Аксиома параллельности

На столе возле Джорно стояли две креманки, возле Джонни — три. Мороженое с клубникой и шоколадный пудинг были давно съедены. Шторы снова раздвинули, и алые лучи скользили по светлым стенам. Джорно не перебивал, не задавал много вопросов, не пытался ободрить или поддержать. В некоторые моменты Джонни и хотел бы разрыдаться, но только моргал, сглатывал подступающий к горлу ком и продолжал рассказ. Личные подробности он почти опустил, считая их неуместными в данный момент. — Вы бы, конечно, не поверили во всю эту ерунду, но ведь вы верите? — спросил Джонни, заканчивая историю. Джорно выразительно посмотрел на него. Конечно, он верил, а потому сказал: — Так какая помощь от меня требуется? И снова выразительно посмотрел на Джонни. Тот замялся, не зная, как сформулировать мысль. После пересказа всего, что с ним произошло, он опять чувствовал себя паршиво. Как тяжело больной пациент он метался от одного врача к другому, раз за разом с надеждой ожидая правильного лечения. Джонни не смог ничего ответить. — Думаю, что от меня не будет пользы, — прямолинейно констатировал Джорно. — То есть как, не будет? Произнесенная фраза болью отозвалась в сердце. — Джонни, извини за то, что я сейчас скажу. Но ты, наверное, считал меня каким-то добрым могущественным волшебником, который по щелчку пальца исполняет любые желания. Но я не волшебник, я не могу воскрешать мертвых, не могу создавать людей из ничего. Если ты надеялся, что я просто верну тебе твоего Джайро, то извини меня еще раз. Я понимаю твою боль, но я также понимаю способности моего стенда, а они здесь бессильны. Джонни смотрел на стену, на потолок, на свои ноги и руки, куда угодно, только бы не встречаться взглядом с Джорно. У него был такой же прямой открытый взгляд, как и у Джотаро. Он не врал, он просто озвучил то, что сам Джонни столько времени пытался заглушить в себе. Джайро Цеппели нет, и больше не будет. — Хватит, Джонни, — сказал он сам себе и закрыл глаза тыльной стороной ладони, сдерживая набегающие слезы. — Успокойся. Забудь уже. Потом прошептал: — Точно ничего нельзя? — Точно, — Джорно смягчил голос. — Это что-то…. Он задумался, подбирая слова. Собственное родительство сделало его чуть мягче и мудрее. Миста говорил, что он теперь иногда напоминает Бруно. Джорно было жаль мальчишку из другого мира. — Что-то, что выше физических законов, — продолжил он. — Высшие материи, духовность, зови, как хочешь. То, с чем нельзя играться. Ты же понимаешь? — Угу. — Оставайся столько, сколько потребуется. Хочешь — возвращайся к той девушке и проживи жизнь так, как посчитаешь нужным. У тебя уже есть часть важного человека, а это больше, чем ничего. Можешь мне поверить. — Угу, — снова согласился Джонни, неожиданно обхватил живот, чувствуя живое движение, и подняв голову, сказал: — Я найду Джайро из этого мира, если он существует. Не знаю зачем, но мне надо его увидеть. А потом я решу, что делать дальше. В голубых глазах дрожал холодный огонь решимости, растекаясь по щекам так до конца и не выплаканными слезами. — С этим помочь реально, — сказал Джорно. И вдруг добавил: — Если не возражаешь, я тоже пока поживу здесь. Неаполь — мой родной город. Вечером, ужиная в кругу близких людей Джорно, Джонни никак не покидала мысль, что Джотаро и Какеин не зря направили его сюда. Даже если вся эта теория с салфеткой была чистейшей воды чушью, он сам захотел в нее поверить. Как с самого начала поверил, что его перемещение в случайный мир — совсем не случайное. Отчаяние, которое охватило Джонни днем, давно исчезло. Может быть, он просто не хотел бросать этот город и этот мир, может быть, убегать не попробовав, было не в его стиле, но казалось, по меньшей мере, глупо — проделать такой путь и вернуться