***
Кайла разглядывает голые синие стены с отсутствующим выражением лица и пытается собраться с мыслями. Переезд был робкой мечтой, находящейся в состоянии зародыша. И вот эта мечта сбылась. Аккурат, когда на горизонте замаячили зацепки по местонахождению убийц матери. Маневр директора был прозрачней вод Крейтера. Но поделать с этим Кайла ничего не могла, как бы ни раздражало подобное положение дел. Она ведь не агент Романофф с кучей информаторов по всему миру, и раз уж Фьюри подвинул ее от информационной кормушки Щ.И.Т.а, оставалось лишь смириться и надеяться, что, когда убийц ее матери все-таки найдут, про нее не забудут. Квартирка на самом деле была миленькой. В спокойном Квинсе, не в самом старом здании района, с милыми соседями и целой кучей разных ресторанчиков в шаговой доступности. С двумя спальными комнатами, гостиной, просторной кухней, светлой за счет окон. Кайла могла бы даже представить себе, как прекрасно впишется в аквамариново-синий цвет интерьера белый гарнитур и в таких же цветах мебель. Только вот мысли походили на растревоженный улей пчел. Гудели под черепом, жалились, настоятельно гнали куда-то вперед. Куда — непонятно. По-хорошему — стоило бы съездить в какой-нибудь магазин, подобрать мебель, чтобы стало хоть чуточку уютнее. Скудность обстановки, предоставленной Щ.И.Т.ом, удручала: холодильник, электрическая плита с духовкой, раковина. Так же минималистично обставленная ванная и условные диван не с самыми удобными койками в спальнях. Райс казалось, Щ.И.Т. способен предоставить куда более роскошные условия, если уж даже в конспиративных квартирах обстановка была богаче, но эта, отданная ей в личное пользование аж на документальном уровне, отличалась завидной пустотой. Может, это также входило в план Ника по отвлечению ее от работы? В плотном желтом конверте, забитом бумагами на собственность и прочими бюрократическими справками, Райс, к своему удивлению, находит документы. На розовато-голубом пластике ее фотка, фамилия с именем, стройный ряд порядкового номера документа и возраст, не соответствующий действительности. Кайле сравнительно недавно исполнилось семнадцать, а в документах говорилось, что ей уже двадцать один и три года назад она получила права, позволяющие ей водить транспорт средней габаритности. Что было самым настоящим враньем — Райс водила, но никогда не сдавала на права. А еще целых два листа, на которых весьма подробно расписана легенда к ее личности. — Сирота, дочь физика-ядерщика — Эвелин Райс, в девичестве Лассуорд, — и учителя математики и физики, Криса Райса… — вполголоса зачитывала Кайла, устроившись на широком подоконнике гостиной. — Что ж, тут истинная правда. Отец умер во время теракта в старшей школе Бруклина… Сошедший с ума затюканный выпускник, попытки мистера Райса спасти других учащихся… Она замолкает, потому что в строчках и в самом деле ни капли лжи и героическая гибель отца спирает дыхание и по сей день. Обычный человек, не агент, не солдат. Учитель, бесстрашно закрывший собой учеников, что иногда даже не утруждались вести себя вежливо со взрослым мужчиной. Кайла знала, как он выглядел только по малочисленным фото, оставшимся, как и все вещи матери, в наследство. Он умер задолго до ее рождения, кажется, Эвелин тогда была только на первом месяце, и сама еще не догадывалась о беременности, списывая задержку на гормональный сбой на фоне горя. — После смерти мужа миссис Райс переводится в Институт Атомной Энергетики Вашингтона… Ну да, в Щ.И.Т. не хотите? — бубнит себе Райс, теребя карамельно-рыжие, свежевыкрашенные локоны, едва достающие плеч. — Что тут дальше? Недоношенная? Я вообще-то вовремя родилась, даже на три дня позднее назначенных сроков… Болезная с рождения, переболевшая всем, чем можно… Потеряла мать два года назад из-за порока сердца. Какого?.. С детства на домашнем обучении, АСТ сданы на «выше среднего», в колледжи не поступала, собираюсь устроиться иллюстратором в «Хаппи-Чалдуйт» художником детских иллюстраций? Что, мать вашу? Юмор Райс оценила — она и правда любила иногда помарать листы, но из-за малого времени на развитие художественных