Дитя Куба

      Райс по достоинству оценивает Вену еще в первый день прилета, прислонившись гудящей от усталости головой к прохладному стеклу доставляющего до гостиницы такси — перелет выматывает ее куда сильнее, чем телепортации. А может, дело было в том, что весь путь до Европы ей пришлось даже сквозь беруши слушать, как храпит сосед через пару рядов от нее. Громоподобный храп, с причмокиванием, он оказался настоящей пыткой.       Город красив, богат на историческую архитектуру, и на короткие мгновения поездки ей удается даже забыть, что она здесь не в отпуске.       Хотя, наверное, было бы здорово когда-нибудь взять месяцок свободного времени и махнуть в какой-нибудь сказочный уголок. Она всегда с завистью слушала рассказы старших коллег, если удавалось уловить чужие разговоры в той же столовой базы. О том, как беспечно можно ходить по экскурсиям, наслаждаться дообеденным сном в непривычной, комфортной обстановке. Или зарываться босыми ступнями в теплый песок, щурясь от яркого солнца. Не ждать, что в любую минуту тебя вызвонят для очередного срочного дела.       Наверное, если получится, после этой миссии, обещающей быть долгой, она в четвертый раз в жизни попросит директора об одолжении. На этот раз с просьбой об отпуске где-нибудь в Швейцарии. Райс нравились пасторальные картинки с яркой природой. — Приехали, — на ломанном английском сообщает ей таксист, первым покидая салон, чтобы помочь вытащить чемодан из багажника.       Кайла выбирается с пассажирского сидения плавно и осторожно, буквально одним слитным движением — шпильки требуют грациозной нерасторопности. На плечах у Райс покоится светло-серое классическое пальто, под ним достаточно простое, закрытое платье из тонкого, темно-фиолетового кашемира, капроновые черные чулки и закрытые ботфорты. Самой себе перед отправлением Кайла напоминает куклу или напомаженную дурочку из классического голливудского фильма начала двухтысячных — пышно уложенные, карамельно-блондинистые локоны, струящиеся по плечам, макияж с дымчатым акцентом на глаза. Подчеркивающий фигуру образ. Ничего общего с тем, что она привыкла носить на миссиях или за их пределами, но легенда для задания обязывала появиться в Европе красиво. В духе вернувшейся из путешествия нечистой на руку красотки.       Средней дороговизны отель на окраине исторического центра Вены встречал Райс алым ковролином, ведущим к двустворчатым дверям парадного входа и учтивыми швейцарами, готовыми принять багаж и услужливо распахнуть перед ней двери.       Кайла дарит более молодому прислуге сладкую улыбку, проходя в холл, и стягивает с рук легкие матерчатые перчатки в цвет обуви.       В парадной зале перед стойкой регистрации народу не так чтобы много — время с февраля по апрель не самые популярные среди туристов месяцы для посещения Вены. Она ветрена и достаточно прохладна, и дорвавшиеся до отпусков трудяги предпочитают более теплые страны для праздничного отдыха. Впрочем, Кайле достаточно и массовки в виде командировочных работяг. — Добрый день, — дежурно и почти натурально вежливо скалится очаровательная администратор у стойки регистрации, стоит Райс приблизиться. — Добрый. Бронь на имя Айрин Мур, — коротко поясняет девушка, терпеливо наблюдая, как работница отеля ищет ее имя в программе регистраций. — Айрин Мур... Ваш номер триста семьдесят пятый, — молодая администратор протягивает Кайле ключ с все тем же вежливо-пластмассовым оскалом на лице, и Райс разглядывает на дне зеленых глаз девушки тотальную усталость. — Желаете что-нибудь заказать в номер? — Да. Будьте любезны — розовое полусладкое Ламбруско и Подбельскую вишню, пожалуйста. — Конечно. Что-то еще? — Нет, спасибо.       