назад ни с чем. — А ты тоже их знаешь? — спросил Джордано, во все глаза, рассматривая Джонни. Мальчишка выглядел чуть старше своих лет, и было сложно определить, на кого из родителей он больше походил. Джонни ничего не стал уточнять об этом у Джорно — они поняли друг друга без слов. — Кого? — Дядю Джотаро и дядю Нориаки, конечно! — Джордано оглянулся на Джорно и Мисту, но те сделали вид, что не замечают его приставаний к гостю. Они кормили близнецов. — Знаю. У Какеина серьги в виде вишен. А Куджо очень большой, и у него есть кепка. — Дядя Нориаки хоть немного поправился? — вздохнул Джордано. — Он был такой больной и слабый. — У них есть дочка. Она красивая и ее зовут Джолин, — Джонни сам удивился, насколько легко ему разговаривать с ребенком, который еще младше Джолин. — Здорово! Я тоже хотел сестренку, но получились, — он снова тяжело вздохнул, — вот эти двое. Они хорошие, но слишком шумные. Постоянно смотреть за ними надо. По сияющему лицу мальчишки было понятно, что он ужасно гордится ролью старшего брата. Миста с Джорно переглянулись и постарались не рассмеяться. Теперь одинокий дом больше не казался Джонни одиноким. Он понял, что видит что-то очень личное, очень тесный семейный круг, и потому старался не мешать. Южный вечер пряно пах базиликом, апельсинами и домашней пиццей. Джонни долго стоял на балконе, смотрел, как далеко-далеко искрится залив, слушал ветер в кронах деревьев. — Мне нравится здесь, Джо-младший, — сказал он. — Было бы неплохо остаться здесь навсегда. Он еще точно не решил, как назовет сына. Поздно вечером неожиданно заглянул Джорно, тихо спросил о самочувствии Джонни и оставил на прикроватной тумбочке инжирное печенье. В этот момент он очень напоминал Какеина. Искать Юлиуса Цезаря Цеппели в Италии оказалось намного проще, чем даже предполагал Джонни. В телефонном справочнике таких имен значилось всего четыре. Джорно еще навел справки о других возможных людях с таким именем, но Джонни шестым чувством знал, что тот, кто ему нужен, живет по адресу «80046, Кампанья, Неаполь, Сан-Джорджо-а-Кремано». Всего лишь пригород Неаполя, не так уж и далеко. — Алло, это Цеппели? — осторожно спросил Джонни. — Да. Какой именно Цеппели вам нужен? — сухо произнес взрослый мужской голос на том конце трубки. Он очень сносно говорил на английском языке. — Юлиус. Юлиус Цезарь. — Что опять натворил мой сын? — Ничего, — Джонни растерялся. — Я просто хочу поговорить с ним. — Слушай, если ты из тех, кто опять морочит ему голову — никогда не звони сюда. Дайте ему спокойно доучиться. Мужчина резко повесил трубку. Джонни слушал долгие гудки и растерянно хлопал глазами. Перезвонить еще раз и уточнить, где именно учится Юлиус Цеппели, он не решился. И так было понятно, что отец ничего не скажет. Что опять в этом семействе произошло? — Ты знал, что он — медик? — спросил Джорно, отдавая Джонни страницу из записной книжки, на которой был указан номер мобильного телефона. Тот сразу обратился к нему за помощью, желая как можно скорее закончить начатое. Можно было искать самому, но зачем? Дольше тянуть просто не было сил, Джонни с каждым днем всё сильнее уставал, опять скатываясь в уныние. — Предполагал. Теперь это только укрепило мою догадку. Мой Джайро ведь был медиком, — ответил Джонни, всматриваясь в цифры. На то, чтобы найти нужного человека, Джорно потратил менее суток. — А если все-таки не тот, кого ты ищешь? — Буду искать дальше, — твердо ответил Джонни. Это была слепая, безумная вера в правильность собственных поступков. Весь этот путь он и так прошел почти на ощупь, шаг за шагом, следуя подсказкам незнакомых людей и своей интуиции. И только он сам в итоге сможет понять, когда наступит пора возвращаться назад. Его отделял всего один телефонный