***
Кровь была повсюду. Страшные звуки ломали тишину, не позволяя ей дарить спокойные утешающие объятия. Ты жалась к огромному кусту неизвестного растения, не догадываясь даже, ядовито ли оно. На самом деле тебе было всё равно, что колючки ободрали твою израненную грязную кожу, покрытую синяками и выпачканную в пыли и саже. Красные следы на запястьях так сильно болели, что невольно сжимались зубы от бессилия и безнадёжности. Краем подсознания ты знала, что тебя всё равно поймают. С огромной цепью на ноге, которую ели как удалось отцепить перед началом аукциона, далеко не убежать: она гремела, тащила назад, отнимала силы, которых и без того почти не осталось. Тебе просто повезло, что один из надзирателей беспечно отошёл на пару минут, чтобы выпить крепкого пива. Он ведь даже не догадывался, что ты ещё думала о побеге и надеялась на него. Предположения о твоей неспособности больше держаться на ногах отдалялись от правды с каждой секундой. Из последних притоков храбрости ты била острым камнем по замку, отделяющему тебя от свободы. Но вот, теперь ты на свободе. А что дальше? Некуда идти. Не на кого положиться. Не у кого просить помощи. Как жалко и иронично: человек, который называл своих подчинённых детьми, сыновьями и дочерями, ничего не сделал, чтобы спасти своего родного ребёнка. Знал ли он вообще о тебе? Слёзы каждый раз подступали к глазам. Ты ненавидела Белоуса за то, что из-за него в тебе ещё не умерла надежда быть вдалеке отсюда, забыть о страшном аукционе и начать нормальную жизнь. Это так наивно и несбыточно, но ты всё ещё мечтала, что однажды он придёт и заберёт тебя, подарит спасение и назовёт дочерью. Даже если таких дочерей у него много, всё равно. Ведь больше у тебя никого не осталось. Задыхаясь, пытаешься дышать тише. Чьи-то шаги раздаются совсем неподалёку. — Кто здесь? — мужской голос заставляет тебя сжаться: ты хорошо помнишь, как совсем недавно такие же мужчины пинали тебя ногами по животу, громко смеясь при этом, радуясь чужой беспомощности жалкого раба. Да, ты была всего лишь рабом, когда твой отец был одним из ёнко. Какая ирония. Какая страшная насмешка судьбы. Осторожно выглядываешь из-за кустов, но тут же морщишься от страха и сворачиваешься в клубочек, когда понимаешь, что шаги приближаются. Вот сейчас… сейчас тебя снова ударят. Меч, блеснувший на солнце, окажется у тебя в теле, без сомнений. Этот человек пришёл, чтобы забрать тебя — ты была в этом уверена до глубины души. И ты не ошиблась. Ло действительно пришёл, чтобы забрать тебя. Но в ту секунду он и сам об этом не догадывался.***
— Может, ты всё-таки снимешь пакет? Мы ведь здесь все свои! — радостно прощебетал Санджи, летя, чтобы приобнять за плечи. Ловко уворачиваешься, и надоедливый назойливый кок падает, ударившись о стену, с досадой думая о том, что в очередной раз промахнулся. — Ну хотя бы поговори со мной, [Имя]-чаааан! Ты наверняка такая красотка!***
— Как тебя зовут? Молчишь в ответ на его вопрос, боясь сказать, что у тебя нет имени. Вероятно, оно было когда-то, но после всех издевательств, сравнений с животным, у тебя не осталось никаких воспоминаний об этой важной составляющей каждого человека. А была ли ты ещё человеком? Ты сомневалась. Ло сразу догадывается об этом. Ему не нужно рассказывать о тяжестях судьбы, он видел достаточно. — Что ж, тогда я буду называть тебя [Имя]. Ты не против? Ты боязливо покачала головой, всё ещё ожидая удара в случае непослушания.***
— Нэ, сестрёнка [Имя], я уверена, что платье тебе подойдёт куда больше, чем эти старые грязные тряпки, — хитро улыбаясь, проворковала Нами. — Мне уютно в них, — коротко говоришь в ответ. Нами вздрагивает, впервые услышав твой тихий размеренный голос, который чарует своей загадочностью и необыкновением. — Капитан подарил мне их. Я никогда не сниму.***
— Господин Ло, куда вы меня ведёте? — Теперь ты должна называть меня «капитан», — с лёгким раздражением ответил Трафальгар. — И мы идём на мой корабль. — Вы отвезёте меня на аукцион, капитан Ло? — Что за ерунду ты несёшь? — он вдруг остановился, и ты испугалась, что ляпнула лишнего. Но он лишь сильнее натянул на твою голову оранжевый капюшон, наклонившись для этого непозволительно близко к твоему лицу. — Отныне ты часть моей команды. Есть возражения? Ты почувствовала, что плачешь. Ты правда не хотела, совсем нет, но слёзы сами текли из глаз, совсем не спрашивая разрешения. — Значит, мы идём домой? — израненными кулачками вытирая лицо, спросила ты. — Да. Домой.