***
｢ Тебе некуда идти? Тогда ты можешь пойти со мной… ｣
Ты осмотрелась и нахмурилась. — Что это за лаборатория? — Понятия не имею, но сгодится на первое время. Она заброшена, нас здесь искать не будут, — с уверенностью ответил Цезарь, разглядывая старое сломанное оборудование. — А что будет потом? — Найдём более достойное место. Его лицо выглядело так, словно он не до конца верил в свои слова. — Обязательно проводить эти опыты? Почему мы не можем просто спрятаться и жить, как обычные люди? Ты сразу поняла, что твои вопросы глубоко оскорбили Цезаря. Лишь оказавшись в тёмном помещении наедине с тобой, он принял человеческий облик, и это значительно облегчило чтение его эмоций. — Я хочу трудиться во благо человечеству! Неужели ты этого не понимаешь? Мне больно смотреть, как Вегапанк пытается присвоить себе мои заслуги. Кроме того, он устроил взрыв и уничтожил всё живое на целом острове! Как я могу быть спокоен, пока он на службе у Правительства? — Ну… хорошо. Вот чёрт…｢ Я никогда не выдам тебя. Нас свела судьба… ｣
С тех пор прошло почти два года. Он убедил тебя, что нужно что-то сделать, чтобы тебе было проще скрываться. Эксперименты с твоим ростом оказались удачными. Ты уменьшилась и стала размером с обычного человека. Ты не знала, что это был лишь предлог, чтобы осуществить нечто большее. И, разумеется, понятия не имела, откуда у Цезаря взялось столько денег, что он смог позволить себе новое оборудование и все необходимые реактивы. А ещё нескончаемое количество женщин и алкоголя.｢ Они уволили меня и решили бросить за решетку, потому что Вегапанк всегда сваливал свою вину на меня и боялся, что я добьюсь большего, чем он…｣
Цезарь никогда не пускал тебя в помещения, где проводил опыты, тем самым лишь подогревая интерес. Но его слова были запрещающим сигналом. Ты слишком ценила его доброту и заботу, чтобы нарушить правила. Однако он совершил большую ошибку, когда, будучи в глубоко нетрезвом состоянии, предложил тебе выпить с ним исключительно ради забавы. Ты выпила лишь один алкогольный коктейль, не зная даже его названия. Но это был лишь один коктейль, ничего не должно было случиться. По крайней мере, так думал Цезарь. И в тот теплый летний вечер ты перепутала свою скромную комнату с помещением, где хранились горючие вещества. Огонь за спиной был не менее пьян, чем ты, и маленький язычок задел бумаги на высокой стойке. И через пять минут после того, как ты ушла, решив немного проветриться на свежем воздухе, вся лаборатория взлетела в воздух. Цезарю пришлось в спешке искать новое укрытие, благодаря небеса за то, что остался жив. И тогда появился он — Донкихот Дофламинго.***
— Привет, Цезарь! Мужчина повернул голову в твою сторону и скорчил недовольное лицо. Ты подошла ближе к вытяжному шкафу и уткнулась носом в защитный экран. — Работаешь? — невинно поинтересовалась ты. Цезарь раздражённо вздохнул и поставил колбы на столешницу, отстранившись. — Ну, что опять? — его голос был наполнен страданием и явным желанием избавиться от лишних глаз. Прошло всего два часа с тех пор, как ты утомилась и оставила в покое несчастного учёного. Он надеялся, что твой сон продлится хотя бы четверть дня, но угомонить существо вроде тебя оказалось не такой простой задачей. Вы находились на острове всего три недели, но за это время ты умудрилась сотворить кучу неприятностей. Делалось это умышленно или из-за переизбытка энергии и идиотизма, Цезарь понятия не имел, но успел несколько раз задуматься, стоило ли впутываться в это тёмное дело. И теперь он без былого энтузиазма наблюдал, как ты с любопытством пялилась на экспериментальную установку, которая собиралась полтора часа с огромным трудом. — Можно мне тоже попробовать? — ты оторвалась от своего занятия и состроила милейшие глазки, пустив пару слезинок для убедительности. «Нет!» — воскликнул голос разума в голове Цезаря. — Только не мешай, — вслух сказал мужчина, не сумев выдавить из себя отказ. От слёз не осталось следа, ты моментально оживилась, вытащила из шкафа халат, перчатки и защитные очки и принялась напяливать их на себя с пугающим воодушевлением. Цезарь невольно поёжился, но мысленно успокоил себя: он не был конченым кретином, чтобы доверить бездарному новичку опасные манипуляции, но у него была несложная работа, на которую всегда не хотелось тратить время. Цезарь подошёл к лабораторному столу и принялся объяснять, не