Они обмениваются еще одной парой взаимно-ненатуральных, прекрасно отыгранных улыбок, и Кайла спешит в сторону лифтов, чтобы поскорее оказаться в номере. И даже уже не удивляется, встретив в просторной кабине лифтера в красном фраке. Вся эта помпа переставала удивлять уже после украшенного изобилием позолоты холла. Хотя приложить к лицу ладонь, мысленно повторяя нынешний год, далекий от двадцатого столетия, очень хотелось.       Райс здоровается машинально, замирая по левую руку работника отеля. — Какой у вас номер, миледи? — с практически отсутствующим акцентом в английском уточняет благовидной наружности старичок, замирая с вскинутой у кнопок лифта рукой. — Триста семьдесят пятый, — повторяет она, лишь на мгновение бросая взгляд на кругляш бирки, зажатой в руке — чтобы убедиться, что ничего не напутала. — Будет исполнено, — учтиво откликается лифтер, зажимая цифру четыре сразу, как убеждается в отсутствии других пассажиров.       На часах чуть за полдень, конверт с подробными инструкциями должны будут прислать чуть ближе к трем, сам куратор и вовсе встретит ее в баре отеля после десяти, куда она должна будет спуститься после длинного дня пешего изучения города.       Райс необходимо было сделать вид тщательно шифрующейся воровки, делающей вид, будто в городе она просто на туристическом отдыхе. Делать вид делающей вид… Звучало это даже забавно, если бы не подразумевало за собой праздное шатание по окружным историческим местам на каблуках. Потому что другой обуви в выданном ей чемодане попросту не было. — Ваш этаж, миледи. Нужный вам номер по правой стороне. — Спасибо, — Кайла косится на прислугу, выскальзывая в холл.       Все эти миледи и прочие расшаркивания с принятием багажа и открыванием перед ней дверей были непривычны. Приходилось делать над собой усилия, чтобы даже лишним косым взглядом не выдавать непривычность подобного отношения.       Нет, в штабе ее, конечно, нередко пропускали вперед мужчины, раскрывали двери. Иногда даже уступали в очереди в столовой, если это были не мужчины из СТРАЙКА. Но ей уж точно не раздаривали вежливые полупоклоны при обращении и не называли ее леди. Брок, наверное, надорвал бы живот, если бы услышал, что к Райс вообще кто-то додумался обратиться как к благопорядочной дамочке.       Когда она оказывается в номере, чемодан, еще у входа принятый прислугой, уже дожидается ее в стороне от входа в небольшую гостиную.       Номер выглядит презентабельно. Нейтрально-светлые тона. Песочно-золотистые элементы в виде гардин и обивки мягкой мебели. За второй в номере дверью скрывалась спальная и уборная, а прямо напротив входа за ажурной тюлью виднелись двустворчатые двери на небольшую открытую лоджию с выходом на одну из центральных улиц.       Райс обошла номер неторопливо, вдумчиво. Вгляделась в потенциально-оптимальные места для жучков. Даже сковырнула один, правда, нерабочий. Задумчиво покрутила его в пальцах, пока досматривала остальные укромные уголки и щели. И только потом смыла найденную находку в унитаз, совершенно не желая рисковать — судя по модели маленькой, меньше ногтя козявки с небольшим проводком, выпущена она была лет восемь назад. И то ли в то же время здесь и оставленная, то ли ее хозяин не расщедрился на более новые модели, из-за чего грозил остаться с носом.       До момента, пока в двери ее номера не стучат с сообщением о доставке нехитрого заказа, Кайла старательно рассматривает туристические буклеты, выложенные на журнальном столике аккуратным веером. По-хорошему, ей бы начать сегодняшний день с тщательного изучения пути до Бельведера. Поиском укромных уголков, тихих улочек, глухих из-за отсутствия окон. Таких, по которым будет удобно прятаться от камер, уходя из музея с добычей. Обойти предстояло много, и дурацкая обувь совсем не располагала к подобным прогулкам. И уже сейчас малодушно девушка подумывала о том, чтобы заглянуть в какой-нибудь бутик и купить что-то более демократичное к ситуации.       