About a Girl

Грустная девушка, Иногда я думаю, что именно множество различий между нами не дают нам пуститься во все тяжкие. Ты чаще в Англии со своими друзьями и семьёй, я же, как перекати-поле, езжу из одного города в другой. Мы с тобой совсем из разных миров, и когда я был в Англии, я понял это. Но всё же есть нечто магическое во всём этом. Трудно сказать, что именно. Трудно вообще это понять, но временами я думаю о тебе. Мне кажется, что это затягивает меня в бездну, и хочется от этого отделаться. Теперь я с Тоби, с этой прикольной панкушкой, но она совсем не похожа на тебя. Вы совсем разные. И трудно понять, почему спустя столько времени я снова возвращаюсь к тебе. Наверное, я не теряюсь по жизни, потому что ты постоянно спасаешь меня звонками, но с другой стороны, ты бы всё упрощала, если бы не звонила совсем. Не нужно было бы много придумывать и не нужно было бы оправдываться. Но кто ж тебя остановит? Мэгги Данлер, ты — настоящая заноза, и проще тебя вырвать, чем и дальше жить с тобой. Но мне трудно это сделать сейчас. Октябрь 1989 Поехать в Ньюкасл в понедельник та ещё морока. Не то чтобы её пугали трудности, просто на словах было куда проще сбежать, чем на деле. Оказалось, что надо столько всего придумать, чтобы собрать рюкзак и отправится за Куртом по Англии. Это была его первая поездка в Британию, и, конечно, Мэгги радовалась этому как ребёнок. Но счастье её было не таким уж и долгим, ведь после у неё начались проблемы в школе. Выпускной класс налагал на неё множество обязанностей, а ещё надо было готовиться к экзаменам и вообще больше думать о будущем, а не о том, как бы встретиться со своим парнем. Мэгги хотелось бесшабашности; а потом она смотрела на свои унылые отметки и вызовы Бетти в школу и уже хотела другого. Бетти, как и всегда, не было дома. Она давала последние концерты в череде своего успешного шоу, попутно зависала с Полом и вообще раньше Рождества не собиралась приехать домой. Конечно, ей было просто некогда ходить по собраниям и выяснять отношения. В свои тридцать восемь Бетти хотела заниматься собой, а не выслушиванием морали и советов по воспитанию от училок из школы Мэгги. Всё это вызывало лишь только негатив со стороны консервативной части педагогического состава, но Мэгги не хотела беспокоить Бетти, зная, что после Нового Года она собиралась делать операцию по исправлению вальгуса и планировала отправиться в свой первый серьёзный тур, ведь в начале года у неё должна выйти пластинка. Фредди было просто бессмысленно вызывать в школу, тем более, что чаще он бывал в Швейцарии, а если уж и выходил на публику, то очень редко. Оставался Роберт, но он сам не вылезал из студии, завершая работу над пластинкой, да и кто вообще его пустит и будет слушать? В итоге Мэгги решила позвонить дяде Джонатану. Странное это дело. После того как умер Роберт, отец Бетти, Бетти стала общаться со своей семьей. Долгие годы она предпочитала игнорировать тот факт, что её отец владел универмагами по всей Англии, хоть и нагло пользовалась его фамилией, не собираясь её менять. Их конфликт с отцом начался ещё до рождения Мэгги и продолжался до самой смерти Виктора. В итоге Джонатан, брат Бетти, решил, что будет честнее отдать ей фамильный дом, где они сейчас и жили. — А где вообще твоя мать? — возмущался дядя. — Ну, где