Аксиома параллельности

Выстрела Джонни уже не слышал. Пространственная червоточина мгновенно закрылась, едва он остановил вращение. Ощупал себя, проверяя, что на месте все части тела, что оно осязаемо, и бросился в дом, куда минутой ранее спешно переместили Джайро. Это безумная, с самого начала безумная, авантюра. Только такой эгоистичный прохвост, каким был Джонни Джостар, мог решиться поиграть в поддавки с самим мирозданием. А, может быть, именно поэтому отчаянным дуракам везет? Сердце трепыхалось в глотке, адреналин зашкаливал, Джонни дышал часто и громко. Он столько раз продумывал эту встречу! Что сказать человеку, которому не успел сказать самое главное? Да и вообще, много чего не успел. Шаг, другой, открывающаяся дверь, залитый солнцем холл, запах крови. Миста предупредительно поднял руку, заграждая Джонни путь. Тот застыл, неотрывно следя за фигурой Джорно. Он не видел его еще таким серьезным, казалось, что тот всегда всё делает очень легко и быстро. Ладони чуть светились над большой раной на груди Джайро. И это точно был тот Джайро, его, настоящий. Для Джонни эти минуты показались вечностью, прежде чем он отчетливо увидел шевеление пальцев. Одномоментно все пришло в движение: Миста опустил руку, Джорно устало осел на пол, Джайро вдохнул. Как стеклышки калейдоскопа после очередного вращения, всё приобрело четкий и яркий законченный узор. — С возвращением, Джайро! С возвращением! — крикнул Джонни, обхватывая того за шею. Где-то рядом бормотал Джорно: «Осторожнее с ним», но как можно было быть осторожнее? — Ты здесь, ты, правда, Джайро? — Джонни трогал его лицо, улыбаясь, как сумасшедший. Тело лихорадило. — Совсем умом повредился? — прокряхтел Джайро. — Да, совсем. Я всегда был ненормальный, ты же знаешь. — Мы победили? Что случилось? Я потерял сознание? — Всё случилось. Ты дома, Джайро. У тебя есть сын, и теперь все хорошо, — Джонни прижался к его щеке, теплой и настоящей. Он его целую вечность не видел, этого шумного гордого итальянца. — Ты, правда, спятил? Тебя Валентайн по башке приложил? — Джайро беспомощно разглядывал окружающих его незнакомых людей. — Мы где? — Дома, я же сказал. Послушай меня внимательно. Джонни сел рядом и серьезно посмотрел на Джайро. Затем перевел взгляд на Джорно. Тот согласно кивнул. — Даже если ты будешь злиться на меня — злись. Я бы тоже, наверное, злился. Но я эгоист. И к тому же ничего лучше придумать не смог, — Джонни взял ладонь Джайро и прижал к груди, затем продолжил: — Тебе обо всем расскажут. И все это — чистейшая правда. Здесь классно, тебе понравится. Неаполитанский залив точно такой же, есть всякие интересные вещи вроде мобильного телефона и телевизора. Доверяй только Джорно и его семье. И огромный привет от Юлиуса Цезаря Цеппели. У него есть плюшевый медведь. Отдай его Джо-младшему. — Подожди, почему ты говоришь так, будто сейчас уйдешь? — Джайро тряхнул головой, словно прогоняя наваждение. Он ничего не понимал, в голове было мутно, болели ушибы на теле, но сердце болезненно сжалось. — Здесь есть стенды. И нет президента Валентайна. Да, мы победили. Поэтому просто живи и береги Джо-младшего, — улыбнулся Джонни, беря у Мисты сына. — Джонни Юлиус Джостар. Можешь приписать и свою фамилию. И можешь тоже не верить. Но если бы не он — нас бы сейчас здесь не было. Джонни поцеловал макушку сына, обнял его и потрясенного, еще плохо понимающего Джайро, судорожно всхлипнул. Душа снова рассыпалась на тысячи звенящих осколков, и каждый из них был платой за счастье. Кто придумал это правило, что за все нужно платить? Почему нельзя просто так, без всех этих сложных законов мироздания? Джонни мог сотни раз не согласиться с Джорно, когда тот упомянул об этом, но в глубине души понимал, что он прав. — Будь счастлив, — сквозь слезы улыбнулся Джонни. Поднялся, оставляя сына на руках удивленного Джайро, благодарно поклонился Мисте, затем — Джорно. В родном мире Джонни ждала замечательная девушка Рина и маленькое ранчо в американской глубинке. Он больше никогда не использует вращение и не активирует стенд. Будет безумно любить своего сына от Рины, светловолосого мальчишку с ясными голубыми глазами, и еще раз узнает о плате за счастье. Он назовет это «равноценным обменом». Вспомнит ли он о той, другой стране из другого мира? Каждое утро, представляя рассвет над заливом, и каждый вечер, думая о том, что же у них сегодня на ужин. Наверняка опять пицца. Все это будет потом, и путь к счастью еще окажется не завершенным. И ровно до того момента, пока душа не успокоится, найдя долгожданный приют, эта дорога продолжится, какой бы невероятной она не казалась. А сейчас был теплый летний вечер, бездонные зеленые глаза Джайро, еще не стертая на его щеке кровь, мучительный момент выбора, жажда остаться и понимание, что даром в этом мире не достается ничего. — Я же эгоистичный плакса Джонни. Но я вас очень-очень люблю, — серьезным, слишком взрослым голосом произнес он, активируя стенд и перемещение. Золотое свечение расползалось по полу, проделывая брешь между пространственными стенами, цвета исказились. Джонни еще целую секунду любовался своей семьей, скривил от боли губы и сжал в ладони ткань на груди. На тонкой цепочке под одеждой висел крошечный кулон. Последнее, что видел Джонни Джостар, проходя сквозь пространственную стену — яркие зеленые глаза Джорно, и его хитрую двусмысленную улыбку. Они поняли друг друга. В конце концов, когда любишь по-настоящему и готов на всё ради родного человека, могут быть у мироздания небольшие скидки?..