Аксиома параллельности

В том, что перемещение удалось, можно было не сомневаться. За стеклом иллюминатора проплывали облака, подсвеченные луной, через проход похрапывал тучный мужчина в легкой рубашке, приглушенно мерцала надпись «Выход». Джонни вздохнул и разжал ладони, прижатые к животу. Все было нормально. Он оглянулся, заметил в руке парня, спящего напротив, журнал и осторожно потянул. И лишь затем понял, что дрожь в мышцах проходит, словно отпускают сжатую пружинку. Погрешность, судя по дате в журнале, составляла почти полтора года вперед. Джотаро и Какеин встречались с тем человеком в Египте в середине весны. Сейчас было начало лета следующего года. Джонни еще раз облегченно выдохнул. Больше указанной даты — хорошо, погрешность, можно сказать, в пределах нормы. А вот тот ли это мир — ему еще предстояло узнать через несколько часов. Мигали огоньки на крыле самолета, далеко внизу проплывал Атлантический океан. В семь часов десять минут утра рейс «Нью-Йорк-Неаполь» совершил посадку в аэропорту Каподикино. Еще сонный сотрудник миграционной службы равнодушно посмотрел на американский паспорт Джонни, записал цель визита «по делам фонда Спидвагона» и отпустил. В Неаполе было душно. Последние дней десять дожди и жара боролись за погоду, попеременно сменяя друг друга, и это сильно утомляло жителей города. Джонни моментально взмок, выйдя на парковку перед аэропортом, одежда неприятно прилипла к коже. Поездка в город на такси исключалась сразу — дураком Джонни Джостар никогда не был. Он осмотрелся, нашел очередь на городской автобус и замер в ожидании. Спешить ему было некуда. Над головой, с тяжелым гулом, взлетел самолет. Джонни успел привыкнуть к этим большим летающим штукам и другим, технически необычным для него вещам. Он смотрел на ясное итальянское небо и снова не видел отличий — оно было такое же высокое и голубое, как и в его мире. Так странно, что абсолютно разные миры настолько неуловимо схожи, и при этом настолько различны хотя бы потому, что не содержат двух совершенно одинаковых людей. Может в этом и кроется одна из вечных тайн мироздания — важного человека нельзя заменить никем, сколько не ищи. Только осознается это далеко не сразу. От аэропорта на юг, к морю, через Порта ди Масса, мимо Кастель-Нуово, в самый центр, на площадь Пьяцца-дель-Плебешито . Джонни чувствовал, как сердце все сильнее замирает в груди, отсчитывает один-два удара и снова останавливается. Он помнил эти места. Пусть не было в его воспоминаниях подъемных кранов в порту, на башне замка и домах горожан висел совсем другой флаг другого государства, а по улицам не ездили автомобили, но Джонни узнал Неаполь. Проезжая мимо порта болезненно заныло в груди. На центральной площади Неаполя Джонни осмотрелся, словно пытаясь увидеть знакомые лица, вздохнул. От сомнений не осталось и следа — его охватила слепая, пьянящая радость. Тот самый авантюризм и безумная надежда, которая когда-то толкнула его и к участию в гонках. Найти беременному парню неизвестного человека в неизвестном месте в другом мире? Проще простого. Джонни всегда знал, что его жизнь похожа на трагикомедию. В кафе он взял пиццу, попросил телефонный справочник, уточнил дату и год. Никто даже не удивился — мало ли какие причуды случаются у американских туристов. Неаполь существовал в этом мире и времени независимо от того, какие люди его посещали. Джонни, конечно же, не нашел в справочнике имени того человека, а потому просто поднялся от Пьяцца-дель-Плебешито к Королевскому дворцу, вышел на улицу Толедо и направился в Испанский квартал. Он отдавал себе отчет в том, что в беднейшем квартале города парню вроде него, да еще и иностранцу, грозит опасность. Но страха тоже не было — Джонни четко понимал, куда должен идти. Этот нехитрый трюк Джонни Джостар и сам знал, но советы Джотаро были толковыми. Если необходимо найти человека в обход закона, то и искать его следовало с помощью тех, кто этому закону подчиняется только условно. Имя «Джорно Джованна» действовало на официантов в кафе гипнотическим образом. Взгляд у всех сразу становился стеклянным, плечи выпрямлялись и все, как один, четким ровным тоном, на корявом английском языке, отвечали: «Нет, никогда не слыхали о таком человеке». Джонни мог не сомневаться, что