***
Яблоки. Она разглядывает их уже порядком двадцати минут, пытаясь придумать, как бы половчее подобраться к самым наливным. Те, что висели снизу, не нравились ей по совершенно непонятным причинам, а вот те, что сверху, цепляли взгляд алой сочностью круглых боков. Вызывая во рту обильное слюноотделение и попытки прикинуть, как взгромоздиться повыше и ничего не поломать. В Шотландии утро выходит пасмурным, зябким. И туманная кисея плотным, непроглядным покрывалом устилает окрестности, скрадывая все живописные красоты фермерских угодий. Кайла прикусывает губу, прицеливаясь к кривому, тонкоствольному дереву, и, потерев озябшие ладони, осторожно хватается за ближнюю ветку. Медленно и осторожно подтягивается, прислушиваясь к яблоне. Пробирается вверх неторопливо и осторожно, боясь услышать хруст. Если хоть одна веточка надломится на старом дереве, Джимбо прострелит ей задницу из своего любимого дробовика. Ближайший приглянувшийся ей плод оказывается наконец на расстоянии вытянутой руки, и Райс осторожничая вытягивается, кончиками пальцев цепляясь за яблоко. Подается еще чуть вперед, аккуратно сдвигая стопу на ветке, обхватывает фрукт, дергает, чтобы сорвать с ветки и крупно вздрагивает, цепляясь за одну из поддерживающих ее ответвлений ствола. Оглушающий грохот выстрела гуляет в тумане, и Райс трясет головой, силясь избавиться от поселившегося в ушах писка. — Какого хрена?! — басит где-то вдалеке знакомый голос, и она торопится поскорее выпутаться из кроны садового дерева, чтобы второй выстрел не решили направить на нее. Джим бежит со стороны дома, на ходу натягивая шапку на лохматую, седую голову, и Райс виновато улыбается, замерев под кроной плодоносящего дерева. Прячет яблоко в карман расстегнутой куртки и совсем не удивляется, когда дуло дробовика упирается ей едва не в переносицу, стоит старику подойти достаточно близко. — Совсем страх потеряла, куропатка ощипанная? — мужик встряхивает ружьем, подслеповато щуря глаза. Морщится весь с таким остервенением, словно Райс ему тут весь урожай вывезла на нужды беженцам. — Тебе жалко, что ли? — она с искренним интересом вскидывает брови, но уже в следующее мгновение поднимает руки в капитуляции — палец мужчины со ствольной коробки перемещается на спусковой крючок. — Чего приперлась? Снова где-то в кустах какую-нибудь гадину оставила? — ворчливо интересуется Джимми, даже не думая опускать ружье. — Да нет. Просто решила проведать, не скопытился ли ты тут в своей глуши еще. От одиночества, — она неловко улыбается, когда старик пренебрежительно кривится. И не может не отметить, что с опущенным от ее лица ружьем дышать стало как-то самую малость легче. — А тебе-то какое дело? — он кривит губы в очевидном неудовольствии, оглядывает Райс с ног до головы, совершенно неизящно сплевывает в траву под ноги. — Ну, так не чужие люди друг другу… — Да что ты?! — он весь аж передергивается от праведного возмущения, встряхивая руками. — Это когда это успели? — Например, когда ты за мной инопланетных монстров прибирал, — Кайла несмотря на недружелюбность старика, умудряется хранить поразительное благодушие и сама себе удивляется. — Да и обожаю, знаешь, ворчливых стариков. — Сама не лучше, — по-детски отбивает Джим, отступая и становясь к ней полубоком. Пристально осматривает верхушку яблони, единственной еще не погибшей на старой ферме. — Мне некогда гостей развлекать, дел целый вагон. Ферма это тебе не оплеванная квартира-коробчонка со всем готовеньким. Райс внимательно, с интересом изучает изрытое старческими морщинами лицо, с лукавой улыбкой подмечая капризный изгиб тонких губ в недрах кудлатой, седой бороды. И сама себе ответить не может на вопрос, почему этот ершистый, изо всех сил прогоняющий ее старик ей так импонирует. — Помочь? — Чем ты мне помочь можешь, белоручка? — с издевательским смешком спрашивает он, вперяя в Кайлу взгляд