About a Girl

Грустная девушка, Ещё один месяц прошёл за разговорами. Признаться, мне не очень нравится, что ты оплачиваешь все телефонные звонки, но я ничего не могу предложить тебе взамен. Пока. У меня вошло в привычку разговаривать с тобой. Неделя не считается прожитой, если я не услышу твой голос. Я подсел на разговоры с тобой. С кем ещё мне делиться успехами и новостями? Конечно, у меня много подружек и друзей, с ними прикольно зависать, веселиться, но я не всё могу сказать им. Я могу рассказать многое лишь тебе. Не знаю, сколько ещё мы будет так делать, но не забывай мне звонить, Мэгги. Март 1989 В феврале Курту исполнилось двадцать два. В тот день Мэгги позвонила ему очень рано, и пусть их разделяла бездна часовых поясов, она помнила, что сегодня у него день рождения. Курт успел раньше Трейси поднять трубку, — она осталась несколько недовольной, ведь он так и не сказал, с кем проговорил почти полчаса. Трейси решила не ругаться в такой день, а Курт, прислонившись к дверному косяку на кухне, сказал: — Это мой друг, и он платит за звонки. Конечно, Трейси беспокоили деньги. Они жили в Олимпии, и она ездила на работу чуть ли не через весь город, но они не могли позволить себе перебраться ближе. Трейси уже привыкла, что Курт получал мало: концерты не приносили много, а пластинка ещё не вышла. Она верила в его успех, но и всегда твердила, чтобы у него был запасной аэродром. — Мне бы хотелось, чтобы группа приносила прибыль, — рассказывал Курт журналисту Филу Весту, — но если не получится, я просто уеду в Мексику или Югославию с парой сотен долларов, буду выращивать картофель и учить историю рок-н-ролла по старым выпускам журнала «Cream». На самом деле эту мысль ему подала Мэгги. Как-то недавно она сказала, что многие музыканты, когда выбирают отношения, в итоге занимаются заурядными вещами. В Сиэтле тоже было очень много крутых парней, играющий рок, но не факт, что многие из них пробьются. «Большинство из них вообще ничего не добьются, — говорила Мэгги. — Тут роль играет удача. Иногда нужно оказаться в нужное время в нужном месте». Тогда-то они решили, что если у него ничего не получится, то он станет фермером где-то подальше от цивилизации. Мэгги посмеялась по этому поводу и сказала, что не хочет всё время жить в городе и согласна перебраться в деревню. Он бросил пару колких фраз, что такая городская девчонка просто не сможет жить на ферме. Но у неё тут же был ответ. Она часто и подолгу жила в Уэльсе — конечно, Мэгги сможет. Ему почему-то начала нравится эта идея, но пока Курт решил, что завоюет весь мир. Большую часть года он собирался провести в турне с Nirvana — свыше сотни концертов, не сравнить с несколькими десятками за два предыдущих года — и творить в квартире Трэйси на Пир-стрит в Олимпии. Курт рисовал всем, что попадалось под руку: акриловыми красками, маркером, баллончиками, кровью, ручкой, карандашами, иногда даже собственной спермой, и на любом холсте, который только мог раздобыть в местных дешёвых магазинах, чаще всего на оборотной стороне настольных игр. Он рисовал инопланетян, больных детей, культовых персонажей вроде Бэтмена и Барби. Движимый желанием, страстью самовыражения, он начал собирать мусор и детали повседневного быта: игрушечные машинки, солдатиков, безголовых кукол. Большинство из них он ломал или расплавлял на заднем дворе, и это всё становилось частью его творческих проектов. Все его картины были мрачными, искажёнными, больными: половые органы менялись местами у игрушек мужского и женского родов и обретали новые смыслы. Курт рисовал в одних трусах, в самодельных футболках с символикой группы, в рваных свитерах в промежутках между ничегонеделанием и просмотром телепрограмм, репетициями, набрасыванием идей для песен в дневнике и поиском дешёвого оборудования в благотворительных магазинах. Чем он только не был занят в последнее время! Он собирался провести весь оставшийся год точно так же. В остальное время он болтал с Мэгги по телефону, обсуждая всё на свете. Он зачитывал ей отрывки из своих песен, потом пытался наигрывать риффы, после описывал свои творческие проекты. Она же рассказывала только об учёбе — кажется, ничего другое её сейчас не волновало. Мэгги в следующем году оканчивала школу, а это означало, что она могла вступить во взрослую жизнь. — Я буду учиться в Америке, — часто говорила она. — Да зачем тебе это? — спрашивал Курт. — У тебя там семья и друзья. — У меня здесь есть ты, — следовал ответ. Это очень льстило, но ему не хотелось, чтобы она постоянно