миллиона вопросов от любопытного старичка. Он даже сжал мои пальцы и потрогал волосы, чтобы убедиться в том, что я жива и не призрак. Но всё стало ещё хуже, когда я спросила про кота. Он ощетинил усы и нахмурился. — Этот паршивый сукин сын! Вообще-то, чисто с физиологической точки зрения это невозможно. Мать то у него не сука, а киса. Но ладно. Промолчу. — Где он?! — я с нетерпением заглянула за его плечо. — Хрен знает. Две недели назад вышел и не вернулся. Сердце дрогнуло. — Что?! — завопила я. — Не может быть! Вы выпустили его на улицу?! Риччи слегка скис под моим уничижающим взглядом. — Он нагадил на мои кроссовки. Вот и выгнал за дверь. Когда позже открыл, его уже не было. С тех пор не появлялся. Я пошатнулась. Слёзы прилили к глазам. Не может быть! Не может... — Прости, Кэрол. — неловко пробормотал Риччи, перед тем как захлопнуть дверь прямо перед моим носом. Больше у меня никого не осталось. Превозмогая адскую боль в сердце, я вошла в квартиру. Потерянно выключила плиту, упала на кровать и возвела взгляд к потолку. Появилось желание умереть. Слёзы бесконечно капали с глаз на подушку. Увидев лежащую на полу его любимую когтеточку, я содрогнулась. Гитлер всегда меня ненавидел, но вот я… Я его любила. Как и Андреаса. Как же странно устроен наш мир. Человеческие чувства непонятны даже самым умным людям мира. Разве и сам Фрейд не признал, что… Что же там было? Я бросила взгляд на тумбочку и увидела слова, которые давно вывела красным маркером и беспокойными ночами часто вчитывалась в эти злые строчки. "В конце своей жизни Фрейд опустил руки, сказав, что при всём интересе к своему методу психоанализа и интерпретациям он пришёл к выводу, что лечит только любовь". Жизнь на острове была чудом. Потому что перед сном не было привычной для меня тоски и боли одиночества. Даже когда мы ссорились, я знала, что не лягу в шалаш одна. Знала, что его горячее дыхание вновь коснётся моего затылка. Знала, что когда проснусь, он будет сидеть на берегу или ловить рыбу. Бросит на меня озорной взгляд и вновь начнёт изводить. Будет дразнить. Злить. И ласкать. О Господи. А теперь всё потеряно. С нервным выдохом я уткнулась лицом в подушку, прося Бога разразить меня молнией в этот же момент. Если это, конечно, возможно. АНДРЕАС — Твою же мать! С грохотом чашка упала из моих рук на пол, и треснула. Горячий кофе пополз по паркету. Ненавижу это дерьмо. Джей Ло радостно прыгала рядом, не скрывая свою сумасшедшую любовь. Накормив её, я пнул чашку подальше и распахнул окно, глядя на нижний этаж. Балкон ханжи. Всё ещё пустой. Когда же она прилетит? И прилетит ли? Пиздец как трещала голова. Полёт отнял слишком много времени. Я хрустел чипсами каждую минуту, чтобы убить время. Рядом примостилась какая-то сучка, которая живо узнала моё лицо. Она верещала без умолку почти три часа, пока я не попросил её заткнуть пасть. С чего бы вдруг такая слава? Чёрт, Сара и Кен разошлись не на шутку. Даже в холле отеля меня настигли наглые журналисты, которые попросили показать спину. Если бы это увидела маленькая ханжа, то со злости бы лопнула. И именно поэтому я всё и показал. На платной стоянке аэропорта Нью-Джерси перед вылетом я оставил свой мотоцикл. Малышку Бетти. Отодрали меня прилично за все дни отсутствия. С ветерком прокатившись до дома, по пути я заглянул в квартиру Кэрол. Её не оказалось дома. По крайней мере, дверь она мне не открыла. Возможно, она всё ещё была в Майами. Рядом со своей мамой. Уже и позабыла про моё