About a Girl

Грустная девушка, Я должен был затащить тебя в постель, чтобы стереть с твоих губ эту милую улыбку навсегда. Сделать так, чтобы ты разочаровалась во всём, став такой же, как и я. Но вместо этого мой мрачный мир ты пыталась наполнить ярким светом. Почему ты такая? Почему в этом мире ты пытаешься цепляться именно за свет? Я провёл с тобой целую неделю и так и не понял, кто ты на самом деле: ангел, способный спасти любого, или обычная девушка, которой стоит только узнать настоящий мир и не останется следа невинности? Кто ты, Мэгги Данлер? Я не знаю, и, вероятно, никогда не узнаю. Надеюсь, что я больше тебе не увижу, и ты навсегда останешься в Англии, где тебе и место. Июнь 1988 Бэсси снова предложила съездить в Америку, и Мэгги согласилась, учитывая занятость Бетти: она то была на гастролях в Штатах, то снимала танцевальные клипы, то проводила время с друзьями. Когда Мэгги собиралась в аэропорт, она слышала, как мама звонила Мёрси Медс, своей помощнице, прося её подготовить всё для съёмок. Конечно, Бетти снова решила работать с Робертом. А там — кто знает? — снова вспыхнет пламя страсти, принимая во внимание то, что на своё день рождение Бетти будет в Ист-Ратерфорде [1] вместе с Робертом. Если верить Кармен, то они с Бетти уже договаривались, как будут проводить её день рождения посреди гастролей. Раньше Кармен жила с ними в Лондоне, но прошлой осенью Роберт ей снял квартиру недалеко от Роуз-Хауса. Мэгги скучала по этому времени, особенно по тому, как они втроем с Бетти проводили время. А еще больше скучала по отпускам, когда их с собой брал Роберт, показывая разные страны и красивые города. — Он сказал, что они просто друзья, — Кармен сдула тёмную чёлку с лица. — Видела я, какие они там друзья, — Мэгги прикусила нижнюю губу. — Вот что ей мешает уйти к твоему отцу? — Думаю, она не хочет делать больно твоему. А папа вряд ли согласится на встречи между делом, — Кармен открыла бутылку с водой, выпуская пузырьки наружу. Она сделала первый глоток, посмотрев на часы. — Да, но уже они встречаются между делом, — возразила Мэгги. — Нахлынуло, — Кармен улыбнулась. — Так Бетти совсем чокнутая, — напомнила Мэгги. — Я привыкла к этому, и потом, я люблю её за это. Ладно, мне пора на репетицию, — Кармен встала, беря сумку со стула. — Оторвись там, в Нью-Йорке. Мэгги улыбнулась, вспоминая о том, какие развлечения были в Большом Яблоке. Она не раз была в Нью-Йорке с родителями, и этот город всегда её поражал. Столько всего интересного можно было открыть, а самое главное в этом — мифы, окутавшие город. Ради этого легко можно было забыть о школе, да и Мэгги досрочно сдала вступительные экзамены в A-Level [2], чтобы готовиться к поступлению в колледж. Поэтому она могла спокойно отправиться хоть куда и расслабиться после всей суеты, которая на такой долгий срок поселилась в её жизни. Бэсси сама предложила ей отправиться в Америку, аргументировав тем, что нечего ей делать сейчас в Лондоне. Мэгги сомневалась, но всё же согласилась. В итоге в Нью-Йорке она прожила два дня, решив съездить в Сиэтл. Бэсси лишь пожала плечами, дала денег и забронировала номер в отеле, сказав, чтобы звонила ей. Сама Бэсси была занята разными вечеринками и сбором материалов для своей первой книги — её волновала тема американского рока шестидесятых, а в Сиэтле Бэсси информации не отыщет. Мэгги пыталась найти Курта, ведь он был единственным её другом в этом городе. Ей открыла дверь какая-то черноволосая девушка. Она внимательно посмотрела на Мэгги. — Чего тебе? — спросила она. — Курт тут? — Мэгги сглотнула, ощущая беспокойство. — Опять эти больные фанатки, — девушка закатила глаза. — Курта тут нет. Он, кажется, отправился домой. Хочешь дам тебе совет? — Мэгги стояла неподвижно, не произнося ни слова. — Он не принц на белом коне, и вряд ли такой милой девчонке, как ты, в такой красивой блузочке тут есть, что делать. — Думаю, тебя это не касается, — огрызнулась Мэгги. Она сбежала по лестнице и вышла на улицу. Ну, Абердин не так уж и далеко отсюда, почему бы и не смотаться туда на несколько недель? Мэгги закрыла ладонью глаза, смотря вперед сквозь пальцы. Почему бы и нет? Она улыбнулась своей дерзкой