~~***~~
Кричер не подпускал к Гарри ни одного эльфа. Судя по всему, он был уверен: тот факт, что в школе работают сотни других домовых эльфов, совсем не значит, что кому-то ещё, кроме него самого, позволено прислуживать Хозяину. Гарри ощутил прилив благодарности, впервые поняв причину, по которой во время ужина на столе всегда стоял большой пирог с патокой. Парень вышел из кухни с тарелкой бутербродов и большой бутылкой воды. Он поспешил прямиком к классу Зелий и там обнаружил ещё одну дверь чуть правее. Гарри не стучал, как и велела ему МакГонагалл, лишь плавно отворил дверь и неслышно вошёл. Комната была полутёмной, а в воздухе витал запах дыма и трав. Это был небольшой кабинет с висевшими вдоль стен полками, на которых стояли тысячи всевозможных склянок, и большим разделочным столом. Профессор Снейп стоял, склонившись над чугунным котлом, под которым горел голубой огонёк. Стараясь не нарушать тишину, Гарри медленно подошел ближе. Глаза Снейпа были закрыты, а лицо выглядело крайне сосредоточенным. Его длинные волосы спадали на лоб, но это, казалось, совсем не беспокоило профессора. Длинные паучьи пальцы осторожно держали серебряную ложечку, которой он перемешивал зелье. Гарри наблюдал за ним, по-прежнему не осмеливаясь произнести даже слова. Снейп считал движения, изредка шевеля губами. Три раза по часовой стрелке, один раз — против. Три раза по часовой стрелке, два раза — против. Три раза по часовой стрелке, три раза — против. Затем процесс начался заново. Гарри наблюдал и наблюдал за ним, минуты проходили в абсолютном молчании, а после зелье, наконец, закипело, меняя цвет на ядовито-зелёный. Только тогда Снейп вытащил ложечку, вытер её тряпкой и повернулся к пришедшему. — Что привело вас сюда, мистер Поттер? — спросил он, и Гарри с радостью обнаружил, что Снейп не казался расстроенным его появлением. — Профессор МакГонагалл послала меня сообщить вам, что она одолжила у вас несколько книг, — улыбнулся Гарри. — Ах, эта вороватая старая кошка, — проворчал Снейп. — Какие она взяла? Гарри перечислил названия, и профессор лишь покачал головой. — Ну ладно, в данный момент они не потребуются. — А ещё я хотел спросить, будет ли у нас сегодня урок, — нерешительно произнёс Гарри. — Боюсь, что нет, мистер Поттер, — ответил Снейп и, к удивлению парня, в его голосе послышались виноватые нотки. — Я сейчас очень занят и должен закончить работу к вечеру, — он указал на зелье, булькающее на голубом огне. — О… Понятно, — пробормотал Гарри. — Значит, на следующей неделе. Я принес вам немного еды. Ешьте, если не хотите познать гнев Кричера, — он поставил тарелку и бутылку на стол. — Я больше не стану вас беспокоить. До встречи, профессор. — Мистер Поттер, — крикнул ему вслед Снейп, неожиданно раздражаясь. Гарри обернулся, гадая, что на этот раз он сделал не так. — Да, профессор? — После стольких лет вы смеете сомневаться в моих способностях к Зельеварению? — Что? Нет! — растерянно вскрикнул Гарри. — Нет! Я никогда такого не говорил! — Тогда почему, скажите на милость, вы считаете меня до того некомпетентным, что я не смогу сварить зелье… Слегка отвлекаясь? — Ч-что? Что вы имеете в виду?.. — Я говорю, можете остаться, если хотите. Вы не мешаете мне. Кроме того, кто-то же должен смотреть за котлом, пока я ем. — О, — Гарри с удивлением наблюдал за мужчиной, вдруг указавшим ему на стул. — Ладно, — пожал плечами парень, усаживаясь и растягивая губы в улыбке. Снейп подошел к тарелке и поднял покрывавшую ее ткань. Пять пальцев пробежали по длинным прядям его волос, когда он смахивал те с лица, осматривая бутерброды. — Индейка и майонез с проволоне, — нарушил молчание Гарри. — Эльфы говорили, что вам должно понравиться. — Без помидора? — подозрительно спросил Снейп. — Никаких помидоров, сэр, — подтвердил Поттер, стараясь не улыбаться. Наконец, профессор уселся за стол и начал свою скромную трапезу. Гарри молчал, не решаясь тревожить его, а только смотрел на массу ингредиентов, разложенную на столе между ними. Зелье весело булькало, слегка попахивая лимоном. — Приготовьтесь помешивать, — внезапно произнёс Снейп, проглотив кусок и запивая его водой. — Что? — испуганно пробормотал Гарри, вскакивая из-за стола. — Нет, это не особенно хорошая идея! Выглядит сложно! — Я не говорил, что вы должны закончить приготовление, Поттер. Я приказал вам помешивать. Ложка там, вы видели, как я это делал, когда вошли, верно? — Гарри кивнул, и Снейп указал на котел. — В таком случае, знаете, как