About a Girl

Грустная девушка, Я думал, что твой глупый Хосе всё же поведётся на все мои слова. Но он у тебя оказался совсем глупым. Решил сделать вид, что ничего не понимает. Думает, будто ты святая. Но мы же с тобой оба знаем, что это не совсем так. Ты всё время была с ним, а сама названивала мне, спрашивая различные советы. Он никогда тебя не поймёт. Он вообще на это не способен. Он не переживал тех же душевных терзаний, что и ты, ему не понятно, когда взрослые рушат твой мир, а ты ничего не можешь тут сделать. Ему не ясно всё то, что у тебя было на душе. Он всего лишь делает вид, будто тебя понимает, симулирует то, что никогда ему не будет знакомо. Сама подумай, а нужно ли тебе всё это? Нужен ли он тебе вообще? Думаю, если ты заглянешь глубоко в себя, то поймёшь. Проблема лишь в том, что ты сама всё разрушила. Ты стала убегать от меня, ускользая в свою реальность, думая, что общество самодовольных напыщенных рокеров тебе больше подойдёт. А что в итоге? Ты выбрала этого Хосе, который потом не оценит ни одного твоего творческого порыва. Он станет лишним в твоей жизни. Не думай, что в отношениях с ним ты скроешься от действительности и мира. Я бы не выбрал Кортни, если бы не ты. Ты не оставила мне просто ничего. Возможно, моя вторая половина — это ты, а не она? Май 1992 Мэгги глянула на Хосе. Он был спокойным, хотя она знала: последние недели он был взвинченным. Причина была очень простой — Курт Кобейн и подозрения в измене. Наверняка Хосе казалось, что во время лондонских концертов Nirvana она была с Куртом. Она бросила на него ещё один взгляд, после чего перевела взор на дорогу. Сегодня они ехали в Дженнингс на день рождения Бетти. Они с Робертом решили пригласить семью и самых близких друзей, потому что многие не могли оторваться от дел, а ещё, учитывая положение Бетти, это было самым разумным на свете решением. — Поговори со мной, — попросила она. — Ты правда с ним встречалась? — прорвало у Хосе. — Всё это время? — Нет. Я не виделась с ним с той встречи в Сиэтле, но я звонила ему какое-то время, — Мэгги решила не врать. — Но всё сошло на нет, и уже давно. Он каждый раз засаживает себе героин в вену и названивает мне. Я не хочу иметь с ним ничего общего. Ты мне не веришь? — Мэгс… — Давай оставим все ссоры на вечер. Мы едем на день рождения мамы, и ей нельзя сейчас волноваться и переживать за то, как мы говорим друг с другом, — предложила она, прикусывая мизинец. — Ты вообще о чём? — Они с Робертом ждут ребёнка, и я хочу, чтобы всё у них получилось. — Мэгги совсем отвернулась от него. — Я думаю, что уже сегодня они всё расскажут… — Я не хочу ссориться. — Хосе вытянул шею: впереди уже показались ворота Дженнингса. — Я думала, что ты хочешь этого. Тогда почему ты вёл себя так со мной? — Мэгги метнула на него непонимающий взгляд. — Мне надо было всё обдумать… — Господи! — закатила глаза она. — Вечно вы мужчины печётесь о своей гордости. — Иногда у мужчин нет ничего важнее этого. — Я перестала его любить уже очень давно. Просто мне такое рассказывают о Курте и его жизни, что я всё больше и больше понимаю, как же хорошо, что я ушла от этого. Подсознательно я всегда понимала: нам не по пути. Но я была глупой и влюблённой дурой, верящей, будто бы от любви умирают. По сути, я сделала ту же ошибку, что и мама. — Ну, Бетти до сих пор рассуждает, что умрёт без Роберта. — Хосе бросил на неё нежный взгляд. — Это совсем иная форма зависимости, — Мэгги засмеялась. — Они друг друга уважают и понимают. Курт никогда меня так не уважал, как ты, и не понимал меня, как ты. — Но думает он, конечно же, иначе. — Хосе нахмурился. — Сказал, что ты всё ещё сохнешь по