задумке и отправилась в отель. Мэгги решила перестать всего бояться, отрезать от себя мешающее ей двигаться дальше. Пора распахнуть миру — каким бы жестоким порой он ни был — объятия, ведь она собиралась стать писательницей, сплетая слова для сценариев фильмов и театров. Она рассудила, что именно такая деятельность ей по душе: в школе Мэгги часто писала статьи и сценарии. Но до сих пор она не была уверена в том, что сможет это делать и дальше. Мэгги совсем не верила, будто может написать свою книгу, сложные слова, бьющиеся в голове, просящиеся на страницы в переплёте. Она видела себя в дальнейшем то журналисткой, то сценаристкой. Мэгги совсем не хотела блистать на обложках журналов, как Бетти, не жаждала славы и внимания. Однако она должна подобно Джеку Керуаку сесть в машину и проехаться по разным дорогам, чтобы написать свою историю. Только узнав мир у неё всё получится. И пусть это будет её маленькое приключение. Вдали от дома и родителей в ней было больше смелости, нежели в Лондоне. Она села на автобус до Абердина. К ней подсел высокий парень, одетый в рваные джинсы и красную рубашку; из плеера доносилась какая-то странная музыка. Мэгги старалась смотреть в окно, отвлекая себя от странных мыслей. Она всегда находилась рядом с кем-то. До того, как в её жизни появилась Фло, мама отправляла её на время гастролей в Дженнингс, где её опекала Морин — жена Роберта. Когда мама наняла на работу Фло, то все те дни, когда Бетти не было в Лондоне, она была с ней, или же Морин снова забирала её к себе домой. Мэгги тяжело вздохнула, вспоминая тот день, когда умер Карак. Ей было всего лишь пять, но даже она ощутила боль в сердце, а потом сама попала в больницу, где пробыла почти две недели; и все носили ей конфеты и плюшевых зверей. Наверное, Роберту стоило просто титанических усилий, чтобы навестить её. Первый и единственный раз Мэгги видела, как он плакал. — Мне надо было тебя выбрать папой, — призналась она тогда, касаясь его щеки горячей ладонью. — Все хорошо, Мэгс, — но она знала, что всё плохо. Прошли годы, а она всё помнила о том дне. Помнила, как сковывали горечь и безнадежность, отчего ночью она почти не могла спать. Ей снился безумный взгляд Морин, и слышались сирены «скорой», когда приехали за Караком: болезнь свалила его, а потом добила окончательно. Мэгги было так стыдно сообщить, что и она плохо себя чувствует, а потом её забрала машина Фредди. Тот день навсегда отпечатался в душе и жизни, из-за чего она так старательно закрывалась от всего мира, но теперь, кажется, пора шагнуть во взрослую жизнь, как это сделала в итоге Кармен, её самая близкая подруга. — Прости, если громко, — обратился к ней парень, вытаскивая из омута мыслей. — О, нет, всё в порядке, — отмахнулась Мэгги. — Ты же не местная, — отметил парень. — Верно, — она прикрыла ладонью рот, понимая, что её с головой выдал британский акцент. — Едешь в гости? — Мэгги кивнула. — Хочешь послушать? — он протянул ей наушник. Музыка была очень сумбурной, неспокойной, суетливой — совсем не мелодичной. Мэгги пыталась уловить смысл и за что можно было зацепиться. Кажется, даже Sex Pistols были не такими грубыми. — Кто это? — спросила она. — Melvins, — ответил парень. — А, — протянула Мэгги. — Это то, что все слушают здесь? — Скоро это будут слушать везде, — заявил парень. — Вот уж не думаю, — Мэгги отдала парню наушник. — Ты просто не отсюда, — напомнил он ещё раз. — Наверное, в Эл-Эй все слушают глэм-метал, но тут-то другие законы. — Я из Англии. У нас был панк-рок, но как-то быстро растворился, и появилось множество других групп. Больше они не говорили. Когда автобус въехал в Абердин, Мэгги вышла на остановке, оглядываясь по сторонам. Людей было немного, и город выглядел таким чужим и неприветливым. Абердин — это заброшенный городок на юге самого северо-западного штата США. Так показалось Мэгги, когда она брала билет на автобус: кассирша посмотрела так, будто она собралась в Африку. Хотя это всего лишь час езды на запад от столицы штата Олимпии и немного южнее полуострова Олимпик, того самого, где находятся самые красивые горы на всём тихоокеанском побережье. Говоря о таких местах, в путеводителях часто любят