звонок. Время было довольно позднее, но Джонни решил позвонить немедленно. Все равно он не сможет спокойно спать. Какой уж тут сон? — Алло, Юлиус Цеппели? — Ты когда на часы смотрел, придурок? Джонни со всхлипом втянул воздух, лицо болезненно скривилось, к горлу подкатила тошнота. Голос, который он услышал, был знаком целиком и полностью. Этот Юлиус даже ругался так же. Откуда силы взять, чтобы продолжить разговор? — Я могу увидеться с вами? Завтра, послезавтра, когда удобно, — свой собственный голос казался Джонни неестественным и чужим. — Слушай, парень, я знать тебя не знаю и понятия не имею, откуда у тебя мой номер. Так какого лешего я должен с тобой встречаться? — Только один раз, — Джонни боялся, что тот положит трубку и больше не ответит. Голос дрогнул. — Пожалуйста, Джайро. Всего один раз. На том конце замолчали. Потом выругались. — Нихера не смешно, парень. Я встречусь с тобой только затем, чтобы выбить из тебя всю дурь. Завтра сообщу, где и когда. В трубке пошли гудки. Джонни бессильно ткнулся в подушку, сжимая в руке телефон. Он даже плакать не мог — его трясло, как в лихорадке. — Я же эгоист, мне все равно. Все равно. Слова тонули в глухой тишине. Джонни понимал, что мог быть тысячу раз эгоистом, думающим исключительно о себе. Мог продолжать жить, убедить собственный разум, что все хорошо, и, услышав всего единожды родной любимый голос — сдаться, вытянув из души все забытые чувства. — Джонни! Джонни Джостар! В комнате заметался золотой свет, и Джорно несколько минут настойчиво приводил Джонни в сознание. — Ты уверен, что хочешь этой встречи? — Да. Я отдаю себе отчет в том, что это — не мой Джайро, — Джонни тяжело дышал, комната расплывалась цветными пятнами. — Оно и видно, — хмыкнул Джорно, осторожно поглаживая его живот. — Ты весь мокрый. Везде. Это не очень хорошо. — Я чувствую. Наверное.… Нам было страшно. Но я лучше знаю, что нужно мне и моему сыну. — Завтра поедешь с водителем. Сейчас сможешь помыться сам? Джорно по возрасту был младше Джотаро и Какеина, и всего лишь на пять-шесть лет старше самого Джонни, но тому показалось, что его опять отсчитывают родители, как капризного эгоистичного мальчишку-подростка. Он надулся, густо покраснел и кивнул в ответ. Юлиус Цеппели позвонил очень рано. Джонни даже показалось, что голос у него стал добрее. Может быть, просто показалось. — Около трех, возле университетской больницы. Там большая парковка, знаешь? — Знаю. Джонни понятия не имел, что это за больница и насколько там большая стоянка, но знал, что Юлиуса Цезаря Цеппели узнает без особого труда. И он его узнал. Больница при Неаполитанском университете имени Фридриха II была огромной. Водитель несколько раз ругнулся, прежде чем смог припарковать машину. В послеобеденное время, не смотря на жару, транспорта было очень много. Джонни вышел из машины, приложил ладонь козырьком ко лбу, чтобы осмотреться, и снова почувствовал ужасную слабость. Возле перил, в тени больших елей стоял высокий крепкий парень в глупой широкополой шляпе и светлых широких штанах. За плечами висел рюкзак, в руках был телефон, словно парень собирался звонить. Было ли это встречей с призраком, прошлым или всем вместе, но только отступать было некуда. На другом конце вселенной, в другом времени и месте, Джонни Джостар, эгоист и плакса, наконец, осуществил свою крошечную дурацкую мечту: показать сыну отца. Почти его отца. Если бы не ребенок, он не решился бы на такое сумасшедшее путешествие. Правильно ли он поступил? Теперь уже поздно было гадать — путь пройден. Всего лишь несколько шагов навстречу. Джонни глубоко вздохнул. Юлиус Цезарь Цеппели сделал свои несколько шагов, побледнел, и, судя по его лицу, было сложно сказать, кто из них двоих быстрее упадает в обморок.