это делать. Когда цвет меняется, вы перемешиваете зелье пять полных циклов. Но не испортите его, я не хотел бы начинать с начала! Больше напутствий не прозвучало, потому как в следующую же секунду цвет с ядовито-зеленого изменился на жёлто-лимонный, и Гарри пришлось шевелиться. Он сосредоточился и стал считать движения, складывавшиеся в полные циклы. На самом деле, всё было не так уж трудно. В тишине было легче сосредоточиться, и как только первоначальная паника утихла, у него начало получаться. Три раза по часовой стрелке, один раз — против. Три раза по часовой стрелке, два раза — против. Три раза по часовой стрелке, три раза — против. Еще три подобных цикла, и всё закончилось. Зелье вернулось к ядовито-зелёному цвету, Гарри вытащил ложечку и аккуратно вытер её о ткань, а затем положил на место. Он нетерпеливо уставился на Снейпа. — Разумеется, вы не ждёте похвал, — медленно проговорил тот, но Гарри заметил, как губы профессора дрогнули. «Хорошо справились, Поттер». Скажите это, сэр», — мысленно ухмыльнулся мальчишка. Несколько мгновений Снейп молча смотрел на него, а потом вдруг сказал: — Неплохо справились, Поттер, если учесть, что такое задание мог выполнить и ребёнок. — Но ведь вы не подпустили бы к своему зелью ребёнка, не так ли, профессор? А мне вы позволили, — самодовольно выговорил Гарри. Зельевар недовольно взглянул на него, разделываясь с последним сэндвичем. Лёгким взмахом палочки он отправил пустую тарелку обратно на кухню. Он поднялся со стула и подошёл к Гарри, начиная отмерять ингредиенты и по очереди забрасывать их в котёл. Одни изменяли цвет кипящего варева, другие заставляли его дымиться, погружая комнатку в дым, однако Снейпа это не беспокоило. Движения его рук были размеренны и неторопливы, хотя и всегда точны. Профессор не делал ни единого лишнего жеста. Гарри смотрел, как он опускает маленькое чёрное пёрышко в кипящую жидкость, теперь имеющую насыщенный кроваво-красный цвет. Перо напомнило Поттеру о вопросе, над которым тот размышлял довольно давно. — Почему вы никогда не показывали мне свою анимагическую форму? — еле слышно поинтересовался он. Его вопрос не прервал неторопливой работы Снейпа. Профессор взял в руку нож и стал аккуратно нарезать растение. Он разделал несколько красивых голубых цветков, порезал их стебельки на тонкие ломтики, равные по размеру и не отличимые друг от друга, словно спички в коробке. — Вы никогда не желали увидеть её, — наконец ответил Снейп. — Я прошу вас сейчас. Покажете? — Нет, — произнёс зельевар, и хотя его волосы вновь закрывали лицо, Гарри догадывался, что тот если не улыбался, то, по крайней мере, находил диалог забавным. — Но почему? — Как видите, я занят нарезкой. — Я могу вам помочь. Снейп поднял глаза, не отрываясь от работы. Его чёрные зрачки сверкнули в полутьме комнаты. — Вы? Не смешите. Вы не смогли бы разрезать их равномерно, даже если бы я отметил вам место надрезов. Гарри раздраженно фыркнул, но ответил спокойно, слегка пожимая плечами: — Наверное, это правда. Ритмичный стук металла по дереву казался практически музыкой. Было что-то безмятежное в том, как грациозно двигался этот мужчина, едва отрывая лезвие ножа от разделочной доски. — Смотришь на вашу работу — и чувствуешь некое умиротворение даже, — заметил Гарри, неотрывно глядя на длинные пальцы Снейпа, легко сжимавшие нож. — Вы считаете, что с ножом в руке я выгляжу умиротворяюще?.. — мягким голосом осведомился профессор. — К моему удивлению, это так, — Гарри ответил лёгким смешком и вдруг заметил, что плавное движение рук Снейпа замедлилось, а после и вовсе остановилось. Тот положил нож и отошёл от стола. — Я знаю, что буду сожалеть об этом, но… Подойдите ко мне. Подняв бровь, парень нерешительно поднялся со стула. — Только не говорите мне, что у меня наконец-то будут дополнительные уроки Зельеварения! — Я покажу, как правильно обращаться с ножом. Всё остальное зависит от вас. — Вы опоздали всего на семь лет, — заметил Гарри, кривя губы в усмешке. Снейп промолчал, хоть в его глазах и горели дразнящие огоньки, когда он жестом пригласил гриффиндорца занять его место. Гарри выполнил указание и взял со стола нож, рукоять которого ещё хранила тепло от прикосновения профессора и была очень гладкой, хоть и не металлической. Она была бледно-желтоватого цвета и оттого казалась довольно-таки старой. — Хороший, заточенный нож — самый важный инструмент каждого зельевара, — объяснил Снейп, и в следующий же момент Гарри почувствовал, как