Он ворвался в твою квартиру жутко нервный и непривычно злой, стоило лишь открыть входную дверь и мило улыбнуться в качестве приветствия. Признаться, ты и не думала, что Дима действительно умеет быть таким. Он даже не обратил внимания на твою довольно нескромную домашнюю одежду — короткие шорты и тонкую майку. Ты не посчитала нужным переодеться, хотя, конечно, ожидала гостей в ближайшее время, понимая цену своей проделки.
— Зачем ты сделала это? — грубо спросил Дубин, запыхавшись от собственных эмоций. — Зачем подсунула мне фальшивые деньги?
Он остановился прямо посередине гостиной, развернувшись в твою сторону, едва не пыхтя от гнева. Казалось, ещё пара секунд — и парень взорвётся от негодования, и тебе не слишком понравилась такая реакция.
— Сама не знаю, — невинно хлопаешь глазками, остановившись в дверном проёме из коридора.
— Сама не знаешь? — передразнил тебя Дубин, сорвавшись с места. — Что за глупость?!
Он подошёл к тебе на расстояние вытянутой руки, но ничего больше не сделал, продолжая сверлить сердитым строгим взглядом. Неожиданно на душе становится как-то неспокойно. Обычно подобные проделки всегда доставляли тебе удовлетворение и радость, но не в этот раз. Что-то в самых глубинах сознания протестовало и било тревогу. На твоём лице не дрогнул ни один мускул.
— И что теперь? Арестуешь меня? — понимаешь, что не можешь остановиться, и бережно кладёшь руку на его грудь, притягивая ближе к себе за галстук. Глаза хитрые, тёмные — как у маленького нашкодившего котёнка, но Дима, кажется, злится от этого только сильнее.
— А что если арестую? — в порыве повышает голос он, убирая от себя твои холодные пальцы.
Смеешься в ответ, отшатнувшись от него, словно опьяневшая.
— А как же мнение окружающих? Кто поверит, что пятитысячная купюра прямо в руках официанта превратилась в обыкновенную рекламную листовку?
Твои доводы никак не задевают его.
— Ты понимаешь, что подставила меня? Хотя о чём я говорю? Конечно, ты понимаешь! — он тихо чертыхнулся, схватившись за голову. — Слава богам, официант принял произошедшее за шутку, а то как бы я объяснялся перед начальством?
Чувствуешь, как неприятное ощущение стыда начинает зарождаться в сердце — то, чего ты давно не испытывала и не собиралась больше испытывать. Не положено. Обычно ты не подшучивала по-черному над обыкновенными людьми, которые не сделали ничего плохого, но стоило только увидеть перед собой погоны — не удержалась, вспомнив в очередной раз травмирующий эпизод из детства. Эти самые полицейские — всегда они прикидываются добренькими и справедливыми, но на самом деле не испытывают никакого сострадания и искреннего желания оказать помощь. Иначе бы обязательно лишили прав твоих родителей после того, как ты едва не замёрзла в сугробе, захлёбываясь в собственной крови.
И хотя шестое чувство подсказывало тебе, что Дима радикально отличается от всех, кого ты встречала ранее, ничего нельзя было поделать.
— Ну, Дим, ничего же не случилось. Я пошутила, — пытаешься очаровательно улыбнуться, но в душе словно нагадили бездомные кошки. До последнего сохраняешь свой образ, не позволяя слабине показать себя.
— Дурацкие шутки у тебя. Злые.
— Я и не позиционировала себя как хорошая девочка. Думаешь, чёрной магией добряки увлекаются? — жалкая попытка оправдаться для самой себя.
— Я думал… думал… — Дима вдруг замер на несколько секунд, о чём-то задумавшись, а после резко добавил, махнув рукой в твою сторону: — Ай, пошло оно!
Он собирается уйти, но ты успеваешь схватить его за руку.
— Прошу меня простить, Вашего кота я отыскать не смог, до свидания!
— Дим, подожди, — он пытается вырваться, но ты не отпускаешь, вцепившись в рукав его голубой рубашки, словно дикая кошка. — Да Дима, твою ж мать!