ошивалась рядом с ним. Не потому, что её присутствие могло испортить им весь рок-н-ролльный образ жизни. Курт во время поездок не приходил в свой автобус с какой-нибудь девахой. Его не интересовало всё то, о чём постоянно рассказывала Мэгги; у неё было много забавных историй на этот счёт, одна краше другой. Нет, Мэгги бы вряд ли мешала. Просто у неё должна быть жизнь без него. Вот и всё. Девчонки в туре действительно так и липли к нему, так и хотели, чтобы их отжарили где-нибудь, но Курта это не возбуждало. Может быть, другие закомплексованные мужчины и пользовались моментом. Нормальному парню не надо кувыркаться со всеми, чтобы подкрепить своё эго, а потом сознаваться, что он переспал с сотней женщин. — Лемми всегда говорит, что в Англии это работало просто. Если у тебя гитара, то у тебя будут девчонки; если умеешь играть, то они вообще все твои; если ещё и поешь, то весь город будет на тебе висеть. — Какая гадость, — выдохнул Курт. — Что, ещё не успел никого поиметь так, чтобы потом ходили легенды? — спокойно подколола она его. — Мне это не надо, — отрезал Курт. — Я же не страдаю комплексами вроде всех этих хейр-металлистов. — А они и не страдают. Это своеобразная валюта, понимаешь? Они знамениты и желанны, и их всех хотят; они берут то, что предлагают, а девушки потом хвастаются, что у них был секс со знаменитостями, — объяснила она. — Слушай, у тебя в окружении столько музыкантов, что с ума сойти можно. Только до меня ты была тем ещё невинным кроликом, — это был укол ревности, и Мэгги, кажется, это почувствовала. — Я вообще могла заарканить кого угодно. Хоть Майкла Хатченса [1], хоть Джоуи Темпеста [2], но я выбрала тебя, а не кого-то другого. Потому что я люблю тебя, — и она повесила трубку. Он потом пытался неделю до неё дозвониться. Кажется, она обиделась, и Курт не совсем понимал, что именно её так задело. Но он всё же извинился. Мэгги в итоге сдалась и перестала игнорировать его. — Больше никогда не говори так. Тогда мы с тобой похожи. У меня тут тоже никого нет, — сказала она ему. — О, я польщён, — он всё пытался перевести в шутку, но, кажется, момент был не тот. — Прости. — Ничего, всё хорошо. Я приеду скоро. — Я как раз буду в Сиэтле. — Тогда я точно приеду, — она замолчала. — Только не делай мне больно. — Хорошо, не буду, — но Курт соврал. Курт врал. Он не решался честно признаться в том, что до сих пор встречается с Трейси, пусть и не всё ладно было между ними. Мэгги находилась очень далеко, приезжала редко, а Трейси была рядом с ним всегда. Курт не хотел быть один, пусть у него и хватало всяких друзей, но так хотелось придти домой, найти ужин на плите и постиранные свитера. Мэгги вряд ли на всё это была способна, несмотря на то, что она умела приготовить ужин из самых обычных продуктов и привести в порядок его комнату. У Мэгги с четырёх лет была нянька, которая следовала за ней по пятам, пока ей не исполнилось двенадцать. В огромном двухэтажном доме было пару служанок. У Мэгги было всё. Курт всё же нашёл выпуск журнала, где были фотографии дома Мэгги. Это был такой величественный особняк, построенный в двадцатые годы, имеющий романтическую историю, — свадебный подарок прадеда Мэгги своей жене. У Роуз-Хауса был сад на заднем дворе, пусть и очень маленький, а ещё огромный холл, сливающийся с гостиной и столовой. Там было много мрамора и зеркал, шёлка и бархата, цветов и антиквариата. Курт никогда такого не видел, ну, если только в кино. Мэгги жила в таком доме, и, если верить ей, его это ждёт. — Ты не Джим Моррисон, скитаться по мотелям не будешь, — как-то сказала она. — А он скитался? У него же было достаточно денег. — Джим не хотел бросать нигде якорь. Если верить маме, то он был в душе бродягой, — он не видел её, но чувствовал, как она улыбается. — Есть хоть кто-то, кого твоя мать не знает? — Есть, тебя, например, — она засмеялась. — Она же подруга всех рокеров. А ещё, если верить прессе, у неё был роман с Джимом, но это неправда. — Всё понятно, — он стряхнул пепел с сигареты. — Будешь моей девчонкой на время поездок? — Я подумаю, — она заигрывала с ним, но Курту это очень даже нравилось. Конечно, многие могли рассказать Трейси, что видели его с какой-то брюнеткой, которой на вид можно было дать лет тринадцать, особенно смыв слой косметики. Она ярко красила глаза, любила тёмную помаду и казалась так намного взрослее, но Курт знал, сколько ей лет, как и многие его знакомые. Конечно, кто-то да ляпнет Трейси, что у него есть ещё одна девчонка, но Мэгги — это отдельный случай.

