Феи и роботы

Положим, он чувствовал себя виноватым. Слегка. Слегка! Да, пожалуй повышать голос не стоило. Может в принципе даже вступать в полемику не нужно было. Можно, например, общаться с этой сумасшедшей е-мэйлами… Пожалуй, у этой идеи есть свой смысл, решил он, расправляя плечи и засовывая руки в карманы. Селин права. Зачем лишний раз трепать себе нервы? Поначалу он был растерян, затем зол, затем, когда он увидел, насколько Эда-ханым неуравновешенна, он начал жалеть ее. Просто удивительно, что она не развалила Art Life в его отсутствие. Да, и что-то нужно делать с акциями, эта ситуация просто не может продолжаться в этом ключе… Лучше всего разобраться прямо сейчас. Он зайдет внутрь, они поговорят, как взрослые люди, и все не будет так, как десять минут назад, когда он вышел из своего бывшего кабинета, в котором уже успела похозяйничать эта девица — разумеется, свое неудовольствие он тут же ей выразил — потирая щеку после очередной пощечины, оставив ее — в очередной раз — в слезах. После сделанного им предложения Селин она должна осознать, насколько он серьёзен. Ей нет больше причин оставаться в бюро. У него более, чем достаточно денег, чтобы выкупить ее акции. Все остаются в плюсе — он в покое, она — в достатке. Поднявшись по лестнице и на всякий случай бросив на себя взгляд в зеркальную панель, чтобы убедиться, что щека не такая уж красная, Серкан занес руку, чтобы постучать, но остановился, заметив, что дверь и так приоткрыта, и внутри уже идет жаркий разговор, практически скандал, частью которого, к счастью, он не был. — Я не говорила ему и слова неправды. Я просто предоставила ему факты, и он все решил сам, Эдаджим. Я уже говорила. Он просто наконец увидел свои ошибки. Громкий фырк. — Неужели, Селинджим? Да что же это за факты такие? Что ты вообще могла ему сказать?! — Я. Не сказала. Ни слова. Неправды. Хриплое: — Правда? Дай мне предположить, что за правду ты там сложила. Как странно, что она владеет акциями. Она тебя изменила. Ты никогда не поступал так прежде. Ты перестал думать головой и руководствоваться логикой. Что-нибудь этакое? Может быть, что-нибудь про то, что все это было моим планом по отмщению за смерть родителей, нет? Это же твоя любимая тема! — Тут она сорвалась на крик. Серкан нахмурился, положив ладонь на стену, потому что ему показалось, что коридор слегка поплыл. Ответ Селин был спокойным, почти холодным. — Тебе лучше смириться и закрыть эту тему, Эда. Все кончено. Он любит меня. Он женится на мне. Несколько секунд царило молчание. Затем эта сумасшедшая женщина расхохоталась. — Любит? Любит, Селин? В нем сейчас нет любви! В нем ничего нет, кроме страха и попытки выжить за счет возвращения к старым привычкам. — Серкан закатил глаза, но от движения тут же запульсировал затылок. Ну конечно, Эда-ханым прямо так хорошо его знает. Лучше бы за собой следила. Страх? Ему нечего бояться. — Любит? Этот любящий мужчина сделал тебе предложение, не отрывая глаз от меня! — Но женится он на мне. — Мы обе прекрасно знаем, что если мужчина обещает, это далеко не значит, что он женится. Даже в день свадьбы. Даже за мгновение до того, как должен сказать да. — Но он все равно женится на мне, — повторила Селин механически. — А знаешь, что он говорил мне? Как он сделал предложение мне? — ядовито спросила Эда-ханым. Серкан невольно потянулся к двери, внезапно остро заинтересовавшись и не замечая, что потирает занывшую грудь. — Сказал, что с моим приходом в его жизнь пришли краски. Радуга. Что до меня он был машиной, которая качала кровь и курсировала с работы домой и обратно. Сказал, что всю жизнь искал самую яркую звезду и нашел ее во мне. — Она снова начала всхлипывать, Серкан ощутил смесь стыда из-за ее несдержанности и… Чего-то еще. Чего-то еще, что заставило его согнуться пополам от разрывающей грудь боли. …Заставила меня увидеть другие горизонты. Перевернула мою жизнь… — Сказал, что между нами невидимые наручники, и что никто не заставит нас отпустить руки. Н-никто нас не раз… Разделит. — Значит, он нарушил свое обещание. Жизнь — это не сказка, Эдаджим. Могла бы уже к этому привыкнуть. Долгая, долгая пауза, которую нарушали только редкие всхлипы, которые вскоре утихли. — Ты не думала, — слегка в нос спросила Эда, — что будет, когда он в один прекрасный день откроет глаза и вспомнит? Тебе все равно?! Как было все равно два месяца, что ты продержала его в какой-то глуши, промывая ему мозги? Селин, неужели ты не