она? Где-то в Южной Америке, — Мэгги пожала плечами. — Сказала, что сейчас у неё просто нет времени. — Ясно, — буркнул дядя. Бетти общалась с Джонатаном и его семьёй постольку-поскольку; если бы не Виктор, то всё давно бы рассыпалось. Отчасти её можно было понять, но Мэгги считала, что пора бы выкинуть уже прошлые обиды. Они никак не помогают Бетти, а только тянут её на дно, но объяснить это ей никак не получалось. Джонатан выслушал пару нотаций, что-то вроде того, что племянница стала слишком дерзкой и вообще перед экзаменами сейчас совсем не тем занята. Ему нечего на это было сказать. Он сам помнил, как в молодости таскался по девчонкам, курил травку и выпивал каждый вечер, что вредило его учёбе и работе. Об этом не стоило сожалеть, ну, если только об одной вещи: он был пьян, когда умерла Френни, и понял это, когда только протрезвел. Ну, и об ещё одной вещи можно было сожалеть: он не помогал Бетти, когда она решила схватиться с отцом и жить так, как ей хочется. Но с другой стороны, что он мог сделать? Сам получал небольшой оклад, снимал жильё, чтобы не встречаться с тиранией отца, и пытался вертеться по жизни. — И что же на этот раз? — спросил он, когда они вышли из школы. — Ну, я просто не ходила в школу неделю, — сказала Мэгги. — Почему? — Джозеф поднял воротник пальто. — Мой парень приехал, — Мэгги потупила взгляд. — Всё понятно. В плане мужчин вы с Бетти одинаковые. Теряете голову там, где не надо. Хорошо. Я поехал в офис, тебя подвезти? — Нет, я пройдусь пешком, — Мэгги улыбнулась, доставая из рюкзака красный берет. Поехать в Ньюкасл уже было плохой идей, но Мэгги хотелось быть рядом. Она собрала вещи, оставила записку Ирме, что уехала к Кармен пожить на несколько дней, а потом села на поезд. Кармен не злилась. Она уже привыкла с детства, что они прикрывают друг друга. Когда они чудили, то Кармен как старшая брала на себя ответственность и принимала удар. А Мэгги сейчас во многом помогала самой Кармен. Они уже так привыкли к тому, что всегда вместе, просто жизнь друг без друга не помышляли. Их часто принимали за сестёр в новых компаниях, ведь они в чём-то были похожи: черноволосые, большеглазые и с чувственной линией рта. Кармен много взяла от Морин, а Мэгги — от бабушки-испанки. — Наверное, мой отец был итальянцем или же тоже испанцем, — часто рассуждала Мэгги. — А ты спроси у неё, — Кармен улыбнулась. — Я думаю, что она скажет. — Если она не сказала это Фредди, то почему бы ей говорить мне? — Мэгги сникла. — Папа знает. И уже много лет. Она в самом деле пыталась узнать правду, но, кажется, её знал только Роберт. Интересно, когда и почему она сказала всё ему? Конечно, между ними всегда было полное доверие и ещё настоящая любовь, но почему она Фредди не доверила эту тайну? Мэгги не могла это понять. — Ты не поверишь просто, — как-то сказал Роберт. — В смысле? — Он уже умер, — Роберт закинул руки за голову. — Уже давно. — Музыкант? — Нет, из её труппы, — просто ответил он. Мэгги стала искать, кто был тогда в труппе Баланчина, когда там танцевала Бетти, и поняла, что все живы, а оставался сам маэстро. Она решила не думать об этом. Решила вообще сделать вид, что этого не существует, но иногда правда стучалась в её дверь. Наверное, поэтому она решила сбежать из Лондона на несколько дней и отвлечься от всех мыслей.