Ваша неравная борьба нарастает, и ты чувствуешь, как начинаешь проигрывать его силе и ловкости, поэтому не можешь придумать ничего лучше подлой подножки, наколдованной незаметным движением пальцев. В следующее мгновение вы оба падаете на пол.
Его тело такое тяжёлое и неудобное, что ты задыхаешься, а Дима несколько секунд тупо лежит как булыжник, не понимая, что с ним произошло. Лицо уткнулось во что-то мягкое и округлое, но сначала он не придаёт этому значения, схватившись рукой за неопознанный объект, чтобы отстранить от себя. И сразу же получает сильный толчок в живот, громко ухнув от боли.
— Ты что делаешь? — шипишь на него, отрывая мужские пальцы от своей груди, которую не прикрывает больше ничего, кроме тоненькой ткани пижамной майки.
Дубин наконец находит в себе силы, чтобы посмотреть на тебя сверху вниз и замирает, когда осознание громко ухает в его голове неприятным прозрением. Он тут же отстраняется, моментально покраснев, и не находит первое время, что сказать в своё оправдание.
— Боже мой, — срывается с его губ вздох, наполненный негодованием и чем-то ещё необычным в такой неловкий момент.
Дима пытается подняться, запутавшись в твоих ногах своими ногами, и снова случайно задевает твою злосчастную грудь, громко извиняясь каждые пять секунд. Ты неожиданно начинаешь смеяться, наблюдая за его стараниями, и вдруг странный порыв накатывает неконтролируемой дикой волной. Пока Дубин смотрит в сторону, не в силах встретиться с тобой взглядом от стыда, с силой хватаешь его за воротник рубашки и крепко целуешь, вплотную налегая на крепкое мужское тело. Он едва не задохнулся, когда почувствовал твои мягкие тёплые губы на своих, но не собирался с этим ничего делать, окончательно потеряв всякую волю, когда твои руки нашли его плечи и пальцы потянулись к верхней пуговице на воротнике. То была тоже чёрная магия? Да, он решил для себя именно так.
***
Спустя два дня произошло то, о чём ты имела представления уже давно, но так и не решилась сказать Диме, как бы искренне не хотела этого. Ты боялась, боялась встревать в ход судьбы настолько явно и резко, потому как не владела колдовством на том же уровне, что и твои нынешние компаньоны. Невозможно предугадать результат вмешательства, так не лучше ли просто оставить всё, как есть? Так ты и решила.
Но часть тебя продолжала сыпать упрёками, отказываясь принимать реальность.
«Это твоя вина!» — твердило подсознание, мешая мыслить трезво.
Умом ты понимала, что это не так. Дима просто столкнулся с испытанием, с которым должен был столкнуться. По собственной воле, без всякой магии. Какая же тут твоя вина? Но сердце? Время тянулось невыносимо. Ты давно выполнила поручение, за которым приехала в Петербург, нашла новую Маргариту, но теперь не могла уехать так скоро.
— Ты был прав, — сквозь прозрачное стекло наблюдаешь за неподвижно лежащим Димой, подключенным к аппаратам жизнеобеспечения. — Бегемот нашёлся сам.
Невыносимо стоять здесь в вечерний час перед самым закрытием — ты приходила именно в это время, чтобы не пересечься с его родителями. Было стыдно отчего-то смотреть им в глаза.
— Конечно, нашёлся. А как же могло быть иначе? — вдруг раздался знакомый голос прямо за твоей спиной.
Высокий, не по времени одетый мужчина появился в коридоре буквально из воздуха. Его голову покрывал жокейский картуз, а на тело был небрежно натянут клетчатый пиджак. Треснутое пенсне с одним отсутствующим стеклом сверкнуло в полутьме.
Ты не повернулась, чтобы посмотреть на него, и ничего не сказала в ответ, продолжая наблюдать за показаниями монитора в больничной палате.
— Вы не переживайте, моя дорогая, — снова подал голос мужчина, мягко опустив руку тебе на плечо. — Знаете ведь, чем всё закончится.
