Аксиома параллельности

— Это то, о чем я говорил, Джорно! — Миста ворвался в кабинет босса, бросив тому на стол пачку документов. Несколько листов веером осело на пол. — И на волне вот этого, Джорно, обязательно, поверь моему слову, найдется сволочь, готовая пойти против тебя! Многозначительный звонкий смешок заставил Мисту понять, что в комнате Джорно не один. Кабинет «крестного отца» Пассионе из вычурного богатого помещения, куда с опаской входили даже самые отмороженные гангстеры, со временем трансформировался во вполне жилую и по-своему уютную комнату, где Джорно нередко проводил целые сутки, решая важные для организации вопросы. Всевозможные изображения на стенах и статуэтки божьих коровок, расставленные на полочках, скорее наводили на теплые мысли о летних каникулах, и совершенно не вязались с классическим образом мафиозного босса. Впрочем, Джорно Джованна классическим боссом никогда и не был. — Я все еще надеюсь, что однажды увижу тебя без этой твоей дурацкой шапочки! Но время идет, а шапочка на месте, — Триш добродушно рассмеялась и кивнула Мисте в знак приветствия. На огромном диване с парчовыми покрывалами, изящную и хрупкую дочь прошлого босса Пассионе, можно было сначала и не заметить. За несколько лет она лишь еще больше похорошела, став по-настоящему прекрасной, как алая итальянская маргаритка. — Шапка — важный элемент защиты, — отмахнулся Миста. И непроизвольно поправил эту самую шапку на голове. В конце концов, она, действительно, была важнейшим элементом защиты — он хранил в ней свои патроны. Привычка, которая и за несколько лет в должности правой руки босса, никуда не делась. — Надеюсь, что сейчас она хотя бы не воняет. — Да уж как получится, — Миста скривился. Триш шутила, но ему не нравилось, когда она вспоминала тот случай с обменом телами. На самом деле, ему до сих пор было неловко, что девчонка выставила его тогда грязным неандертальцем. Ну, подумаешь, запах и волосы на пальцах! Он же парень, с кем не бывает. — Я не помешал? — добавил он, спешно переводя тему разговора в другое русло. — Нет, в общем-то, — улыбнулся Джорно. Со стороны, словно случайному зрителю, ему было приятно наблюдать за перебранкой двух старых друзей. Давно перестало болезненно щемить в груди от воспоминаний о команде Буччеллати, жизнь который год принимала все более размеренный и уверенный ход, но только Миста знал, сколько кошмаров им пришлось пережить, просыпаясь среди ночи с замирающим сердцем и размазывая злые слезы по пылающим щекам. — Я просто заглянула в гости, — Триш подмигнула, скорее Джорно, чем Мисте, и слегка наклонила свою хорошенькую головку, рассматривая их обоих внимательным и пронизывающим взглядом. О близких отношениях Мисты и Джорно достоверно знал только Жан-Пьер. Так уж получилось, что скрывать что-либо от Польнареффа было равносильно утаиванию важной информации от родителей. Несмотря на свою физическую особенность, тот обладал огромным опытом и знаниями, имел широкий взгляд на вещи, и только искренне радовался за парней. Иногда Джорно никак не мог отделаться от мысли, что у Жан-Пьера тоже когда-то были подобные отношения, но спросить напрямую стеснялся. Триш Уно хоть и была близким другом Джорно и Мисты, входила в круг доверия босса Пассионе и угрозы предательства не несла, но объяснять ей тонкости некоторых связей никто не стал. Отчасти еще и потому, что тогда бы об этом знали четыре человека, а Миста, как и всегда, счел это дурным знаком. Впрочем, Триш была умной и, как многие девушки, еще и наблюдательной. И не заметить особенности в поведении друзей просто не могла. Джорно с Мистой знали, что она знает, и всех троих