забывая в нужное время указывать пальцем на предметы, о которых говорил. — Видишь эти конические колбы? Разлей в них оранжевую жидкость из этой большой колбы, поставь на плитку и нагрей до тех пор, пока не начнут появляться пузырьки. Затем убери с плитки, добавь две капли индикатора и медленно долей до метки жидкостью из круглодонной колбы. Только не лей прямо из горлышка, используй мерный стакан! Это очень важная работа, отнесись с ответственностью! Я в тебя верю! «Ха-ха! Эта старая плитка будет нагреваться около часа. За это время я закончу свою работу и прослежу, чтобы [Имя] не напортачила,» — ненадолго отвернувшись от тебя, Цезарь зловеще улыбнулся и потёр ладони. — Я всё поняла. Цезарь с недоверием посмотрел на тебя и немного встревожился из-за того, что не получил никаких вопросов. Внутреннее чутьё продолжало посылать предупредительные сигналы, но он их проигнорировал, убедив себя, что должен завоевать твоё доверие, чтобы избежать проблем в ближайшем будущем. Ему очень не хотелось заставлять тебя принимать прямое участие в экспериментах, особенно в эксперименте с детьми: от одной мысли о куче орущих сопляков и одной монстроподобной девчонке его пробирала неприятная дрожь. Он хотел получить полную свободу действий, встречая минимум сопротивления. Ведь чем меньше сопротивление, тем лучше и безопаснее результат. По крайней мере, для него самого. Подопытные крысы Цезаря волновали мало. Кроме того, иметь на своей стороне кого-то вроде тебя, стало бы огромным преимуществом: в случае опасности ты могла постоять не только за себя, но и за него и его творения. «Просто включить плитку и нагреть колбы с жидкостью. С этим даже дурак справится,» — Цезарь вздохнул, стараясь отбросить дурные мысли. Он показал тебе большой палец и улыбнулся так натянуто, что сначала напугал тебя. Его неестественное лицо заставило задуматься. Ты догадывалась, что Цезарь был отстранён от должности и объявлен преступником явно неспроста, но на острове царила полная скукота и одиночество, которые вынуждали приспосабливаться к тому малому, что имелось. Покинуть Панк Хазард — обречь себя на смерть, это ты усвоила хорошо. Мужчина расслабился и вернулся к работе, полностью доверив тебе самое важное дело, которое только смог придумать. Поправив перчатки и очки, ты ещё раз осмотрела рабочее место. Это был твой первый лабораторный опыт, название которого тебе так и не сказали. Впрочем, как и названия всех жидкостей странных цветов. Пожав плечами, ты взяла в руки большую колбу с оранжевой жидкостью, а затем пододвинула к себе три пустых. На последних черными полосками были сделаны метки. Налив в мерный стакан непонятное вещество, ты перелила его в маленькую пустую колбу, а затем заполнила таким же образом две оставшихся. Включить плитку оказалось проще всего. Ты поставила на неё три колбы, когда лампочка загорелась, и принялась ждать, усевшись на стул и положив подбородок на стол. С тех пор прошло десять минут. Никаких признаков кипения. Казалось, плитка вообще не нагревалась, а лампочка на индикаторе горела только для виду. Ожидание начинало утомлять. Цезарь, казалось, напротив был очень увлечён своим опытом и от этого выглядел странно довольным. Ну, разумеется, он был. Ему не приходилось сидеть на одном месте и тупо пялиться на три колбы, которые даже не думали подавать признаки жизни. Ты разочарованно вздохнула. — Так долго закипает… Эта плитка — просто отстой. Тихое бормотание осталось незамеченным. Дотронувшись пальцем до одной из колб, ты нахмурилась, а затем лицо резко просветлело. — Зачем тратить столько времени? Я могу просто зажечь огонь, и колба мигом нагреется! Порадовавшись своей гениальной идее, ты взяла колбу в правую руку, внимательно осмотрела, а затем зажгла огонь на ладони левой руки и поднесла его ко дну колбы, погрузив последнюю в пламя наполовину. Стекло затрещало. — Ну вот, так-то лу… Громкий хлопок на несколько секунд оглушил тебя, и ты не поняла, что произошло. Но когда картинка перед глазами стала ясной, взгляд сразу упал на многочисленные осколки, разлетевшиеся повсюду, а затем на Цезаря, который, казалось, вообще не знал, как прийти в себя. Дальше ты заметила, как на столешнице вытяжного шкафа, где он работал, разлилась какая-то сиреневая жидкость. У него дрожали руки. А в твоих руках больше не было колбы. Показав пустые ладони, ты нахмурилась. — Она