***

Мэгги хотела попробовать общаться через факс. Всё было очень просто: пишем записку, и на другом конце мира она уже показывается из специального аппарата. Конечно, личное не напишешь, но всё же стоило попробовать. Ещё у неё давно появился пейджер, но по нему Мэгги общалась с подружками да Кармен, но вот с Куртом так никак нельзя было связаться, а жаль. Мэгги предпочитала осваивать новые средства связи, а если верить всем прогнозам, то совсем скоро не надо будет привязываться к телефонному проводу и позвонить можно будет из любой точки мира. Правда, эти приспособления были как кирпич, но ничего точно не стояло на месте. Она договорилась с Куртом, что все сообщения будут приходить в Сиэтл в отели, где она остановилась в прошлый раз. Администраторам пришлось сделать перевод в виде несколько сотен долларов, но Мэгги предпочла сэкономить на всяких мелочах. — Ты стала какой-то странной, — как-то отметил Фредди. — Со мной всё хорошо, па, — ответила она. — Бетти вечно пропадает где-то, ты тоже. Но с другой стороны, я очень рад, что вы пытаетесь наладить жизнь без меня, — он закурил. — Мы тебя всё так же любим, — Мэгги улыбнулась. — Я знаю. Но я хочу, чтобы Бетти нормально уже устроила свою жизнь. Я последние годы не давал ей это, а теперь у неё есть шанс, — Фредди принял расслабленную позу. — Не нужно было мне помогать тебе. Наверное, сейчас она жила бы с Робертом и они завели бы ребёнка, — Мэгги знала, что подобные слова обидят Фредди, но он молчал. Знал ли Фредди о том, что Бетти несколько лет тому назад собралась жить с Робертом? Знал. Прентер видел, как они с Плантом ворковали у старой квартиры Бетти. Да, она честно созналась, что у неё был роман с Робертом, которым Фредди всегда восхищался как музыкантом и ненавидел как мужчину. И это было уже много лет. Он помнил, как Бетти мчалась всегда к Роберту, когда в его жизни случалось землетрясение, а ещё то, что творилось в турах Led Zeppelin, если там оказывалась его девушка. Фредди всё помнил. Он знал, что последние четыре года Бетти изменяла ему с Робертом. Это не было особым секретом, пусть Бетти и всячески это скрывала. И ему пришлось с этим смириться, иначе бы она исчезла навсегда из его жизни. — Что ж, надеюсь, ты передумала учиться в Америке? — Фредди вернулся снова к знакомой теме. Мэгги подняла на него лицо. Она молчала, подбирая слова. — Нет, не передумала, — она хотела быть с Куртом, и, конечно, учёба в Штатах позволяла ей это делать. Литературу, язык и искусство можно было изучать и за океаном. — Мэгс, я не думаю, что это хорошая идея, — Фредди грустно улыбнулся. — Следующее лето всё покажет. Сама Мэгги сгорала от нетерпения снова увидеть Курта. Они не виделись уже много месяцев, пусть и постоянно болтали по телефону. И вот, в эту субботу она летела в Сиэтл. У Курта сейчас не было концертов, и они могли бы просто провести время вместе. Мэгги приехала в Сиэтл рано утром. Она снова сняла номер, надеясь, что к вечеру Курт появится в отеле. Она заказала ужин и немного выпивки и начала ждать Курта. Мэгги достала блокнот и ручку и начала делать наброски. Стук дверь отвлек её. Она отложила в сторону блокнот. — Привет, — она сама прильнула к нему. — Привет, — он не сразу понял, что изменилось в ней. Мэгги, кажется, сделала чёлку, из-за чего она стала выглядеть взрослее, а ещё перестала одеваться в джинсовые комбинезоны. — Ты… — он хотел сделать комплимент, но она его опередила. — Просто пришёл мамин парикмахер и отрезал мою