употреблять штамп «природа потрясающей красоты». По отношению к штату Вашингтон это абсолютная правда: горы, реки, заливы, бескрайние лесные массивы — их чередование и переплетение в солнечный день просто дух захватывает. Правда, солнечные дни здесь случаются редко, но сегодня был именно такой день. Но всё это Мэгги видела до того, как приехала в Абердин. В городе были одни лесопильные заводы, среди которых выделялся завод фирмы «Rayonier» [3]: клубы белого дыма поднимались высоко в небо, отчего казалось, что здесь никогда не бывает чистого небосклона. Абердин не имел ничего общего с шотландским городом, где присутствуют старинные замки, узкие улочки и загадочная музыка. Из разговора двух пожилых женщин, что сидели позади неё в автобусе, Мэгги узнала, что ещё лет десять тому назад в этих краях уже больше нечего было вырубать, и абсолютно все предприятия — всех видов и размеров — закрылись. В крупных супермаркетах кончились товары, после чего они превратились в блошиные рынки, где можно было купить старые книги, журналы и поношенную одежду за бесценок. По сути здесь было нечего ловить и неудивительно, что Курт так хотел сбежать отсюда. Это напомнило Мэгги то, как жили в Англии после войны. Она помнила истории о том, как до поздней осени многие ходил без ботинок или жили по десять человек в маленькой квартире, и еды постоянно не хватало. Она знала много историй, и не всем удавалось вырваться из них. Кто-то так и оставался обитателем полумертвого города без перспектив и надежд. Мечты становились призраками детства, а жизнь превращалась в серое полотно. — Столько было музыкантов! Но потом они начали встречаться с девчонками, и те ставили в положение «или я, или музыка». И почти все эти идиоты выбирали девушек. Ну, и где они все сейчас? — Так где они сейчас? — Успели развестись и обрасти долгами, — ответил Фредди. — Они не понимали, что надо выбирать девчонок, которые будут в тебя верить. — Как мама? — голос Мэгги дрогнул; ей было всего лишь десять, и она всегда думала, будто Бетти идеальная подружка. — Да, как твоя мама, — согласился Фредди, не став спорить. На самом деле, для отца той идеальной подружкой всегда была Мэри Остин. Она верила в него, поддерживала во всем, а Бетти… Как подует ветер перемен и трудностей, так она спокойно может уйти, как в 1982 году. Она пусть и верила в Фредди, но не всегда бросала ему спасательный круг, потому что кидала его постоянно для Роберта. Странный узел отношений. Да, Мэгги помнила все эти истории про мечты, и как они становились реальностью. Она и сама знала на примере своей семьи, что это такое. И вот, неловко ступая по земле Абердина, Мэгги думала, что тут точно возникнет только одно желание, — уехать навсегда и не вернуться. Однако она ещё не потеряла надежду найти Курта. — Эй! — перед ней остановился старенький «форд» с кузовом. Мэгги остановилась, она посмотрела на водительское сиденье: там была светловолосая молодая женщина, одетая в джинсовую куртку и черные брюки. — Ты, кажется, не отсюда? — Это так видно? — Мэгги схватилась за ремешки рюкзака на плечах. У неё было не так много вещей с собой, поэтому красный кожаный рюкзак не тянул её назад. — Да, видно, — женщина улыбнулась. — Куда тебе надо? — Вы не знаете, где живут Кобейны? — Мэгги только сейчас осознала, что перестала бояться делать свои первые шаги во взрослой жизни. — Знаю, — ответила женщина. — А зачем тебе мой сын? Она удивленно заморгала, не зная, что именно сказать. Мэгги и правда не совсем понимала, зачем ей Курт. Они виделись всего лишь однажды и с тех пор вообще не общались. Она даже не вспоминала о его существовании, словно Курта никогда и не было в её жизни. Их знакомство словно не оставило никакого следа на её душе, затерявшись в череде других событий. Значит, не так уж и зацепил её Курт. Но всё же она зачем-то приехала в Абердин. Есть же хоть какая-то цель этого визита? Мэгги пыталась слепить что-то из слов, застрявших в горле, крутившихся где-то на кончике языка, но превращающихся в пустоту. — Мы виделись в январе в Сиэтле, и вот я снова тут. Мне сказали, что он уехал домой, и я решила приехать. — Что ж, садись, — Мэгги быстро открыла дверь машины, садясь рядом