почему-то взорвалась. Повисла напряжённая тишина. По лицу Цезаря ты не смогла понять, злится он или просто застигнут врасплох. Мужчина стоял неподвижно, его очки сползли с носа и упали, ударившись об пол. — Ты!.. — внезапно вспыхнул Цезарь, полностью потеряв самообладание. — Ты, лабораторный вредитель! Разве ты не знаешь, что нельзя резко нагревать стеклянную посуду? — он подлетел к тебе, схватил за халат и потряс как куклу, дрожа от злости. — Конечно, знаю, — спокойно ответила ты, аккуратно убирая от себя его руки. — Но мне надоело ждать, и я делала всё осторожно. — В каком месте это называется «осторожно»?! Ты пожала плечами, боясь сказать что-то не то и заслужить ещё больше гнева. Цезарь сжал руки в кулаки, прикусив нижнюю губу, а затем внезапно указал пальцем на дверь. — Исчезни! Стараясь не делать резких движений, ты сняла своё «обмундирование» и покинула лабораторию, не забыв состроить перед этим виноватые глазки. — Теперь мне становится понятно, почему они все вымерли! Большая пустая колба разбилась об пол.***
Кинг вернулся ровно через шесть часов. Стрелка показывала одиннадцать ночи. Маска вновь помешала рассмотреть выражение его лица, но, судя по резким, суетливым движениям, он был зол. Ты не ждала его в хорошем расположении духа, но надеялась, что хотя бы не станешь предметом для вымещения гнева. Несмотря на уверенность в том, что твоя жизнь находится в относительной безопасности, не было никаких гарантий, что все кости тела останутся целыми. Страшно хотелось еды и воды, но попадание под горячую руку не входило в планы. Острое желание вякнуть что-нибудь провокационное было с трудом подавлено, и ты сидела в углу возле зеркала, наблюдая за Кингом, который, похоже, так переполошился, что забыл о твоём существовании на время или упорно его игнорировал. Ты чувствовала себя домашним животным, которое тихо пряталось в стороне и ожидало, пока хозяин успокоится после неудачного дня на работе и соизволит насыпать в миску немного корма. И вдруг глаза Кинга сверкнули в полутьме, и его взгляд наткнулся на тебя. — Я не пыталась сбежать, — ты подняла руки вверх и сделала невозмутимое лицо. Он явно тебе не поверил, но ничего не сказал, опустившись в кресло с тяжёлым вздохом. Его взгляд не отрывался от тебя несколько минут, как будто в комнате больше не на что было смотреть. Ты пялилась на него в ответ, пытаясь своим несчастным видом намекнуть о своих потребностях. — Плохой день? Я могу рассказать какую-нибудь шутку, — не выдержав молчания, невинно сказала ты, мысленно проклиная всё на свете. Вдруг он взял со стола какой-то круглый предмет и бросил его тебе. Ты успела поймать и увидела в своих руках яблоко. «Оно всё это время было в комнате?!» — захотелось удариться головой об стену. — Почему ты такая маленькая? Ты задумалась. — Несчастный случай. — Твоя жизнь состоит из несчастных случаев? — в его голосе, к твоему удивлению, не было злости. Ты неопределённо пожала плечами. Напряжение заметно спало, и ты решила, что Кинг достаточно расслабился, чтобы задать ему встречный вопрос. — Мы с тобой сильно похожи внешне? Твой вопрос неожиданно развеселил его. — Как бы я ещё тебя узнал? У тебя нет крыльев, нет огня, ты ростом с обычного человека. Я предположил лишь по внешнему виду и не ошибся. Казалось, он что-то не договаривает. Но разве можно многое понять по одному выражению глаз? Можно, но не то, что было тебе нужно. В конце концов, ты тоже многое не договаривала. Например, о своём самочувствии. Но даже если бы ты рассказала, Кинг, вероятно, просто рассмеялся бы, услышав нечто, похожее на бред сумасшедшего. — И что ты думаешь об этом? Атмосфера вновь изменилась. Случайно бросив короткий взгляд на пламя за спинной Кинга, ты внезапно поняла, что оно стало гореть ярче. — Я чувствую злость, — его голос тоже изменился, но не повысился. — Я не ожидал, что встречу кого-то ещё. Но этот «кто-то» растерял почти всё, чем мы могли бы гордиться. Несмотря на то, что произошло со мной, я сохранил свои крылья и свой огонь. Из-за своей беспечности ты стала подобной людям. «То, что произошло со мной…» — эти слова задели тебя и осели в голове. Наконец-то он проговорился. Совсем малость, но этого хватило, чтобы зацепиться за конец нити огромного запутанного клубка. Кинг заметил, как ты слегка оживилась, но решил, что это обыкновенное чувство обиды и несогласия. «Ты просто так сильно