Сборник перед сном

— Почему всегда она? Пусть исчезнет из нашей с Луффи жизни! Он только мой! Эти слова были сказаны сгоряча. Тогда Хэнкок сильно расстроилась, увидев, как бережно и крепко Луффи обнимает тебя, выглядя при этом самым счастливым человеком в мире. Что он нашел в тебе? Чем ты была лучше неё, одной из самых красивых женщин? Она помогала ему спасти брата, оправиться от потери и старалась быть рядом в трудные времена. Но Луффи всегда выбирал тебя. Глубоко в душе Боа знала, что мешать вашему счастью неправильно. Вы нашли друг друга, привязались друг к другу и полюбили друг друга в конечном итоге. Хэнкок желала для Луффи только самого лучшего. Но её сердце невыносимо болело. Она ничего не могла с этим поделать. Даже Трафальгар Ло оказался бессилен, напряженно пробормотав что-то вроде «не из области медицины». Это просто обречённая любовь: её не удалить хирургическим путём, не вылечить лекарствами. Что делать с этим не знал никто. Никто, кроме злой судьбы. Её слова стали пророческими. Небеса услышали в них просьбу и решили исполнить, словно злобно насмехаясь над несчастной женщиной. И теперь Хэнкок вынуждена смотреть, как любовь всей её жизни рыдает, сжимая в руках заколку в форме подсолнуха — единственное, что осталось от тебя. Луффи долго не мог справиться с потерей брата. Но в этот раз было намного хуже. Прошёл уже месяц со дня твоей смерти, но он так и не смирился. Каждое утро он приходит на берег, садится на горячий песок, скрестив ноги, и ждёт, когда ты вернёшься, держа в руках вещь, которая стала для него священной реликвией. Никто не смеет напоминать ему о случившемся, говорить, что ждать бесполезно. Иногда он засыпает от усталости и Зоро уносит его на Санни. Но после пробуждения, забыв про еду, Луффи приходит снова и продолжает ждать. Хэнкок знает: твоя смерть сломала его. Теперь он одинок, соперницы больше нет. Разве не этого она хотела? Стоило быть осторожнее со своими желаниями. — Луффи, тебе нужно поесть. Ты не сможешь путешествовать дальше, если у тебя не будет сил, — тихо говорит Хэнкок, осторожно встав рядом. Он на неё не смотрит, но и без этого понятно, что его лицо заплакано, а глаза красные от бесконечных слёз. — Мне всё равно, — потерянным голосом отвечает Луффи, продолжая буравить взглядом яркий подсолнух в руках — этот солнечный цветок полностью олицетворял твой образ. — Все волнуются за тебя. — Я этого не стою. Его слова больно ранят. Это действительно говорит Луффи? С каждым днём он всё меньше походил на себя. Горе не отступало, постепенно поглощая его в свою тёмную пучину. — Вовсе нет! Я… — Я не смог спасти её. Хэнкок нечего ответить. С каждым днём она теряет надежду всё больше. — Какой из меня король пиратов, если я не смог защитить самых дорогих мне людей? Сначала Эйс… Теперь [Имя]. Какой из меня капитан? Она помнит тот день. День твоей смерти. Луффи умолял Трафальгара спасти тебя. Но даже такой врач как он не умеет воскрешать мертвых. Ты потеряла слишком много крови, и рана в груди была смертельной. Но Луффи отказался принять это. Твое тело забрали у него с трудом, спустя несколько часов после остановки сердца. Он не присутствовал на похоронах и не навещал твою могилу, потому что так было проще притворяться, будто ничего не произошло. Иначе иллюзия утешения рухнула бы, и ему бы пришлось признать реальность. Реальность, в которой тебя больше нет. Трафальгар чувствовал, что просчитался. Он сделал ставку на Мугивару, но не уделил достаточно внимания той, кто вдохновлял его на новые приключения. Кроме того, Ло испытывал вину и перед тобой тоже: ты нравилась ему как человек, и он уважал тебя как личность. Может быть даже, если бы твое сердце не принадлежало Луффи, он бы рассмотрел шансы сделать его своим. Эта мысль пришла к нему, когда ты поцеловала его в щеку после проигрыша в карты Усоппу, который рискнул загадать подобное желание. Теперь это все уже не имело смысла. Ло собирался вытащить тебя с того света, чего бы это ему ни стоило, когда Робин принесла твое тело, но все, что ему оставалось — констатировать смерть. Ты умерла быстро и без боли, сразу потеряв сознание. Это немного утешало. Но не Луффи. Ло присутствовал на похоронах и, когда твоё тело предали земле, осознал, что вместе с тобой были погребены все мечты и стремления Мугивары. Луффи не успел попрощаться с тобой, увидеть твои глаза в последний раз. Это к лучшему или к худшему? Луффи не знал. Он даже не думал об этом, пытаясь заглушить навязчивые мысли. Поддержка команды, Хэнкок и Ло ничуть не ослабила его боль. Напротив — рядом с ним так много хороших людей, но никто из них не смог помешать твоей смерти. Хэнкок ненавидит подсолнухи: самые солнечные цветы стали для неё символом траура. Их отныне запрещено выращивать на её острове. Единственное место на нём, для которого сделано исключение, — твоя могила. На ней всегда цветут подсолнухи. Никто не знал, почему цветы никогда не вянут. Прощальный подарок твоего дьявольского фрукта? Вечная память о тебе. На борту Санни маленькая оранжерея осталась нетронутой, хотя в ней больше ничего не растёт: всё зачахло и погибло без твоего ухода. Но Луффи запретил убирать мёртвые растения. Отныне это его комната скорби — вечное напоминание о том, что тебя больше нет. Боа хотела быть с Луффи. Хотела встретить его раньше тебя. Хотела быть для него единственной. Но такой ли ценой? Теперь она неожиданно понимает, что всегда симпатизировала тебе глубоко в душе. Ты была достойным человеком: добрым, бескорыстным и светлым. Люди тянулись к тебе как тянутся цветы к солнцу. Скрытая способность твоего дьявольского фрукта? Никто теперь этого не узнает. Хэнкок приходит на твою могилу почти каждый день, когда она на острове. Искренние монологи тонут в тишине, но когда лучи солнца пробиваются сквозь облака и попадают на её лицо, Боа чувствует твоё присутствие. И она знает, что ты хочешь одного: счастья Луффи. Никакой обиды, зависти и злобы. Ты не только разрешаешь быть рядом с Луффи, ты искренне желаешь этого. Понимая это, Хэнкок плачет.