навыков те каракули полноценным рисованием назвать было сложно. Авторы этой легенды даже умудрились найти для нее какое-то издательство, в которое она завтра, веря легенде, должна будет пойти подавать документы и портфолио. Портфолио лежало тут же. Ее собственные, более-менее удачные рисунки, и чьи-то чужие, более стилизованные под детские иллюстрации. Райс было смешно и гневно одновременно — прежде с таким контролем и навязыванием образа сталкиваться не приходилось. А учитывая, что она вроде как вырвалась на относительную свободу, а не на очередное задание, создание уже готовой и до мелочей продуманной легенды раздражало вдвойне. Она ведь могла сама попытаться устроить свою жизнь. Найти какую-нибудь подработку в ближайшем кафе… Только вот здравый смысл подсказывал, что, если ее снова начнут выдергивать на миссии, ни в одном кафе, даже самом бедном на рабочие кадры, она не задержится. Так и выходило, что Щ.И.Т. опять продумал все до мелочей и был до зубного скрежета прав. Дальнейший план действий вырисовывается в голове машинально. Она даже не задумывается, когда набирает номер Старка, один из немногих в ее списке контактов. И прежде, чем в трубке раздается знакомый баритон, она успевает отсчитать лишь три гудка. — Успела соскучиться? — вместо приветствия звучит из динамика игривый голос Старка, и Кайла даже замечает, что малая часть напряжения куда-то уходит. Самая малость. — Составишь мне компанию в ИКЕЮ? — Издеваешься? Ноги моей не будет в этом аду ширпотреба, — Тони фырчит недовольным котом, и на заднем фоне его недовольного голоса слышен металлический лязг. — Давай обратимся в Лексингтон или Американ-драйв? У них в этом сезоне неплохие проекты. Почему именно ИКЕЯ? — Нет, я хочу именно туда. Походить по рядам и выбрать самой. — И заблудиться к чертям собачьим? — Ладно, если ты не хочешь, я отправлюсь сама… — О, Боги… Джарвис, загрузи на мой блэкберри карту ИКЕИ. Откуда тебя забрать? Райс диктует адрес с бумаг, все еще зажатых в левой руке, и прислушивается, пока Старк задумчиво замолкает на том конце провода. — А что это ты делаешь в Куинсе? — Я переехала. Теперь у меня есть собственная квартира и я вроде как почти полноправный гражданин США. И мне нужно обставить квартиру. — Я в Малибу, детка, но к завтрашнему утру можешь рассчитывать на мою компанию, — Тони отдает еще какое-то распоряжение в сторону от телефона, но Кайла не прислушивается, а потому не разбирает слов. — У тебя все в порядке? Звучишь как-то не так… — Да, все здорово. Просто обескуражена неожиданным переездом. — Скажи, что тебя уволили — порадуй дядюшку. — Не дождешься! — впервые за последние пару часов вспыхивает Райс, выходя из странного эмоционального оцепенения. — Вот теперь узнаю прежнюю Кайлу. Ладно, пупс, не скучай, дядя Старк прибудет к завтрашнему утру, и очень надеюсь, к тому моменту ты передумаешь штурмовать лабиринт Минотавра… — Что? — Мне кажется, нужно как можно скорее обеспокоиться уровнем твоего образования, — бурчит мужчина, и не успевает Райс как следует возмутиться подобным колкостям, сбрасывает звонок. — Сукин сын, вечно пытается оставить за собой последнее слово… Она разглядывает погасший экран телефона еще целых пять минут, прежде чем сунуть его в задний карман брюк и сбросить наконец документы на собственность на барную стойку, отделяющую гостиную от обеденной зоны. Раз уж сегодня какого бы то ни было активного досуга не предвиделось, Райс закономерно решила разжиться ужином. Где-то внизу, на подъезде к дому, она видела ресторанчик китайской еды. Общий коридор между квартирами просторный, светлый и, что самое главное, чистый. Только вот Райс едва не сталкивается с каким-то мальчишкой, когда, заглядевшись в подъездное окно, повернула к лестнице. Столкновения получилось избежать только потому, что курчавый худосочный незнакомец, едва достающий ей до груди, вовремя отпрянул назад, едва не полетев спиной на лестницу позади. Падение выдалось бы весьма болезненным, если бы Кайла не успела схватить мальчишку за футболку с узнаваемым щитом Капитана Америки. Машинально даже как-то, тут же дергая обратно к себе и