хочешь знать, как я докатилась до такой жизни,» — незаметно усмехнувшись своим мыслям, ты неловко почесала голову, вновь стараясь сделать жалобный вид. — Если ты и дальше будешь молчать, мне придётся выбить из тебя ответы другими способами. И поверь, они тебе очень не понравятся. «Интересно, насколько хорошо он распознаёт враньё?» — сжавшись, подумала ты, неприятно впечатлённая словами Кинга. В животе вдруг заурчало. Довольно громко, но Кинг не обратил внимания, поэтому слова вырвались сами собой. — Я хочу есть. После этих слов Кинг действительно разозлился. Он неожиданно резко встал и в напряжённом молчании покинул комнату, не посчитав нужным сказать тебе, куда направляется. Оставалось надеяться, что за едой, а не за орудиями для пыток. Однако он вообще не вернулся той ночью. — Вот же злобный ублюдок! Видимо, знает, что ожидание в неизвестности — одна из самых ужасных пыток. К утру ты начала думать, что поднять шум, барабаня по двери и выкрикивая всё, что придёт в голову, — не такая уж плохая идея.***
Ты стояла возле обгоревшего сушильного шкафа, виновато опустив глаза и сложив крылья за спиной. В отличие от стола, на тебе не было ни единого повреждения, кроме пятен сажи на сиреневом комбинезоне. Волосы взъерошились и торчали во все стороны, потому как ты никогда не прислушивалась к совету Цезаря собирать их хотя бы в хвост. Он выглядел не таким злым, как можно было бы ожидать, но, возможно, просто хорошо скрывал свои настоящие эмоции. На его лице читалось разочарование, смешанное с лёгким раздражением. Потери оказались не слишком масштабными, но чинить испорченное оборудование придётся не один день. Цезарь тяжело вздохнул, покрутил в руках почерневшую, но целую колбу и бросил её в мусорный бак — единственная, вещь поблизости, которую по иронии судьбы не затронул пожар. — Ты используешь огонь не по назначению, — скривив губы, пробормотал учёный, оценивая ущерб и пытаясь понять, что именно на этот раз пошло не так. — Разве у него есть назначение? Почему мне нельзя самой решать, как использовать то, что я создаю сама? Цезарь снова удручённо вздохнул и опустился на обгоревший стул. — Понимаешь, это так не работает. Огонь — это не какой-нибудь глиняный горшок или картина. Он опасен, особенно в лаборатории. Нельзя безответственно обращаться с тем, что может нанести вред окружающим! — с важным видом объяснил он, стараясь выглядеть не слишком строгим. — Но разве ты не создаёшь ядовитые газы? — Я же не выпускаю их как попало! — чересчур резко воскликнул Цезарь, но тут же смягчился, осознав ошибку. — А ты просто балуешься. Так делают только маленькие дети, пора прекращать это безобразие. — Я знаю, что могу случайно что-нибудь поджечь или сломать. Цезарь напрягся. Его брови нахмурились, а дыхание стало глубже, как будто он пытался успокоить себя от необдуманных действий. — Зачем ты делаешь это, зная, что случится погром? — подолы его пальто зашевелились и мужчина встал, уперев в бока руки. — Неужели у всех лунариан отсутствует инстинкт самосохранения? Ты растерянно пожала плечами. — Не знаю, можешь поискать и спросить. И Цезарь наконец вспылил. — Никого, кроме тебя, нет! Но если судить по тебе, выводы получаются неутешительные! Ты надулась и показала ему язык, расслабив напряжённые крылья. — Чего ты так привязался ко мне? Мне просто скучно. Может, когда я доживу до твоего возраста, тоже полюблю сидеть наедине со всякими банками-склянками. — Я не настолько стар! — бурно возмутился Цезарь. — Но ты все время ворчишь, как будто перевалил за сотню. Ты говорил, что будешь ко мне хорошо относиться, когда я согласилась присоединиться к тебе, но на самом деле просто время от времени тестируешь на мне какие-то свои изобретения и собираешь анализы. Мне скучно. Здесь не с кем общаться. Ты постоянно врешь подчинённым, что нашёл меня на небесном острове, и запрещаешь им разговаривать со мной. И я до сих пор не понимаю, чем так сильно больны дети в бисквитной комнате, что им нельзя со мной видеться. Заметив твой потерянный вид, Цезарь понял, что переборщил. Как бы твоё поведение ни раздражало его, портить отношения было невыгодно. Ты должна была видеть в нём своего спасителя, знать, что он способен дать тебе то, что никто другой не сможет. — Ну-ну, не переживай, — он бережно погладил тебя по крылу, заискивающе улыбнувшись. — Я собираюсь помочь им, используя особенности твоей