подобная «игра» вполне устраивала. — Я на несколько дней улетаю на съемки в Испанию, вот и заглянула, — Триш поднялась с места, рассыпая вокруг себя запах легких цветочных духов. — Удачной поездки, — Джорно кивнул, тепло улыбнувшись. Было понятно, что разговор эти двое давно завершили. — Она опять хочет впутаться в дела мафии? — спросил Миста, когда Триш покинула кабинет. Он тяжело сел на пухлый диван. Воздух вокруг еще хранил запах духов Триш. — Она просто оказывает небольшую услугу. Все равно будет на одном интересующем меня приеме и передаст мою просьбу в нужные уши, — Джорно, наконец, открыл бумаги, которые принес Миста. Между светлыми бровями пролегла первая ранняя морщинка. — Интересно, да? — Миста знал это выражение лица босса. — Тебе так нравится собирать сплетни? — Нет, мне нравится, когда тебе ничего не угрожает. Эти разговоры лично слышали мои люди. И фраза, читай дословно, «босс, который подставляет задницу другому мужику, не может быть боссом», рано или поздно может вызвать бунт. — Ты помнишь наш разговор в начале месяца? — Джорно потер виски. — И в начале месяца. И два месяца назад. И перед Рождеством. Я помню каждый наш разговор с того момента, как в Пассионе появились подобные слухи. — Пока члены Пассионе сыты и получают хорошие деньги, никто не захочет опять дестабилизировать ситуацию. — Есть те, кто сильно недоволен тем, что ты прикрыл все каналы наркотрафика. При прошлом боссе на этом хорошо наварили деньги. — Я знаю. И каждый раз предупреждаю всех о своей позиции по этому вопросу, — Джорно тяжело вздохнул. Он был «крестным отцом» Пассионе, боссом сильным и строгим, но боссом молодым. И при всем своем недюжинном уме и силе, опыта ему по-прежнему не хватало. Вопрос с наркотиками был бесконечный и самый сложный. При прежнем боссе в Пассионе очень многие нагрели руки на их обороте, и упускать прибыль некоторые не хотели принципиально. Быстро сообразив, что с Джорно договориться не получится — ни подкупом, ни силой — они ушли в тень, пытаясь найти обходные пути и ожидая своего часа. — И все равно случаи постоянно появляются. Нам еще в Венеции разгребать дело, — Миста почесал затылок, удрученно глядя то на бумаги, которые принес, то на Джорно. Миста редко беспокоился зря. Проведя большую часть жизни практически на дне общества, он довольно четко научился определять уровень опасности. И годы в мафии только обострили и отточили это чувство. Несогласные с политикой Джорно, лишившиеся огромных денег, ожидающие подходящего момента члены Пассионе, лишь на словах выказывали боссу лояльность. Малейшая зацепка могла стать для них тем самым желанным спусковым механизмом, стартовым выстрелом, запускающим новый виток конфронтации. Миста прекрасно понимал, что сам Джорно будет всеми силами стараться минимизировать вред для Пассионе в целом, даже в ущерб себе. Эта его излишняя гуманность всегда настораживала. — Давай я их всех перестреляю сам? Всех несогласных, всех, кого не устраивает такой босс. Лично. Каждого, — в лоб спросил Миста, подходя к столу и кладя на него свой пистолет. Он уже заранее знал ответ. — Среди них уйма подонков. Они наркоту школьникам сбагривают. В Генуе давно нарколабораторию прикрыли? Джорно смотрел на Мисту долгим немигающим взглядом бездонных всепонимающих глаз и молчал. — Ты не будешь из-за этого плохим боссом! Хуже прошлого босса точно не будешь. Они обязаны бояться тебя. За мнимым спокойствием, которое Джорно давно научился изображать на «отлично», бушевал океан чувств. Эти чувства никогда и никому не были нужны и потому так тщательно скрывались от посторонних. Хорошее умение, на самом деле. — Я просто