Сборник перед сном

— Только попробуй сделать это, клянусь, я убью тебя! Джоске смотрит на тебя с нескрываемым волнением и некоторой злостью, не понимая, почему так сложно осознать, что глупая гордость — далеко не самое важное в этот момент. Ему всегда казалось, что ты слишком строга к себе и другим, каждый раз отказываясь от посторонней помощи в затруднительных ситуациях. Но он также знал, что не может вмешаться без твоего согласия: вовсе не из-за пустых угроз и кучи оскорблений, нет. Это совсем не имеет значение. Единственное, что останавливало Джоске — твой стэнд. Твой чёртов стэнд, способности которого полностью отражали характер своей обладательницы. Вот почему Хигашиката вынужден наблюдать за тем, как ты едва ли не умираешь от полученных травм, истекая кровью на холодном асфальте. Твоё лицо выражает боль в чистом виде, победа далась слишком высокой ценой. Ты всегда была такой, всегда ставила на кон всё, что у тебя было, словно совсем не заботилась о своей жизни. Это одновременно раздражало и вызывало восхищение. Теперь твоя конечная цель была достигнута, ты сразилась с давним врагом и выиграла битву, доказав своё мастерство. Но Джоске ничего не мог сделать против твоего стэнда, который обнулял действие других стэндов. — Хватит корчить из себя героя! — вдруг кричит Хигашиката, опустившись рядом с тобой на колени. Он тянет руку, чтобы дотронуться до раны на твоём животе, но ты резко уворачиваешься, болезненно всхлипнув от резкого движения. — Разве это не то, чем ты обычно занимаешься, идиотина? Он морщится от очередного грубого обращения, которое совсем не идёт твоему измученному лицу. Джоске уверен: ещё пара минут — и ты потеряешь сознание, возможно, тогда можно будет помочь тебе. Его рука уверенно хватает тебя за плечо, сильно встряхивая. Шипишь в ответ, яростно пытаясь отбиться, но картинка перед глазами мутнеет и становится всё менее чёткой. Ты быстро поняла, чего добивается ДжоДжо. Он всегда быстро соображал и умел выкручиваться из самых безнадёжных ситуаций. И теперь этот идиот планировал вынудить тебя быстрее потерять сознание, чтобы ничего не мешало его стэнду действовать! — Если не хочешь по хорошему, будет так! — его слова лишь подтверждают твои мысли, а решимость пугает. — Да отвали ты уже! — пытаешься сбросить с себя его тёплые цепкие руки. — Я добилась своего! Теперь у меня нет больше причин жить! — Как ты можешь такое говорить? — по лицу Джоске ты понимаешь, что разозлила его не на шутку. — Ты действительно думаешь, что можешь просто умереть? Наплевать, что подумают другие? Наплевать, что я почувствую? — Тебе тоже плевать, что я чувствую, раз ты пытаешься меня отговорить! Хочешь, чтобы я жила ради тебя? Умойся! Убери свои руки! — Не уберу! — Убери! Джотаро наблюдает за развернувшейся перед ним сценой с каменным выражением, устало вздыхая. Для него остаётся загадкой, как вообще Джоске умудрился поуши влюбиться в тебя, когда всё, о чём ты могла думать в последнее время — жажда набить морду давнему врагу и откинуться в ближайшем переулке. Не самая удачная мечта. Поэтому он не придумал ничего лучше, кроме как вырубить вас обоих на пару часов. — Яре-яре, довольно шуметь, голубки.