почти черных глаз. — У меня тут не растет цветочков в горшках, чтобы ты в них под благовидным предлогом поковырялась. — Так ты скажи, что вместо цветочков можно поковырять, а там разберемся, — Райс пожимает плечами, ни капли не обиженная на пренебрежительное отношение старика. Он сплевывает, набирает полную грудь воздуха, видно собираясь разразиться очередной длинной тирадой, полной возмущений и сомнений, когда вдруг в сомнении замирает, по новой оглядывая ее с ног до головы. — Ну, может, и найдется тебе пара дел, — нехотя признает старик, только сейчас додумавшись щелкнуть предохранителем на оружии. — Идем, выдам тебе что-нибудь. А то засрешь ведь свои шмотки, а потом старик Джим опять виноват будет. Она неторопливо вышагивает за по-старчески медленным мужчиной, качая головой, пока он не видит — она еще ни разу не упрекнула его ни в чем, а он уже умудрялся ворчать. Джим выдает ей старые чистые вещи: треники, растянутый до безобразия свитер и водолазку, рукава на которой достают ей почти до колен, и с едким ехидством разглядывает аккуратные полусапожки, когда она выходит из комнаты, где переодевается с хозяйского разрешения. — Обуви на твою кошачью лапу у меня не найдется, так что будешь портить свои. Кайла пожимает плечами незаинтересованно, совсем не испуганная потенциальной порчей вещей. Ей куда больше хочется отвлечься на то, чего прежде никогда не доводилось делать. И как-то сама собой пришла в голову идея проведать странного старика, живущего на уединенной ферме Шотландии. Джим вручает ей шапку, такую же потрепанную жизнью, как и он сам, отводит в амбар, почерневший и покосившийся от времени. И Райс завороженно замирает у одного из стойл, пересекаясь взглядом с самой обыкновенной коровой. Не то чтобы это была эпохальная встреча, но странно было вот так вот, совершенно неожиданно где-то на отшибе цивилизации осознать, что она столько повидала за свою непродолжительную жизнь, а с живой коровой встретилась впервые. — Чего замерла? — ворчливо зовет из другого конца хлева. — Да так, — Кайла моргает, сбрасывая оцепенение, проходит дальше, с интересом изучая протянутые в ее сторону вилы. — Что нужно? — Ползи на сеновал, скидывать сено будешь, — сосредоточенно командует Джим, крючковатым пальцем указывая в сторону приставной лестницы. Это оказывается удивительно непростым занятием. Не то чтобы особо сложным, но сено рассыпается с вил, и, как ты ни старайся расправиться с работой побыстрее, загребать приходится снова и снова. Кайла не сразу приноравливается распределять нагрузку на мышцы, и плечевой пояс очень скоро начинает сводить с непривычки. Джимбо внизу развязно ругается, когда она сыплет ему на голову сухой травой, фыркает, обещая, что после повторения вилы будут торчать у нее из задницы, и Кайла смеется, находя в его угрозах странное, терапевтическое действие. Ей правда нужно было это. Башня опустела, как только Вдова упорхнула на очередное секретное дело. Хотя, может, оно не было секретным — Райс понятия не имела, Наташа не оставила даже записки, но не появлялась больше суток, и Кайла чертовски устала бродить по пустым коридорам. Стив вместе с Сэмом пытались разыскать Барнса, засветившегося в Европе, Тони отчаянно пытался выстроить подобие нормальной жизни с Пеппер, Клинта она не видела, кажется, с самых событий в Лондоне. И чтобы не думать, что ее все бросили, попросту не давать себе на это время, Райс решает проведать еще одного человека, вызвавшего интерес лишь парой встреч. Она узнала про Джима Гордона еще когда собирала старику извинительный презент. Холост, без родственников, ведет хозяйство на доставшейся в наследство ферме и в целом является тем еще отщепенцем общества. Любитель выпить, несколько раз привлекался местными полицейскими за пьяные дебоши в барах ближайшего города. Сквернослов и жуткий хам, совершенно не думающий о том, какое