тело профессора прижалось к его спине, а уверенная ладонь коснулась руки, поправляя хватку на рукоятке. — Большой и указательный пальцы на лезвии расположены напротив друг друга, вы крепко сжимаете их, направляя лезвие ими. Остальные три пальца свободно сжимают ручку… Глубокий голос профессора и прикосновение его худощавого тела едва не заставили Гарри сжать клинок с такой силой, какой бы хватило, чтоб сломать его пополам. — Вы всё ещё хотите учиться? — спросил Снейп, демонстративно накрывая руку Поттера своею. — Да, — с вызовом произнёс в ответ Гарри. — Ну так расслабьтесь и не сжимайте нож так сильно, — мягко сказал зельевар, невесомо поглаживая пальцы парня, чтобы ослабить хватку. Прикосновение возымело обратный эффект, заставляя Поттера напрячься сильнее. Он чувствовал, как разочарованно качнул головой Снейп. — Положите нож на стол, — наконец, выговорил тот, и Гарри послушался приказу. — Возьмите меня за запястье. — Что?.. — Держите меня за запястье так, как я только что велел вам сжимать нож. После секундного колебания парень решил, что это прикосновение ничуть не отличается от рук Снейпа на его плече и бёдрах во время анимагических тренировок. А раз так, тогда почему бы и нет? Он сжал тонкое и тёплое запястье. В его руках оно казалось хрупким, словно фарфор. Вдруг у самого его уха послышалось ворчанье профессора, заставившее Гарри испуганно вздрогнуть. — Боже милостивый, Поттер, если это ваша обычная хватка, то мне искренне жаль определённые части вашего тела… — Мордред, — от смущения лицо Гарри вмиг приняло тёмно-красный оттенок. — Вы не могли такого сказать! — Нет, — фыркнул Снейп. — Суть у высказывания была иная. Пожалуйста, перестаньте издеваться над рукой, которой я держу палочку. Мне ещё нужны будут пальцы! — Простите, — произнёс парень, спешно ослабляя хватку на запястье профессора. Он изо всех сил старался следовать дальнейшим инструкциям, но мысли вертелись вокруг предыдущего комментария Снейпа. Искоса он с опаской взглянул на инструктора-зельевара, но тот лишь следил за положением их рук через плечо Гарри. Слегка успокоившись, Поттер набрался смелости и спросил, внимательно глядя на реакцию Снейпа: — А что, если мне нравится пожёстче? Тот через силу сглотнул и медленно повернулся к Гарри. Бездонные антрацитовые глаза манили парня, подобно огню во тьме. — Так жёстко не понравится никому, Поттер, — сухо заметил Снейп и глубоко вздохнул. Гарри почувствовал удовлетворение, углядев, что две секунды профессор казался совершенно дезориентированным, прежде чем, наконец, смог выдавить: — Ещё чуть полегче, мистер Поттер, если вам будет угодно. Наверное, хватка Гарри стала более-менее правильной, потому что вскоре профессор заставил его вновь взять в руку нож, а сам накрыл левую ладонь парня своею. Снейп говорил мягко, и тон его оставался ровным, а голос Гарри наверняка бы сорвался, если бы тот осмелился открыть рот. — Теперь вернёмся к вашей ведущей руке. Надёжно удерживайте ингредиент и убедитесь, что не порежетесь. Это похоже на положение когтей птицы, когда та находится в воздухе. Кончики пальцев аккуратно убраны, а лезвие упирается в первый сустав, — объяснял зельевар, и Гарри увидел, как он показательно прикоснулся лезвием к своей костяшке. — И так мы начинаем нарезку… Снейп передвинул клинок, а вместе с ним и руку Гарри, зажатую между рукоятью ножа и профессорской ладонью. Их левые руки плавно скользили по стебелькам голубых цветов, и движение рук Снейпа снова было ритмичным, хоть и не таким уже быстрым. Гарри позволил ему взять над ситуацией полный контроль, разрешил направлять их движения. Усилием воли он попытался сосредоточиться на нарезке, на наблюдении за движением ножа, постарался понять, как повторить это самое движение. Но его концентрации хватило лишь на несколько минут, а после разум Поттера отключился, оставляя тело бездумно наслаждаться объятиями, которые не планировались быть чем-то большим, нежели обыкновенным способом обучения. Гарри чувствовал, как отчаянно стучит его сердце; каждый удар ножа по разделочной доске бурей отдавался в груди, словно бы резонируя звуки и ощущения. Взгляд гриффиндорца был прикован к длинным пальцам Снейпа, тонким и хрупким, но до невозможного элегантным, как и всё остальное в этом человеке. У Снейпа не было права иметь такие красивые руки!.. Зельевар отпустил его, и Гарри продолжил резать самостоятельно. Двумя пальцами крепко сжимая лезвие, тремя слегка обхватив рукоять из слоновой