существование, размышляя о ценностях жизни и подобной херне. Хотел бы и я такую же функцию. Удалить из памяти. Как же её забыть? Даже когда закрываю глаза, она перед взором стоит. Даже сейчас. Двадцать три мелких веснушек, разбросанных по её носу и щекам. Глаза цвета корицы. Длинные волосы, которые она всегда заплетает в косу. Поворачивает голову, недовольно хмурясь. Щурится, яростно думая, как бы побольнее меня задеть словами. И не получается. Даже ложь, которую она извергает, слаще мёда. А её вкус остался на моих губах. Проклятие. С этим же успехом я мог бы построить в честь неё храм и поклоняться ей. Пиздец какой-то. Пора бы вернуть себе рассудок. К вечеру должны были приехать все мои друзья. Чтобы отметить грандиозное событие. Я ведь жив остался. Хочешь не хочешь, придётся затариться. Заказав побольше пиццы и спиртного, я вышел выгулять Джей Ло. Она провела все дни моего отсутствия у моего друга, а тот был самым заядлым геймером. Малышка Джей не гуляла на солнце почти целый месяц. С радостным лаем она следовала за мной по пятам. Я вошёл было в лифт, но передумал. Решил спуститься по лестнице и проверить, не прилетела ли Кэрол. Дверь оказалась запертой. Ну и к чёрту. На прогулку ушло больше трёх часов. Джей вся извалялась в дерьме и лужах, флиртуя со всеми встречными собаками. Даже этих злобных маленьких собачонок не оставила без внимания. — Хреновый у тебя вкус, Джей. — покачал я головой. Она тут же метнулась к белому лабрадору, и высунув язык, смешно покрутилась. Бросила на меня взгляд. — Уже лучше. — одобрил я. К пяти вечера дом потихоньку заполнился гостями. Из-за громкой музыки ко мне два раза стучались соседи. В первый раз Бобби с верхнего этажа, вдруг захотевший уснуть, а второй раз бабуля из соседней квартиры. Опустив очки с толстыми линзами на нос, и размахивая гигантской тростью, она проскрежетала: — А я так надеялась, что ты сдох, наркоман хренов. — И я вас рад видеть, миссис Роуз. — ухмыльнулся я. Она была той ещё нацисткой, и никогда это не скрывала. Её муж умер от рук испанцев, что заставило старушку ненавидеть меня с космической силой. Даже больше, чем Кэрол. Хотя... Вряд ли это вообще возможно. Музыка с каждым часом становилась всё громче. Уставший рассказывать всем одну и ту же историю, я отошёл к бару глотнуть бренди. Значительное количество алкоголя расшевелило мои ледяные мозги. Я развалился в кресле, когда Дженнифер, скинув свои туфли на шпильках, удобно устроилась на моих коленях. Её пышная грудь ударила меня в лицо, и я слегка поморщился. Вряд ли нечаянно. Сладкий запах заполнил всё пространство. Пальчики девушки лениво пробежались по моей шее, проникая за ворот футболки. — Я так скучала по твоим губам. — томно шепнула она, хватая меня за затылок и притягивая к себе. Я слегка приподнял брови, но постарался утонуть в её жадном и страстном поцелуе. Не вышло. Что-то не то. Определённо не то. Даже желание не проснулось. Это было совершенно странно. Непривычно. Дженнифер почувствовала моё замешательство, и слегка отстранилась, облизывая свои ярко накрашенные губы. — Ты возбуждался за долю секунды. Что с тобой случилось, сладенький? Кэрол Браун. Вот что со мной случилось. Теперь она владела не только моим сердцем, но ещё и членом. Поздравляю, Андреас. Это высшая ступень гребаной зависимости. Я слегка покачал головой, и шатающей походкой направился к окну. Вечерний холодный воздух слегка взбодрил меня. Нехотя я опустил взгляд вниз, готовый увидеть лишь пустоту, и почувствовать