Феи и роботы

Уже несколько минут в кабинете стояло напряженное молчание. Семиха наконец перестала смотреть в экран ноутбука, поставленного перед ней Эдой, и медленно сняла очки. — И что? — наконец разлепила губы она, но несмотря на маску надменности Эда видела, но она потрясена. Ее внучка раскрыла папку с какими-то бумагами и пододвинула ее к Семихе. — Договор о передаче акций Art Life от тебя ко мне. — Или что? — раздувая ноздри, осведомилась бабушка. Эда ядовито улыбнулась. — Или все, что ты только что прочитала и от чего у тебя так дрожат руки, попадет в полицию. От гнева лицо Семихи побурело, но она стиснула зубы и, добела вцепившись в позолоченную ручку, поставила подпись. Эда услужливо открыла для нее следующую страницу. — Здесь тоже. Чтобы у тебя тоже была копия, — ласково пояснила она. Перо ручки продавило бумагу, но подпись была поставлена. — Все? — хрипло поинтересовалась Семиха. Эда сделала большие глаза. — Что ты, — проговорила она, наклоняясь и вытаскивая из сумки целый пакет документов, аккуратно разложив их перед ней. — Это только начало. Семиха Йылдырим, распахнув глаза, смотрела на заголовки. Если бы Эде не было все равно, ее бы встревожило то, как побледнели ее губы. — Это… — начала она. — Это передача всех активов «Империи» Селиму Йылдырим, да, бабушка, — поджав губы, закончила за нее Эда. — Он уничтожит все, что я построила! Эда развела руками. — Даже если и так, это уже не будет твоим делом, — равнодушно сказала она. — Зато я могу быть уверена, что дядя Селим не станет лезть в мою жизнь, пытаться контролировать меня или вредить моим близким. Он вообще милейшей души человек. Подписывай, — надавила она, складывая руки на груди, расправляя плечи и как будто становясь выше. — Или не подписывай, — покладисто согласилась она, когда Семиха не пошевелилась. — Мне все равно, где ты закончишь свою жизнь, в маленьком доме на окраине Кызылтепе или в тюрьме. Я тебе только одно могу гарантировать. — Эда наклонилась, глядя прямо ей в лицо. — Это будет очень одинокий конец. — Я твоя плоть и кровь, — прорычала Семиха. — Я твоя семья, и ты смеешь так со мной обращаться?! — Семья? СЕМЬЯ?! — Почему-то именно сейчас, несмотря на все напряжение и стресс последней недели, Эда ощутила, что мир вокруг нее начал крениться, но она быстро затоптала эту слабость, пряча ее за истерическим смехом. Потому что Серкана не было рядом, чтобы поймать ее. — Ты еще не поняла? Ты для меня — ничто. Пустое место. Семья?! — Эда усмехнулась. — Моя семья — это тетя, которая растила меня, заботилась обо мне, которая всю душу вложила, чтобы вырастить меня не похожей на тебя. Моя семья — это мои девочки. Это люди, которые не видят во мне марионетку, которой можно вертеть, как вздумается. Даже Айдан-ханым оказала больше уважения к моему выбору, поначалу отказываясь принимать меня, как невестку, чем ты — за всю мою жизнь, она мне в тысячу раз родней, чем ты. — Эда вытащила из выреза свитера цепочку, на которой висело кольцо-цветок, дернула застежку, не заботясь о том, что та оцарапала ей шею, и демонстративно надела кольцо на безымянный палец. — Серкан — моя семья! — Болат никогда…! — Мужчина, которого я люблю, которому разбила сердце из-за тебя! Ты? Ты ничего для меня значишь, — прошипела Эда. — Помнишь, ты сказала, что видишь во мне себя? Меня едва не вывернуло от такого сравнения, «бабушка», но сейчас, пожалуй, я соглашусь. Я, как ты, не стану проявлять ни понимания, ни милосердия. Простит меня Серкан или нет, я защищу его и любого, кто по твоему мнению перешел тебе дорогу. У тебя не будет способа отомстить или навредить. Подписывай документы, и сохранишь хотя бы подобие достоинства, — приказала Эда. — Или клянусь Аллахом… Я тебя уничтожу. Эда вышла из особняка, не чувствуя облегчения или злорадной радости. Вытерев мокрые щеки, она поймала такси и, нервно крутя кольцо на пальце, попросила отвезти ее к квартире Серкана.