с женщиной. — Меня зовут Венди. — Мэгги, — представилась она. — Ты точно не местная. — Я англичанка, — Мэгги посмотрела на свои колени, смущаясь. На щеках проступил неяркий румянец. Наверное, со стороны всё это выглядит так, словно она бегает за Куртом, как сумасшедшая фанатка. — Всё понятно, — Венди продолжила смотреть на дорогу. — Курт очень обаятельный, в него все влюбляются. — И очень странный, — продолжила Мэгги. — Есть такое дело. Они остановились перед деревянным домом. Венди стала вытаскивать из машины пакеты с продуктами, и Мэгги вызвалась ей помочь. Они прошли в дом, где пахло деревом и жареной курицей. — Курт! — позвала сына Венди. — Я вернулась. И не одна. Он спустился не сразу же. Признаться, Курт не горел особым желанием приезжать домой, но всё же это лучше, чем находиться рядом с Трейси. После окончания школы он решил не поступать в художественный колледж, а Венди поставила его перед выбором: либо он идёт на работу, либо уходит из дома. Ему пришлось уйти. После Курт жил у своих друзей, каждый день переходя из дома в дом. Часто ему приходилось спать во дворах, остальное время проводил в библиотеке, «дожидаясь конца дня». Некоторое время он жил под мостом реки Уишка, а однажды он вытащил из реки ружье, — туда его выбросила Венди после ссоры со своим вторым мужем Пэтом О'Коннором. Она боялась, что если ружье будет оставаться в доме, то она может застрелить мужа. Курт заложил ружье, чтобы купить себе новый усилитель. У Курта были сложные отношения с матерью, и, если бы сейчас здесь жил Пэт, который ни во что не ставил Венди, изменяя ей налево и направо, то ноги бы его тут не было. Пэт никогда особо не нравился Курту, хотя именно ему надо было сказать спасибо за то, что он давно не был невинным мальчиком. Курт потерял девственность случайно. Отчим постоянно хвастался перед ним своими сексуальными подвигами в «его-то возрасте» и говорил, что Курт, наверное, педик. Курт назло ему снял двух девчонок на вечеринке и привёл их домой. Одна, напившись, вырубилась тут же. Джеки разделась и легла в постель к Курту. Именно в этот момент в комнату зашла мама и бесцеремонно вышвырнула их на улицу, где шёл проливной дождь. Троица отправилась в дом к подруге Джеки. В итоге Курт переспал с ней. По возвращении он обнаружил, что мать не желает его видеть: вещи Курта были уложены в мешки для мусора. Следующие четыре месяца он ночевал то у своих друзей, то в картонной коробке на крыльце Дэйла Кровера, где часто репетировали Melvins, то в подъездах жилых домов в Абердине. Он даже вернулся на место своего рождения, больницу Грейс-Харбор, где вырубился в приёмной вместе со своим другом. Затем он приехал к своему отцу в Монтесано. Наверное, только за это можно было злиться на Венди. Но она не была плохой — просто не стоило ей разводиться. — Привет, — Мэгги широко улыбнулась. Курт не верил своим глазам. Казалось, Мэгги больше никогда не занесёт в его края. Она была совсем непохожей на всех тех девчонок, что жили в Абердине, и тех, каких он знал в Сиэтле. Конечно, ей тут было не место. И всё-таки Мэгги стояла в небольшом холле, заваленном коробками из-под старой обуви. — Она сказала, что знает тебя, — Венди сняла ботинки. — Проходи, будь как дома. Хочешь есть? — Я бы не отказалась от кофе с чем-нибудь. — Пойду посмотрю, что можно сварганить, — Венди скрылась на кухне. Курт стоял на ступеньках, не решаясь подойти к Мэгги. Что в ней изменилось? Он не мог понять, что именно ему показалось другим. Мэгги снова широко улыбнулась, и тут до Курта дошло. В прошлый раз она была такой скованной, словно вся жизнь — это прогулка по тонкому льду, и соверши один неосторожный шаг — и всё разрушится. А сейчас в её тёмных глазах скользила решительность и уверенность. — Что тут делаешь? — вдруг спросил он. — Бэсси снова меня взяла в Штаты, а я убежала от неё из Нью-Йорка, — он видел, как Мэгги только и делает, что наслаждается своей рисковой авантюрой, и, если даже она ничем хорошим не окончится, то она всё равно будет счастлива фактом обретения свободы. — А, ясно, — Курт подошёл к ней, протягивая руку. Мэгги робко вложила пальцы в его ладонь. — На чердаке есть комната. Думаю, там тебе