каждая собака в квартале слышала об этом человеке. Джотаро очень уклончиво объяснил о том, кого же собой представляет этот Джорно Джованна, из чего Джонни сделал вывод — тот связан с мафией. Италия, Неаполь, бизнесмен. Логическая цепочка выстраивалась сама собой. К вечеру собрались тучи, грозя пролиться южным ливнем, воздух сделался душным и влажным. Джонни устало опустился на мощеный тротуар, вглядываясь в улочку. Она, как и десятки таких же улиц-лучей, узких и колоритных, словно потоком света спускалась с холма Вомеро, увенчанного монастырем Сан-Мартино. Живописный пейзаж теплой Италии. Следовало подумать о ночлеге, но Джонни все еще не оставлял надежду на еще одну подсказку от Джотаро: владельцы стендов притягиваются друг к другу. После обеда он начал замечать за собой слежку, что было, в общем-то, логично. Молодой американец ходит по кварталу и на ломаном итальянском вынюхивает о человеке, связанном с мафией. За полицейского или любого другого представителя правоохранительных органов его точно бы не приняли — те вопросы в лоб не задают. Джонни доедал гамбургер, когда начал моросить дождь. На него навалилась страшная усталость, ноги отекли, поясницу ломило. Что мешало ему активировать стенд и вернуться назад? — Вот так и тебя в приключение втянул, — хмыкнул Джонни, поглаживая живот. — Родители у тебя — те еще авантюристы. Но пустоты не было. Смятение, любопытство, азарт, что угодно, кроме пустоты. Приятное чувство. — Вы, кажется, спрашивали о человеке? Над головой Джонни навис зонт. Сначала он увидел черные брюки, затем — черный пиджак. Одетый в строгий костюм мужчина не выглядел угрожающе, скорее излишне учтиво. За его спиной молчаливо стояли два человека. Джонни сразу подумал об охране. — Да, спрашивал. — Что вас связывает с ним? О том, что рыжий спокойный мужчина не Джорно Джованна, Джонни догадался сразу. Кто-то из его окружения, но не он сам. Фуго внимательно рассматривал парня, спешно вспоминая, где он мог его видеть. Нигде. Лицо не было ему знакомо. При прочих других обстоятельствах незнакомца, расспрашивающего о боссе мафии, следовало, как минимум, хорошенько допросить. Но, во-первых, человек, который несет угрозу, вряд ли будет так топорно наводить справки, а, во-вторых, сам Джорно запретил применять насилие относительно тех людей, которые будут искать его напрямую. — Вы знаете, где он? — Джонни подвелся, в упор, взглянув на Фуго. Тот молчал. И так было понятно, что знает. — Ему привет из Египта. Лицо Фуго на мгновение застыло, глаза растянулись в щелочки, зонт дрогнул. О самой главной тайне Джорно Джованны Фуго, разумеется, знал. Знал он и о странной встрече во время семейного путешествия в Египет. Джорно, в своем неподражаемом стиле, обтекаемо рассказал о том, что произошло, посвятив в это капо Неаполя. Можно было предположить, что парень блефует, но зачем? Фуго кивнул охране и любезно обратился к Джонни: — Не желаете пройти со мной? Центр Неаполя таял в пелене дождя, акварельными красками размывая яркие вазоны с цветами, узкие улочки с арочными сводами, широкие площади и памятники. Машина выехала на дорогу вдоль залива, унося на юг, в Посиллипо . Небо расплывалось свинцово-серыми тучами, отражающимися в бушующих волнах. Джонни не хотел думать или анализировать ситуацию, страха он не ощущал, только нетерпение и усталость. Дорога стала вилять, все вверх и вверх по холму, и неожиданно слева вспыхнул серебром Неаполитанский залив, — еще дальний отблеск заходящего солнца, прорывающегося сквозь тучи, выхватил пятно света на воде, разливая по морю светящиеся лучи. Золотом подсветились дома на том берегу. У Джонни перехватило дыхание, и он понял, что больше всего на свете хочет снова увидеть этот пейзаж, придя на берег вместе с Джайро и сыном. Затем закат погас, снова усилился дождь, замелькала аллея из апельсиновых деревьев, и машина остановилась у крыльца огромной виллы. — В комнате есть отдельная ванная. Халаты, пижамы, телевизор — все в вашем распоряжении. Ужин принесут позже. Меня зовут Фуго Паннакотта. Вы ведь останетесь до утра? — Фуго лично провел Джонни на второй этаж, показал спальню, ненавязчиво давая понять, что дом охраняется и бежать бессмысленно. Впрочем, Джонни и не собирался бежать. Он понимал, что его проверяют, что «сейчас