Феи и роботы

Каждый шаг по лестнице к квартире Серкана давался ей с трудом. Не из-за бумаг, из-за которых одно плечо, на котором висела сумка, было ниже второго, и не из-за усталости — последние несколько дней она плохо спала, то и дело просыпаясь, взбивая подушку и пустыми глазами глядя в потолок, пока сон снова не брал верх, просто… Еще не дойдя до стеклянной двери, Эда увидела, что в гостиной горит свет, и что Серкан не один. Ну конечно. Любой гнев, который она могла из-за этого испытывать, не имел права на существование. Серкан был прав, конечно, между ними все было кончено, они жили отдельными жизнями, которые пересекались лишь на работе. И прямо сейчас Эда собиралась поставить точку даже в этом отношении. После того, как она вернет ему акции, у нее больше не будет причин оставаться рядом, тем более, если теперь между ним и Балджой были далеко не рабочие отношения. Смотреть на это было просто больно, и с Эды было достаточно боли. Она даже не успела постучать, Балджа заметила ее, ее брови чуть поднялись и, мимолетно погладив плечо сидящего на диване Серкана, отчего Эда содрогнулась, Балджа обошла кофейный столик и, покачивая бедрами, неторопливо подошла к двери. — Привет, — поздоровалась она с улыбкой. — Добро пожаловать. Это не твой дом, это не твой дом, это не твой дом, — мысленно прорычала то ли себе, то ли ей Эда. — Добрый вечер, — сухо улыбнувшись в ответ, сказала Эда, усилием воли не стискивая папку. Как бы ей не хотелось прикрыть ею свою грудь, ни одна папка в мире не могла закрыть собой ее разбитое сердце. Она заглянула за плечо Балджи и позвала: — Серкан? — Эда? Что-то не так? — Все в порядке, я просто завезла документы, нужна твоя подпись, — проклиная дрогнувший в конце голос, ответила Эда. Несмотря на то, что он повернулся, он даже не встал с дивана, не пригласил войти, не сказал, что рад видеть… Да с чего бы? Ты разбила ему сердце. — Давай, я ему передам, — протянула руки Балджа, и Эда инстинктивно отступила на полшага. — Прости. Это конфиденциально. Только из рук в руки. — М-м, конечно, — согласилась Балджа сладко. — Проходи, что же ты стоишь на пороге? Серкан продолжал что-то чертить в планшете, даже когда Эда подошла к нему и протянула папку. Не поднимая взгляда, он кивнул на столик. — Оставь, я позже прочитаю и подпишу. — Боюсь, что… — Ну конечно он не доверял ей, с чего бы. Она растоптала все его доверие. — Это срочно, Серкан. — Серкан, дорогой, будешь кофе? — позвала Балджа, и он, улыбнувшись, кивнул. Серкан. Дорогой. У Эды в желудке стало так пусто, словно там образовалась маленькая черная дыра. — Серкан, пожалуйста, посмотри их прямо сейчас, — надавила она. Он громко и раздраженно вздохнул. — Эда, а тебе налить? — поинтересовалась Балджа с видимым удовольствием. — Нет, спасибо. Серкан, пожалуйста? Он наконец отложил планшет и, махнув рукой, жестом указал ей сесть, подтянув к себе папку и начиная изучать бумаги. Эда заметила, как окаменели его плечи. — Что это? — хрипло спросил он, взмахнув папкой. — П… Передача акций, — пробормотала Эда, не понимая его реакции. Нетрудно было заметить, что Серкан был в ярости. Он шумно дышал, раздувая ноздри, его лицо порозовело, кажется, он даже скрипел зубами. — Я. Это. Вижу. Откуда это? — Он резко встал, бросил папку на столик, сделал несколько шагов к окну и тут же развернулся к ней, сунув руки в карманы. На его лице была такая буря, что Эда невольно подтянула колени ближе к себе, пытаясь закрыться. На кухне было тихо, даже чашки перестали стучать, видимо, Балджа зорко следила за происходящим. — Зная госпожу Семиху… Откуда это? Чего она хочет? — Ни-ничего, там же… Это… — Эда растеряла все слова. Семиха передала весь пакет акций ей, а она — Серкану. Почему он так себя ведет? Разве это не то, чего он хотел? Он в безопасности. Art Life теперь весь его, ну, кроме пяти процентов Ферита, он должен быть рад. — Я… Не понимаю? — Что ты сделала? — рявкнул он и, прежде чем она успела запротестовать, выдернул из стоявшей на ее коленях сумки остальные бумаги, яростно пролистывая их одну за другой. — Серкан, дорогой… — начала Балджа, пытаясь положить руки ему на плечи и успокоить его, при этом кося взглядом в документы. Эда стиснула кулаки. — Уходи. Сердце Эды колотилось где-то внизу живота, ладони взмокли. Она не могла смотреть на него, не могла поверить… Она уставилась в пол, тщетно пытаясь заставить губы не дрожать, а ноги подчиниться и вынести ее из этого ада, в который она сама себя загнала, сама виновата, сама… — Балджа, ты меня