***

Ты очнулась в месте, которое совсем не помнила. Стены в комнате окрашены в белый цвет, который режет и раздражает глаза. Хочется выколоть их к чёртовой матери. Злость в душе немного утихла, вместо неё нахлынула всепоглощающая пустота. Ты едва ли могла вспомнить, как оказалась тут, сколько времени прошло и что делать дальше. Всё тело жутко болело, словно все кости разом сломались, сдавив внутренние органы, но взглянув на себя, ты не заметила никаких следов травм. Только к руке была присоединена капельница, а рядом стоящий прибор тихо жужжал, ритмично пикая, отсчитывая удары сердца. Кровь. Боль. Смерть. Эти три слова — всё, что крутилось в голове, создавая гудение и невнятный шепот тысячи голосов. Кому они принадлежали, ты не знала или не помнила. Или не хотела вспоминать. Нужно было просто закрыть глаза и снова заснуть, забыв о реальности как о кошмаре. Но что-то мешало, что-то не отпускало и не позволяло уйти в вечность, забыв о жизни, наполненной бессмысленными страданиями. Все цели, стремления начинали казаться такими пустяковыми, незначимыми, что становилось страшно. Осознавать свою бесполезность, несостоятельность и никчёмность невероятно страшно, особенно в конце долгого пути, давшегося с огромным трудом и болью. Ради чего ты отказалась от всего? Ради мести за несчастливое детство? Ради того, чтобы доказать кому-то свою силу? В то время когда рядом всегда были люди, которые и без этого верили в тебя. Чувствуешь, как слёзы медленно подступают к глазам, но не понимаешь, почему так сильно хочется плакать. Почему жжение в груди провоцирует тяжёлые вздохи и всхлипы. Почему в душе так тоскливо и пусто, словно в выгоревшем лесу? Среди пепла так трудно узнать привычные вещи и чувства. — Ты проснулась? Знакомый голос. Ты была уверена, что раньше часто слышала его. Быть может, даже каждый день. Поворачиваешь голову на звук, бездумно глядя перед собой. — Как ты себя чувствуешь? Знакомое лицо. Знакомая, чёрт побери, странная причёска. — Отвратительно, — честно признаёшься, устало вздохнув. Джоске хмурится, стараясь не позволять тревоге охватить сердце. То, как ты смотришь на него, не может не причинять боль: он ожидал очередной грубости, злости, угроз, но не получил ничего из этого, только измотанный, вымученный взгляд, совсем тебе не подходящий. — Ты помнишь, как меня зовут? — осторожно спросил Хигашиката, сжав пальцы от волнения. Он не знал, что будет делать, если получит отрицательный ответ. А может быть, это даже лучше? Начать всё с нуля, показать лучшую жизнь, которой ты заслужила, заставить улыбнуться, смеяться, радоваться новому дню… но он так привык к прежней тебе, что… — Помню твою идиотскую рожу. Джоске вздохнул с облегчением. Он знал, что ты не имеешь в виду ничего плохого. Ты невероятно добрый и чуткий человек, попавший не в те жизненные обстоятельства, которое всегда делали всё, чтобы сломать тебя. Ведь в отличие от многих ты никогда не бросала плохих слов о важном — о его причёске. — Рад, что ты в порядке, — он неловко почесал ухо, не зная, что ответить. Отчего-то вы оба почувствовали смущение. Никогда раньше ты не краснела так легко, словно что-то внутри резко изменилось. Нечто теплое, согревающее и приятное, но в то же время чуждое и далёкое, как будто даже не настоящее. Хотелось тянуться к этому чувству, поддаться ему, но внутренние барьеры всё ещё не рухнули, создавая препятствия к сердцу. — Зачем ты сидишь тут? — брови хмурятся, чтобы скрыть минутную слабость, но попытка вновь прикинуться раздражённой проваливается с треском. Но Джоске будто бы и не замечает, продолжая неловко улыбаться. — Ничего особенного, просто хотел убедиться, что всё нормально! — чересчур громко отвечает парень, встрепенувшись. Он не хотел раскрывать все карты в один момент, хотя в глубине души, конечно, догадывался, что ты давно обо всём знаешь. Все вокруг давно знают о его чувствах к тебе. Но Джоске никогда не говорил о них прямо, а потому шанс нормально признаться ещё не был упущен. По крайней мере, он надеялся на это. Ему нравилось в тебе всё: начиная от скверного характера и заканчивая внешностью. Лучше придумать просто было нельзя. Он осознавал твои недостатки, частенько злился из-за твоей упертости, но всё равно продолжал любить тебя. И однажды ты просто обязана ответить взаимностью. Особенно теперь, когда границы между вами стремительно рушатся.