впечатление производит и кого может задеть собственными дерзкими словами. И тем не менее выбирая между пустой башней и стариком, что в последнюю их встречу под бутылку бурбона три часа рассказывал ей, как правильно забивать курицу, она выбрала последнего. И даже не особо сомневалась в этом решении сейчас, слушая его ехидные причитания. — Да шоб тебя через колено поленом, — вновь заводится старик, вскидывая голову в ее сторону. — А ну спускайся! Предложение звучит настолько агрессивно-предвкушающе, что Кайла качает головой, давя улыбку, и решительно отпинывает от края навеса лестницу. — Мы не закончили. — Ты чего удумала? — Джим лестницу ловит, не давая ей упасть. Глядит на нее расширившимися, почти в ужасе, глазами. — Сломать мне здесь что-нибудь решила? Тут всё на ладан дышит и богу молится! — Давай починим, — беспечно предлагает Кайла, на самом деле не имеющая ничего против, чтобы помочь этому человеку. — Котелок свой почини!!! — огрызается старик, от души ударяя верхом лестницы по полу второго яруса. — Я же серьезно. Хочешь, могу проспонсировать, — она пожимает плечами под злым взглядом, не видя никакой проблемы. — Слушай, — Джим тяжело вздыхает, шлепая ладонями по опорным балкам лестницы. — Вот чего тебе надо, а? Чего ты сюда приперлась? Тебе заняться нечем? Ты ж эта, как ее там, героиня хренова. Шла бы ты где в другом месте геройствовать. — Маленькие геройства тоже стоят того, чтобы ими заняться, — Кайла улыбается, приседая на корточки на краю сеновала. — А я тебя не просил, — Джим ехидно усмехается, упирая руки в бока, кривляется в пренебрежении, пытаясь задеть побольнее. — И вообще помогала бы лучше друзьяшкам своим отбитым — один другого идиотичнее… Это вообще-то уже цепляет не на шутку, но Кайла давно выросла, чтобы вестись на такую очевидную провокацию, поэтому только улыбается шире, прекрасно видя, что ее невозмутимое веселье бесит его до невозможности. — Ты за нами следишь, что ли? — добродушно подначивает, пытаясь разобраться, что на самом деле кроется у старика Гордона под маской ханжи и хама. — Не захочешь — в курсе будешь, — Джим сплевывает. — Хорош языком трепать, вилы в руки и за работу. Они управляются за пару часов, а после Джим едко подшучивает, ухохатываясь с ее жалких попыток подоить корову, и Райс прячет за растрепавшимися волосами улыбку, потому что его булькающий смех почему-то делает ее чуточку счастливее. А обнаружив в ней недюжинную силу, старик и вовсе запрягает Кайлу таскать какие-то бревна и ящики из погреба в доме до амбара. Уже после восьми вечера по местному времени старик приглашает ее к столу будто нехотя, кривится даже в напускном пренебрежении, но Райс видит, как хлопочет Джим, накрывая на стол, как распинается, рассказывая рецепт лучшего каллен скинка. — Пробуй. Он кивает ей на тарелку с каким-то светлым суп-пюре, обильно посыпанным зеленью, и выжидательно следит, пока Райс набирает первую ложку и отправляет ее в рот. Одобрительно кивает, расплываясь в довольной улыбке, когда она в неверии распахивает глаза, принимаясь активнее работать ложкой. — Боже, как вкусно, — шепчет Райс, прихватывая из корзинки в середине стола кусок свежего ноздреватого хлеба. — Ну еще бы. Тебя там, в твоей Америке, небось всякими говно-бургерами кормят, — Джим поджимает губы, отчего густые усы на его лице потешно топорщатся. С интересом наблюдает, как стремительно пустеет ее тарелка, и неторопливо поглощает свою порцию. С куда меньшим рвением, чем девушка напротив. — А еще можно? — Кайла тянет к нему пустую миску, надеясь, что сейчас старику не приспичит врубить извечный режим вредного ворчуна. — Ты меня такими темпами объешь, — кривится тот, но тарелку из ее рук принимает, чтобы наполнить новой порцией, наливая в этот раз почти до самых краев. — Жрешь, как конь. Кайла пропускает мимо ушей все его шпильки, совершенно невпечатленная. Она изрядно