Феи и роботы

— Эда-а-а… — донесся до нее издалека вкрадчивый, мурлыкающий голос, с легкостью пронзающий окружающую ее густую ночную темноту. Эда прижалась к стене, затыкая полный металлического привкуса от бега рот ладонью и отчаянно пытаясь вообще не дышать даже носом, чтобы он ее не услышал. Голос отражался от кирпичных стен аллеи, проникая в уши, заливаясь внутрь, долго и тягуче, как мед, отчего ей хотелось передернуть плечами от бегущей между лопаток щекотки. Только это не помогло. — Красавица моя, — раздалось возле ее плеча, и горячее дыхание обожгло ее шею, пошевелив выбившиеся из пучка волосы. — Я тебя нашел. *** Они познакомились в баре. Эда пришла вместе с подругами, чтобы отметить окончание очередных экзаменов. Она была уже слегка навеселе после двух легких коктейлей и бьющей по ушам ритмической музыки клуба, из которого девочки вытащили ее всего полчаса назад, и теперь она сидела за стойкой, смеясь и обсуждая с Фифи и Джерен румянец на лице Мело, которая то и дело косилась на симпатичного бармена, который время от времени ей подмигивал. Эда улыбалась, заметив пристальный взгляд мужчины с другой стороны бара. Осознав, что его поймали, он слегка улыбнулся, медленно поднял свой тамблер и кивнул ей, сделав глоток. У Эды чуть приоткрылся рот, она убрала за ухо прядь волос и, собравшись с духом, смело подняла на него глаза. *** Она пыталась сопротивляться, но Серкан с легкостью взвалил ее на свое плечо, легким щелчком руки отнимая способность говорить и шевелиться. Охваченная зловещим холодком и висящая вниз головой, Эда могла только моргать слезящимися глазами. Ей почти удалось. До поворота на освещенную, оживленную улицу, где никто не знал, что новолуние превратило ее в добычу красивого хищника, осталось всего метров десять. Совсем чуть-чуть, но он поймал ее. Он встряхнул ее, игриво шлепнув по бедру, и, мурлыча себе под нос, шагнул в тень и растворился в ней. *** Его глаза сверкали от веселья и, опрокинув в себя остатки ее коктейля, она сказала подругам, что ненадолго отойдет, соскользнула с высокого стула и, подняв подбородок, пошла к нему. — Привет, — слегка задыхаясь, сказала она, жестом указывая на свободное место рядом с ним. — Можно? — Конечно, — приятным голосом отозвался он, разворачиваясь к ней всем телом. Несколько верхних пуговиц были расстегнуты, развязанный галстук выглядывал из-за воротничка — он выглядел расслабленным и довольным, как объевшийся свежей сметаны кот. — Я могу тебя угостить? *** Он почти нежно уложил ее на укрытый какой-то скользкой тканью стол, застыл над ней на секунду и затем постучал пальцем ей по губам. Кожу укололо, и Эда ахнула. — Пусти-и-и, — почти неслышно просипела она. Ни руки, ни ноги по-прежнему ей не повиновались, только резко вздымалась от дыхания грудь. — Прости, любовь моя, но нет, — пробормотал он, деловито задирая ее блузку и проводя холодной влажной кистью по ее животу. Эда почти — почти — успешно дернулась. — Что… Что это? Он бросил на нее хитрый взгляд. — Всего лишь пифагорейский пентакль, также известный, как простейшая пентаграмма. Уж это должно быть тебе известно. И кровь. Моя. — Он чуть нахмурился и, вздохнув, по одной аккуратно расстегнул пуговички ее блузки и распахнул ее, оставив Эду смотреть в потолок с горящими щеками. Оценив ее бюстгальтер, он цокнул и смахнул с ее щеки локон. — Тебе удобно? — Пусти. Не сме-ей! Кончики его пальцев издевательски прошлись по ее ребрам. — Нет, дернешься и размажешь… — Серкан, отпусти меня-я-а-а-а! *** — Кофе, пожалуйста, — шире улыбнулась она. — На сегодня, наверно, мне хватит алкоголя. Он одобрительно кивнул. — Пожалуй… — Он задержался взглядом на ее губах и медленно опустил незаконченный тамблер на стойку. — Это хорошая идея. Можно нам два крепких турецких кофе? — бросил он бармену, затем кивнул ей за спину, на девочек, которые, судя по всему, теперь нашли новый повод для смеха — саму Эду. Она показала им язык и снова повернулась к своему собеседнику, всецело сосредоточив на нем свое внимание. — Девичник с подругами? — Отмечаем окончание семестра. Он чуть приподнял брови, и она заметила, что его глаза, сначала издалека показавшиеся ей серо-зелеными, на самом деле почти такого же цвета как его бурбон — янтарные, с вспыхивающими в них золотистыми искорками. У нее слегка пересохло в горле. — Готов спорить, ты отличница, — низким голосом проговорил он, слегка к ней потянувшись. Эда, как завороженная, облизнула губы но, опомнившись, выпрямилась и кивнула. — Д-да. То есть… — Очень изящно. Молодец, Эда. Она мысленно вздохнула — она не была на свидании с тех пор, как рассталась с Дженком, не говоря уже о том, что у нее никогда не получалось флиртовать. Если бы она сказала что-нибудь вроде… Ну… «Ставлю поцелуй?» Нет, это безнадежно. Но он не выглядел разочарованным. Он выглядел заинтересованным. Сосредоточенным. Чуть-чуть, совсем слегка одержимым. *** — Ты хоть представляешь, каким счастливым я себя чувствую? — поинтересовался у нее Серкан. Эда