кости, он медленно нарезал стебельки на кусочки, похожие на маггловские спички, совсем как профессор. — Возможно, вы не столь безнадежны, как я вначале подумал, — заметил Снейп, всё ещё прижимаясь со спины к Гарри. — Воистину высокая похвала, — рассмеялся парень, ловко разделываясь с оставшимися цветами. Снейп выхватил нож из рук Гарри быстрым, плавным движением, сгрёб тонко нарезанные стебельки на ладонь и бросил их в кипящее зелье. Они плавали в вареве, меняя его цвет на синий, и этим, казалось, портили всё содержимое котла. Но вскоре цвет зелья изменился вновь, превратившись в хитроумный коричневый. — Знаете, профессор, — заметил Гарри, наблюдая, как Снейп аккуратно засыпает в котёл остатки цветов. — Смею сказать, я полюбил бы Зельеварение, если бы вы во время уроков были таким, как сейчас. — Это каким же, мистер Поттер? — осведомился Снейп, и по его тону было понятно, что Гарри надо бы трижды подумать над ответом. — Знаете… Немного любезнее и отзывчивее. — Быть может, если бы вы были чуть менее надоедливы и глупы, я бы тоже получал удовольствие от уроков, — сухо заметил профессор. Несколько раз он провёл лезвием по деревянному столу, словно пытаясь собрать почти незаметные остатки. Когда Снейп поднял нож, Гарри понял, что тот собирал сок растения, оставшийся на доске. — Видите эту маленькую каплю? — спросил Снейп, держа лезвие на уровне глаз гриффиндорца. Гарри молча кивнул, пристально глядя на маленькую голубую капельку. — Говорят, это самая сладкая и самая вкусная жидкость в природе, — сообщил профессор, и, приподняв бровь, спросил: — Хотите попробовать? — Почему бы и нет, — с любопытством ответил парень. Он с удивлением проследил, как Снейп дотронулся большим пальцем до влажного лезвия ножа, а затем поднес руку ко рту Гарри, неспешно размазывая синюю жидкость по нижней губе Поттера. И мальчик, победивший самого Волдеморта, вдруг окаменел, широко раскрыв глаза и слегка разинув рот. Но движение закончилось неожиданно быстро, и Гарри хмыкнул от неудовольствия. Не задумываясь, что он делает, парень лизнул отстраняющийся палец профессора. Это был инстинктивный порыв, о котором он не хотел и изо всех сил старался не думать; не думать, кто стоял перед ним и чьи зрачки тёмных глаз были прикованы к линии его губ. Но вскоре никаких мыслей в голове у него уже не осталось, потому что Гарри почувствовал вкус. Ничего подобного ему еще не доводилось пробовать. Сок был сладким, однако не терпким, как запах едва наступившей весны. Он походил на сок спелого сладкого персика, до одури ароматного и освежающего, словно глоток прохладной воды в удушливую летнюю жару. И если у любви возможен вкус, то это был именно он. — О боже, — с наслаждением выдохнул Гарри. — Восхитительно! — Как и большинство всех запретных вещей, — заметил Снейп, кривя губы. — Запретных? Почему этот сок запрещён? — встревоженно спросил парень. — Потому что, к сожалению, невероятно ядовит. Глаза Гарри в ту же секунду ошалело полезли на лоб. — Что?.. — вскрикнул он, впившись взглядом в мужчину. — Вы только что дали мне яду? — У этого цветка есть много имён, и большинство из них вам приходилось когда-либо слышать. Однако мой личный фаворит — «Королева ядов», — Снейп ухмыльнулся. — Прикосновение этого смертельного яда к коже и делает его вкус таким восхитительным. Такой способ убийства люди зовут Поцелуем смерти, — продолжал он, указывая на остаток синего сока, испачкавший лезвие. Гарри наблюдал за профессором, снова и снова проводя языком по губе и ощущая лишь призрак той небывалой сладости, которую ему хотелось попробовать ещё хоть разочек. — Довольно зловещее название для чего-то настолько приятного, — заметил он, проводя указательным пальцем по влажному лезвию. — Это очень опасный цветок, — предупредил Снейп, перехватывая руку Гарри ещё до того, чем тот снова успел насладиться божественным вкусом. Парень заинтригованно посмотрел на него. — Если вы выпьете больше — умрёте мгновенно, — спокойно разъяснил профессор. — По венам яд проникает в сердце и никак не выводится из организма. Стоит вам попробовать его ещё хоть однажды, и ваше сердце вмиг остановится. В этом цветке нет ничего хорошего, мистер Поттер, кроме его восхитительного вкуса, которым человек может насладиться лишь единожды. Одно мгновение блаженства на грани жизни и смерти. Последняя капля яда испачкала указательный палец Гарри, окрасив его в светло-голубой цвет. Парень смотрел на неё, размышляя. Насладиться соком вторично ему было уже