нему. — Что за бред? — возмутилась Мэгги. — Наверное, героин совсем ему уже затуманил мозг. — Я не поверил ему, но на время он сбил меня с толку. В последние дни Бетти и Роберт жили в Аргоеде, их общем доме в Монмуте, купленном ещё семь лет тому назад. До «Рокфилда» было подать рукой, поэтому Роберт и выбрал это дом, чтобы было проще работать. Мэгги любила этот несколько старомодный дом, где пахло деревом и апельсиновыми листьями. Именно здесь она впервые пришла к мысли, что между Бетти и Робертом есть любовная связь и что ей нужно было разыграть неведение ради Фредди. И пусть после она во многом сомневалась, всё же не стоило этого делать. С того дня как они с Хосе встречались с Бетти и Робертом, прошло уже много времени и новостей не было, по сути, никаких. Это означало, что сейчас можно было чуть расслабиться. Как и свадьбу Кармен, Бетти решила отпраздновать свой день рождения на улице: поставить столы, накрыть их и провести время в саду, каким она была занята в последние годы, заказывая цветы со всего света. Никто не мог подумать, что в Бетти может открыться подобный талант. Когда Мэгги и Хосе приехали, то уже собрались некоторые гости. Они привезли «баттенберг», один из любимых тортов Бетти, отдав большую коробку Роберту. — Как мама? — спросила Мэгги, когда они вошли в дом. — Сама всё увидишь. — Они оказались в гостиной, где все оставляли подарки. Бетти принесла в дом новую традицию, которая была у Данлеров ещё со времён Дианы. Она считала, что все подарки надо открывать на следующий день, чтобы не видеть разочарование или недовольство, правда, Диана всё равно совершала звонки или отправляла всем письма с благодарностями. Вот и сейчас всё было так же: завтра, чтобы открыть все эти яркие коробочки, Бетти возьмёт с собой их с Кармен, а ещё Логана, ведь в последнее время он жил вместе с отцом. — Нет, я хочу спросить у тебя, — возразила Мэгги. — Ну достала уж всех своей деятельностью. У неё словно жабры появились. — А! — протянула Мэгги, засмеявшись. — Если бы она чувствовала себя плохо, то поверь: всё было бы иначе. Поэтому сама всё увидишь и поймёшь. Мэгги нашла Бетти на улице. Она была в нежно-розовом платье свободного кроя, чтобы никто не мог увидеть её слегка обозначенный животик. Будучи на пятом месяце беременности, шагая везде на высоких каблуках, она явно не то чтобы уменьшала свой запал, но даже приумножала его. Весело раздавая указания, Бетти здоровалась со всеми, шутила и просто светилась от счастья. — О! Маги, привет! — Бетти обняла дочь, стараясь сохранять некую дистанцию. Она редко так её звала. Даже в детстве. Бетти была или серьёзной с ней, или слишком мягкой. У них всегда было своеобразное общение, но это никогда не являлось особой проблемой. Всё же если верить семейному архиву, то и Френни весьма странно общалась с дочерью, а та лишь переняла чужой опыт. — С этой чёлкой ты выглядишь взрослее. — Бетти провела ладонями по её волосам. Руки замерли на плечах. — Мне уже двадцать лет… — Я знаю, детка, а я только недавно это поняла. День рождения Мэгги в этот раз они не праздновали в семейном кругу. Мэгги вместе с друзьями отправились в клуб, где было весело и немного непривычно. Впрочем, и раньше случалось такое, что работа оттягивала на себя всё и все просто присылали подарки. Ничего серьёзного, и Мэгги никогда не обижалась, что Бетти в это время не было дома. — Как у тебя дела? — спросила она. — Лучше скажи, как у тебя дела, — попросила Мэгги. — Чёрт! Он всё же не удержался и всё рассказал… — в её голосе не было ни обиды, ни раздражения. — Нет, я просто сложила всё услышанное, а он не стал отпираться. — Мэгги нахмурилась. — Ясно, — протянула