About a Girl

Грустная девушка, Хоть ты и дала свой адрес, и я могу писать тебе в любое время, мне порой кажется, что это бессмысленное занятие. Мы виделись с тобой лишь однажды, проводя просто превосходный вечер, но на этом, кажется, всё должно окончиться, так ведь? Ты слишком милая для такого парня, как я. Не знаю, зачем я это пишу, но я не тот, кем ты увидела меня. Пусть ты всё же и считаешь иначе. Ты думаешь обо мне лучше, чем я есть на самом деле. Я тебя испорчу, а ты этого просто не заслуживаешь. Хотя в глубине души я надеюсь, что это была наша не первая и не последняя встреча. Январь 1988 Мэгги всегда была лишена иллюзий насчёт того, что где-то в этом мире существует большая и чистая любовь, о которой так часто писали в прошлом столетии многие авторы, желая показать сколько в этом прекрасного. Мэгги всё видела и замечала то, что творится вокруг неё, многие годы. Она усвоила несколько простых истин, какие впитала, наверное, с рождения. Ей было у кого научиться этому, ведь её окружали музыканты, а в этой среде верность, любовь, секс и многое другое имели разные оттенки, меняющиеся в зависимости от обстоятельств. Она видела, как живут многие супружеские пары, слышала все эти многочисленные сплетни про интрижки и прочие излишества рок-н-ролльного образа жизни. Ещё года три тому назад она ко многим вещам относилась иначе, но сейчас понимала, что зря давила на мать и отца, пытаясь за них склеить то, что давно уже сломано. Конечно, они остались вместе, но в итоге всё вышло печально. Но как бы она не была осведомлена о различных факторах, это всё была теория, практики в жизни Мэгги совсем не было. Кармен или Скарлетт постоянно пытались найти ей парня, но Мэгги не хотела этого. — Она просто ждёт принца, — часто говорила Кармен. — Ты тоже его ждёшь, — возражала Скарлетт. — Нет не жду, — и Кармен недобро улыбалась. — После Матиаса я поняла, что все парни те еще трудные случаи. — Не переживай, дорогая, она просто сохнет по басисту своего отца, — Кармен отвернулась. — Я и не переживаю, — Мэгги нахмурилась. — Вот и верно всё, — Кармен подозрительно ухмыльнулась. — Поедешь в Сиэтл и оторвёшься там. И вот сегодня, идя по вечерним улицам Сиэтла, Мэгги думала, как круто в её жизни всё изменилось. Вряд ли она позвонит этим же вечером подружкам и скажет, что встретила необычного парня по имени Курт Кобейн, который играет гранж, похожий на панк-рок. Она ничего из этого не будет делать, потому что из этой встречи может ничего толком и не выйти. Она тряхнула головой, запрещая себе фантазировать, да и вообще нельзя пускать в сердце любовь. Она — ненужная для неё вещь, которая только будет мешать двигаться по жизни дальше. — Проходи, — они вошли в дом, поднялись на второй этаж. Курт нашёл в кармане джинсовой куртки ключ от квартиры. Мэгги стояла в стороне. В голове мелькала мысль, что стоит сейчас же уйти, но она не могла. Мэгги терпеливо ждала, когда Курт откроет ей дверь. — Оу, — произнесла она, когда он включил свет. Несколько лампочек перегорело. Они всегда так быстро сгорают, подумала Мэгги, но в комнате не было темно. На самом деле, Мэгги удивили не перегоревшие лампочки, а бардак в комнате: одежда лежала у шкафа и было понятно, где грязная или чистая; постель не заправлена; повсюду валялись исписанные листы; на столе крошки от печенья соседствовали с немытыми чашками. — Немного не убрано, — заметил Курт. — Ну, «немного» — это мягко сказано, — Мэгги улыбнулась. — А как в твоей комнате? — она удивлённо посмотрела на него. — У меня порядок, — Курт вопросительно посмотрел на Мэгги, словно не веря, что так оно может быть. — Хотя нет, я вру. Порядок бывает временами. — Это уже ближе к правде-матке, — Курт улыбнулся. — Дом с множеством комнат, ванных и садом? — Мы вообще-то живём в Лондоне, — Мэгги всё же села на