Феи и роботы

Повисшее в переговорной молчание было неуютным, но Эда, упрямо поднявшая подбородок, отказывалась первой нарушать тишину. Бабушке неудобно? Вот пусть и говорит. Сама она не собиралась не произносить ни слова. — Эда… — мягко начала она, и Эда, вопреки всем своим мысленным обещаниям, тут же взорвалась. — Что? Что ты здесь делаешь? Как ты…! Эфе! — Она сжала кулаки, впиваясь ногтями в мякоть ладони. Ну конечно. Серкан вновь оказался прав, а она еще смеялась и отмахивалась. «Партнер», которого он доверил Эде… Ей хотелось скрипеть зубами. — Я прекрасно понимаю твое замешательство… Эда назвала бы это совершенно другим словом, которое воспитание ей запрещало озвучивать, и только поэтому она смолчала. — Тем не менее, мы обе взрослые, цивилизованные женщины, и можем поговорить спокойно. Стул взвизгнул, так резко его отодвинула Эда и встала. — Мне не о чем с тобой разговаривать, — процедила она, разворачиваясь на каблуках и направляясь к двери, как голос бабушки остановил ее, вонзившись в спину, как нож. — Если ты не хочешь говорить, как члены одной семьи, хорошо. Значит, будем говорить, как подчиненная и патрон, — сухо произнесла Семиха Йылдырым, чуть откидывась на спинку стула и складывая на стол сцепеленные в замок руки. Эда продолжала стоять к ней спиной. — Я владею сорокапятипроцентным пакетом акций, Эда-ханым. Вы, как подчиненная моего партнера, Эфе… Эда фыркнула и повернулась. — Можешь передать Эфе, что я увольняюсь. Я лучше до конца жизни буду в цветочном работать, чем иметь хоть какое-то отношение к тебе! — И тем самым загубишь свою жизнь, навредив лишь себе самой. — Бабушка тяжело вздохнула и жестом указала на стул. — Перестань вести себя, как ребенок, и сядь пожалуйста. Ты сама понимаешь, что нам нужно обсудить ситуацию, и нам никуда от этого не деться. Эда помедлила, но в конце концов села, с прямой, как палка спиной. — Нет никакой ситуации. Просто ты в очередной раз попыталась влезть в мою жизнь, только у тебя не получится. Я не позволю, — подняла брови она, зеркально отображая позу бабушки. Семиха чуть склонила голову. — Рискну повториться, но я владею практически половиной акций Art Life. — Продай их, — равнодушно ответила Эда. Бабушка медленно кивнула, нарочито медленно вытаскивая из свой сумки плотную папку. — Собственно, я так и собиралась, — сообщила она и снова вздохнула. — Однако до этого я бы хотела, чтобы ты меня выслушала. — Почему ты вообще вернулась? — пробормотала Эда, больше себе под нос. — Потому что Айфер позвонила и попросила помочь тебе. Я решила, что может быть, это знак, что вы наконец готовы… Эда сглотнула, ненавидя себя за накатившие вдруг слезы. — Я не знала, — сипло сказала она. — А тетя почти сразу же пожалела, что позвонила тебе. Вопреки ее словам, Семиха почти улыбнулась. — Я могу понять тебя, — сказала она мирно. — Но не Айфер. Ты была ребенком. Чтобы выжить, тебе нужно было кого-то винить. Ты же не знала… Об Альптекине-бее. — В ее голос скользнуло отвращение. — Но сейчас ты должна понимать, что если бы хоть что-то зависело от меня, твой отец и твоя мать никогда бы не оказались в том доме. Эда поджала губы. Тон бабушки стал ниже и тише. — И как бы я не относилась к твоей матери, я никогда не желала ей зла. И как бы я не злилась, что Энгин отказался от семейного дела… — Тут голос ее подвел. — Он был не просто твоим отцом, но и моим сыном. Ты не единственная, кто хотел бы повернуть время вспять. И потом… — Она справилась с собой. — Я совершила ошибку. Я не хочу совершать ее вновь. Я не знаю, чего ты ждешь от меня — могу представить, что ничего хорошего — но я просто хочу вернуть в мою жизнь мою дочь и мою внучку. Эда молчала. Семиха медленно открыла папку, перебирая бумаги внутри, и Эда отчаянно старалась не замечать, что ее пальцы дрожат, заклиная себя не реагировать. — То, что будет дальше с Болатами зависит только от тебя. Если захочешь сровнять холдинг с землей… — Семиха бросила на нее внимательный взгляд, увидев, что Эда уже открыла было рот. — Но я не думаю, что ты этого захочешь. Не вижу этого в тебе. — Она развернула бумаги и подтолкнула их к Эде. — Подпиши, и акции будут твоими. — Что ты хочешь взамен? Какой будет цена? — Никакой цены. Никакого подвоха. Единственное, о чем я попрошу… Подумай о том, не готова ли ты наконец посмотреть на меня, как взрослая. — Она встала и обошла стол. Эда заставила себя не шевелиться, когда она медленно наклонилась, обдав ее запахом резких, но не неприятных духов, и прикоснулась к ее щеке сухими губами. — Ты знаешь, где меня найти.