поработала, чувствовала долгожданный душевный подъем после того уныния, что навалилось в башне, и теперь имела счастье есть лучший суп-пюре, что ей доводилось пробовать в своей жизни. — Ну так что у тебя случилось? — он спросил это как-то деловито, без ставшей уже привычной едкости в голосе. И эта радикальная смена настроения настолько удивляет Райс, что она едва не роняет ложку. — О чем ты? — Ну, пришла сегодня, вся такая потерянная, как щенок от мамкиной сиськи оторванный. С глазищами своими тоскливыми, — он шевелит пальцами у лица, видимо, имитируя хлопающие ресницы. — Бросили тебя твои? — Да нет, — Райс теряется. Не на шутку. Она-то думала, что Джим простоват. Не то чтобы совсем уж недалекий. Но едва ли могла подозревать в нем такую поразительную эмпатию. — Ну уж мне-то можешь не заливать, — Джим фыркает, забирая у нее из-под носа пустую тарелку. Собирает посуду, шлепая ей по руке, когда Кайла тянется помочь. — Сиди уж. Лучше расскажи, чего не так. Я по жизни калач тертый, может подскажу чего, чтоб больше не приползала сюда побитой собакой. Кайла следит, как мистер Гордон сгружает грязную посуду в старую раковину, как вынимает из навесного шкафчика две высокие пивные кружки с ручками, ставя их в центр обеденного стола. Кривит губы в усмешке, когда откуда-то из тумб появляется на свет пузатая бутыль с неопознанным содержимым. — Что это? — интересуется вместо ответа, кивая на тару в руках мужчины. — Сухой стаут. Люблю закончить вечер парой бокалов стаута. Райс скашивает взгляд на кружки, литражом не меньше семисот миллилитров, хмыкает, представляя, сколько на самом деле выпивает старик, но осуждать не торопится. Кто она вообще такая, чтобы кого-то судить. Лишь благодарно кивает, принимая наполненный бокал. — Ну так что? Не то чтобы ей хотелось рассказывать. В конце концов, ей ли жаловаться? Она жива, цела и здорова, как и ее друзья. У нее даже отпуск вдруг нарисовался. Разве есть повод для уныния? — Скучно просто. — Правда, что ли? — Что ты хочешь услышать? Слезливую историю, как меня все позабыли и я не знаю, в какой угол приткнуться? — Да это и так очевидно. Просто понять не могу, — Джим непонимающе щурится, наклоняясь ближе к столу, — с чего бы вдруг. Тебя такой крутой расписывают по кабельному, что смотреть тошно. Ты же можешь каждый день встречать в новом уголке мира. Плясать до упаду в этих ваших модных клубах, жрать что вздумается. А ты к старикам на фермы таскаешься? Нормально все у тебя, хочешь сказать? Она и сама хотела бы знать ответ на этот вопрос. Не раз уже задаваясь им, и ни разу не смогла дать себе достаточно убедительного ответа почему «нет». Посиделки с Гордоном заканчиваются быстро — старик пьянеет и уходит спать, даже не потрудившись выпроводить незваную гостью, и Кайла прибирается в кухне в полном одиночестве, прежде чем вернуться в башню. Всю ночь она спит урывками, из раза в раз просыпаясь от каких-то мутных, незапоминающихся кошмаров, открывает глаза, чтобы вглядеться в темноту комнаты, и засыпает снова. Ближе к утру за дверью запертой спальни едва слышно раздаются шаги, и Райс зовет Джарвиса, с целью выяснить, кому не спиться в ночь глухую. «Мистер Роджерс с мистером Уилсоном вернулись из Венеции», — тут же отзывается искин, приглушив звук. Райс кивает, плотнее заворачивается в одеяло, надеясь урвать еще пару часов сна. В одиннадцать она выползает на кухню и недоуменно косится на подозрительно активного Старка, мельтешащего у плиты. — Что ты там делаешь? — Ни «привет», ни «рада тебя видеть»? — Тони даже не трудится обернуться, продолжая активно помешивать что-то на сковородке. — Как спалось? — Чудесно. Где все? — Роджерс с Уилсоном отсыпаются после перелета, Наташа так и не возвращалась, Беннер опять засел в лаборатории, а Клинт взял отпуск. Снова. Такое впечатление, что он подрабатывает где-то на полставки, — Тони услужливо выставляет