старенький диван. — Дом построил мой прадед для своей жены. Но какое это имеет значение? В любом случае, как мне исполнится восемнадцать, так буду жить в своей квартире. Это был уже решённый вопрос, хотя они никогда об этом не говорили. Бетти считала, что наступит миг, когда Мэгги надо будет начать жить самостоятельно, оторвавшись от неё, чтобы найти свой путь. Мэгги и не спорила с этим, просто она боялась, что они с Бетти снова будут реже видеться. Раньше они редко бывали вместе, и всё из-за английских законов. Чтобы не платить непомерные налоги, которые могли оставить карманы пустыми, в Англии разрешалось жить не больше трёх месяцев. Именно в это время они чаще всего и виделись с Бетти. Слава Богу, те ужасные времена давно в прошлом. Сейчас Бетти и Фредди большую часть времени проживали в Лондоне. Так или иначе, такова была традиция Данлеров — переезжая в новое жилье, отдавать старое детям. Поскольку Мэгги была единственной дочерью Бетти, квартира на Страффорд-террас автоматически доставалась ей. — Так сколько тебе лет? — тихо спросил Курт. Мэгги сглотнула, не зная, то ли соврать, то ли сказать правду. Она прекрасно понимала, что может последовать дальше. Курт выставит её за дверь. Это было бы оправдано, потому что таким маленьким девочкам, как она, надо быть дома в тёплой постели, а не общаться с незнакомыми парнями. — Через четыре месяца мне будет шестнадцать, — ответила она, понимая, что проверить этот факт не составит труда, — в газетах иногда писали про неё. — А сколько тебе лет? — Мне? — Курт прищурился, совсем не догоняя, для чего Мэгги это делает. В действительности, она хотела отвлечь его от размышлений на тему её возраста. — Скоро будет двадцать один. — Оу, — протянула она. Между ними такая же разница, как между Бетти и Фредди, — пять лет. — Давно тут живёшь? — Я из этих краёв, — Курт сел рядом с ней на диван. — Слушай, зачем ты здесь? — Потому что иногда мне хочется сбежать на край света, — Мэгги печально улыбнулась. — Мне так хочется закрыться от всех, чтобы никто и ничего не знал. Дома всё по-другому, и скоро наступит неизбежное, которое изменит абсолютно всё вокруг, а я даже не знаю, как к этому относиться. Большая любовь моих родителей разбилась об острые скалы, а незадолго до этого, я испортила мамины планы, потому что она собралась связать свою жизнь с другим. — В этом нет ничего плохого, — Курт откинулся на спинку дивана. — Нет, это чудовищно, — прошептала Мэгги. — У меня нет заблуждений относительно того, что все рок-музыканты хранят верность, и что вечная любовь существует. Просто если бы я знала о её планах, то вряд ли мешала ей, но с другой стороны, это не моя вина, что она поддалась отцу, простив ему всё. Пусть это и было ошибкой. — С чего ты взяла? Это не твоя вина, — Курт посмотрел на неё. — У меня тут осталось ведро мороженого... — Не боишься испортить голос? — подколола его Мэгги. — Ну, я не обладаю вокалом оперного певца, — Курт встал. — Это точно, — Мэгги прикрыла глаза. — Вовсе не Роберт Плант или Фредди Меркьюри. — Да что такого в этих сексистах?! — Курт бросил на Мэгги внимательный взгляд. — Их только и заботят их члены и то, как они сношаются. — Кажется, ты ничего не смыслишь в этом, — она приподнялась. Курт заметил на её губах насмешку. — Эта музыка, прежде всего, для женщин. Они представляют себя на месте той, кому адресована песня, и никто не ощущает себя оскорблённой или задетой. Всех всё устраивает. Это мужчины бегают за моей матерью, а не она за ними. И её совсем не задевает песня о лимоне [1] или же о звере, что трахается, как животное [2]. И меня не смущает. — Ты просто привыкла к этому, — Курт таки ушёл на кухню. Мэгги мало была похожа на всех девчонок, что он встречал. Ни Трейси Марендер, ни Тоби Вейл совсем не такие, как Мэгги. Она милая девчонка, которая