нельзя. А как насчёт… Рука Гарри дёрнулась к Снейпу, и тот ещё сильнее сжал запястье парня. — Вы когда-нибудь… — неуверенно начал гриффиндорец, глядя на тонкие губы и готовясь поднести палец к ним. — Никогда не находил заманчивым, — заметил профессор. Гарри поднял голову, встречаясь взглядом с бесконечно тёмными, манящими глазами. Палец Гарри медленно поплыл в воздухе, зависая в нескольких дюймах от лица зельевара. — Вы должны попробовать, — предложил он, вдруг почувствовав, что в комнате стало немного душно. — Или же я покончу с собой. Ведь искушение слишком сильно. — Могу себе представить, — тихо сказал Снейп, поднося палец Поттера ко рту. Прежде чем Гарри успел отдернуть руку — он понимал, что должен, что всё совершенно неправильно, но как же не хотелось ему шевелиться! — антрацитовые глаза блеснули в тусклом свете комнаты, а тонкие губы слегка приоткрылись, и парень ощутил их прикосновение к своей ладони. Зубы обхватили палец, удерживая его на месте, а влажный горячий язык не спеша слизывал ядовитый сок. Тонкие губы Снейпа слегка окрасились в синий, и Гарри смотрел на него, завороженный, пока профессор не отстранился, довольно облизываясь. — О, — выдохнул Поттер, пытаясь подавить возбуждение, теплом разлившееся внизу живота. — Ну разве вы не самоотверженный герой?.. — он хотел произнести эту фразу довольным голосом, однако в интонации отчего-то сквозило сожаление. — Нельзя же позволить великому Гарри Поттеру бесславно погибнуть, не так ли? — с насмешкой спросил Снейп, отступая. В его глазах так и осталось странное выражение, опасно сладкое, как Поцелуй смерти. — Да ладно вам, — небрежной шуткой Гарри попытался снять напряжение и сказал: — Только не говорите мне, что вы ни разу не желали моей смерти, — он беззаботно усмехнулся, но выражение лица Снейпа мгновенно ужесточилось. — Как вы вообще смеете мне говорить такое? — спросил профессор мрачным голосом, похожим на отдалённые раскаты грома. Гарри почувствовал его эхо в собственном сердце. А может, так ощущался яд, неумолимо распространявшийся по телу. Казалось, ещё секунда — и этот взгляд прожжёт в нём дыру, напряжённый, обиженный до глубины души, и Гарри искренне хотел извиниться. Он должен был, должен был извиниться, но слова комом застряли в горле. Снейп крепче сжал его запястье и прошептал с такой сдержанной страстью, будто это была величайшая тайна, разрывавшая его изнутри тысячи сотен лет: — Я бы умер за тебя, глупый. Эти слова показались Гарри пощёчиной, тисками, сдавившими его сердце. И первым порывом было бежать, бежать без оглядки, потому что парень не знал, как реагировать на такое признание. Оно было внезапно, как удар, но походило и на объятие, наполнившее теплом его душу, хоть «Снейп» и «тепло» никак не могли сочетаться. Гарри открыл рот, не зная ещё, что сказать, и просто смотрел в профессорские глаза, в их черноту, как на бесконечную дорогу, ведущую к душе этого удивительного человека. И парень знал: есть поступки, которые он хотел бы сейчас совершить, поступки поопаснее глотания яда, хоть столь же сладкие и куда более смертельные, но всё же стоящие того, чтоб ради них рисковать. — Я рад, что этого не случилось, — наконец, только и смог выдавить он, и это было чистейшей правдой. Поттер был рад, что Северус Снейп не умер, а стоит сейчас здесь, перед ним, и от него привычно пахнет дождливым лесом. И глаза у него пылают, словно у демона, вот-вот готового зубами впиться в плоть Гарри, а вкус у профессора, наверное, столь сладкий, как сама весна. Но хуже всего было то, что Гарри не был уверен, что он не хочет ощутить прикосновения этих губ к своей обнаженной коже, этих острых зубов, этих рук, готовых вцепиться в него. Вдруг Снейп пошевелился, притягивая парня поближе к себе за запястье. — А почему ещё, вы считаете, мой самый большой страх — ваша смерть? Я скорее погибну сам, чем позволю, чтобы с вами случилось несчастье. — Со мной ничего не случится! — Не были б вы так уверены, Поттер, — мрачно проговорил профессор. — Однажды я не смогу остановиться… — Вам не удастся мне навредить, — в миллионный раз уверенно повторил Гарри. Снейп отпустил его и рассмеялся, как-то маниакально и очень странно, учитывая, что парню ещё не доводилось слышать, чтобы этот человек когда-нибудь смеялся. — Убирайтесь отсюда, пока я не угостил вас чем-нибудь ещё! — хоть это и было угрозой, в глазах Снейпа прыгали дразнящие огоньки, от которых на душе у Гарри тут же стало полегче. — Как мило бы ни звучали ваши слова, — ухмыльнулся Поттер, отступая к двери. — Бьюсь об заклад, что теперь вам хочется убить меня, хоть немного. — Убить вас? — эхом отозвался Снейп. — Не совсем.~~***~~