расы. Поэтому, если ты вдруг нечаянно заразишься, мне потребуется так много времени, чтобы придумать другой способ, что они могут умереть. — Но я гораздо выносливее человека, разве я могу заразиться? Цезарь снова потрепал чёрные перья, заметив, как они взъерошились. Ему почему-то всегда казалось, что тебе не слишком нравится, когда кто-то трогает крылья, поэтому оставалось только догадываться, нравятся его прикосновения или заставляют чувствовать себя неловко. Он прокашлялся, чтобы придать голосу уверенности, и немного отстранился. — Я не знаю это наверняка, поэтому не могу рисковать тобой. Ты же знаешь, как сильно я забочусь о твоём благополучии, — нежным голосом пропел учёный. — Именно поэтому я не хочу, чтобы кто-то из подчинённых узнал правду о тебе. Ты же помнишь, что на тебя охотятся люди из Правительства? Как бы я ни любил своих подчинённых, есть риск, что кто-то из них пользуется моей добротой и подослан сюда кем-то. Если они узнают о моих экспериментах, я смогу выкрутиться, а вот ты… Как я могу так поступить с тобой? — он драматично приложил ладонь ко лбу, и его лицо наполнилось страданием, заставив тебя почувствовать вину. — Наверное, ты прав. Извини, что доставляю тебе неудобства. Но мне правда одиноко, не мог бы ты почаще разговаривать со мной вне исследований? Цезарь оживился в один миг. — Ах, да! Разумеется, почему ты не попросила раньше? Я принесу тебе несколько книг о химии для новичков. Уверен, тебе очень понравится! Это было не совсем то, чего ты хотела, но Цезарь казался искренне обеспокоенным твоей проблемой, поэтому пренебрегать этим казалось неблагодарным поступком.***
Цезарь задумчиво листал журналы последних исследований, но не мог сосредоточиться ни на одной записи. В последние дни учёного мучала тревога, от которой сложно было избавиться. Эксперименты продвигались на удивление хорошо, но вместе с тем к ним рос и интерес Дофламинго. Это означало, что очень скоро внимание к лаборатории усилится. Цезарь изо всех сил старался выпроводить Верго с острова сразу после того, как тот привозил новых детей для опытов, но волнение не утихало. Верго был надёжным союзником и представлял огромную ценность, но на кону стояло слишком многое. Если о тебе узнает Джокер, будет очень плохо. Если бы ты была только лишь козырной картой и прекрасным объектом для грандиозных исследований, проблема не казалась бы Цезарю такой уж пугающей. Но твоё существование ставило под угрозу не только важные разработки, но и его драгоценную шкурку. Цезарь боялся разоблачения, потому что врал тебе не только о твоей роли в происходящем. Тебя всегда можно было заставить подчиняться силой. Но если о его тайне узнает Джокер, она перестанет быть тайной и для его покровителя — Кайдо. И здесь крылась самая главная угроза. Возможно, для самого Ёнко ты не представляла большого интереса, но был кое-кто, кого учёный боялся не меньше. Тот, существование которого, Цезарь без угрызения совести отчаянно скрывал от тебя. Кинг никогда и ни за что не должен был узнать о том, что ты есть, где ты находишься и что с тобой происходит. Это могло обойтись учёному огромным ущербом или вовсе билетом на тот свет. Было неизвестно наверняка, как Кинг отреагирует на ещё одного выжившего лунарианина, но была большая вероятность, что он захочет познакомиться с тобой. Имелась такая же вероятность того, что кому-то сразу после вашей встречи снесут башку. Всё, что Цезарь сделал и продолжал делать с тобой, рыло ему могилу. Вопрос был лишь в том, закопают его в ней или оставят пустой до тех пор, пока он не перестанет приносить пользу. Но оставалась надежда, что Кинг будет не слишком заинтересован тобой или не решится портить лицо учёному, который работает на Дофламинго, а значит, и на Кайдо тоже. Но разве можно жить спокойно, когда над тобой навис Дамоклов меч? Одна ошибка — и гвоздь войдёт в крышку гроба. Если, конечно, похороны вообще организуют, а не бросят тело в какой-нибудь мусорный бак и забудут о нём. Ты тоже могла нанести вред. С самого начала Цезарь убеждал тебя в том, что ты единственная во всём мире. Некуда идти, не у кого искать помощи. Бунт на почве этого совершенно не нужен. Тогда ты перестанешь быть зависимой и, вероятно, захочешь уйти. Почему от всего этого так много проблем? Слишком много случайностей могли спровоцировать неприятности. Цезарь не заметил, как сгрыз кончик карандаша от волнения. «По крайней мере, я не сделал с ней ничего серьёзного и необратимого. Наоборот, надёжно спрятал её и хорошо забочусь. Сытая, одетая, только скучает немного. Разве я сделал что-то плохое? Определённо нет,» — подумал он, однако нога не перестала непроизвольно дёргаться и волнение не утихало.***