совсем не знает, какой на самом деле мир за окном, хотя ей самой так не кажется. Но она удивила его этим — тем, как она видела этот мир. Курт улыбнулся, вытаскивая из морозилки мороженое. Это покажется странным, но он никогда не писал песни про любовь, не посвящал их той же Трейси. Курт считал, что он просто не способен на это, и некоторые обижались на него. Зачем тратить время на лишние признания, когда он может всё сказать лично? Наверное, Мэгги из тех девушек, кто принимает романтические жесты от парней. Курт не совсем понимал, что он делал тут с Мэгги, зачем он разрешил ей пойти с ним. Она ещё совсем ребёнок, ведь ей только пятнадцать лет, и между ними ничего не может быть, как бы его не тянуло к ней. Хотя, нет, у него нет по отношению к ней желания, скорее всего, просто интерес. Вернувшись в гостиную, он застал Мэгги за подбиранием листов — она читала его стихи. На её лице читалось изумление и удивление. Между бровей появилась галочка, говорящая о глубокой сосредоточенности. Мэгги положила лист на стол, потом взяла ещё один с пола. Она ещё больше нахмурилась, а затем поняла, что в комнате была не одна. Курт протянул ей ложку и банку мороженого. Мэгги села на диван. Сладкий холод начал таять на языке. Пломбир, как всегда, пришёлся по вкусу. Она склонила голову на бок, смотря на Курта, оказавшегося рядом с ней. — Ты сказала, что пишешь, — вспомнил Курт. — Ничего серьёзного. Так, просто баловство, — отмахнулась Мэгги. — Почему ты так думаешь? — он заметил в её тёмных глазах печаль. — Почему твои глаза такие печальные? — Я могу тебе это сказать, потому что мы никогда не увидимся. Близкий мне человек может умереть, — в её глазах появились слёзы. — Всех нас ожидает смерть. Помнишь это? — спросил он и запел. Ненависть была лишь легендой, А войн не знали никогда. Люди работали вместе, Поднимали много камней, Сносили их на равнину И умирали по пути. Но они строили голыми руками то, Что мы всё ещё не можем построить сегодня. — Нил Янг «Cortez the Killer»! — воскликнула Мэгги. — Я думал, такие вещи ты всё же не знаешь, — Курт взял свою ложку. — У нас целая комната с пластинками, — Мэгги слизала с ложки мороженое. — И много чего ещё есть в коллекции. — Так что же ты пишешь? — спросил ещё раз Курт. — Истории. О любви и музыке, — Мэгги приподнялась на локте, разворачиваясь к парню, так что теперь её подбородок касался его плеча. Он ощущал, как его окутывал лёгкий аромат духов, такой невесомый и женственный. Она была ещё девочкой, но на невинном лице проглядывались черты роковой красотки. Мэгги явно об этом не знала. Она вряд ли училась с мальчиками в школе, они не бегали за ней, и вообще её явно больше интересовала учеба. Не потому, что в школе были бесплатные завтраки, а по другой причине. Ей явно нравилось учиться. Мэгги потянулась к сумке, стоящей у дивана. Она достала из неё блокнот в бархатном переплете, подаренный на Рождество Кармен, протянула его Курту. Тот замялся на минуту, не понимая, что именно означает этот жест. Конечно, именно здесь она писала свои тексты, старательно выводя слова. Наверное, это романтичные рассказы, а, может быть, это переживания, какие Курт записывал в своих дневниках. Он открыл одну из страниц и утонул в её словах. Её эмоции, переживания, метания героев и их поиски душили и одновременно вели к свету, как бы странно это не звучало. Курт переворачивал страницу за страницей. Это не был цельный рассказ, скорее несколько историй, из которых можно было бы слепить нечто путное. Слова и предложения сплетались в истории о страсти и любви, смерти и жизни, изменах и прощениях. Курт подумал, что ей бы песни писать, но проза тоже получалась очень животрепещущей. Иногда ему чудилось, что в её строчках он находит себя. Мэгги продолжала есть мороженое. Она не боялась осуждения, уже