челку, — объяснила она. Курт прошёл в комнату. Он увидел на столе коробку пиццы и бутылки пива, а также блокнот в красном кожаном переплёте. Он, не спрашивая у Мэгги, взял его, открывая первую попавшуюся страницу. Мэгги снова начала писать; она говорила, что несколько месяцев не могла найти тему для рассказа. Её ничто не увлекало, не интересовало, отчего бы не хотелось спать и просиживать допоздна за печатной машинкой. Курт пытался предложить ей пару волнующих тем, но Мэгги мало увлекали такие вещи. Да, она находила его тексты умными и остроумными, но они с Куртом по-разному смотрели на многие вещи. Иногда они ругались из-за этого, отчего Мэгги бросала трубку и Курт начинал думать, будто её настоящий отец итальянец, иначе откуда столько эмоциональности? В другой раз они просто смеялись над тем, что они говорят о разном, словно вообще никаких препятствий не существует. Между ними было много различий. Они знали об этом, но сейчас их не было. — Снова начала работать? — Курт закрыл блокнот. — Так, просто пришла в голову идея. — Да, но эта девушка, Кэсси… это же ты, — заметил Курт. — Она ведёт себя так же, правда, очень переживает и ревнует, что её парень совсем не ждёт её. — Вот и я не знаю, ждёшь ли ты меня, — она пожала плечами, взяв бутылку пива с журнального столика. — Слушай, — он не знал, с чего начать. — В последние дни я очень весело провожу время: всё рисую и что-то делаю. — Я знаю. Инопланетян любимыми красками, — Мэгги села на диван. — Я говорила с отцом… Никто не хочет, чтобы я уехала жить сюда. — Может быть, это и правда плохая идея. Вдруг я скоро стану богатым и куплю себе дом в Англии, — утешил её Курт. — Дом? В Англии? — она почему-то засмеялась, закрывая лицо ладонями. — Почему тебе так смешно? — Курт лёг рядом с ней. — Просто я не очень представляю тебя таким английским сквайром, владеющим акрами земли, лошадьми и овцами, — она перестала смеяться. — В Англии совсем другая жизнь. — Чопорные англичане, — он легко ударил её в бок. — Холодные и странные, но как напиваются, так сразу море по колено, — они уже смеялись вместе. — Познакомишься с моей мамой? — Ну, это… — он не знал, что вообще на это сказать. Он никогда не думал об этом. Да, он знал, кто такая Бетти Данлер, чем она занимается по жизни, складывал её портрет из того, что говорила о ней Мэгги, но увидеть воочию эту женщину, которая отличалась от Венди всем, было странно. — Да ладно, не надо, — Мэгги сделала глоток пива. — Я совсем не настаиваю, но думаю, что она тебе бы понравилась. Она чокнутая, и мне это нравится. Курт улыбнулся. Он достал сигареты и начал курить. Он всё думал, почему Мэгги не переняла у него подобную привычку, ведь в её окружении почти все курили. Она снова улыбнулась и раскинула руки. Курт, зажимая сигарету между пальцами, потянулся к ней. Он потянул на себя шнурок на её блузке; она сделала вид, что ничего не замечает. Обнажив часть ключиц, он прикоснулся к ним губами. От кожи веяло свежестью и мандаринами, а ещё фиалками и зелёным чаем. Курт зарылся лицом в ямку на длиной шее, его дыхание опалило Мэгги, и она ощутила, как знакомое тепло разлилось по телу. — Сделай это, — потребовала она. — Нельзя делать такой большой перерыв между встречами, — прошептал Курт. — В тебе просыпается голодный кролик. — Намекаешь, чтобы я нашла себе кого-нибудь? — она обхватила его шею руками, запуская пальцы в длинные светлые волосы. — Я буду очень зол, — он укусил её за мочку уха. — Тогда мне придётся переехать к