Ужин прошел спокойно, ведь в Большой зал троица друзей заявилась относительно поздно, и к тому времени, когда они разделались с едой, вокруг было не так уж много народу. — Вы когда-нибудь слышали про Поцелуй смерти? — спросил Гарри Рона и Гермиону, расслабленно сидя за столом. — Группа? — нахмурившись, осведомился Уизли. — Если ты будешь слушать эту чушь, я перестану с тобой разговаривать. — Нет, Королева ядов. — О, они наконец-то выпустили новый альбом?.. — Рон, я говорю не о музыке. — О чём тогда? О цветке? — растерянно спросил Рон. — Ага. Знаешь его? — Как и ты, Гарри. Королева ядов — сок аконит. — О… — Где ты наткнулся на Поцелуй смерти? — поинтересовалась Гермиона, сонно листая Вечерний Пророк. — Снейп рассказал мне о нём, когда я помогал ему варить зелье, — Гарри пожал плечами и от воспоминания машинально провёл языком по нижней губе. — Подожди, подожди, приятель, — замахал вдруг руками Рон. — У меня, должно быть, что-то с ушами, ведь только что мне послышалось, будто ты сказал, что варил зелье со Снейпом. Воскресным днем. Эта фраза звучит до того неправильно, что я даже не знаю, с чего начать… — Что ж, хорошо… Он варил, а я в основном просто наблюдал. И помешивал. И чуточку нарезал, — гордо произнёс парень. — Чёрт возьми, Гарри, тебе нездоровится? — скривившись, как от лимона, проговорил Уизли. — Я всегда хотела попробовать, — тихо сказала Гермиона, отводя от газеты взгляд. Её щёки порозовели, когда она посмотрела на Рона. — А ты? — Что? Поцелуй смерти? Конечно… Я хотел сказать… — Рон вслед за ней залился краской, и Гарри начал слегка волноваться. — Это так романтично, — мечтательно вздохнула подруга. Тут жар в щеках ощутил и Поттер. — Гермиона, это смертельный яд. Что же тут романтичного? — Традиция, — ответила девушка, и, не узрев понимания в глазах Гарри, она объяснила: — Это свадебная традиция. Разделить Поцелуй смерти. — Что? — с трудом удержался от крика парень, чувствуя, как закружилась вдруг голова. — Да брось, Гарри, все же знают о Кассиусе и Амелии. Они не менее знаменитые любовники, чем Ромео и Джульетта, — Гермиона закатила глаза. — Никогда о них не слышал, — в панике покачал головой Гарри. Что, чёрт возьми, она имела в виду, говоря о свадебной традиции?.. — Существует легенда, — начал Рон. — О волшебнике по имени Кассиус, что влюбился в принцессу Амелию после того, как самоотверженно спас её жизнь. Он влюбился без памяти, однако король никогда бы не разрешил дочери выйти замуж за такого, как он. Король узнал, что именно Кассиус спас его дочь, и разрешил герою просить награды. Но всё, чего желал тогда маг, — это ещё раз взглянуть на неземную красоту своей возлюбленной. Но и Амелия тоже тайно влюбилась в него, и потому наказала, чтоб только супруг мог узреть её дважды. Кассиус, разумеется, прошёл сквозь огонь и воду, доказывая свою силу чувств, и в конце концов король разрешил им сыграть свадьбу. Вот тут-то и началась настоящая драма, — печально поведал друг. — Одна из служанок принцессы когда-то была любовницей Кассиуса. Из ревности она рассказала Амелии о жидкости, что делает поцелуй до того вкусным, что жених ни за что не посмотрит впредь на другую женщину. В день свадьбы Амелия покрыла губы соком растения. Заметив, что губы возлюбленной окрасились в синий, Кассиус осознал, что не сумеет поцеловать свою невесту, ведь он уже пробовал яд со служанкой. — Да, но маг любил принцессу больше собственной жизни! И ни за что бы не бросил её. Кассиус был готов умереть, только бы снова поцеловать Амелию. Так что, в конце концов, он целует губы принцессы, синие от сока цветка, и, ну конечно же, немедленно умирает. Люди решили, что он погиб, потому что любил Амелию слишком сильно, и сердце его не смогло вынести счастья их близости. Вот почему действо прозвали Поцелуем смерти. — Говорят, нет ничего более сладкого и манящего, чем сок Волчьего проклятья, — со вздохом заметила Гермиона. — Да, довольно неплохо, — рассеянно признал Гарри, всё ещё думая о легенде. Друзья замерли, как по команде, настороженно посмотрели друг на друга, а после снова уставились на Поттера. — Погоди-ка, ты пробовал?.. — Да, мы резали Волчье проклятие, и сока было довольно много… — смущенно проговорил парень. — Господи, Гарри! — взвизгнула Гермиона, прикрывая рот и яростно краснея. — Гарри, ты разделил