«Вот чёрт! Я не ожидал, что кто-то вроде неё может так просто заболеть!» Одним движением Цезарь смахнул со стола склянки и пузырьки, все до одного оказавшиеся бесполезными. Закрывшись в пустой малой лаборатории, он позволил себе наконец выплеснуть злость и запаниковать. Подчинённые ни в коем случае не должны видеть его таким, но сохранять уверенность и спокойствие на лице, когда все старания рушатся одно за другим, почти невозможно. Великий учёный, работающий над гигантификацией и искусственными дьявольскими фруктами, не способен сбить температуру девчонке, которая ещё утром резво скакала и творила безобразие. Просто смешно. Всё произошло внезапно и быстро перешло в крайность. Так на тебя похоже. Но теперь это была не какая-то неудачная забава или умышленное вредительство. Сначала Цезарь воодушевился: наконец-то карма настигла тебя, и тишина и спокойствие хотя бы ненадолго установятся на острове. Жар, слабость и ломота в теле — похоже на обыкновенную простуду, в крайнем случае — случайно подхваченный вирус. На острове не существовало вируса, от которого у Цезаря не было антидота. Избавиться от простуды ещё проще, только вот как ты умудрилась её подхватить с таким-то крепким телом? В любом случае, всё выглядело безобидно. Но уже спустя полчаса, Цезарь вихрем носился по лабораториям, пытаясь решить, что ему делать. Ситуация становилась критической и отбила всякое желание злорадствовать. Цезарь хотел успокоить тебя, а не упокоить. Но последний вариант навис теперь грозной тучей, которая не собиралась рассеиваться сама по себе. Твоя смерть не входила в планы никоим образом. Ты была важным компонентом его исследований, основой для опытов с детьми. Ему удалось уменьшить тебя до размеров обычного человека, и это был уже какой-то результат, пускай и совершенно противоположный ожидаемому. Если ты умрёшь, всё усложнится во много раз. И взять другого лунарианина в качестве замены было негде. Найти тебя и заманить к себе — уже огромная удача. Резкий стук в металлическую дверь заставил Цезаря вздрогнуть. — Мастер! Температура тела продолжает расти, вы нашли лекарство? Услышанные слова ударили по больному месту. Учёный сжал кулаки и стиснул зубы. «Да нет у меня никакого лекарства! Я уже перепробовал всё, что мог, но ничего не работает!» — отчаяние захлестнуло его, почти заставив рвать на себе волосы, но никто больше не был способен справиться с проблемой. Если потерять контроль над ситуацией, репутация в глазах подчинённых будет потеряна. — Не беспокойтесь, у меня, разумеется, есть план, — едва выдавил из себя Цезарь, с трудом сдерживая злость, готовую вот-вот выплеснуться на подчинённых. — Пожалуйста, поторопитесь! Она потеряла сознание и начала задыхаться! Голоса затихли, и Цезарь так сильно пнул стол от досады, что тот перевернулся вместе со всей лабораторной посудой. Звук битого стекла ещё сильнее вывел из себя. «Дерьмо… Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! Я думал, для лунарианки высокая температура — не такая уж проблема, но если она правда потеряла сознание… Какого чёрта это вообще происходит?!» — мужчина взвыл и направился в комнату, где ты лежала, прихватив с собой бутылку с водой и пару таблеток успокоительного. Никто не предупреждал его, что содержать у себя домашнюю лунарианку настолько тяжело. Не у кого спросить совета, не с кем обсудить проблемы, в газетах нет специальной колонки вопросов и ответов. Ещё не так давно Цезарь ликовал от невообразимой удачи: несмотря на мнимую надежду, в глубине души он не верил, что найдёт кого-то из исчезнувшей расы. Услышать об одном выжившем было огромным сюрпризом, но встретить другого казалось слишком хорошим сном, в который трудно поверить. Что теперь? Сплошные неудачи. Цезарь легко уговорил тебя пойти за ним: ты понимала, что слишком выделяешься, чтобы жить спокойно и не попадать в неприятности. У тебя не было ничего, что можно потерять, кроме жизни, и Цезарь обещал сохранить её. Он действительно хотел, но с каждым днём всё больше понимал, насколько трудно будет сдержать своё слово. А теперь