уберу их. Почищу ряды. Это давно стоило сделать более радикально, — Мисте казалось, что он тонет в этом бурлящем океане. Плывет посреди него и отчаянно пытается докричаться то ли до неба, то ли до дна. — Джорно, пожалуйста. Разреши мне хоть раз защитить тебя. Миста безнадежно опустил голову. Он знал, что с Джорно Джованной спорить бессмысленно. И за это упрямство он, порой, сам хотел бы его пристрелить. — Давай перестанем быть? — глухо спросил Джорно и его взгляд резко застыл, как море перед бурей. — То есть как? Совсем? Навсегда? Мисте вдруг показалось, что из легких разом вышибло весь воздух. Он посмотрел на Джорно, озадаченно и немного обижено. — Не знаю. Правда, не знаю. Пока не найдем ответ. Пока не станет лучше. Ты все равно остаешься моей правой рукой и человеком, которому я всецело доверяю. Может быть, так будет даже лучше. Может быть, окажется, что все то, чем мы являемся сейчас — боязнь доверять другим и обычная зацикленность на близком друге. Жизнь продолжается. — Нет, Джорно! Свой голос Миста не узнавал. Он был треснутый, глухой, не свойственный шумному стрелку. Точно так же голос ломался, рассыпаясь на осколки, когда Миста рыдал над телами товарищей из банды Буччеллати, до хрипоты, раздиравшей горло. И, как и тогда, у Мисты было чувство, что он наблюдает за происходящим со стороны. Вот он обхватил Джорно за плечи, начал трясти его, глупо, по-детски, заглядывал в равнодушные глаза, зная, что ни черта они не равнодушные. Что Джорно готов жертвовать своим пусть маленьким, но счастьем, лишь бы не допустить лишних смертей и жертв, иначе мечта снова рассыплется. Он всегда прекрасно умел просчитывать ходы наперед. — Ты знаешь, что можно найти другой выход, правда, Джорно? — Сейчас — нельзя. — Но если мы их припугнем. Я припугну… — Как босс Пассионе я не допущу убийств на пустом месте. Этим мы только подтвердим подозрения и распишемся в собственной беспомощности. Как Джорно, твой Джорно, Миста, я не позволю, чтобы ты зря пачкал руки в крови. Он хотел отвернуться к окну, чтобы не видеть разочарованное лицо Мисты, но только встал с места, гордо вздернув волевой подбородок. Складка в уголках губ выдавала его собственное напряжение и досаду. Где-то далеко, на другой конец Рима надвигалась майская гроза. Глухие раскаты едва только доносились через открытое окно. Миста чувствовал, как легкие пытаются наполниться воздухом, но вдохнуть было больно, как тонущему человеку, еще пытающемуся спастись среди бушующего моря. И понимающему, что уже не выплыть. — Ну почему вы такие честные идиоты? Что ты, что Буччеллати, — Миста прижал Джорно к себе, зарывшись в его светлые, пахнущие летом и солнцем, волосы. И тот стоял тихо-тихо, только иногда сминая тонкими пальцами ткань на спине Мисты. — Тогда и я попрошу, ладно, Джорно? Молчание было согласием. — Не лечи меня. Я такой же твой подчиненный, как и любой другой в Пассионе. Ты, конечно, часто стараешься помогать членам клана в особо критических случаях. Вот и я такой же. Не выделяй меня среди остальных. — Хорошо. Голос у Джорно тоже казался надтреснутым. Миста, как никто другой, знал, что молодой босс Пассионе никогда не был безразличным алчным мафиози. Просто в бездонный океан не каждый осмеливался заглянуть. — Мы попробуем, Миста. Ты и так всегда защищаешь меня. Вот и хорошо. Миста хотел возразить, что ничего хорошего во всем этом не видит. Он собирался защитить по-настоящему, хотел предложить свою помощь, ему было даже плевать на всех потенциальных невест. Он многое хотел сказать. Но лишь крепко-крепко, хотя казалось, что дальше некуда, обнял Джорно, боясь разжать руки. Над городом нависала гроза.