перед ней кружку свежесваренного кофе, стоит Райс опуститься за барную стойку. — Я, кстати, немного улучшил костюм. Он несколькими движениями по наручным часам заставляет голограмму вспыхнуть над столом. — Добавил небольшие усиленные пластины в наименее подвижных местах, — вместе со словами продолжающего готовку Тони, картинка сама меняется, наглядно демонстрируя ей, о чем говорил гений. — И отделы с основной электроникой вдоль спины и конечностей немного массивнее, чтобы улучшить производительность. Райс кивает, изучая короткие сноски с пояснениями к каждой части добавленных улучшений на проекции. — Я сумел также модернизировать систему хамелеон, применяемую на джетах. Немного иначе, взяв за основу особенности твоих сил и идею с проекцией голограмм, достаточно реалистичных, чтобы обмануть обычное зрение… — Если простыми словами? — с намеком подсказывает Кайла, надеясь вынудить Старка упростить объяснение для обычных смертных, не обремененных научными знаниями. — Если простыми словами, — Тони закатывает глаза, на короткое мгновение обернувшись к ней, — с помощью голограмм твой костюм будет прятать тебя на местности. Шлему я тоже придал немного веса и объемов, чтобы спрятать внутрь побольше независимых процессоров. Она морщится, разглядывая странные гребни на шлеме, напоминающие то ли рога, то ли два ирокеза. Непонятный ворот на уровне ключиц, наслаивающиеся сегменты на спине и груди, образующие что-то вроде корсета. Четко прослеживающиеся трубы проводов тянулись вдоль позвоночника, рук и задней стороны ног, выглядя самым уязвимым местом в костюме, но Кайла была уверена, что Тони наверняка придумал что-то, чтобы защитить бросающуюся в глаза уязвимость. Костюм выглядел массивней, чем предыдущая версия, вставки защитных элементов скрадывали очертания фигуры, и, хотя Райс даже радовало такое нововведение, она все еще была сторонником маневренности. — Он выглядит громоздким по сравнению с прошлой версией. — Чуть тяжелее, но подвижность не утратилась, — успокаивающе заверяет Тони, с довольным выражением лица разглядывая голограмму. — Зато теперь можно не переживать о том, что удар посильней или выстрел из крупнокалиберных продырявит костюм вместе с тобой. В сочленениях меж пластинами на коленях или локтях с шеей все еще слабые места, но чтобы в них попасть, нужно будет к тебе подобраться, зато появилась возможность создавать голограммы во время боя. Причем не только голограммы окружения, что будут тебя скрывать. Немного фантазии, и с толку противников можно будет сбивать иллюзиями набрасывающихся змей и драконов. — Ты Гарри Поттера на днях пересмотрел или что? — фыркает Кайла, чуть не давясь кофе от неожиданности предложения. — Возможности нашего асгардского противника натолкнули меня на кое-какие размышления. Против современной техники эти иллюзии вряд ли выстоят, но обмануть восприятие противника вполне сможет, — Старк щедро посыпает что-то в сковороде зеленью, и Кайла слышит в его голосе довольную улыбку. — Слушай… Джарвис тут сказал, что у тебя через пару дней день рождения, мы могли бы… — Нет, — Кайла перебивает спокойно, не дослушивая. Прямо и невозмутимо глядит в удивленно обернувшееся лицо, ни капли не смущаясь пристальному, настороженному интересу на лице Старка. Переход от обсуждения нововведений в костюме к ее дню рождению был слишком резким, чтобы сориентироваться и сгладить углы. — Нет? Никаких больше пояснений не будет? — иронично уточняет он, прокручивая часы на запястье. — Да. Никаких пояснений. Мы не могли бы, что бы ты там ни хотел по итогу предложить, — Кайла делает осторожный глоток, с удовольствием жмурясь от терпкого вкуса подостывшего за разговором кофе. — Вообще попроси Джарвиса удалить эту информацию из баз данных и сам забудь. — Не то чтобы я был большим фанатом дней рождений, но обычно принято праздновать это событие. — Не хочу. Не вижу