отвратительна сама себе?! — Я ничего не промывала, ему нужно было восстановиться. — Почему? Думаешь, что он не вспомнит никогда? Потому что не вспомнил за эти два месяца? Он сейчас дома. Он в привычной обстановке. Здесь все напоминает ему о том, какой он на самом деле. Он не перестал быть Серканом, который оплатил операцию Лейлы или который каждый год играет на гитаре, потому что обещал брату! Он все еще тот Серкан, который от одиночества сам научился показывать фокусы, и который переехал в родительский дом, чтобы его мать не была одна! Этот Серкан все еще внутри него, он жив и он любит меня! — Тебе стоит попить успокоительное, Эда. У тебя истерика. Как ни странно, Серкан сам чувствовал, что еще немного, что он ввалится в кабинет, с воплями требуя ответы. Откуда она знает про фокусы? Об этом не знал никто — еще бы, это так по-детски, что он был уверен, что это уничтожит его репутацию, кому бы он не рассказал. Ни Энгину, ни родителям. Знал разве только Сириус, но Сириус, даже несмотря на всю эту непонятно откуда взявшуюся любовь к Эде, не смог бы рассказать об этом. И обещание Альпу… Кто она, черт побери, такая? — Ты раскрыла ему глаза на его ошибки?! Как насчет твоих? Ты не говорила ему, что причина по которой я сейчас владею акциями — это ты? Что это ты за его спиной продала их на сторону, потому что ты простерлась перед ним и предложила ему себя, а он отказался? Что? — Я продала акции, потому что собиралась начать новую жизнь. — Ну да. С Феритом. С Феритом, которого готова была бросить за день до свадьбы, стоило только Серкану поманить, — с сарказмом напомнила Эда. — Будет иронично, если Серкан, как и Ферит, придет в себя как раз в тот момент, когда ты с торжеством будешь ждать «да», а получишь в ответ пустые глаза и очередного бросившего тебя мужчину. Хорошо, что ты такой прекрасный пиарщик, Селин, второй раз погасить такой скандал будет сложно. Да, кстати. А Серкан знает про твои танцы с репортерами и Кааном? Что?! — Ты не рассказала ему, что опустилась до того, чтобы залезть в чужую сумочку, как обыкновенная воровка? Что? Что ты так на меня смотришь? После дефиле в зале не было тебя и Эфе, но ему не было смысла мешать нашему с Серканом примирению. Вся ложь рано или поздно выходит наружу, Селин. Выйдет и вся твоя, — прорычала Эда. — И знаешь, что будет тогда? Тогда он снова наденет мне на палец кольцо! Мы будем злиться, ругаться, мы сделаем друг другу больно еще не раз, и я никогда не забуду того, что он наговорил мне, и сейчас не знаю, как прощу, но мы все равно будем вместе. Не потому, что не будет выбора, не потому, что я обманула его в уязвимый момент и привязала к себе от отчаянья. Я не настолько жалкая, как ты! Я скорее удавлюсь, чем воспользуюсь любимым мужчиной, чтобы потешить свое эго. Она так тяжело дышала, что Серкан слышал это. Впрочем, может быть, это были его собственные судорожные попытки вдохнуть. — Это очень красивая речь, — нарушила молчание Селин. — Правда, она не имеет никакого значения. Названные в твою честь звезды и помадные поцелуйчики на зеркале, жалкие истерики, коробки с фотографиями, наручники и попытки зацеловать его до возвращения памяти. Ничто из этого не имеет значения. Серкан — мой. — Знаешь, в самом начале Серкан говорил, что ты практически идеальная женщина. Умная. Воспитанная. Селин усмехнулась. — Он уже тогда знал, что мы идеально подходим друг к другу. — Нет, думаю, он даже не представлял, какая ты на самом деле сукa. Серкан, все еще комкая рубашку на пульсирующей груди, толкнул дверь и как в замедленном движении увидел, как Селин заносит руку, но прежде чем он успел остановить ее, кулак Эды уже технически безупречно — не он ли сам ставил ей руку, интересно? — влетел в лицо Селин. Та взвыла, потеряв равновесие, и боком плюхнулась на стул для посетителей, зажимая нос. Эда Йылдыз, раскрасневшаяся, с растрепанным волосами, смерила его взглядом, не упустив то, как он держится за сердце — напомните, почему он все еще не обратился к Дилек-ханым, сердечные болезни — это очень опасно — подняла подбородок и степенным шагов вышла из кабинета, на пороге бросив, чтобы Селин прислала ей счет за врача, и, если что, кто ее адвокат, она в курсе. Какая-то сумасшедшая только что разбила твоей невесте нос. Ее нужно успокоить и приложить что-нибудь холодное. Скорее всего, выпить обезболивающее. Действительно, будет не лишним показаться врачу. А потом у него будет для Селин несколько довольно непростых вопросов.