тебе, — выдохнула она. Это могло бы разрушить любовную идиллию, сбить любовный пыл, но Курт словно не слышал ничего. Он знал: она шутит. Мэгги обладала отличным чувством юмора. — Не в этот раз, — Курт стал торопливо расстёгивать пуговицы на её рубашке. Кончиками пальцев он коснулся тонкой кружевной полоски бюстгальтера. — А что в этот раз? — она помогла стянуть с себя часть одежды. — Помолчи уже, — он накрыл губами её рот. Мэгги хотела бы оттолкнуть его от себя, но Курт завёл её руки наверх. Она поддалась ему, ощущая его нетерпение, думая, что всё же он всегда её хочет. Мэгги улыбнулась от этой мысли, приходя в настоящий трепет. Она и сама стала совершать резкие движения, когда помогала ему раздеться, чувствуя, что вот-вот взорвётся, если не получит желаемое. Когда он ворвался в неё, Мэгги прикусила палец, чтобы её громкие стоны не помешали соседям спать. Она обвила ногами его бёдра, думая, что и правда, в сексе столько всего привлекательного, и неудивительно, что Бетти его так любит. Мэгги отдалась потоку своих чувств, ощущая, как лавина снова её накрывает. Она не помнила, сколько лежала на Курте. Он перебирал её волосы, слушая дыхание, считал позвонки и думал, что в Мэгги больше чувственности, чем страсти, но ему это нравилось. — Сядь туда, — вдруг попросил он, указывая на камин. — Зачем? — спросила она, убирая пряди волос с глаз. — Я хочу нарисовать тебя, — Курт взял её блокнот и ручку. Мэгги приняла неуклюжую позу, но он не стал её поправлять. Было что-то такое в том, как её руки лежали на коленях, как спина приняла округлую форму, а ноги сложились в какую-то загогулину. В этом было столько всего, что и точных слов не найдёшь. Мэгги улыбнулась ему, и он принялся за работу. Прошёл, кажется, час, и Мэгги жутко замёрзла. Курт нашёл пару покрывал, а потом решил, что лучше всего согреет горячая ванна. Он опустил девушку в воду, садясь рядом с ванной, смотря за тем, как она откидывает голову назад, ногой водит по крану. — Тут места всем хватит, — вдруг сказала она. — Знаешь, всегда хотелось… как в кино. — Мэгс, не теряй свою невинность, — попросил он, дотрагиваясь до её щеки. — Тебе нравятся чокнутые девицы, а я недавно поняла, что именно такая. Ну, какая ещё деваха попрётся в другую страну, чтобы встретиться там с любовником? Только я. Курт рассмеялся на это. Он поцеловал её в губы, поддаваясь её фантазиям. — Знаешь, даже если всё закончится, я никогда этого не забуду. — Хочешь, это будет продолжаться вечно? — Курт стёр капли воды с её щеки. — Ты всё равно однажды разобьёшь мне сердце. Фредди разбил сердце Бетти, она его разбила Роберту, а ты разобьёшь его мне. Закон Вселенной, — она горько улыбнулась. Всю неделю Курт рисовал Мэгги. Он изображал её то инопланетянкой, то кошкой, то простой смертной, то цветком. Все образы, какие только приходили к нему в голову, цеплялись к Мэгги. Она купила ему краски, когда они гуляли по городу, а ещё карандаши и фломастеры. И Курт снова рисовал и рисовал, ощущая, как ему становится легче дышать. Часть рисунков он отдал Мэгги, но большинство забрал себе. Он хотел всё рассказать Трейси, оставить её и быть уже совсем с Мэгги. Но она там… Всё время далеко. Может быть, его слава изменит положение многих вещей, кто знает? Курт отпустил Мэгги, но в этот раз он не хотел этого делать. Да, он влюбился в неё, но вряд ли признается ей в этом. Ему не снесло крышу от любви, как он мечтал всегда, но он был уверен: Мэгги Данлер нужна ему, и он никогда не разобьёт ей сердце.