в нем ничего выдающегося, чтобы отмечать. — Да брось. Мы могли собраться всей командой, засесть вместе за столом с кучей кулинарных изысков. Есть, пить, делиться секретами, о которых стыдно вспоминать, — Тони игриво шевелит бровями, старательно пытаясь уговорить. — Ага, играть в бутылочку, в карты на раздевание, заплетать друг другу косички. Тебе что, пятнадцать? — Кайла непонимающе морщится, совершенно не воодушевленная его настойчивостью. — Хочешь устроить застолье — ради бога, но не делай акцента на том, что это мой день рождения. — Ладно, как скажешь. Что бы ты хотела в подарок? — Тони искрит энтузиазмом, словно не слыша, с какой неохотой Райс говорит о собственном празднике. — Кроме костюма, само собой. — Хочу, чтобы меня в этот день не трогали, — Кайла кривится снова, мимикой выдавая назревающую агрессию, смотрит прямо, исподлобья, надеясь, что Старк наконец остановится. — Какая же ты вредная, — Тони наконец сдается, морщится, словно съел лимон. Отступает назад, в капитуляции вскидывая руки, и разом теряет все благодушие, которым фонил несколькими минутами раньше. — Но ты же в курсе, что все в курсе? Замолчать не выйдет. — Сделаю объявление сегодня вечером, — она салютует ему чашкой, не стирая с лица твердого, уверенного выражения. Мужчина фыркает, пожалуй, не слишком-то аккуратно ставя перед ней тарелку со скрэмблом. Почти бросает, тут же торопясь прочь с кухни, и Кайла невыразительно глядит ему вслед, невозмутимо хлебая кофе. Если Тони полагал, что его нарочито-демонстративная обида вызовет у нее хоть что-то, кроме усталости, он явно ее недооценивал. Или переоценивал, смотря с какой стороны смотреть.***
— Очень красивая история, — Стив восторженно выдыхает, не отводя глаз от экрана, и Кайла мелко вздрагивает, выныривая из полудремы. На экране в окружении падающих белых лепестков неясного происхождения под красивую, проникновенную музыку, трепетно целовались Арагорн и Арвен. Кайла уснула где-то на моменте атаки Минас-Тирита, видевшая фильм уже раза три, и сейчас подслеповато щурилась, пытаясь проснуться. — И как тебе после этого новый Хоббит? — осторожно интересуется Райс, подтягиваясь, чтобы сесть, а не лежать. Они в комнате отдыха вдвоем, оккупировали один из диванчиков напротив здоровенного экрана, и если первые пару фильмов режиссерской версии Джексона Райс еще стоически держалась, пытаясь концентрироваться на знакомой истории, то вот третьего попросту не выдержала. Потому что скучно. — Хоббит больше похож на детскую сказку, которую я читал в юности, — осторожно заговаривает Стив, украдкой следя за широко зевающей Кайлой. — Но и Властелин Колец не оставляет равнодушным. Райс хмыкает, припоминая количество наград трилогии. Вертится в разные стороны, пытаясь размять затекшую спину, и обращает взгляд на потухший экран. — Неудивительно, что тебе понравилось, — она кивает, собираясь встать, чтобы унести грязную посуду на кухню. — Я в свое время, когда посмотрела, еще пару месяцев пыталась оказаться где-нибудь, где так же красиво. Роджерс вздергивает бровями, когда она оборачивается к нему, очевидно требуя больше подробностей. — Ты ведь знаешь, что для перемещения мне нужно визуальное представление места, в котором хочу оказаться? А картинки в этих фильмах весьма красочные и запоминающиеся. Мама заподозрила неладное, — она спотыкается на полуфразе, растерянно вглядываясь в пустоту пространства перед собой. — В общем, по моим неумелым расспросам о местности, в которой снимали фильм, она поняла, что я туда собираюсь, и Щ.И.