Бетти. — Ладно, пойдём ко остальным. — Так как у тебя дела? — не унималась Мэгги. — У меня всё хорошо, не считая того, что я набрала вес и перестала быть плоской, как стиральная доска. — Тебя даже сейчас беспокоит то, как ты выглядишь! — Твой дед воспитал во мне много комплексов. В его понимании я всегда должна была нравиться мужчинам, а если выглядела плохо… И потом, он считал меня хорошенькой, а не умной, поэтому нужно выглядеть так, чтобы найти мужа. Мэгги всё смотрела на мать, думая, какой она будет в этом же возрасте. Бетти обладала определённым магнетизмом, и сегодня она всех заряжала своим настроением. Она колко отвечала на шуточки Джимми и пыталась растормошить Джонси, вступала в перекидывание фраз с остальными гостями и постоянно осаживала Роберта, если тот пытался обращаться с ней как с хрустальной вазой. Мэгги с Кармен вечно переглядывались, явно ожидая момента «икс»; очевидно, Роберт так же не смог удержаться от шквала вопросов дочери и всё ей рассказал. Благо секреты и правда остались секретами. Всё могло быть куда веселее и менее по-домашнему, но все, кто приехал в Дженнингс, были рады и этому. — У нас с Робертом есть новость. — Бетти взяла бокал с вишневым соком. — Мы бы сказали ещё недели три назад, но решили, что всё же подождём с признаниями. Просто у нас через четыре месяца родится ребёнок. Мэгги переводила взгляды с одних гостей на других, следя за реакцией, ища тех, кто искренне обрадовался, и тех, кто явно ничего не понял. Кто кинулся поздравлять, а кто не принял это вроде Ширли или Энн. Претензия была вполне ясная: Бетти нисколько не поправилось, и казалось, что они с Робертом просто надувают всех, а сами в итоге всем подсунут чужого младенца. — Ба, она же танцовщица, — влезла в разговор Кармен. — Я вот ещё недели две назад поняла, что она набрала вес. По-моему, всё очевидно. — Столько лет ничего — и в сорок один год сразу же получилось, — пробурчала Энн. — Не все даётся всем и сразу же, — философски отметила Кармен. Это вряд ли могло испортить всем день. В любом случае было видно, как Бетти ко всем благосклонно настроена и готова была радушно дарить своё гостеприимство. Судя по её торжествующей улыбке, она знала, что достигла своей цели и заставила всех недоброжелателей замолчать. Бетти привыкла к нападкам в свою сторону, прекрасно научившись их отражать. Когда большинство гостей разъехалось, Мэгги вышла на улицу. Бетти о чём-то говорила с Робертом-старшим; они что-то очень мило и весело обсуждали. Мэгги не стала рушить их идиллию и вернулась в дом. — Поможешь мне убрать всё в холодильник? — услышала она голос Хосе. — Конечно. — Она взяла со стола остатки торта, надеясь, что чуть позже доест. Они с Хосе были в неком замешательстве. Странно и чудно это было. Ей было двадцать лет, и скоро у неё появится сестра. Кармен находилась в таких же смешанных чувствах, когда родился Джесси, но быстро его приняла. Впрочем, давно уже надо смириться с тем, что их семья весьма необычная и живёт вообще по каким-то своим неписаным правилам. — Всё это так… — Хосе осёкся. — Ну… если бы я не была такой сукой, то всё случилось бы раньше. Или всё же нет… — Мэгги призадумалась. — В любом случае не нам об этом судить, — философски заметил Хосе. — Будет забавно, когда моя сестра, дети Кармен и мои будут примерно одного возраста. Вот тут уж всем бы разобраться, кто и кому является роднёй. — Мэгги улыбнулась, подавая тарелку с недоеденными закусками. — Всё остальное и правда особо не имеет значения. — Я давно понял, что в этой семье всё необычное. — За это тебе же так нравится тут бывать? — Она обняла его за руку. — С твоей матерью просто