***

Курт потушил сигарету. Ньюкасл. Обычный английской город. Отправная точка, откуда начинался путь группы по стране. Он уже не нервничал. Совсем. Не боялся вообще ничего. Он думал, что стоит позвонить Мэгги, чтобы она приехала к нему, но потом подумал: глупо отрывать её от учёбы. В Ньюкасле они остановились в маленькой гостинице, где был очень вкусный завтрак. В Англии пиво совсем другое на вкус, но его было очень много, так что можно напиваться каждый вечер. Чэд и Крист были в полном восторге, им Англия казалась какой-то далёкой и непонятной страной, и все эти древние улочки, строгие фасады зданий и серое небо, висящее над городом, напоминали о том, что они всё же в другом мире. От размышлений Курта отвлёк стук в дверь. Он никого не ждал, да и не собирался предаваться всем грешным увлечениям с девчонками. Впрочем, про местных девушек говорили то, что они не такие раскрепощённые, как американки. Курт удивлённо посмотрел на дверь и пошёл открывать. — Мэгс? — он посмотрел на девушку. Она сняла берет. — Что ты тут делаешь? — Заткнись и просто поцелуй меня, — она прильнула к нему всем телом. Следующий час они ни о чём не говорили; Мэгги всё пыталась вызвать прежнюю искру в Курте, но у неё это слабо получалось. Он был каким-то вялым и порой безучастным, откидываясь на подушки и лениво наблюдая за тем, как она старается сделать ему приятное. После он курил, а она лежала рядом, совсем не понимая ничего. Что вообще это было? Курт понимал, что это может случиться. Как-то это было логично. Она знала, что он приедет в Англию, — у неё хватало друзей музыкантов, способных вычислить его. Он потушил сигарету и закатил глаза, смотря на серый потолок и люстру с кружевным синим абажуром. Курт посмотрел на Мэгги, она отвернулась от него и, кажется, уже спала. Нет, это, конечно, замечательно, что она приехала. Но почему-то сейчас хотелось побыть хоть чуть-чуть одному. Принять героин, который он умудрился найти в Англии без особых проблем, и просто, растянувшись на постели, словить кайф. И вот он не один. Тут с ним Мэгги, думающая, что обязана провести с ним время. Признаться, за последние месяцы он несколько изменил отношение к ней. Порой она казалась ему назойливой мухой. Её неожиданные звонки иногда походили на желания фанатки во что бы то ни стало достучаться до него. Да, летом они провели чудное время, но то было тогда. Столько воды с тех пор утекло, но Мэгги, кажется, оставалась всё той же. Она перестала писать и хоть чем-то увлекаться, книги её уже не так интересовали, а экзамены она легко могла завалить из-за такого наплевательского отношения к учёбе. Мэгги как будто потеряла свой внутренний запал, которым он всегда восхищался. От неё перестал исходить творческий свет, и это его удручало. — О чём думаешь? — спросила она с утра. — Тебя надо было посадить на поезд и отправить домой, — просто сказал он. — Ты любишь чокнутых, — она приподнялась на локте. — Мне нравилось, когда ты постоянно чем-то занималась, — Курт с неким упреком посмотрел на неё. — Занималась? — она опустила глаза. — Слушай, меня сейчас ничего не увлекает, и я, собственно, не хочу искать точку опоры. — В этом и вся беда, — Курт потянулся к сигаретам. — Будешь вредничать — я точно позволю Энтони трахнуть себя, — это прозвучало несколько угрожающе. — И станешь такой, каких ты постоянно призираешь, — напомнил Курт. — Это слишком сильное слово, да и я сама ко многому отношусь проще, — Мэгги дотронулась до его щеки. — Я люблю тебя и не хочу ссориться. Но они ссорились. Тихо и странно. Гром не гремел, но неприятный осадок всё равно остался. Мэгги, ничего не говоря, оделась и отправилась привести себя в порядок. Она смотрела на своё отражение и не понимала, что вообще сейчас творится.