Т. усилил подавители в моей комнате. Во избежание. Капитан забирает большую часть полупустых пачек от снеков, оставляя ей лишь опустошенную миску из-под попкорна да стаканы для напитков. Направляется в сторону кухни, не торопясь отвечать на ее рассказ. Часа четыре назад на той самой кухне едва не разразился скандал, когда Кайла за ужином решила оповестить всех, чтобы не думали устраивать праздник. Сэм, Тони, даже Стив — все они упрямо пытались убедить, и если у Роджерса хватило такта вовремя отступить, смиряясь с ее нежеланием праздновать, то Уилсон и Старк довели ее до белого каления. Если бы не Наташа, вовремя переключившая внимание всех на продолжающие всплывать то тут, то там артефакты читаури, все могло бы закончиться не так уж и мирно. Но Романофф умела переводить фокус всеобщего внимания, умела апеллировать нужными акцентами, заставляя всех вникнуть в суть проблемы, так что буквально за десять минут все и думать забыли, чтобы уговаривать ее на празднование. А после Капитан как ни в чем не бывало подошел с вопросом о киноадаптации Толкиеновских произведений, потому что на днях они смотрели раздобытого Старком «Хоббита». И вот теперь Стив неторопливо шагает по коридору, обдумывая что-то. Долго молчит, видимо, обдумывая ее слова, а потом вдруг признается: — Я бы многое отдал в свое время, чтобы посмотреть на разные чудеса этого мира. Райс задумчиво разглядывает широкую спину идущего впереди мужчины и шагает нога в ногу, не торопясь откликаться. — Когда был маленьким, у мамы на зеркале висели разные цветные открытки. Она говорила, что это места, в которых они с отцом когда-то в юности бывали. Большую часть детства мечтал их посетить: Гранд-каньон, мост Золотые ворота, гора Рашмор, — Стив перечисляет места культовых национальных достопримечательностей с энтузиазмом, и Кайла ловит себя на мысли, что все это она может показать Роджерсу хоть прямо сейчас. — Отчего же не поехал теперь? — спрашивает вполголоса, просто чтобы поддержать разговор и дать себе время взвесить все за и против. — Не знаю, может быть, как найду Баки и решу все насущные проблемы, обязательно отправлюсь в путешествие, — Стив улыбается отстраненно, сгружая початые пачки закусок обратно в ящики. — А если бы смог прямо сейчас? — она понятия не имеет, почему продолжает цепляться к этой, в общем-то, весьма заурядной теме. По статистике, каждый третий, если не второй, человек мечтает повидать мир, в котором родился. — Если бы обладал силами вроде твоих? — Роджерс улыбается шире, заинтересованно окидывая ее взглядом, притулившуюся у стола. — Наверное, не стал бы откладывать… Райс кивает, больше собственным мыслям, чем ответу Капитана. Отталкивается от столешницы, на которую за время разговора так удобно оперлась. И шагнув в сторону Роджерса, тянет ему ладонь. — Давай. — Да брось, уже поздно, — Стив качает головой, в сомнении хмуря широкие брови. Рыщет по ее лицу взглядом, непонятно что пытаясь там отыскать. — Ну же, — с нажимом поторапливает Кайла, встряхивая ладонью и с озорной улыбкой заглядывая в глаза. — Кайла, не надо, — Стив напрягается весь, будто она предлагает ему ограбление центрального банка вместо экскурсии по заповедным местам, и Райс фыркает в раздражении, сама подаваясь вперед и хватая Капитана за руку. Хватает небольшого импульса, чтобы привычная обстановка кухни сменилась незабываемыми панорамами. Кайла не сдерживает судорожного вздоха, осматриваясь по сторонам. Высокие красные скалы в свете заходящего солнца и вовсе казались кроваво-алыми. Извилистая речушка, тянущаяся по дну ущелья, отражает вечернее небо с обрывками пурпурных облаков словно зеркало. Стив рядом озирается, крутясь на месте, улыбается едва заметно, качает головой, подходя ближе к обрыву и с интересом заглядывая за край. — Здесь очень красиво, — наконец заключает мужчина, оборачиваясь к Кайле, чтобы подарить признательный взгляд. — Спасибо. Кайла улыбается в ответ на мягкую улыбку. Пожимает плечами, потому что это не стоило ей практически ничего. Наблюдает, как внимательно Роджерс всматривается в даль, испытывая просто невероятнейшее удовольствие от восторга на мужском лице. А ведь сопротивлялся, словно это им могло чего-то стоить… — Мама