разочарование. Но резко замер. Сердце сделало неудачный кульбит. Облокотившись на балюстраду, внизу стояла маленькая ханжа. Она была в лёгком голубом платье с открытой спинкой. Вид её молочно-белой кожи заставил меня вздрогнуть. Захотеть коснуться её. До этого времени я и не догадывался, как же сильно тосковал по ней. Как я мог думать, что смогу забыть её? Даже сейчас горечь разлуки разъедала мне душу. Подними же ко мне голову, отчаянно попросил я в мыслях, желая увидеть её лицо. Но она застыла в той же позе, глядя на закат. Её плечи вздрагивали, или мне лишь показалось? Перед глазами слегка плыло. Краски розового и фиолетового смешались воедино. Чёрт... Я схватился за подоконник, и на мгновение захотел окликнуть её, но что-то меня словно удержало. Кэрол опустилась на пол, и подперла руками подбородок. Её спина неестественно согнулась, когда она сиротливо обняла колени. Просидев в этой душераздирающей позе всего секунду, Кэрол подняла голову вверх. Ко мне. Наши взгляды вновь встретились. Я не видел её всего четыре дня, но прошла словно целая чёртова вечность. Грань между двумя жизнями. Реальной и той, которую мы прожили на острове. Карие глаза девушки затуманились слезами. Проклятие. Я выдохнул, и побежал к выходу, расталкивая людей, отбрасывая все нелепые мысли подальше. Крыша уже давно слетела, а алкоголь ума точно не прибавил. Я быстро, почти бешено спускался по ступенькам, готовый расшатать петли на её двери, если понадобится, и она не захочет мне открыть. Я совсем себя потерял. Но оказалось, не только я. На лестничном пролёте мы с ханжой внезапно столкнулись. От неожиданности я едва успел схватиться за перила, а вот она влетела носом прямо в мою грудь. Громко ахнула. И подняла голову. Кэрол замерла, даже не моргая, но её глаза покраснели и опухли. А вот я тормозить не стал. Не выдержав, схватил её за талию, и с силой прижал к своей груди. Вдохнул аромат её волос, зарываясь в них носом. Слаще запаха и не найти. Через минуту её тонкие руки обвились вокруг моей спины, гладя мышцы. Плечи девушки вздрогнули, а затем и вовсе начали трястись. Да! Чёрт возьми, да! Она тоже скучала по мне! Так сильно, что даже плакала. Я не мог сдержать широкой победной улыбки. Хотелось танцевать хулу. — Не плачь, маленькая. Я рядом, здесь. С тобой. Кэрол сильнее вцепилась в мои плечи и что-то неразборчиво промычала. О да... Признание в любви? — Что, что? — переспросил я, слегка отстраняясь. Она вытерла мокрые щёки. — Гитлер пропал. Моя улыбка погасла. Мозг завис и выдал синий экран с надписью "Error 404". — Чего? — Мой кот. Он пропал. — она прижала ладонь ко рту. — Вот уже две недели! Представляешь? — Кот... — я озадаченно почесал затылок. Что-то внутри меня треснуло. Мои чёртовы надежды. Вот так облом. Почувствовав себя пиздец как неловко, я сочувственно нахмурился. — Может объявить её в розыск? — Он! Это он, а не она... — заплакала она. — И Гитлер никогда не выходил за пределы дома. Как он там выживет?! Для него это самые суровые джунгли! Вдруг соседняя дверь распахнулась и оттуда выглянула недовольная, и мрачнее грозовой тучи, миссис Роуз. — Чего разрыдались?! — зарычала она. — Оплакиваем потерю Гитлера, вам то что! — гневно крикнула Кэрол. Старушка перекрестилась. — Фашисты хреновы. И поспешила закрыть дверь. Я едва не заржал, но плачущая передо мной девушка быстро рассеяла всё веселье. Я успокаивающе потёр её плечи. — Найдём его, ханжа, не плачь. У него ведь отличие есть. Он у тебя усатый, верно? Она