и немедленно» Джорно Джованна не появится, а сам он устал и хотел есть. Засыпая под шум дождя, Джонни думал о том, что этот дом очень одинокий. Это казалось странным сравнением, — в доме находились охранники, прислуга, — и при этом в нем было ужасно одиноко. Дом Джотаро и Какеина был простым и уютным, там была семья и тепло. В этой роскошной вилле жил страшно грустный человек, и Джонни стало его жаль. А на следующий день в Неаполе снова было солнечно. Большие часы на каминной полке показывали одиннадцать часов утра, Джонни уже двадцать минут рассматривал обивку на дорогом диване, Фуго, как хорошо дрессированный пес, стоял возле двери кабинета. Послышался шум, несколько голосов, блики света скользнули по полу. Первым в комнату зашел элегантный мужчина в черном костюме с вышитыми изумрудными цветами. Золото отражалось в его украшениях на пиджаке, играло в волосах, заплетенных в тугую косу. Он сам казался вылитым из золота, яркого, прочного и холодного. Следом вошел мужчина в смешной красной шапке, одной рукой он крепко держал мальчишку лет шести, другой — прижимал к груди ребенка не старше года, еще один, в слинге, сидел у него на спине. Младшие, судя по всему, были близнецами. Джонни непроизвольно улыбнулся, глядя на то, как смешно мужчина пытается удобнее сесть со всеми своими детьми. Он был коренастее первого, и казался более открытым и простым. Фуго кивнул и закрыл дверь. — Вы Джорно Джованна? — Джонни прямо посмотрел на золотоволосого мужчину, зная, что не ошибается. Джорно смотрел на него в ответ, и в этом взгляде не было ни удивления, ни надменности, только безмятежность. Так искрится Неаполитанский залив в спокойную погоду. — Ее зовут Джолин. Джоджо-младшая, — снова заговорил Джонни. Он знал, что настоящий Джорно Джованна поймет эту фразу. И холодное золото неожиданно вспыхнуло на лице Джорно теплыми цветами южного лета, искрами шампанского в зеленых глазах разлился свет, на губах заскользила улыбка. — Она здорова? — Более чем. Бегает, как угорелая. Любит украшения в виде бабочек. — А родители? — Джорно сделал ударение на слове. — В порядке. Оба. Кулон все еще у него. — Какой у тебя срок? — неожиданно перевел тему Джорно, не переставая едва заметно улыбаться. Джонни мгновенно осмотрел себя, плотнее запахивая пайту. Но отнекиваться смысла не было. Со стороны их разговор мог показаться беседой двух сумасшедших. — Неделя двадцатая-двадцать первая должна быть. — А не скажешь. Очень аккуратный. Джорно прошел к окну и сел на подоконник, скрестив руки на груди. Золотые волосы, подсвеченные солнцем, сияли короной. Он готов был слушать. — Я — Джорно Джованна. Это — он указал на мужчину с детьми, — мое доверенное лицо, Гвидо Миста. Мои дети: Джордано, Джоэле и Джозино. Фуго ты уже знаешь. Чем я могу быть тебе полезен? — Меня зовут Джонни. Джонатан Джостар. Это длинная история. И, возможно, рассказав ее, я, наконец, и сам пойму, зачем беспокою чужих людей, — Джонни поймал на себе взгляд старшего мальчика и улыбнулся ему. Тот просиял, собираясь уже что-то сказать, но Миста легонько сжал его ладошку и спросил: — Я нужен, Джорно? Тот легко качнул головой, и Миста продолжил: — Тогда мы обедать и спать. Развлекайтесь историями. Это была совсем другая семья, и Джонни с любопытством смотрел, как проворно Миста выводит детвору, закрывая за собой дверь. Он помнил Джотаро и Какеина, внимательно слушающих рассказ, их почти цельное единение, их крошечный собственный мирок. У Джорно тоже был свой мир, в который пускался очень ограниченный круг лиц, но его семья была целиком и полностью другой, не лучше, и не хуже, просто не такой и всё. Все, что надо, Миста услышал, его Джорно ничто не угрожало, а тот мог спокойно оставить на него самое ценное. Мир Джотаро и Какеина был тем самым уютным вечером возле камина в зимнюю ночь, мир Джорно и Мисты — ясным воскресным утром, когда большая итальянская семья собирается за завтраком. Джонни никак не мог решить, какая модель семьи ему нравится больше. Наверное, он немного им завидовал. Фуго тоже кивнул и покинул кабинет. Джорно сдвинул шторы, чтобы полуденное солнце не слепило глаза, сел в кресло и тихо сказал: — Если во время рассказа захочется сделать перерыв, говори. Летом в Неаполе очень вкусная клубника с мороженым.