давно привыкла к косым взглядам и тому, что многие люди её просто не понимают. Фредди считал её тексты неотразимыми; Роберт говорил, что лет через пять ей самой они покажутся наивными и глупыми; мама не пыталась отговаривать от намеченного пути. Учителя не все относились к Мэгги одинаково, но она уже привыкла. Талант — это такая вещь, которую не все умеют оценить и ощутить. — Это очень живо, — спустя какое-то время произнёс Курт. Его мороженое уже успело превратиться в сладкое молоко, и Мэгги решила, что пора бы отнести его в холодильник. Она прошла на кухню, прокручивая в голове, что Курт на самом деле сказал ей. Кухня оказалась крохотной и такой же захламлённой. Это можно назвать творческим беспорядком или же отсутствием женской руки. Скорее всего, девушки, если и бывали здесь, то занимались совсем иными вещами. Мэгги услышала позади себя шаги. Она не обернулась, смотря на вечерние огни, видневшиеся из маленького окна кухни. Курт стоял позади, положив руки в карманы джинсов. Он не решался подойти ближе. Тёмные волосы лежали лёгким облаком на её хрупких плечах. Она казалась трогательной девчонкой, совсем не чокнутой — именно такие нравились Курту. Тоби и Трейси были такими. Однако, Мэгги их полная противоположность. Курт знал её всего лишь несколько часов — именно во столько вмещалось их знакомство, способное стать ничего не значившим эпизодом в жизни. Но ему казалось, будто она постоянно бывала в его квартире, и они смеялись над разными глупостями. Какое-то непреодолимое наваждение, которое следует прогнать. Когда она уйдет, он точно наглотается каких-нибудь таблеток, чтобы расслабиться и забыться. — Так что ты сказал? — некоторое время спустя спросила она. — То, что это живые тексты, пусть и местами несколько наивные. Его слова подтвердили, сказанное Робертом прошлой осенью: они живые, но наивные — он заявил примерно то же самое. Нет, у него совсем не было цели обидеть её, просто иногда лучше правда, чем лесть. — Ну, когда-то я стану взрослее. Сейчас это всего лишь разминка, — Мэгги улыбнулась. — Знаешь, ты похожа на цыганку, — девушка на это рассмеялась. — Нет, я говорю правду. — Вообще-то моя бабушка была испанкой. Все говорят, что я похожа на неё. Вернее на прабабушку, — Мэгги стала мыть посуду. Она часто это делала дома, пусть Марта постоянно возмущалась по этому поводу. Фло, няня Мэгги, год тому назад оставила Роуз-Хаус, сообщив, что пора бы взрослеть. Наверное, в такие минуты осознаешь, что мир вокруг изменился, а ты уже больше не маленькая девочка, какой тебя все считают. — Испанская аристократка, — Курт встал рядом с ней. — Но её убили ещё до моего рождения. — Другие родственники? — Дедушка был ирландцем, немного французом и англичанином, но я почти его не знала. У них с мамой были отвратительные отношения из-за того, что она бросила балет ради меня. Он умер восемь лет тому назад. У меня есть ещё дядя и кузены, хотя у мамы и без того хватает родственников. — А отец? Курт находил в Мэгги родственную душу. Его жизнь была похожа на жизни ровесников: все пережили развод родителей; все курили травку в школе; все росли в те времена, когда страну запугивали Советским Союзом, и все думали, что погибнут в ядерной войне. И у всех представителей его поколения особенности личности практически не различаются. Мэгги хоть и была девочкой из богатой семьи, но, судя по всему, пережила то же самое. Сама она замялась и думала, что ответить. Курт подумал, что жизнь Мэгги похожа на разноцветный калейдоскоп. Он вспомнил, каким во всех отношениях нескучным был год до развода: они съездили в Диснейленд под Лос-Анджелесом; Курт сломал руку, и его отвезли в больницу, где наложили гипс; в том же году Курт играл за бейсбольную команду своей школы. Врачи предположили, что его гиперактивность может объясняться