***

Она осталась. Хотя стоило бы и правда уехать в Лондон и заняться делами. Мэгги искренне хотела показать тот мир, в котором столько лет прожила, открыть прекрасную страну с её многовековой культурой. Но Nirvana это мало интересовало: они волновались из-за предстоящих концертов, отчего и пили. Закономерно, иного Мэгги всё же не ждала. Она делала вид, что не замечает этот холодок, пробежавшийся между ней и Куртом. После концерта они поехали в Манчестер, но Мэгги не смела предложить сходить в «Хаседену» [1], потому что вряд ли музыкантам понравилась бы та музыка, что играла там постоянно. Утром они забурились в отель и полдня проспали, перед тем как выйти на сцену Манчестерского Университета. — Курт, а чего твоя подружка молчит? — спросил Крист, входя в маленькую гримёрную. — Даже не знаю, — Курт сделал глоток пива. Мэгги сдержала порыв запустить чем-нибудь в Курта. Она кисло улыбнулась и откинулась на спинку кресла, включая плеер. Она не собиралась слушать ни панк, ни грандж, врубая одну из кассет Current 93 [2], которые полюбились ей своей странностью и лиричностью. Дальше всё происходит как и в прошлые дни: новое место, сон, еда и снова концерт в Лидсе, после чего всех ждал Лондон. Курт всё так же не говорил с Мэгги, а Чэда это уже начало порядком бесить. С ними англичанка, которая может многому научить, многое показать и открыть, а Курт делает вид, что её тут нет. В итоге они поругались на пути в Лондон. Всё случилось неожиданно. Как-то слова сами стали вырываться на свет. Мэгги боялась этой части своей натуры: наверное, восточные корни давали о себе знать. Она говорила то, что думает, и иногда ей казалось, что сейчас она подписывает себе смертный приговор. — Потому что я хочу тебе помочь! — крикнула она на весь вагон поезда так, что все обернулись к ним. — Может, надо у меня спросить? — Курт бросил на неё злой взгляд. — Да иди ты к чёрту! Курт и сам не думал, что она способна проявить агрессию из-за мелочи. Всего лишь один неловкий вопрос — и итальянские ругательства летели в его сторону, перемежавшиеся с испанскими. Мэгги научилась так ругаться у Фло, своей няни, которая была с ней верой и правдой много лет. Курт испугано смотрел на неё и совсем не ожидал, что она начнёт извиняться. В Лондоне она предложила поселиться у неё, учитывая, что кроме прислуги никого не было, и то Ирма не заложит их. Это была очень заманчивая идея, ведь Курту давно хотелось посмотреть, как Мэгги живёт, и ради этого он отказался от сна и отдыха. Её дом похож на конфетку: розовый фасад, белые наличники. Он кажется большим и светлым, очень дорогим. Внутри всё пропитано какой-то странной атмосферой: лоск бросается в глаза, но при этом тут очень уютно. Мэгги показывает все комнаты, открывая двери одну за другой, а её спальня оказывается такой, какой она описала в прошлом. Курту трудно понять, что именно он ощущает сейчас. Его подруга не церковная мышь, привыкла к тому, что вокруг неё всё именно вот так ярко и дорого. А что он может дать ей? Возможно, следующий альбом Nirvana выстрелит и тогда на него свалится куча денег, а может быть и нет. Не стоит исключать — удача вещь странная. Его девушка совсем не простая, и сейчас это пугает. До этого мига её жизнь казалась ему далёкой, а сейчас всё стало осязаемым. — Наверное, у вас и правда много денег, — сказал Курт, когда они оказались на кухне. — Ну, у папы больше, просто этот дом мама не заработала. Она тут родилась. Его построил мой прадед для своей жены, — Мэгги достала из холодильника польские колбаски и печёный картофель. — До того как мы переехали сюда, мы жили недалеко отсюда в большой квартире, а ещё раньше снимали жилье. Я почти не помню те дни, когда мама считала деньги, но врезалось в память, как её кавалеры вечно приносили нам домой то еды, то ещё чего-то. Особенно Роберт. Он всегда думал, что так может быстрее соблазнить Бетти, но она быстро его раскусила. — Она… — Она роковая женщина, и с такой мало кто уживётся, — Мэгги