Поцелуй смерти со Снейпом?.. — вытаращил глаза Рон. — Боги, нет, мы не целовались! Ты в своем уме?! — спешно зашипел гриффиндорец, пока их никто не услышал. — Гарри, на самом деле это не… Я имею в виду… О боже, как об-бъяснить, — взволнованно заикаясь, забормотала Гермиона, с надеждой глядя на Рона. — Что? Что я такого сделал? — в отчаянии спросил Гарри. — Гарри, это как… — друг вздохнул, тяжело сглотнул, и наконец взял себя в руки. — Учитывая, что вторая капля сока Волчьего проклятия способна умертвить человека, и попробовать его вкус можно только раз в целой жизни, люди придают действу большое значение. Это как клятва о вечной верности. Вот и считается, что губы испортятся, стоит тебе попробовать сок. Гарри и сам не понимал, почему, но осознание того, что он только что совершил священное таинство со Снейпом, не особенно ужасало, хотя и должно было. «Быть испорченным профессором» — звучало, конечно, чертовски неприлично, но не так уж и плохо. — Мы живем в современном мире, Гарри, — мягко попыталась объяснить Гермиона. — Как и девственность, эта традиция утратила большую часть своего символизма. И всё же… Не переживай, ничего ужасного не случилось. Только… Не рассказывай об этом каждому встречному. — Но раз ты так говоришь, значит, это всё-таки важно? — мрачно переспросил Гарри. — Ты говорила, что и сама хотела бы попробовать сок. — Ну, знаешь… Это как белое свадебное платье. Оно должно означать, что невеста чиста и невинна, но давайте признаем: обычно это не так. — Не волнуйся, приятель, ты ведь не знал. К тому же, большинство волшебников никогда не решаются попробовать яд, так что, по крайней мере, у тебя есть такой опыт. Несмотря на ободряющие слова, парень увидел, что взгляды друзей казались обеспокоенными. Теперь, когда он понял суть традиции, Гарри засомневался, что Джинни смогла бы отмахнуться от этой новости с прощающей улыбкой. Его мучил вопрос, а не изменил ли он сегодня собственной девушке? — Откуда, Мордред тебя подери, ты всё это знаешь? — он осуждающе посмотрел на друга. — Наверное, оттого, что родился в магическом мире, — пожал плечами Рон. — Мама всегда говорила, что лучше много смеха, чем один Поцелуй смерти. Ты не слышал такую фразу? Гарри покачал головой. — А ты? — обратился он к Гермионе. — Ты же магглорождённая. Почему же ты знаешь об этой традиции, а я — нет?.. — Читала, — сухо ответила девушка. — Тебе тоже не повредило бы, хоть изредка, — дразняще заметила она и продолжила: — Поцелуй смерти со временем стал фразеологизмом. Идиома символизирует то, чего человек жаждет больше всего на свете. Жаждет настолько, что обладание этой вещью способно его убить, словно вторая капля яда. Гарри молчал, не уверенный, что сможет выдавить из себя хоть одно слово. — А сок действительно такой вкусный, как говорят? — тихо спросил Рон, выждав пару секунд. Гарри вспомнил губы на своём указательном пальце, влажный язык, облизывающий кожу, и чёрные горящие глаза. — Даже лучше, — прошептал он.~~***~~
Друзья уже возвращались в Гриффиндорскую башню, когда вдруг услышали громкие голоса. Гарри сразу узнал их и поспешил к классу Защиты от Тёмных искусств, а Рон и Гермиона следовали за ним по пятам. Дверь в кабинет была слегка приоткрыта, и парень толкнул её, уже зная, кого там увидит, и не ошибся. Уоллес кричал на Снейпа, а тот стоял в другом конце класса, и кожа его мягко светилась синим светом. — Вы опасны, Снейп! — воскликнул Уоллес. — Посмотрите же на себя, в один прекрасный день вы кого-нибудь умертвите! Я не буду стоять и смотреть, как вы калечите моих учеников! Говорят, вы уже убили человека! — Эта женщина была одержима идеей прикончить Поттера, так что я не буду ощущать вину из-за её смерти, вы уж меня извините, — усмехнулся Снейп. — Вы и его едва не убили, насколько я слышал. Такого не будет, Снейп, — прошипел Уоллес. — Ваши дуэли не кончатся хорошо, и если вы раните мальчика, я позабочусь о том, чтобы ваша жизнь закончилась плачевно, понятно? Магия Снейпа опасно вибрировала, и Гарри с уверенностью мог сказать, что зельевар был всего в нескольких мгновениях от взрыва. Рассудив, что дальше тянуть уже некуда, Поттер переступил порог класса. — Спасибо, профессор, — спокойно отозвался он. — Но с директором я справлюсь и сам. В словах звучала уверенность, которой не было в душе Гарри, ни на миг не забывавшего проигранную дуэль. — Убирайтесь, — прорычал Снейп, и на мгновение Поттер подумал, что фраза предназначалась ему, потому как взгляд зельевара