горячо закивала. — Вот и славно. Развесим объявления и всё такое. Главное не плачь. Я пальцем вытер капли слёз с её щеки. Украдкой скользнул подушечками пальцев по её подбородку, прежде чем коснуться пухлой нижней губы. Кэрол вздрогнула, а затем подняла на меня свои глаза. Кончики наших носов соприкоснулись, и её дыхание овеяло мою кожу. Тело напряглось в ожидании. Я горел. Чёрт меня возьми, горел в адском огне. Все рецепторы и чувствительные точки ожили. В меня словно вставили батарею, когда я нетерпеливо склонился к ней. Её взгляд остановился на моих губах, и она вдруг прищурилась, прежде чем вырваться из моих рук. Выражение её лица, мягко говоря, стало недружелюбным. — Не буду отрывать тебя от важных дел. — Что? — У тебя ведь гости. — она бросила короткий взгляд на верхний этаж, и натянуто улыбнулась. — Повеселись хорошенько. Оторвись. — Да мне плевать на них, ханжа! — горячо ответил я, вновь привлекая её к себе, но она протестующе оттолкнула меня. Взгляд её стал тёмным, и приобрёл цвет горького шоколада. — Плевать на них всех! Иди ко мне. — И мне на тебя плевать, Андреас. Я скривился, слишком потрясённый. — Что? — Что слышал! Отвали от меня. КЭРОЛ Кобель! Хотя… А на что я рассчитывала? Глупо. А ведь я едва не поцеловала его! Идиотка! На его губах остались следы яркой красной помады. Времени он зря не терял. Это же Андреас. Меняет девушек как одноразовые перчатки. И у него каменное сердце. Скрыв ярость и обиду, я отвернулась и поспешила домой, оставив озадаченного Андреаса на лестнице. И я ещё думала, что без него всё потеряно? Какая глупость! Жизнь только начинается! Я схватила с полки ключи и поскорее вышла из дома, чтобы не слышать громкую музыку и топот ног на верхнем этаже. Вскоре последует скрип кровати, а этого я точно не выдержу. На улице уже темнело, но мне было плевать. Я направилась в ближайший супермаркет, чтобы купить мороженого. У морозильника с фисташковым мороженым и фруктовым льдом я замерла. Обычно ведро мороженого покупает та, кого бросил парень. Едят и плачут. Вот ещё. Со злобой я вынула из морозилки замороженную курицу. Кинула её прямо на тележку. — Что ещё покупают сильные и независимые девушки? — пробурчала я. — Хорошую бутылку вина. — послышался до боли знакомый голос. Я резко повернулась, и едва не налетела на Кена, который успел удержать меня за плечи. — Кен! — радостный крик буквально вырвался из моей груди. — Кэрол! — он крепко обнял меня, и я ответно обхватила руками его предплечья. — Откуда ты здесь?! Я думала, вы всё ещё в Майами! — Тоже прилетели в Нью-Джерси сегодняшним рейсом. Сара всё повторяла, что от вида океана её жутко тошнит. Вот и рискнули. — Но я вас не видела… — Так мы бизнес классом прилетели. — он коротко улыбнулся. — Что с тобой? Ты какая-то грустная. — Ах, да. — я закусила губу. — Гитлер пропал. — Твой кот? — Да. — Чёрт. Сочувствую. А где Андреас? Я едва сдержала поток ругательств, которые так и норовили слететь с уст. — Без понятия. А где Сара? — В игрушечном отделе. Она будет рада тебя увидеть. Я была всё ещё зла на неё за ложные слухи, но постаралась скрыть все чувства за маской любезности. — Нет, я спешу. Увидимся позже. Я дам вам свой адрес? Вы ведь придёте как-нибудь на ужин? — Конечно! Кен с радостью записал мой адрес, и ещё раз обнял напоследок. Сейчас он казался другим. Было непривычно видеть его в ветровке вместо мятой пляжной майки. Но факт оставался фактом. Всё стремительно менялось. А я до сих пор словно витаю в облаках.