общаться. Роберт вообще суперский мужик. Про Кармен и Чарли я вообще молчу. Логан славный парень. Ну, ещё не надо забывать про бабушку с дедушкой и Морин. Есть ещё Данлеры, но они вообще не такие. — Они бедовые, как говорила моя прабабушка. — Мэгги тихо засмеялась. — Они слишком англичане. Такие чопорные аристократы. Хуже старомодной испанской аристократии. Они вместе поднялись в спальню, быстро начиная снимать друг с друга всю одежду. Мэгги упала на кровать, раскрывая объятья для Хосе, чувствуя его приятную тяжесть тела. Она поцеловала его в висок, чувствуя, как его пальцы поглаживают внутреннюю поверхность бедра, задевая влажные складки. Она прикусила губу, закидывая голову назад, наслаждаясь тем, как он стал целовать её грудь, постепенно спускаясь всё ниже и ниже. Жизнь имеет значение только тогда, когда в ней есть любовь, и не важно, к кому и к чему. И сейчас, тая в ласковых руках Хосе, Мэгги ощутила на себе эту истину. Поддавшись Хосе, она помогла ему глубже проникнуть в себя, уже не думая ни о чём. Это было безумно приятное ощущение, способное вознести до небес и прогнать все серые тучи. В их с Хосе случае телесная близость всегда приобретала несколько иной оттенок. Для них она не была смыслом жизни, а больше способом выражения эмоций и чувств, может быть, поэтому они всё больше становились похожими на супругов, какие вместе прожили уже не один год. Мэгги не так много знала о страсти, любви или же сексе. Но она сейчас шла по наитию, пробуя и делая ошибки. Она не набила серьёзных шишек, как её мать: их с Кармен всё это обошло стороной. Им по жизни попадались козлы, но они ловко и без особых последствий смогли избежать их, быстро найдя себе нормальных парней. Весь этот безумный, сумасшедший мир рок-н-ролла был не для неё. Вся та жизнь, какую ей бы мог дать Курт, просто бы сломала её. Мэгги это поняла спустя четыре дня после знакомства с Хосе. Да, Курт был её первой любовью, первым мужчиной, но на этом жизнь всё равно не заканчивалась. Курт ещё тогда сидел на героине — ничего бы не изменилось даже сейчас, если бы они остались вместе. — Мои родители обещали приехать через некоторое время. Хотят познакомиться поближе с тобой, Бетти и Робертом. — Это будет чуть сложнее, учитывая, что они сейчас постоянно живут в Пеналлте и лишь иногда приезжают сюда. — Мэгги обняла Хосе. — Ну, думаю, что с Робертом проще всего договориться. Никогда не видел этот дом в Монмуте, — выдохнул Хосе. — Он очень старомодный. — Мэгги засмеялась. — Мне было лет тринадцать, когда мы все туда приехали. Нам казалось странным, что Бетти и Роберт купили дом на двоих, и всё объяснялось тем, что так проще работать. Тогда я их и застала утром в одной постели. Это было так интимно и так волнительно одновременно. — Ты подыгрывала им ради Фредди? — Что-то вроде того. — Мэгги заглянула в глаза Хосе. — Но я всё равно обиделась за то, что они так и не нашли времени мне рассказать, когда мне исполнилось лет четырнадцать. — Моя мама просто переживает за меня. — Да, сын не хочет возвращаться домой. — Её пальцы скользнули по его щеке к шее. — Просто сын не хочет оставлять эту сельскую глушь. Пеналлт — такая же глушь? — Ага. — Мэгги поцеловала его в подбородок. — Чёрт… всё, я точно хочу бросить Лондон. — Нам необязательно ждать ещё два года там. Мы можем уже строить свою жизнь. Сейчас. Тем более, Кармен и Чарли подумывают перебраться в Бат. — Давай всё же не будем торопиться. Хосе всегда был таким рассудительным, поэтому с ним было проще и легче в обычной жизни. В последнее время Мэгги посещали странные мысли о своём будущем, но пока её мало кто в этом поддерживал, но и спешить правда не стоило.