слышишь? Иди домой. Завтра поговорим. Эда сглотнула, затем резко подняла голову. На лице Балджи было написано такое же недоумение, какое чувствовала и она сама. Серкан продолжал смотреть на Балджу, приподняв брови и раскрытой ладонью указывая на дверь. — Что. Серкан покачал головой, излучая все разочарование мира в глупости людей. — Балджа, — повторил он четко и куда громче. — Завтра ты придешь в офис, и мы поговорим. Это действительно конфиденциальные документы, мне нужно обсудить их с Эдой наедине. — Да. Да, конечно, — отмерла она, переступив с ноги на ногу и тут же потянувшись к небрежно брошенному в кресле пальто. Эда немо смотрела, как она целует Серкана в щеку и с чрезмерно сладкой улыбкой прощается с ней. Она только и могла, что кивнуть, тупо глядя в стену и не замечая, как Серкан с отвращением плечом вытирает щеку. Они остались наедине — Эда с пустой сумкой в руках, Серкан, по-прежнему стискивающий бумаги, которые не имели к нему никакого отношения. Эда мимолетно подумала, что ей нужно их забрать, утром она обещала заехать к Селим-бею и… Она вздрогнула, когда Серкан швырнул документы на диван рядом с ней. — Что ты сделала? — выдохнув, тихо спросил он. — Серкан, я правда не понимаю, — взмолилась Эда. Он закрыл глаза и потер лицо. — Я не верю, что твоя бабушка просто взяла и отдала акции. Я не могу в это поверить. Поэтому я спрашиваю… — Его горло дернулось. — На что ты согласилась, чтобы она их отдала? Ты куда-то уезжаешь? — Его голос дрогнул. — Ты выходишь за Сеймена замуж? — Нет… Нет, — Эда вскочила, вцепившись в рукав Серкана и судорожно моргая. — Нет, нет, нет, Серкан, я бы никогда, нет, я не… — Тогда что? — Все кончено. Она отдала акции, потому что я не оставила ей выбора. Я… Я нашла документы, которые она прятала, и фотографии, весь пакет у Фифи, и… Она растерянно умолкла — ладонь Серкана закрыла ей рот. — Я тебя правильно понял? Ты шантажируешь свою бабушку? — тихо, как будто боясь, что их могут подслушать, спросил он. Эда моргнула и дернула головой. Серкан убрал руку. — Я предложила ей выбор, или отказаться от всех денег и акций, или отправиться в тюрьму. — И она согласилась? Эда пожала плечами. Серкан стоял так близко, и от него так оглушительно пахло одеколоном, и кофе, и… Серканом, что она с трудом соображала. Ее щеки горели, и ей очень хотелось его потрогать, но тепло в его глазах, оно так и не вернулось. — Послушай, мне так жаль, я знаю, что ты злишься на меня… — Еще как злюсь. Ты даже не представляешь, как злюсь, — перебил он, стиснув ее локти и не давая отступить. — Ты заставляла меня подписывать документы не глядя, обижалась, что не доверяю, и что в результате? Оказывается, это мне стоило обижаться! — Серкан… — ошеломленно пробормотала она. — Что «Серкан»? Что «Серкан»? Я правда иной раз веду себя рядом с тобой, как идиот, но не значит, что я идиот во всем! — Серкан. — Что за глупая манера бросаться в проблему в одиночку? Столько раз тебя спрашивал, что не так! Эда всхлипнула. — Я не могла тебе сказать! — Я знаю, что не могла! — проорал Серкан ей в лицо, начиная багроветь. — Я знаю! Проклятье! — Он отступил, схватил телефон и начал яростно набирать номер. — Лейла? Нет, я совершенно спокоен, — прорычал он, — позаботься о том, чтобы вещи Балджи были собраны к тому моменту, как она утром придет в офис. Заявление на ее увольнение лежит у Энгина, спросишь, он даст, заставь ее подписать. Все равно, как! Меня и Эды не будет до конца недели! — обрубил он, задыхаясь и, спохватившись, добавил: — И сожгите проклятый трон! — Серкан… Он сверкнул глазами. — Еще раз ты мое имя назовешь, и я не знаю, что я с тобой сделаю. По щекам Эды текли слезы, но она улыбалась, кусая губы и не отрывая от него взгляда. В ушах у нее шумел ток крови, и вся остальная комната за исключением Серкана потихоньку начала расплываться. — Что угодно делай, все, что пожелаешь, — слабо предложила она, чувствуя, как подкашиваются колени, и ни капли не беспокоясь из-за этого. Конечно, Серкан ее поймал. — Аллах, угораздило влюбиться в сумасшедшую! — пробормотал он, укладывая Эду на диван и усмехнувшись, когда мигом показавшийся Сириус, прятавшийся все это время от Балджи, с истинно собачьей любовью начал вылизывать ей лицо. — Никакими тремя желаниями не обойдешься. — Серкан ласково отпихнул собачью морду, чтобы он не тревожил Эду, смахнул с ее щеки прядь, поцеловал бледную руку и накинул на нее плед, выпрямляясь и чувствуя, что впервые за все это время ему дышится свободно. — И только попробуй насыпать мне соли.