опуская только после того, как поношенные кеды мальца уверенно утвердились на полу. — Все в норме? — дежурно уточняет девушка, заглядывая в карие глаза парня. Мальчику не больше семи, и Райс где-то глубоко внутри даже теряется, потому что общение с детьми это не то, что ей доводилось проворачивать хотя бы раз в год. Она вообще не помнила, чтобы когда-нибудь имела дело с кем-то младше двадцати трех… — Да, извините, я не хотел, честно, — бормочет кучерявое чудо, хлопая на нее перепуганными карими глязёшками и активно краснея всем лицом. — Питер, что ты там уже успел натворить? — долетает до них спокойный, мужской голос. Райс только сейчас слышит, что на пару лестничных пролетов внизу слышны еще шаги. И вскоре обладатель голоса также показывается на их этаже, тут же окидывая Кайлу и замершего перед ней Питера внимательным, чуть строгим взглядом. Впрочем, ничего плохого за этой строгостью не крылось. — Извините, это моя вина, — торопится подать голос Райс, отступая от мальчика и внимательно изучая мужчину, медленно приближающегося к ним с полными продуктов бумажными пакетами в обеих руках. — Задумалась и едва не снесла этого чудного мальчишку с ног. — Зная, как Питер любит носиться, его вины в этом, подозреваю, не меньше, — незнакомец наконец позволяет появиться улыбке на чуть вытянутом, серьезном лице, и Кайла понимает, что мужчина вдруг становится до ужаса располагающим к себе. — Я Бен Паркер, а это мой племянник Питер. Мы живем тут. Бен указывает рукой куда-то за спину Кайлы, и, обернувшись, Райс заключает, что они скорее всего соседи. — Меня зовут Кайла Райс, я заехала сегодня, — не совсем уверенно отвечает девушка, заправляя выбившуюся из хвоста карамельно-рыжую прядь волос. Странное, непредвиденное знакомство выбивало из колеи. Уже выработанные привычки тут же вынудили внимательно окинуть обоих знакомцев внимательным взглядом, запоминая выдающиеся приметы и едва уловимую схожесть в чертах лиц. Райс мельком оглядела простую одежду мужчины, но крепкое телосложение и плавность, экономность движений натолкнули на определенные мысли. Ей пришлось буквально одернуть себя, чтобы прервать этот дурацкий анализ и шагнуть наконец в сторону лестницы. — Знаете, а заходите к нам сегодня на ужин. Мэй готовит утку по-пекински, и мы были бы рады познакомиться с новой соседкой, — раздается вдруг позади, и Кайла, помедлив, заставляет себя обернуться, вновь оглядывая замершего к ней в пол оборота мистера Паркера и его маленького племянника, что старательно отводил взгляд. — Да как-то неудобно… — Бросьте. Нужно поддерживать дружеские отношения с соседями. Мэй расскажет много интересного о районе и жителях, и вам будет проще влиться в жизнь здесь. Приходите, — настаивает мужчина с самой вежливой улыбкой на лице, и Кайле приходится покладисто кивнуть. Будет подозрительно, если она вдруг начнет отпираться. Кажется, в нормальном обществе действительно принято поддерживать с соседями дружеские отношения. Если верить всевозможным фильмам и ситкомам. — Тогда ждем Вас к семи, — напоследок еще раз улыбается Бен, предплечьем подталкивая племянника к двери. Райс следит, как закрывается дверь напротив ее квартиры, и тяжело выдыхает. Кажется, «нормальная» жизнь может даться ей чуть сложнее, чем она себе представляла. И судя по всему, вместо китайской лапши следовало купить что-нибудь к чаю — приходить с пустыми руками на ужин к практически незнакомым людям было бы крайне невежливо.***
— Так значит, ты переехала к нам из Вашингтона? — Мэй мило улыбается, накалывая на вилку брокколи. — Да, в Куинсе родился отец, так что я решила, что после всего было бы неплохо сменить обстановку и вернуться туда, где родители познакомились. — Твои родители?.. — Бен замолкает, явно поняв по изменившейся интонации, что тема болезненная, но любопытство оказывается сильнее, а потому не спросить не может. — Ты можешь не отвечать, — тут же поспешно замечает Мэй, бросая на супруга осуждающий взгляд и следом одаривая Кайлу извиняющейся и такой очаровательной улыбкой. — Прости Бена, он в силу своей работы вечно пытается знать все обо всех. — Издержки работы