это. Возможно, ему удалось бы придумать что-нибудь, если бы только прошло больше времени с тех пор, как ты попала в его руки. Но сейчас информации слишком мало, чтобы делать какие-то выводы. Знаний, полученных в далёком прошлом, не хватало. Ты не из расы людей, о которой Цезарь знал достаточно, чтобы действовать. Люди физиологически устроены одинаково — разве с лунарианами не должно быть так же? Однако, почему-то ты казалась другой. Совсем немного, но другой. Возможно, это ошибочный вывод. Но никто не мог узнать правду — её невозможно узнать, имея в руках только одного представителя расы. Раньше Цезарь пытался разобраться в этом не один. А сейчас остался с тобой с глазу на глаз. Теперь твой организм — комната, в которой приходится ориентироваться вслепую. Как воздействуют на тебя различные факторы? Вещества? Препараты? Чем и что можно вызвать? При всём этом каждая ошибка обходилась и будет обходиться слишком дорого. Но времени на исследования не было, и это означало, что придётся играть в русскую рулетку. «Нужно было держать её в стерильном боксе и никого к ней не подпускать, — взволнованно размышлял Цезарь, мчась по коридорам. — Но она ведь не хомяк или крыса… вряд ли просидела бы там дольше пары минут!» Когда он вошёл в комнату, тревога усилилась в несколько раз. Без сомнений, подчинённые были напуганы, когда в лаборатории доложили ему о ситуации, но реальность оказалась гораздо ужаснее. Вокруг царила духота. Воздух прогрелся настолько, что все присутствующие выглядели так, словно едва вылезли из печи. Они были искренне взволнованы и в панике носились по комнате, пытаясь сделать хоть что-нибудь, но мокрое полотенце и лекарство не могли помочь. Откуда-то доносился детский плач. Он не видел тебя всего пару часов. Ты лежала в постели, содрогаясь от резких и коротких попыток вдохнуть как можно больше воздуха. Глаза были закрыты, волосы мокрые от пота, рот слегка приоткрыт и из него доносились хрипы, тело начинало трясти и даже смуглая кожа, казалось, немного побледнела. Всё это отчего-то напомнило Цезарю предсмертные судороги, и он по-настоящему испугался. На его глазах умирала потрясающая возможность достичь небывалых высот и все грандиозные планы, в которых ты должна была сыграть главную роль. Теперь даже не было необходимости притворяться заботливым и взволнованным: все могли видеть ужас на его лице. Не имея представлений, что делать, Цезарь потряс тебя за плечи, но не получил никакой реакции. Твоя голова безвольно наклонилась к плечу, крылья свисали с кровати, как будто были тряпичными. Он резко отпустил тебя, запаниковав, и ты плюхнулась обратно на подушку, даже не поморщившись от боли. Казалось, ты вообще ни на что не реагировала. «Можешь развлекаться, как хочешь, но не смей подыхать! Мне плевать на мелких отбросов, я могу получить таких же, сколько угодно. Но ты! Даже не думай портить мои исследования!» — Цезарю казалось, что он вот-вот вспыхнет сам. Весь твой вид кричал о том, что времени почти не осталось. Тратить его на проклятия не имело смысла. Подчинённые смотрели на него с беспокойством и благоговением: их тревожило твоё состояние, но одновременно с этим трогала «забота», с которой Мастер относился к тебе. И вдруг Цезарь понял одну вещь: пламя всё ещё горело за твоей спиной, каким-то чудом не сжигая кровать, на которой ты лежала. Ему вспомнился случай, который произошёл несколько дней назад: ты перепутала экспериментальные конфеты с обычными, съела одну, и огонь погас против твоей воли на несколько минут. «Её тело сейчас перегрето. Предсмертное состояние, хуже только смерть. Полное дерьмо. Огонь усугубляет жар. Хотя очень странно, что он не погас, когда она потеряла сознание и собралась умирать. Наверняка проблема в этом. Здесь всё как с техникой — если она потеряла способность отключаться самостоятельно, нужно просто вырубить её принудительно. Никогда раньше не пробовал тушить такое пламя обычной водой или отсутствием доступа к кислороду, чёрт знает, к чему это приведёт, но есть проверенный способ…» — мужчина улыбнулся своей мысли и вдруг гордо вознёс указательный палец вверх. — Сейчас мне нужно сходить за моим новым лекарством! Теперь я убедился, что без него не обойтись! Уже через пару минут Цезарь вернулся с маленьким пузырьком. «В прошлый раз я добавил в синюю конфету два миллилитра, и тогда огонь погас на несколько минут. Сколько вещества я должен ввести [Имя], чтобы дать ей время прийти в себя и вернуть контроль над собственным телом?» — он сделал несколько записей в блокноте, который взял с собой, и неопределённо хмыкнул. — Мастер! Кажется, дыхание ослабевает! Цезарь чертыхнулся и набрал шприц. — Не беспокойтесь, сейчас огонь за её спиной погаснет, и она проснётся. Подчинённые окинули его взглядом, наполненным надеждой.***