Ламбруско кислит на языке, шибает обильными пузырьками по носу, но Райс старательно вливает в себя несколько бокалов, отрешенно глядя на оживленную улицу под террасой. Колышущиеся занавески из прозрачной газовой ткани переливаются перламутром в свете погожего денька, вишня из пригоршни в левой руке споро исчезает меж белых зубов, скрашивая неприятный привкус алкоголя, и сама Райс, замершая в распахнутых дверях на балкончик, кажется себе героиней какого-то третьесортного боевичка. То, что от тщательно отыгрываемого образа у нее уже сейчас, в первый же день, нещадно сводит зубы, разговор отдельный.       В тринадцать минут четвертого по местному времени, за спиной почти ушедшей в медитативное состояние Кайлы отчетливо раздается условный перестук по запертым дверям. А за дверью номера в пустом коридоре находятся два весьма объемных чемодана, очень напоминающих обычный туристический саквояж. На одной из крышек которых Райс даже замечает несколько сувенирных наклеек из Франции и Испании.       Внутри целый набор юного домушника: моток веревок, связка универсальных отмычек, маленькие портативные дешифраторы в количестве аж пяти штук, ноутбук, два лазерных резака, жидкий азот в виде спрея и костюм. Костюм по сравнению с ее рабочей амуницией даже рядом не стоял, но с точки зрения нынешнего задания был достаточно неплох — эластичные, плотные легинсы черного цвета, ботинки с мягкой, прорезиненной подошвой, куртка из такой же эластичной, нешуршащей ткани, как легинсы; и маска, чем-то похожая на горнолыжную. Даже очки поверх есть, со встроенным визором ночного видения.       В толстоватой даже на вид папке Райс находит целый эпос собственной, якобы, жизни, и оставшаяся бутылка шампанского уходит уже куда веселее. Айрин Мур, судя по выдуманному сюжету, была весьма несчастным ребенком — с рождения отданная на опеку в дом малютки, очень рано поняла, что никто, кроме нее самой, о ее благополучии заботиться не станет. Суровые, обозленные даже нянечки, не чурающиеся применить физическое наказание, не менее жестокие дети, и вот малышка Мур уже выходит на улицы, чтобы самой позаботиться о хлебе насущном. Частые кражи все реже и реже заканчиваются разоблачением малолетней преступницы, Айрин становится хитрее, начинает лазать по карманам редких приезжих, а в четырнадцать и вовсе отчаивается на один из своих самых дерзких поступков — сбегает в столицу Ирландии.       Кайла слегка покачивает головой, по несколько раз пробегаясь по строчкам легенды: ей едва ли не роман настрочили, подробно расписывая и личности дальнобойщиков, и водил, что она ловила в попутках. Разве что диалогов подробных не выписали, но Райс не удивилась бы и этому — Щ.И.Т. частенько подходил к вопросам конспирации с чрезмерной фанатичностью.       После изучения собственной новой личности приходит черед планируемых заданий. Райс тратит на эти бумаги куда больше времени, потому что малейшая ошибка в исполнении может повернуть в непредвиденную тактиками сторону, и тогда все может пойти по одному очень известному месту. Чего не хотелось бы, если честно.       Райс была уверена на все двести процентов — это проверка от Фьюри. И то, как она ее пройдет, покажет, как часто в дальнейшем ее будут допускать до таких заданий, как, например, выслеживание клятых гидровцев.       В седьмом часу вечера Райс наконец покидает уютное одиночество собственного номера. За закрытыми дверями остаются закрытые обратно на кодовые замки чемоданы, а на столике незапертой террасы в ведерке из-подо льда ветер раздувает в небо Вены серый пепел, оставшийся от изученных документов. Кайла отправилась на прогулку только после того, как убедилась, что разожжённый огонь потух, предварительно сожрав все улики.