полицейского, — охотно поясняет Бен, стоит Райс перевести на него заинтересованный взгляд. — Просто хочется знать, что все вокруг в норме. — Да, да. Нет, знаете, я могу рассказать, раз уж мы все равно знакомимся, — Кайла неловко улыбается, перехватывая очередной брошенный украдкой взгляд Питера. Он за их столом был самым незаметным и молчаливым. — Отец умер задолго до моего рождения — был учителем математики и физики в старшей школе Бруклина. В школе была пальба, устроенная одним из выпускников, он пытался защитить своих подопечных. — Героическая смерть, — мрачно, с отчетливо слышимым уважением признает Бен. — Мне жаль, Кайла, — вслед за мужем откликается хозяйка дома. Кайла улыбается, оглядывая хозяев дома. Обстановка за столом заметно мрачнеет, и ей хочется разрядить ее, но, если Бен и правда полицейский, не стоит оставлять каких-то недомолвок… Главное, чтобы у легенды, выданной Щ.И.Т.ом, были хоть какие-то основания, иначе милый сосед-полицейский начнет под нее копать. А этого допускать не стоило совершенно. — Эм, все нормально, — чуть неловко признает она, выдавливая еще одну необходимую, пусть и неловкую улыбку. — Правда. Я не знала его, хотя и в самом деле горжусь, что мой отец был таким. Сложнее было потерять маму. Пару лет назад — слабое сердце. Я поэтому и решила переехать, потому что как закончились все эти послепохоронные дела, оформление наследства и прочее, поняла, что старое окружение вгоняет в депрессию и не самые радостные мысли. — Я тоже сирота, — вдруг подает голос Питер, заставляя Кайлу прерваться, а Бена с Мэй с болью взглянуть на племянника. Кажется, Бен уже триста раз пожалел, что завел этот разговор и позволил ему продолжиться. — Они погибли в автокатастрофе, когда я еще был совсем маленьким. Райс глядит в открытое детское лицо, полное затаенной грусти, и понимает, что сейчас ей, вероятно, предстоит самая сложная миссия в ее жизни: ободрить ребенка. — Мне жаль, Питер. Но ты не совсем прав, — с мягкой улыбкой замечает девушка, видя, как что-то мелькает на дне печальных карих глаз. — Сирота, это когда у тебя не остается никого, кто мог бы тебя поддержать. Когда тебе не с кем разделить улыбки и смех, некому рассказать о своих переживаниях. У тебя есть близкие, а это уже не делает тебя одиноким. За столом, где мгновение назад царило полнейшее уныние, зарождаются робкие улыбки. Райс следит, как Мэй ласково сжимает маленький кулачок племянника, как Бен треплет волосы мальчонки, порождая на лице того лучистую улыбку, и чувствует, что это ее маленькое достижение куда значимее, чем многие успешные завершения операций за плечами. — А у тебя разве никогда не было дядь или теть? — Не-а, мама была поздним ребенком, и ее родители ушли из жизни задолго до того, как ее не стало, у отца есть брат, но он не самый лучший вариант для воспитания ребенка. Азартные игры, алкоголь, несколько сроков за решеткой. Не вариант. Грустная история, но это не повод унывать, — Райс как можно беспечнее пожимает плечами, не отрываясь смотря Питеру в глаза и даря широкую, безмятежную улыбку. — А друзья? У тебя разве совсем не было друзей? — продолжает спрашивать мальчонка. Кайла улыбается шире, хотя, казалось бы, куда уже. Ей вспоминается Старк, за последние два года ставший ей настоящим другом. Тот, кому она позвонила сегодня, стремясь спастись от раздрая в душе. Но легенда требовала другого ответа, и приходилось и дальше строить из себя неунывающую бедолагу: — Я с детства цепляла всевозможные болячки, так что путь в обычную школу мне был заказан, да и у мамы после определенной истории к школам было предвзятое отношение. Я занималась с частными учителями, так же сдала выпускные экзамены. Единственным моим другом всегда был альбом с карандашом, хотя не сказать, чтобы я в этом очень уж хороша. — Ты рисуешь? — хватается Мэй наконец за более безобидную тему, собирая со стола пустые тарелки и торопясь унести их, чтобы заменить чайными чашками и принесенными Кайлой пирожным. — Ну да. Учеба меня не особо впечатлила за двенадцать лет домашнего обучения, но рисовать мне нравится. Я приехала сюда в надежде найти работу в