***

      Начиная со вторника я с головой погрузилась в жуткую изнуряющую работу. Мои ученики были единственными, кто не задавали мне вопросов. Отчасти, им было плевать. А ещё они знали, что я на них не отвечу. Постеры о пропаже Гитлера я развесила по всему городу. Джек мне в этом помог. Это был мой коллега по школе. Он преподавал географию. Кроме доброты душевной, в нём было слишком много педантизма. Возвращаясь домой, и потирая ноющие ступни от высоких каблуков, я замерла у самого дома. Андреас сидел на корточках, копаясь в своём мотоцикле. Инструменты были разбросаны вокруг него полукругом. Он был в свободной футболке, испачканной маслом. Когда я осторожно приблизилась к нему, Андреас поднял голову, и его глаза потемнели. Горячий взгляд впился в меня, и я почувствовала это во всём теле. Везде. Он быстро вскочил с земли, отряхивая штаны от грязи. И всё же... Что-то во мне вдруг дрогнуло. Несмотря на все мои намерения заглушить пылающие чувства, всё казалось невозможным, как только я видела это лицо. Я, как можно холоднее, кивнула ему и уже прошла бы мимо, но Андреас успел схватить меня за плечо и развернуть к себе. — Хватит меня отталкивать. Скажи в чём дело. Я лучше переношу твой гнев, чем молчание. Я знала это. Но объяснить всё внезапным приступом ревности было глупо. Он бы точно засмеялся надо мной. — Я не отталкиваю тебя. Всё путём. — Мне чертовски неприятно видеть тебя такой. Дерись со мной, кричи, хоть ухо отгрызи, но не молчи. — Отпусти меня. — тихо ответила я, пытаясь отстраниться. Андреас сделал ко мне ещё один шаг. Плавно, даже хищно. Его перепачканные машинным маслом ладони обхватили меня за лицо. Мне хотелось кинуться к нему на шею. Впиться в его губы самым страстным поцелуем на свете. До дна осушить. Я безуспешно заморгала, глядя в его зелёные, словно мокрая листва, глаза. — От местоположения ничего не изменилось, маленькая ханжа. — вдруг охрипшим голосом произнёс он. — Я хочу тебя также сильно. Если не больше. И всегда хотел. А я в тебя влюбилась. Как последняя глупышка. Как неудачница, которая заранее обречена на провал. Мой взгляд скользнул по его загорелым выпуклым мышцам. По выпирающему кадыку и скулам. Мне адски хотелось провести пальцами по его лицу. — Отпусти. — повторила я. От меня не укрылась тень сожаления, пробежавшая по его лицу. Андреас медленно отпустил меня. Поглядел с секунду в небо, прежде чем кивнуть. — Кажется, ты чертовски запуталась в самой себе, ханжа. Реши уже, чего ты хочешь. Тебя. Я хочу тебя. — С чего это ты решил? — я выдавила усмешку. — Мы уже говорили на эту тему, и я всё ещё остаюсь при своём мнении. Он недоверчиво прищурился. — Ты сама говорила, что загнула насчёт секса. — Это было ошибкой. Его лицо изменилось. Голос стал угрожающе низким. — Ошибкой? — Да. — не содрогнувшись под тяжестью этой неимоверной лжи, ответила я. Андреас резко притянул меня к себе за талию, и я вздрогнула. Его ладонь полностью накрыла мою щеку. Глаза словно сами собой закрылись. Как же я по нему скучала... Так сильно скучала. Что сил уже нет ему противиться. Длинные пальцы испанца погрузились в мои волосы, гладя кожу головы. Я сглотнула ком в горле, всё ещё не открывая глаз. И поэтому вздрогнула, когда неожиданно его горячий шёпот опалил моё ухо. — Правда? Нет, ложь. — Правда. Я еле как вырвалась из его хватки и поспешила к дому. Ноги дрожали, едва меня держа. А сердце колотилось словно обезумевшее. Я уже сомневалась, где грань лжи, а где истины.