***

      Ей нравится бархатный голос их гида, что вот уже четверть часа водит их по залам Бельведера. Мужчина рассказывает об экспонатах со свойственной всем фанатам своего дела увлеченностью. Иногда он даже сбивается, торопясь поделиться всеми мыслями о той или иной работе, и Кайла невольно улыбается этой торопливости.       С момента ее прибытия в Вену минуло уже три дня, и дурацкая обувь в количестве трех пар уже даже перестала натирать ей мозоли. Да, она наивно перемерила их все еще в первый день, в три подхода исследуя окрестности нужного музея, раз за разом возвращаясь в отель в абсурдной надежде, что уж та, другая пара ботинок окажется менее коварна к ее ногам. Однако…       В залах музея светло, многолюдно и красочно за счет разнообразных экспонатов. Картинами завешано каждое свободное пространство стен, и Кайла только и успевает, что вертеть головой по сторонам, тщательно отслеживая путь их продвижения, окна и двери, ведущие в рабочие помещения.       В зале, где висит вожделенный улов, народу чуть меньше. И, когда дело доходит до тех самых картин, что предстоит умыкнуть, Райс с полным вниманием оглядывает произведения искусства.       Испуганная нимфа висит практически рядом с испанским балетом, в каких-то парах рядов друг от друга. Потерять сложно.       Кайла оглядывает полотна с изображениями придирчиво, пытаясь прикинуть, стала бы лично она когда-нибудь вешать что-то подобное у себя дома. Вывод напрашивался неутешительный — ни за что. Из реализма Райс предпочитала пейзажи, изображения людей не переносила на дух, чувствуя себя неуютно под рисованными взглядами, а прочие абстракции или натюрморты не вызывали у нее ничего, кроме зевоты. К тому же импрессионизм европейских классических художников отличался какой-то нарочитой вычурностью… — Предлагаю пройти к следующему художнику, — воодушевленно скандирует усатенький толстенький мужичок, больше похожий на какого-то персонажа из старой английской детской литературы.       Райс еще раз оглядывается на полотна за спиной, а потом хищно оценивает расположение камер в зале.       И вот наконец первый зал, пролегающий на пути ее будущего «путешествия» за наградой. Если верить проработанной тактиками схеме, она сможет зайти сюда из коридора для персонала, ведущего прямиком к служебному выходу из музея.       Райс как можно незаметнее запускает в карман ладонь, нащупывая среди мелочи и пары леденцов похожий на брелок небольшой цилиндрик. Зажимает его в кулаке, высовывая из кармана и сцепляя руки в замок на манер футболистов, готовящихся к отражению пенальти. Беспечно осматривается по сторонам, так же, как и пара туристов в их группе, пока остальные внимательно слушают гида. И краем глаза отследив траекторию, зажимает мелкую, едва ощутимую кнопку лазера, сама в это время с повышенным интересом вглядываясь в беспрестанно болтающего экскурсовода.       Красная лампочка у видеокамеры сбивается с мерного моргания, несколько раз судорожно перемигивает и потухает окончательно. Кайла улыбается, поправляя волосы с плеча и неторопливо двигается следом за толпой. Она понятия не имеет, как скоро на посту видеонаблюдения заметят неполадку, однако это и не так уж важно. Основная работа в музее на сегодняшний день закончена и у нее в запасе минимум сорок минут, чтобы подготовится к следующей части плана.       Уже через пятнадцать минут в соседнем зале, оставленном за спиной, недоуменно копошатся работники безопасности музея, а Кайла, в числе прочих посетителей благодарит Жана Эльвуарде за увлекательную экскурсию в мир живописи, из которой едва ли сможет припомнить хоть слово. Пока что все шло в точности по накатанной, и, если и дальше продолжится в том же духе, уже послезавтра она сможет покинуть Вену и отправится прямиком к скупщику. Господин Совиш, если верить все тому же Щ.И.Т.у, ожидает ее в Айзенштадте через несколько дней.       В кафетерии в трех кварталах от Бельведера уютно и светло, а аккомпанемент зеленых и песочно-золотых тонов в интерьере делает заведение особенно уютным в пасмурный день января. Райс устраивается за столиком, выставляет перед собой заранее захваченный ноутбук и заказав ванильно-карамельный капучино без сахара принимается ждать.       