синдромом нарушения внимания. Все пищевые красители наряду с сахаром были исключены из его рациона. Это не помогло — он по-прежнему метался по дому, стучал в барабан и кричал изо всех сил. Тогда ему на три месяца прописали риталин. Но не это сделало его совсем другим ребенком. Именно развод кардинально изменил взгляды Курта на жизнь. Буквально в течение одной ночи он замкнулся в себе. Его мир окрасился совсем в иные тона. И вот сейчас, смотря на Мэгги, ему казалось, что и в её жизни всё примерно так же. Видимо, богатые тоже плачут, и не важно, кто ты и кем родился. — Я никогда не знала своего настоящего отца, — Мэгги пожала плечами. — Вообще никто не знает, кто он. Мама не рассказывает, а я не спрашиваю. Я сама выбрала себе отца из списка её ухажеров, хотя сейчас я, по сути, понимаю, что у меня их два. Курт слабо улыбнулся. Жаль, что он так не смог сделать. Вместо этого, спустя пару месяцев после развода родителей он нацарапал на стене своей комнаты: «Я ненавижу маму, я ненавижу папу, папа ненавидит маму, мама ненавидит папу, от всего этого просто хочется плакать». Рядом он нарисовал карикатуры на своих родителей. — А ты? — Мои родители давно развелись. — Знаешь, мама уходила от отца дважды, и я даже помирила их. — Это же круто! — Нет, — возразила она, включая воду. — Внешне они были счастливы, но стоило лодке любви оказаться в шторме, как всё пошло ко дну. Раньше они переживали непогоду, но не на этот раз. Я знаю, что она любит другого и может быть с ним была всё это время, но всё так запуталось, что просто так не решишь. Интересная девушка, подумал Курт. Если бы его родители были вместе, даже если бы это было лишь красивым фасадом, то это сделало бы его счастливым. Вскоре после развода Курт попросил, чтобы его забрал к себе отец. Остаток своей юности беспокойный он перебивался по домам своих родителей и родственников; у него появились проблемы с желудком, вызванные неправильным питанием. Сначала Курт находил поддержку в хороших отношениях с отцом, хоть для Дона общение и заключалось в том, чтобы брать сына с собой на работу. Позже Курт почувствовал себя брошенным, когда Дон нашёл себе новую жену — её звали Дженни, и у неё уже было два ребенка, к которым Курт очень сильно ревновал. Лучше бы родители были вместе ради детей, чем жить такой невыносимой жизнью. — Проводи меня до отеля, — вдруг попросила Мэгги. — Без проблем. Она надела пальто. Курт подал ей блокнот, но Мэгги покачала головой. Она хотела оставить его на память, потому что знала — они больше не увидятся. Они медленно ушли к «Grand Hyatt Seattle», говоря уже не о личном, а о музыке, — в данный момент это волновало их больше всего. — Слышала ли ты Melvins [3]? — Нет, а кто это? — Мэгги нахмурилась. — Группа, что играет самую клёвую музыку на свете, — Курт улыбнулся. — Ну, может быть, однажды я куплю их пластинки. — Пока они выпустили всего лишь один альбом, — Курт осознал, что до отеля осталось не так уж много идти. — Мы тоже записываем пластинку. — Позвони мне, как она выйдет, — попросила она. — Я даже не знаю твой адрес. — Он написан в блокноте, — Мэгги опустила глаза, смотря на носки своих ботинок. — Что ж… — она знала, что пора расставаться. — Спасибо за вечер. — Пока, — он наклонился к ней, поцеловав в щеку. — Пока, — Мэгги поправила пряди волос, выбившихся из-под красного берета. Она в последний раз посмотрела на Курта уже когда оказалась у двери отеля. Он не глядел на неё, а пошёл обратно домой. Что ж, иногда некоторые знакомства всё же должны оставаться приятными моментами в жизни. Мэгги прошла в темную комнату. — Бэсси, ты тут? — но никто ей не ответил. Это означало, что всё будет отлично. Она сняла пальто и упала на кровать. Мэгги была немного пьяна, и марихуана ещё не рассосалась в крови, но ей определённо нравилась свобода.