поставила всё в микроволновку, включила чайник, чтобы заварить чай с уэльскими цветами. — А я совсем не такая. Ладно, в общем, не об этом. Жаль, что у вас так мало времени, иначе я бы показала Лондон. — Мэгс, тебе не надо открывать для меня мир, — он дотронулся до её руки. — Мне вообще надо всё забыть, — она выдохнула. — Я тут узнала, кто мой отец. И даже не знаю, радоваться мне или нет. — Ты можешь с ним увидеться, — Курт улыбнулся. — Нет, не могу, — отрезала она. — Он умер много лет тому назад. Курт обнял её, ощущая как её слёзы падают на его футболку. Вдруг просигналила микроволновка, и Курт разжал объятия. Мэгги быстро стёрла слезы. Она улыбнулась и поняла, что это не имеет вообще никакого значения. И правда, как изменилась её жизнь от этого знания? Никак. Значит, и повода для слёз нет совсем. — Скажи, как это было? — вдруг спросил Курт, когда она протянула ему чашку чая. — Что было? — уточнила она. — Концерты, — Курт сделал глоток чая. — Всё было хорошо, — это прозвучало очень бесцветно. Где же та девочка, которая всегда так восторженно говорила о его творчестве? Курт совсем не понимал перемены в Мэгги. Может быть, её роскошный дом так действовал на неё: в привычной обстановке она превращалась в настоящую обитательницу богемы? Он смерил её внимательным взглядом, сдерживая в себе вопросы, бушующие в нём. Мэгги и правда изменилась за прошедший год. Да, она взрослела, сомнений в этом не было никаких, но всё же в чертах её характера возникло что-то такое, что он осязал кожей, но не мог дать название всем переменам. Курт улыбнулся, но это получилось как-то вымученно. Что он тут делает? Ему надо быть со всеми остальными, а с Мэгги в этом роскошном доме. Он понимал, что если сегодня уйдёт, то, скорее всего, никогда уже не вернётся. — Что с тобой? — вдруг спросила она. — Я не нужна тебе? — У меня всегда были мысли, что между нами ничего не может быть, — он потупил взгляд, решая, что не скажет про Тоби. И так слишком много лишних слов можно сейчас произнести. — Да, но ты позволял, чтобы это было, — отметила она. — Мэгги, послушай, я не тот, каким ты меня видишь, — начал Курт. — Я принимаю наркотики и вовсе не кокаин. Я курю и совсем не понимаю тот мир, в котором ты живёшь. Мы слишком разные. Я бы сказал, что мы другие. — Ты… — она поджала губы. — Я надоела тебе? — Нет, просто дальше всё будет ещё хуже, — Курт сделал глоток чая. — Ты пытаешься сделать приятное, но у тебя это плохо получается. — Хренова мужская гордость! — она закатила глаза. — Что ты, что папа — все из одной оперы! Знаешь, почему я появилась на свет? Потому что тот, кого я считаю отцом, изменил Бетти по простой причине — ревность к её успеху. В итоге, она наделала столько глупостей и моё рождение в том числе. И ты из этой же оперы. — Мэгс… — он попытался дотронуться до её плеча, но она отвернулась от него. — Я правда очарован тем, что ты пишешь, как ты это делаешь, но я… — Но ты не влюблён в меня, — закончила она за него. — Всё не так, как кажется, — Курт вздохнул. — Нет, всё так, как кажется, — она старалась не расплакаться. А ведь Кармен её предупреждала. Говорила, что всё может быть так. И не один раз. Но Мэгги редко её слушала, думала, что всё же однажды её любви окажется достаточно, чтобы зажечь искру в Курте, но это не совсем так. Мэгги не понимала, как могла сама оказаться в такой ловушке, и сейчас было проще уйти красиво, вернее, выгнать Курта и больше с ним никогда не видеться. — Я прошу тебя, уходи, — потребовала она. — Мэгс, — она развернулась к нему, смотря прямо в глаза. — Нет. Может быть, я потом передумаю. Но сейчас я просто хочу побыть одна, — он пошёл в гостиную и взял свои вещи. — Мэгс, я восхищаюсь тобой. Правда. Но я хочу чего-то добиться, а потом впадать в отношения, которые станут чем-то большим, чем просто времяпрепровождение. — Тогда я уже не буду ждать тебя! — и она закрыла за ним дверь. Да, к чёрту его! Мэгги не собиралась убиваться по Курту, как Бетти по Фредди. Не заслужил!