понравится. — Никогда не спала на чердаке, — Мэгги прикусила нижнюю губу. — У нас просто в Англии редко на чердаках находятся спальни, особенно в Лондоне. Ну, если только в совсем бедных домах. — Америка — страна возможностей, — едко сказал Курт, когда они оказались на чердаке. — Ну как? — Очень даже мило. Мэгги оглядела небольшую комнату. Деревянные стены были окрашены в отвратительную коричневую краску, годную лишь для полов, чтобы потом застелить их коврами. Между досками неровным слоем торчал раствор, чтобы ветер зимами не задувал в дом. Потолки здесь были невысокие, скошенные, но Мэгги не ощущала, что на неё давит крыша. В Англии всё было иначе; в Лондоне так вообще многие дома были с высокими потолками: что их двухэтажная квартира на Теккерей-стрит, что на Страффорд-террас или в Роуз-Хаусе. В старых домах в деревне было идентично, но в Америке люди стремились к минимализму, оттого и на чердаке Курта не было ничего кроме кровати, заправленной чёрным покрывалом с бахромой, да узкого шкафа. Светильников здесь почти не было, но зато в углу валялся фонарик, — значит, вечером она точно сможет продолжить чтение Эдмунда Уйата [4] — Я с трудом тебя нашла, — Мэгги упрекнула Курта. Он стоял в дверном проходе, прислонившись плечом, смотря на неё так странно, что у девушки участилось сердцебиение. — Нет, правда. Ты как перекати-поле? Временами мне вообще кажется, что ты как Йен Кёртис [5]. — А ты знаешь, каким он был? — он косо посмотрел на неё. — Нет, я была слишком маленькой, но знаю, что рассказывала моя мама. Впрочем, неважно. Забей, — она улыбнулась, и они оба засмеялись. Курт слушал как-то Joy Division, и пару пластинок он нашёл интригующими. Вокалист ему и правда показался очень необычным, но его слова били прямо в сердце — наверняка преследуя именно эту цель. — Вы будете кофе? — крикнула Венди. Мэгги сняла рюкзак, кинув его на кровать. Она посмотрела на Курта, чтобы он пропустил её к лестнице. Он взял её за руку. — Так зачем ты здесь? — спросил он. — Не знаю. Знаешь, мне кажется, что я задыхаюсь, и мне просто надо вырваться на свободу. Я уже с пяти лет не позволяю себе многое. — К чему же такой контроль? — Курт прищурился. — Мой друг умер. Вернее, мой жених, — она грустно улыбнулась. — Передо мной всегда лежал целый мир, а я так боялась его увидеть. Нет, я не говорю про путешествия, ведь я многое видела, а про чувства, эмоции, переживания. Я ведь хорошая девочка, но больше не хочу ею быть. — Ты выросла в рок-среде, — пылко напомнил Курт. — Да, но я до шестнадцати лет только и делала, что училась. Родителей никогда не бывает дома, а я всегда предоставлена себе, и к тому же они постоянно подкидывали меня то одним друзьям, то другим. — Мне это знакомо, — он дотронулся до её щеки. — После развода я был как мячик для пинг-понга: то тут, то там. И везде почему-то совсем не мог прижиться. — А я могла, у меня много друзей, — Мэгги улыбнулась. — Знаешь, стоит мне увидеть тебя, как я понимаю, — я могу двигаться дальше. — С днём рождения, — зачем-то сказал он. — И тебя, — она помнила, что у него было зимой день рождения. — У меня ничего нет с собой. Хотя, нет, — она подошла к кровати, беря рюкзак. Мэгги достала книгу. Это была «История одного мальчика» [6] — книга, которую она читала уже во второй раз. — Подпиши. Вдруг ты станешь самой крутой писательницей в мире, и я смогу заработать на твоем первом автографе. Мэгги взяла чёрную ручку, которую всегда таскала с собой в небольшом кожаном пенале, быстро придумала подпись и лёгким движением руки написала: «Самому странному парню от грустной девочки». — Придётся мне отдать пластинку Melvins, — Курт улыбнулся. — Прости, но мне они не очень понравились, — она смущённо посмотрела в пол. — Тогда Sonic Youth [7]. Эти точно должны понравиться. Насколько задержишься здесь? — Дней на пять, думаю, а то меня начнёт искать ФБР, — пошутила она. — Если что, я ем мало и вообще очень незаметная. — Пойдём. Кофе остынет. Они вместе спустились вниз, и Венди, увидев их вместе, подумала: это тот случай, когда либо пан, либо пропал. Что вообще может быть общего у милой девчонки из Англии и её бездельника сына? Верно, ничего. Но это ли не начало чего-то нового?