рассказывала, что Гранд каньон был первым местом, куда отец отвез ее в их медовый месяц, — тихо сознается Капитан, неторопливо опускаясь прямо на пыльную землю. Кайла медлит, прежде чем присесть рядом. — Он рассказывал ей легенды о коренных жителях этих земель, обещал, что когда-нибудь они вместе отвезут сюда своих детей, чтобы рассказать и им. Райс почтительно молчит, даже когда Стив замолкает, погружаясь в собственные мысли. Дает ему возможность выбрать говорить дальше или оставить этот разговор. И Роджерс заговаривает вновь. — Я знал отца только по рассказам матери, — тихо продолжает мужчина, неотрывно наблюдая, как темнеет небо над их головами и зажигаются первые звезды. — Он был пехотинцем, погиб на фронте от химического оружия врага за несколько месяцев до моего рождения. Райс хмыкает, вспоминая рассказы матери об отце, перехватывает внимательный взгляд Капитана, поджимая губы от странной, сковавшей неловкости. Она никогда прежде не задумывалась, что истории их появления на свет похожи: оба родились после смерти отцов, оба считали их героями, что накладывало свой отпечаток на личности. — Она так и не смогла больше полюбить кого-то, — Стив задумчиво разглядывает ее лицо, и Кайла ведет плечом, едва заметно кивая. Просто чтобы дать знать, что внимательно слушает. — Часто рассказывала о нем. О его заразительном смехе, о поразительной доблести… Я вырос на этих рассказах об отце, не способном пройти мимо несправедливости, и всегда мечтал быть на него похожим. Даже когда был болезненным хлюпиком, получая тумаки, вставал раз за разом с мыслью, что хочу, чтобы отец гордился. Они молчат, следя, как на противоположной скале буквально по скалам пробирается неясная крупная тень. — Как думаешь, кто это? — тиха спрашивает Кайла, не сводя взгляда с неторопливой тени. Расстояние большое, но очень не хотелось пугать местную живность. — По движениям похоже на пуму, — так же тихо откликается Кэп. Посиделки выходят странными, недолгими. Ночь в Гранд каньоне выходит ясной, без единого облачка на звездном небе. И, когда Стив стаскивает с плеч фланелевую рубашку, чтобы предложить ее Кайле, та заглядывает в глаза приблизившегося Капитана и спрашивает вполголоса: — Готов отправиться дальше? Роджерс молчит долго, взглядом, полным сомнения изучая ее лицо в ночном мраке. Кивает, сжимая в кулаке так и не отданную ей рубашку, а Райс накрывает не скрытое тканью мужское предплечье ладонью, позволяя импульсу прокатиться по их телам, чтобы показать Стиву следующее место из списка его желаний… Петра встречает их завораживающей дух красотой — прямо напротив, за обрывом скалы, на которой они оказываются, внизу виднеется вырезанный прямо в скале фасад монументального храма. Высокие колонны, барельефы и вся эта красота освещена небольшими огоньками фонариков, зажженных туристами, решившими взглянуть на древний город в ночи. Стив подходит к обрыву поближе, разглядывая людей и архитектуру внизу. — Почему не ближе к храму? — тихо спрашивает Роджерс, на короткое мгновение оборачиваясь к ней. — Потому что для нахождения здесь нужно разрешение, — так же тихо откликается Райс, во все глаза разглядывая то, что прежде доводилось видеть только на картинках в интернете да в кадрах фильмов. — Это Петра, город-призрак в Иордании. Все это было построено руками обычных людей. Считается… Она улыбается лукаво под внимательным взглядом Капитана, показывая, что ни в чем уже не может быть уверена наверняка после вторжения пришельцев. И вместе с Роджерсом еще более часа, невзирая на пронизывающий пустынный ветер, зверствующий на вершине скалы, наблюдает за небольшим представлением внизу. Слушает непривычные, протяжные напевы на незнакомом языке, наблюдает за выступлением факиров и сама не замечает, в какой момент ее, устроившуюся на краю скального плато, приобнимают горячие руки, защищая спину от пронизывающего ветра.