— Чёртов Волков, так бы и насолила ему, — с остервенением говоришь скорее сама себе, чем собеседнику, но тот всё прекрасно слышит и снисходительно улыбается, хоть ты этого и не можешь увидеть.
— Не стоит марать руки, всё сложится и без нашего участия, — по обыкновению спокойно и легко отвечает Коровьев. — К тому же, Бегемот уже испортил их склад с оружием. Долго они не постреляют. Как замечательно, правда? Он сделал это только для Вас в качестве извинения за свой хитрый побег!
Такая забота со стороны наглого котяры ничуть не тронула тебя в тот момент.
— Убийца Разумовского придёт через полчаса. Хочу встретить его лично.
Твои глаза горят уверенностью. Руки сжимаются в кулаки.
— Теперь уж, стало быть, не придёт.
Удивлённо оборачиваешься, не понимая, о чём речь.
— Азазелло его отослал к чёртовой бабушке. Ну, то есть к вашему этому… как его там… Разумовскому! — поясняет Коровьев, ничуть не смутившись, поправляя съехавшее на нос пенсне.
Эта новость почему-то вызывает долгожданную улыбку на твоём доселе хмуром лице. По правде говоря, ты не рассчитывала, что кто-то из свиты и впрямь возьмётся помогать тебе. Хотя ты, конечно, догадывалась, что делают они это исключительно ради собственной забавы, всё равно на душе заметно полегчало, а сердце наполнилось теплом. Никто и никогда не относился к тебе хорошо до них. Даже если это «хорошо» в их понимании имело очень своеобразное значение.
Оставалась самая малость — в нужный момент создать видимость, что прибор жизнеобеспечения Димы отключился. Уж с этим-то ты точно могла справиться без проблем.
— Помните, нам скоро отбывать, — ненавязчиво напоминает Фагот, вмешиваясь в паутину твоих размышлений. — Боюсь, дождаться пробуждения никак не получится.
Да, в этой суете повседневных событий ты порою совсем забывала об этом.
— Я напишу письмо.
***
Здравствуй, Димочка! ♥
Извини, что не смогла дождаться твоего выздоровления и даже просто пробуждения. У меня так много дел, понимаешь?
Ты оказался совершенно прав: Бегемотик — скотина эдакая! — нашёлся абсолютно целым и невредимым. Ящик спирта мне не вернул, да и чёрт с ним. Короче говоря, дело можно считать закрытым! А я ведь говорила, что ты самый лучший полицейский в мире!
Тому официанту я оставила десятку. На этот раз настоящие. Ты только не переживай об этом, тебе сейчас нельзя. Слушайся маму и папу, хорошо кушай и не трогай других девушек за грудь! Это некрасиво!
Не знаю теперь, встретимся ли мы когда-нибудь снова, и пишу так, словно нет. Мне было с тобой очень хорошо и комфортно, я давно не испытывала этих чувств рядом с людьми. Ты же, наверное, догадался, что друзья-спутники мои — совсем не люди. Не знаю, сколько ещё я смогу оставаться рядом с ними человеком. Да и человек ли я всё ещё? Я не знаю. Знаю только, что не жалею, что встретила тебя и провела с тобою так много времени.
Не сердись, что не помогла тебе тогда с Волковым. Мне правда нельзя было. Это изменило бы твою судьбу в неизвестную сторону. А теперь я точно знаю, что всё с тобой будет хорошо. Спойлерить не буду, но не могла этого не сказать. У таких добрых и порядочных людей должно быть всё хорошо.
Ох, не могу больше думать об этом. Мне было так плохо и больно, пока ты находился без сознания в этой паршивой больнице. Не могу понять, почему же? Может, я влюбилась в тебя? Да нет, вряд ли. Это просто что-то в голове. То, что по ошибке называют любовью: дофамин, адреналин и прочая ерунда в моём организме.
Что ж, стало быть, мне пора. Желаю тебе скорейшего выздоровления и рекомендую настоятельно заглянуть в прикроватную тумбу: один мой хороший приятель оставил для тебя подарок, который поможет тебе быстрее прийти в себя.
Спасибо за всё. [Имя].