бросила на него гневный взгляд — он снова заткнул ее своим вуду, и теперь она могла только пыхтеть. — Каковы вообще были шансы, что я окажусь с тобой в в одно время и в одном месте после того, как я искал тебя годами? Она издала низкий звук, слишком глухой для рыка. — Годами, красавица моя. Думаешь, на свете найдется хотя бы десяток «Зеленых дев, отмеченных звездой»? — Он с нежностью погладил татуировку на ее руке и выпрямился. — И что ты… Будешь тобой. Моей очаровательной, импульсивной, решительной… И прямо в пятницу тринадцатого. Конечно, кто-то мог бы сказать, что Хэллоуин был бы лучше для предсказанной звездами встречи… Она глухо застонала. — Да, да, конечно, ты турчанка, ты в такое не веришь, но я-то привык мотаться по свету, да и… Поверь мне, духам все равно, в какой из «несвятых» дней их призывают… Он наклонился над ней, и Эда клацнула зубами, на мгновение вновь околдованная его сверкающими, нечеловечески- золотистыми глазами, которые он больше не считал нужным скрывать. — Демоны — несколько другая материя, — промурлыкал он. — И я не мог бы быть более благодарен судьбе. *** Она вздохнула. — М-м, здорово, а я нигде не была. У меня была возможность поехать в Италию, но мне пришлось отказаться, тетя заболела. — Сейчас тетя в порядке? — склонив голову набок, спросил он. Эда кивнула. — Слава Аллаху. — Я был в Италии, в Милане, но недолго. Там красиво, особенно, осенью. Вообще, чаще всего мне приходится бывать в Америке. Нью-Йорк. Вашингтон. Лос-Анджелес. Я как раз вернулся недавно. — А там красиво? То есть, конечно, я слышала… Он улыбнулся. — Я там бываю по работе, особенно нет времени смотреть по сторонам. — А чем ты занимаешься? Он низко засмеялся. — Поверь мне, по сравнению с тобой, ничем интересным. Она… О чем-то спрашивала? Эда моргнула и снова улыбнулась, слегка покраснев, когда ее пальцы задели его запястье. Контакт был настолько наполнен электричеством, что она даже не заметила, как аккуратно он увел пальцы от качнувшегося в его сторону оберега от дурного глаза. *** — Вот и все. Эда открыла глаза, почти ожидая увидеть его над собой с занесенным кинжалом, но вместо этого Серкан хохотнул и чмокнул ее в нос. Фыркнув, она села, сдернув с плеч блузку и бросив ее в кресло в углу, чтобы не запачкать ее в уже подсохнувшей крови. — Обязательно было издеваться? Серкан невинно пожал плечами. — Я не понимаю о чем ты, я следовал букве ритуала. Охота была? Была. Я тебя поймал? — Щекотаться! Щекотаться, Серкан, было совсем необязательно! — возмущенно сказала Эда, хлопнув его по плечу. — Что я могу поделать, любовь моя, я же говорил, что это очень, очень старый… Эда прищурилась, сложив руки на груди. Взгляд Серкана невольно опустился с ее лица чуть ниже. Она щелкнула пальцами перед его лицом. — К тому же, если это было настолько ужасно, ты могла в любой момент могла освободиться от Оков, — игриво сказал он, подходя все ближе и ближе. Она закатила глаза: — И ждать нового астрономического события, и повторять всю беготню заново? Нет. Она собиралась спрыгнуть со стола, но Серкан остановил ее, встав между ее коленей и обвив руками ее талию, и с самым серьезным выражением за весь вечер сказал: — Любовь моя, я говорил совершенно искренне. До тебя моя жизнь была пуста. Я исполнял чужие желания и следовал чужим контрактам, но не находил счастья для себя. И… Если бы было нужно, я бы ждал нашей встречи сотню лет, но я так рад, что мне пришло в голову пойти в тот бар тем вечером, и что твой ковен притащил тебя туда же, потому что честное слово, я собирался напиться с тоски… Эда не выдержала, приподняла его подбородок и поцеловала Серкана в губы. — С годовщиной, — мягко напомнила она. Серкан потерся щекой о ее щеку. — И то, что в кои-то веки пророчества принесли мне что-то хорошее… И то, что сегодня ты — моя жена, — едва слышно сказал он. — И то, что ты готова играть в догонялки, потому что пыльный разваливающийся трактат… Она хихикнула. — Я едва в это верю, — пробормотал он, бросив короткий взгляд на ее перемазанный живот. — Если чтобы завести с тобой семью мне придётся потрошить лягушек, я это сделаю. — Она сморщила нос. — Небольшие ролевые игры с уклоном в волшебное шибари — это мелочь. — Эда вздохнула. — Вот скажи, как мне теперь выселить тебя на диван за щекотку после такой речи? — Ну, во-первых, ритуал действует только до рассвета, и если мы по-прежнему хотим завести маленького гибрида, — она толкнула его в грудь, и Серкан засмеялся, — то нам нужно поторопиться, а на диване совсем не так удобно… А во-вторых… На то и был расчет. — Серкан! *** — Меня зовут Серкан, — промурлыкал он, нежно перехватывая ее правую ладонь и большим пальцем очерчивая костяшки ее пальцев, чтобы затем поднести ее ко рту и едва ощутимо коснуться губами маленькой татуировки. — Архидемон из дома Болат. — Эда Йылдыз, зеленая чародейка, — с легким смущением сказала она, чувствуя, как колотится сердце от предвкушения. Он очаровательно улыбнулся. — Эда… Ты не хочешь отсюда уйти?