***

К маю Курт снова подсел на наркотики, сумев продержаться трезвым менее шести недель. В рок-кругах было известно о его пристрастии, и в конце концов слухи дошли до газетчиков. Правда, все оправдывали Курта проблемами с желудком, помня, как он часто жаловался на необъяснимые боли. В том месяце к Курту приехал его старый друг Джесси Рид. Курт заходил в ванную, чтобы не ширяться в присутствии Рида или Кортни, которая страдала от утренней тошноты и не хотела видеть, как Курт ловит кайф, чтобы не сорваться и не навредить ребенку. Но Курт не стеснялся обсуждать свою привычку с Джесси, и большую часть дня они провели в ожидании новой партии наркотиков. Курт явно преодолел страх перед иглами, который Джесси помнил с юности. Курт даже умолял своего старого друга найти ему запрещённые инъекционные стероиды. Он сходил с ума и совсем не собирался прекращать всё это. Нынешняя квартира Курта не слишком отличалась от розовой квартиры в Абердине: стены были разрисованы граффити, мебель была дешёвой, и в целом это была жуткая дыра, но им с Кортни всё нравилось. Курт снова начал рисовать, и гостиная заполнилась его работами. Одна картина представляла собой полотно ярко-оранжевого цвета с коричневым собачьим зубом, свисающим на нитке по центру. На другой красовались багровые пятна от раздавленных по центру цветов — мазков краски. Ещё на одной были изображены кроваво-красные кресты с призрачно-белыми инопланетными изображениями позади них. На одном гигантском полотне был изображён инопланетянин, висящий, как марионетка, с крошечным оголённым пенисом; в углу, глядя на зрителя, сидела маленькая кошка, а в другом Курт написал: «Ректальные абсцессы, конъюнктивит, расщепление позвоночника». Наконец-то Курту начали приходить авторские гонорары, и деньги для покупки холста и красок перестали быть проблемой. Он тратил много на наркотики, но в остальном не представлял, что вообще можно делать с такими деньгами. Из памяти почти выветрились рассказы Мэгги про жизнь всех этих гедонистов из мира рока, какие творили всякую дичь, когда становились богатыми и знаменитыми. Курт просто знал, что никогда не станет таким же и не будет вести себя так же, пусть Мэгги и постоянно твердила, будто его настигнет такой же злой рок славы, как и многих других. — Только не бросай трубку! — Курт знал, что это Мэгги, — угадал по её дыханию. — Отстань от меня. Ты вообще помнишь, как звонил Хосе… — А это был он? — Курт явно был снова обдолбан. Впрочем, Мэгги уже привыкла к этому. — Он ушёл от тебя? — Нет, чёрт возьми! — прорычала она. — Он тут и никуда не собирается вообще-то уходить. Курт всё понимал. Таких, как Хосе, точно не прогонишь. Они как оккупанты: забирают всё, что плохо лежит. Вот и он такой же. Если бы он не появился в жизни Мэгги, то она осталась бы с ним. Почему его вообще постоянно посещают подобные мысли, если он любит Кортни и счастлив с ней? Курт каждый раз с трудом находил ответы на многие вопросы. Этот был одним из них. — Скажи, почему ты меня бросила? — Нет, это ты меня бросил. Ты ничего не захотел сделать для того, чтобы я пожелала остаться. У меня была своя жизнь, которую ты сначала просил сохранить, а потом надеялся, что я её разрушу. Да, я не хочу заканчивать колледж. Хочу переехать в глушь и заняться чем-то важным для себя. — Нарожать ему пять детей, — уколол её Курт. — Даже если так. Не только у тебя странная семья, — напомнила она. — Моя сестра, что старше тебя года на два, оказалась лесбиянкой. У мамы маленькие дети, и вообще, я хочу, чтобы мой ребёнок не пережил то, что испытал я. — У меня было две семьи, может быть, и три. Но я не делаю из этого трагедию. Знаешь, это мне положено быть сломанной, ширяться, шляться по мужикам и никогда больше не говорить с мамой. Но ты слабый, а я нет. И знаешь, если продолжишь в том же духе, то сдохнешь, как Джим Моррисон, но я не буду плакать. Мне всё равно. Она повесила трубку. Слова Мэгги трогали душу Курта лишь пару дней. Затем он снова принялся за старое.