Уже через час к порогу кафетерия «Кофе’ндо» прибывает первый поток посетителей. Кассиры недоуменно разводят руками и пытаются развернуть людей с непонятными претензиями: сегодня заведение не планировало день акций, к тому же таких грабительских для самого кафе. Но народ продолжает напирать, пребывая все активнее и активнее. Кто-то трясет телефонами, демонстрируя ничего не понимающим работникам репостнутое с неизвестного аккаунта объявление, кто-то сжимает в руках оторванные с расклеенных на улицах объявлений бумажки. И все разными голосами, на перебой, требуют свои порции кофе по смехотворной цене 3 долларов. Учитывая качество кофейных зерен в этом кафетерии, акция была и в самом деле безбожно грабительской для кармана владельца, но уже через час такого паломничества управление сдается — кофе делают по 5 долларов, за ошибку в объявлении старательно извиняются перед каждым клиентом… И Кайла, с любопытством следящая за этим представлением, едва не пропускает момент, когда недалеко от входа в кафетерий паркуется весьма приметный трейлер с логотипом конторы по установке систем безопасности.       Интересующий ее Карл Левонски появляется на пороге кафетерия спустя пару минут, в насыщенно-синей спецовке и надвинутой на самые брови бейсболке. Левонски удивленно оглядывает весьма длинную очередь, тянущуюся через весь зал почти до выхода, и недоуменно почесывает заросшую щетиной пухлую щеку. Обычно в «Кофе’ндо» народу значительно меньше, но сегодня любителя отборной арабики ждет неприятный сюрприз.       Впрочем, из источников Щ.И.Т.а известно, что Карл не умеет отказывать себе в собственных слабостях, умело скрывает это за мелкой ложью от начальства, и причины его редких, но все же имеющих место быть опозданий часто кроются совсем не в пробках на дорогах, а в достаточно недешевом стаканчике двойного эспрессо. Другими словами, все в штабе уверены — Левонски простоит в этой клятой очереди столько, сколько потребуется, чтобы добыть вожделенный напиток, и клал он на свои прямые рабочие обязанности. Что открывает перед Райс просто необычайные просторы для маневра.       Пока страдающий от лишнего веса и собственных страстей техник перетаптывается в веренице людей, Кайла отцепляет от собственного ноутбука флэшку, пихает все это добро в широкую сумку и пробираясь мимо людей к выходу "нечаянно" толкает Левонски. — Извините! — она рассеянно прикладывает ладошку к мягкому, дряблому мужскому плечу, заглядывая в темно-карие глаза. — Извините пожалуйста.       Мужчина тянет губы на левую сторону в добродушной усмешке. — Ничего страшного. — Мне так неловко, я сегодня весь день как сама не своя, — Райс подступает к Карлу чуть ближе, пропуская позади себя спешащего на выход посетителя. — Надеюсь я не испортила Вам настроение этой небольшой оплошностью?       Райс изо всех сил старается выглядеть максимально сконфуженной, и у нее это неплохо получается, судя по тому, как неловко отмахивается от ее причитаний жертва этого спектакля. — Ничего страшного, леди. Не стоит беспокойств. Наверное, просто магнитные бури. С кем не бывает.       Они улыбаются друг другу еще раз и Райс шмыгает на выход, зажимая в правой руке добытые ключи от минивэна. Обыскать карманы растяпистого мужчины, пока тот рассыпался в ответной учтивости, было не сложно.       В синем минивэне на задних пассажирских сидениях валяется сумка с инструментом и небольшой макбук. Райс оглядывается на окна кафетерия, пристально следя за действиями Левонски, но тот увлечен болтовней с кем-то из таких же посетителей как он сам, а потому в сторону оставленной машины он даже не смотрит. Хотя стоило бы.       Следя за тем, как загружается на чужой нетбук программа-шпион, Райс отцепляет с зеркала заднего вида видеорегистратор, пряча его в сумку. Рисковать, оставляя такие явные улики, не стоило точно.       Когда система сообщает об успешной загрузке, девушка закрывает чужой девайс, забирает свои вещи, и напоследок поставив чужую машину на сигнализацию, возвращается к кафетерию, стаскивая с рук белые медицинские перчатки. Кожу рук после них сушит просто неимоверно, но это самый дешевый и элементарный способ не оставить отпечатков. Другое дело, что человек в медицинских перчатках на улице привлекает внимание, но прохожие, если и обращали внимание, вряд ли помнили об этом дольше пары минут.       Левонски очень удивляется, когда ушедшая было растяпистая девушка возвращается, сжимая в руках коробочку с макарунами. Даже пытается старательно отказываться, пока Райс пихает ее в руки мужчины со словами извинений, но стоит ключам от машины вернутся в карман владельца, как Кайла напоследок улыбнувшись разворачивается и покидает заведение.       Основные части задания выполнены. Теперь только ждать, когда программа-шпион окажется в системе безопасности музея, и, разумеется, готовится к предстоящей ночи.