каком-нибудь издательстве, работающем с детской литературой, и, кажется, даже нашла неплохой вариант — им требуется художник, и завтра мне предстоит собеседование, так что я немного волнуюсь. Заранее продуманная ложь слетает с языка легко и просто, и Кайла лишь краем сознания испытывает стыд за эту вынужденную ложь. Но пусть уж лучше чета Паркеров верит в эту малость грустную, но вполне стройную сказку, чем будут знать хоть что-то из реальной жизни девушки. — Тогда желаем тебе удачи, — от чистого сердца желает Мэй, выставляя на стол угощения. — Я уверен, они примут тебя, — не остается в стороне Бен, принимаясь разливать кипяток по выставленным чашкам. — Откуда такая уверенность? — Райс смеется, потому что Бен и в самом деле выглядит слишком убежденным в своих словах. — Считай это чутьем сыщика. — Дядя Бен правда умеет предсказывать такие вещи, — заверяет сидящий рядом мальчишка, и Кайла давит в себе машинальное желание растрепать каштановые кудри на маленькой головке. — О, у меня кое-что есть, чтобы тебе точно повезло! Когда маленький Паркер срывается из-за стола, супруги только обмениваются улыбками под непонимающим взглядом Райс. А уж когда Питер притаскивает откуда-то узкую сине-фиолетовую, самую малость кривоватую фенечку, ей и вовсе хочется сползти под стол и потеряться. Уж больно тепло ее принимает семья, знающая ее чуть больше пары часов. И от этого так непривычно неловко, что хочется пропасть, и приходится тщательно контролировать собственные порывы, чтобы ненароком не телепортироваться отсюда на рефлексах. — Не стоило, — бормочет она, пока мальчишка протягивает аксессуар, робко заглядывая в глаза. — Возьми, и тогда тебя точно примут. Он счастливый. — Типа оберега? — уточняет Райс, при этом принимая подарок и тут же натягивая его на запястье. — Да. Они разговаривают еще достаточно долго, чтобы Питер успел утомиться, и Бен отправился укладывать племянника в постель. Райс, разрывающаяся между желанием поскорее сбежать из непривычной идиллии и твердым убеждением помочь женщине убрать со стола, в итоге оказывается с Мэй один на один. — Ты сильная, Кайла. Я даже немного завидую — не уверена, что смогла бы пережить что-то подобное в одиночку. — Ну, — Райс растерянно жмет плечами, не зная, что ответить на такую похвалу. Она ведь, по факту, и не переживала всего этого в одиночку. Ей помогали. Сразу после смерти матери Ник настойчиво взял ее под крыло. Стойко сносил истерики, прибегал даже к малым дозам транквилизатора, чтобы она на эмоциях не свинтила с базы в поисках вендетты. Работы было проделано немало, она не была легкой, и Кайле было действительно непросто со всем этим справиться и благополучно пережить, но уж одна-то она не была точно. — Ты заходи к нам еще, и, знаешь, завтра Бен мог бы подвезти тебя до этого издательства, если хочешь. — Спасибо, но я лучше сама. Посмотрю город, нужно начинать осваиваться и выбираться из раковины вечно болезненного, сидящего дома ребенка, — уже на пороге отказывает Райс, оборачиваясь к провожающей ее Мэй. Бен объявляется буквально к концу ее последнего слова и, приобняв жену за плечи, одаривает Райс покровительственным взглядом. — Думаю, твоя мама хотела для тебя лучшего, так что ее можно понять. — Да, — Кайле разговор о матери дается куда сложнее, чем об отце, а потому она отводит взгляд, разворачиваясь к дверям и готовясь выйти. — Заходи завтра, расскажешь, как прошло собеседование. — Да, ближе к вечеру, днем еще нужно будет проехаться по магазинам, выбрать мебель — в квартире весьма неуютно. — Тебе точно не нужна помощь? — почти в голос уточняют мужчина с женщиной, и Кайла окончательно убеждается во мнении, что они прекрасные люди. — Нет, спасибо. Спокойной ночи. — Спокойной, Кайла, — раздается ей в спину, прежде чем слышится звук закрытой двери соседей. Райс проскальзывает в собственную почти пустую и такую еще пока безликую квартиру и, не включая света, сползает по двери спиной. Это было многим, многим сложнее, чем она себе могла представить. И она не была уверена, что, продолжая врать, ей станет легче. Но так было нужно. В первую очередь для их же безопасности.