Сборник перед сном

Тонкие бледные пальцы нежным движением, наполненным гармонией и умиротворением, прошлись по струнам гуцинь. Вечер опускался, теряясь среди густых ветвей деревьев, даря ощущение сонливости и усталости. Маленький мальчик лежит, тесно прижавшись к тебе, подложив под голову вместо подушки старый грязный мешок, набитый листьями. Изредка переводишь на него ласковый взгляд: он уже почти спит, тонкая грань между реальным миром и сказочным миром сновидений стремительно стирается, ускользая из чертог разума. Твоя песня становится тише, её плавные мелодичные звуки размеренно наполняют тишину поселения клана Вэнь, убаюкивая его обитателей словно колыбельная матери. Смотришь на А-Юаня, когда он непроизвольно сжимает край твоего одеяния, и осторожно улыбаешься, медленно убирая руки от музыкального инструмента лишь для того, чтобы положить их на голову мальчика. Ласково проводишь пальцами по волосам — ещё нежнее, чем совсем недавно по струнам гуцинь. Воспоминания закрадываются в затуманенную голову. Воспоминания о доме. Воспоминания о дорогом старшем брате. Лань Чжань всегда гордился тем, что ты его сестра. Величественная, грациозная женщина, от которой веяло честью и достоинством. Он всегда доверял твоим решениям, не ставил под сомнения ни одно действие, ни одно слово. Но то, что случилось тогда — было чересчур. Теперь ты уже не была уверена, простит ли он тебя. Но даже если бы сразу сказал, что не простит — ты не остановилась бы. Ведь твои поступки — это то, что всегда делало тебя именно тобой. Как ты могла бросить ни в чём не повинных людей, бросить ЕГО — того, которого считала своей единственной любовью? Закрываешь глаза, крепче прижимая к себе А-Юаня, а затем и вовсе перекладываешь его голову к себе на колени. Мальчику снятся чудесные сны. Красные одеяния, много красного, но не привычная приевшаяся кровь, а нечто вдохновлённое и вечное. Ты выглядишь прекрасно, как и всегда, но рядом с Вэй Ином — счастливой как никогда раньше. Улыбаешься. Смотришь на него так, как смотрят на самое удивительное явление в мире. А он украдкой смотрит так же на тебя, всё ещё будто бы не смея поверить в происходящее. А-Юань улыбается во сне. — Всё ещё играете в дочки-матери? — вдруг раздается тихий шепот над самым плечом. В любое другое время ты бы непременно дёрнулась, отшатнувшись в сторону от столь вульгарной и неприличной близости, но не сейчас. Медленно повернувшись, осторожно, чтобы не разбудить ребёнка, прикладываешь палец к губам, призывая Вэй Ина быть ещё тише. Он смотрит в ответ игриво, точно неугомонное дитя, не желающее идти спать. Его рука нерешительно тянется к твоей и накрывает её. — Перестань, — пытаешься скрыть смущение, но парень всё равно его замечает. Ведь ты не Лань Чжань — твои эмоции всегда так легко было предугадать и увидеть. Может быть, никому больше, кроме Вэй Ина, но он точно мог. — Можно, я буду играть за папу? — улыбается, вгоняя тебя в краску столь смелым и наглым предложением. И одновременно таким невинным и чистым. Он присаживается рядом, одаривая спящего А-Юаня ласковым взглядом. Вы трое так близко друг к другу, что ты не можешь скрыть волнение. — Ты разбудишь его, ложись спать. — Только если ты позволишь мне лечь рядом, — хитрые глаза смотрят прямо в твои, смущая до жути, но ты стараешься держаться. Понимаешь, что возразить больше нечем: если решиться прогнать Вэй Ина, шума поднимется гораздо больше. Этот человек просто не мог делать что-нибудь осторожно и незаметно. Не дожидаясь твоего ответа, парень укладывается с другой стороны, облокотившись спиной на дерево. Его крепкие руки притягивают тебя и А-Юаня к нему, и уже через несколько мгновений вы греетесь в его нежных теплых объятиях. Сам он делает вид, что ничего не происходит, скрывая горячее сердце, наполненное любовью у себя в груди. Он не знал, почему вдруг судьба оказалась так благосклонна к нему. Прекрасная дева из Гу Су, которую сначала Вэй Ин прочитал неприступной и недосягаемой, оказалась не такой холодной и горделивой, какой пыталась выглядеть. Какой её заставляли быть. И из всех благородных знатных мужчин она выбрала его. Она пошла за ним, нарушив такое количество правил одним разом, что не смогла бы теперь вернуться без клейма позора. Но это ничего. Он смирился с этим. Вэй Ин никогда не позволит опорочить твою честь и достоинство, не позволит понести ни одного наказания, потому как лучше всех понимает, что наказывать тебя не за что: ты лишь прислушалась к зову сердца и поступила так, как велела душа. Конечно, сначала он так сильно винил себя, что пытался скрыться в одиночестве. Но тогда посреди дождя и пустоты так и не смог бросить тебя.

***

Цзян Чэн с силой сжимает руку в кулак. Его костяшки побледнели до невозможности, но он не чувствовал боли. Сердце будто сжималось, угрожая не выдержать и расколоться. Ему так хочется бросить всё и уйти, сделать вид, что ничего не было, что ты просто погибла, умерла в ту роковую ночь. Но всё же не в силах заставить собственные ноги сдвинуться с места. Он смотрит как там, в тени свисающих веток старого дерева, стоит та, что была обещана ему одному. Тогда он чувствовал счастье и радость: наконец-то ему хоть немного повезло. Ты была прекрасной женщиной, знающей себе цену, и в то же время такой хрупкой и нежной, как самый прекрасный цветок лотоса. Он обещал хранить тебя, оберегать и защищать от любых невзгод. Кто же мог подумать, что всё это тебе было не нужно? И вот, теперь он с остервенением смотрит на вторую тень — своего давнего друга, почти брата, который низко склонился над тобой, гладя распущенные волосы: никогда и никому раньше ты не позволяла подобной вольности. Цзян Чэн не может оторвать взгляд от тебя даже теперь, когда ты очевидно больше не его. А была ли когда-то? Вэй Ин осторожно кладёт руки на твои плечи и наклоняется ещё ближе: его лицо прямо напротив твоего. Цзян Чэн почти дрожит от гнева, но ещё больше — от безысходности. Что сейчас он может сделать? Насильно увести тебя и вернуть в Гу Су? Ненависть до конца жизни ему обеспечена. Он не хотел этого. Он искренне не хотел этого, хотя при других всегда грозился поступить именно так. Цзян Чэн хотел лишь чтобы ты любила его в ответ, и так ужасно и дико было осознавать, что этого никогда не случится. Он знал: если ты и полюбишь кого-то, то навсегда. Никто и ничто не сможет противостоять твоей прекрасной всепоглощающей любви. Поэтому, когда Вэй Ин наконец трепетно и нежно целует твои губы, Цзян Чэн оборачивается и тихо уходит, ужасаясь мыслям, которые в ту же секунду приходят в его голову: ты и Вэй Ин выглядите вместе так правильно и непорочно, что ему просто стыдно даже думать о том, чтобы когда-нибудь насильно овладеть тобою. Он - третий лишний в этой игре. И пусть на глазах Цзян Чэн никогда не признает этого, в глубине души он всегда будет помнить об этом, вспоминая твоё трогательное милое сердцу лицо.