был неотрывно прикован к мальчишке. Однако мужчина повернулся к профессору ЗОТИ и повторил: — Катитесь к чёрту, Уоллес! — Пожалуйста, профессор, — Гарри тоже повернулся к учителю. — Оставьте его, я справлюсь с директором сам. Сейчас вам нужно уйти. — Гарри, я ещё не сошёл с ума, чтобы оставлять тебя здесь. Он опасен, чёрт побери! — Прошу вас, профессор, — взмолился парень, однако тот и не думал двинуться с места. Кожей Гарри чувствовал всё нарастающую пульсацию магии Снейпа, стоявшего в другом конце кабинета. Он снова посмотрел на Гермиону и Рона. — Уведите его отсюда, — бросил Гарри и стал медленно приближаться к директору, слыша, как гриффиндорцы напористо тянут Уоллеса в коридор, при этом ежесекундно извиняясь. Ладонь Гарри привычно нащупала палочку. — Похоже, сегодняшним вечером у нас-таки будет занятие, — усмехнулся он, бросая заклинанием в Снейпа. Профессор легко его отразил и, в свою очередь, выдал четыре проклятия. Гарри спрятался за щитом, вновь атакуя, стараясь причинить школьной мебели поменьше вреда. — Сегодня у вас уже было занятие, Поттер, однако вы оказались слишком глупы, чтоб внимательно слушать! Дуэль была не страшнее всех предыдущих. Напротив, напряжения в ней было гораздо меньше, и несколько раз Гарри был в двух шагах от победы. Он уже мог сказать, что бой не займёт много времени. Заклинания летали между ними, перемежаясь язвительными замечаниями, как вдруг одно из Секо задело Снейпа: зельевар блокировал основной удар, использовав парящий в воздухе стол вместо щита, и всё-таки заклятие порезало профессорскую губу, заставив ту слегка кровоточить. Гарри смотрел на тонкие губы, испачканные тонкими алыми струйками. Взгляд Снейпа был, без сомнения, диким, когда тот остановился, ощупывая повреждение пальцами. Уоллес был прав: этот человек крайне опасен, но Гарри находил его таковым совсем по иной причине. «Испорчен», — эхом пронеслось в голове парня. — «Тобой». Он даже не заметил заклятия, разом сбившего его с ног. В первые пару секунд Гарри почти не чувствовал боли. Он только жуть как хотел дышать, однако не мог. Кислорода отчаянно не хватало, и чем сильней он пытался вдохнуть, тем тяжелей ему становилось, тем больше боли он чувствовал. Поттер корчился, хватаясь за грудь, за шею, и волнами накатывал страх, потому что теперь он не чувствовал своего горла, только тёплую густую влагу и сырую бугристую плоть. Отвратительно сладкий запах ударил вдруг в нос, и его затошнило. Гарри хотел найти взглядом Снейпа, но был не в силах поднять головы. Секунда — и перед глазами у него поплыло лицо зельевара. Тот выглядел испуганным и, в то же время, пугающим: выражение лица Снейпа исказило страдание, но парень видел молнии, исходящие от него, ударяющиеся в потолок, врезающиеся в стены, пронзающие и его самого, Гарри. Однако новых ран у Поттера не возникало, и, вероятно, он сейчас просто бредил: боль была так сильна, что такой поворот был даже логичным. Гарри всего лишь хотелось дышать. Как много бы отдал он за глоток свежего воздуха, пропахшего летним дождливым лесом! Чужая рука потянулась к нему, и длинные пальцы сомкнулись вокруг его горла — вокруг разорванной плоти, что пару минут назад ещё была его горлом. Гарри догадывался об этом, хоть и не мог видеть себя со стороны. О состоянии его тела красноречиво говорило испуганное выражение лица Снейпа. «Это моя вина», — попытался сказать он мужчине, однако из глотки вырвались лишь новые струйки крови и хрипы. Несказанные слова были совершеннейшей правдой. В случившемся был виноват гриффиндорец: в пылу борьбы он не должен был думать о прикосновении руки Снейпа к плечу, о худом теле профессора, прижимавшемуся к его собственному. Гарри не следовало вспоминать о глазах, один взгляд которых вызывал жар в паху, и, казалось, опалял саму душу, когда Снейп соком обмазывал его губы. Гарри должен был пожалеть о многом, лёжа на грязном полу в классе Защиты от Тёмных искусств и ощущая дыхание смерти. И всё же, когда он смотрел на профессора, пытаясь сказать тому, что в случившемся виноват только он, Поттер, сам, чтоб облегчить его боль — боль, которую чувствовать полагалось, вообще-то, Гарри, однако видна она была там, в до невозможного чёрных глазах — было только одно, о чём парень жалел сейчас больше всего на свете. Гарри чувствовал печаль, думая о том, что не смог насладиться Поцелуем смерти прямо с профессорских губ. Быть может, это и к лучшему. Ведь сердце у него, как и у Кассиуса, немедленно бы остановилось.