Цезарь сидел напротив тебя в комнате для отдыха, пытаясь скрыть нервозность и недовольство. Он нацепил такое странное и неестественное лицо, что непременно вызвал бы у тебя немало подозрений, если бы ты только вообще обратила на него внимание. Шли дни, но ничего не менялось. Прошло много времени, и всё должно было давно вернуться на свои места, но этого не происходило. Предполагалось, что «лекарство» избавит тебя от огня не более, чем на день. В крайнем случае — на два дня. Однако через неделю Цезарю пришлось признать, что его затея провалилась и ты лишилась одной из своих особенностей, скорее всего, навсегда. Но было ещё кое-что, о чём учёный не мог рассказать тебе. День назад он заметил, что у всех детей, съевших те же самые конфеты, которые съела ты, начался сильный жар. Сначала Цезарь отказался верить в сходство симптомов, но очень скоро решил не обманывать себя. То, что ему вдруг удалось вылечить умирающих подопытных, окончательно добило его. Ведь тогда получается, что твой огонь был не при чём: он не погас, чтобы защитить тебя. Это была ошибка, которая привела к необратимому результату. И теперь, когда ты начала задавать вопросы, Цезарь не мог придумать, как правдоподобно соврать. Как признаться, что он своими руками испортил существо, на которое возлагал множество надежд? — Я слышала, что он горел, пока я была без сознания. Так не должно быть. Со мной что-то не так? У меня был жар из-за того, что я сделала что-то не так? Цезарь замялся. — Ээээ… не вини себя, я же обещал всегда помогать тебе?.. Тебе нечего бо… — А теперь я вообще не могу зажечь огонь. Прошла уже неделя. Мне кажется, всё это связано. Цезарь напрягся сильнее, благодаря судьбу за то, что ты не смотрела в его сторону. — Да нет… ты слишком мало спала, потратила много энергии и потеряла контроль… а я немного не рассчитал дозу, но нужно просто немного ещё подождать… Ты наконец взглянула на него, и он моментально нацепил кривую улыбку. — Я стала мутантом, да? Это из-за той штуки, которая должна была выработать у меня иммунитет против твоего нового яда? — Нет-нет! Она точно не могла вызвать подобное! Максимум, темпера… — Цезарь вовремя заметил, что чуть не проболтался, но по выражению твоего лица было видно, что ты и без этого всё поняла. — Да не переживай! Может, все лунариане так болеют? Мы не знаем наверняка! Я ни за что не допущу, чтобы ты чувствовала себя неполноценной! Поэтому огонь к тебе вернется! Жар ведь спал, значит, ты уже выздоравливаешь! — Ты же сказал, что я уже выздоровела, — в твоих глазах мелькнула понимание, и брови нахмурились. — Ты ведь просто облажался и не хочешь это признавать, да? — Да как ты смеешь! Все мои расчёты всегда идеальны! — Тогда почему я стала такой? Цезарь не смог выдержать твой взгляд. Он ненавидел чувствовать себя идиотом и не ожидал, что ты так быстро раскроешь его ложь. Ему следовало признать ошибку, чтобы не подорвать доверие, но побороть гордость не удалось. — Потому что… потому что… — Цезарь сделал паузу и вдруг решительно произнёс: — Потому что твой огонь мешает моим исследованиям по гигантификации! Из-за него приходится учитывать слишком много факторов, поэтому я верну его только тогда, когда всё закончу! Взглянув на тебя, Цезарь понял, что, даже если ты поверила в его откровенную ложь, с этого момента ваши отношения точно изменятся. Но, если ты всё-таки поверила и ему удалось отмазаться от очевидного провала, всё вышло не так плохо. В конце концов, куда ты можешь деться с этого чёртового острова? Крылья помогут тебе сбежать, но не помогут найти безопасное место в мире. Он хотел, чтобы ты добровольно участвовала в экспериментах, но это был лишь путь с наименьшим сопротивлением. Он всегда мог заставить тебя, и ты никуда не смогла бы деться, особенно теперь, когда больше не могла создавать огонь. Какой вред может нанести оставшаяся без защиты зверушка, у которой нет будущего за пределами Панк Хазарда?***
— Твоя новая секретарша просто отстой. Ты выбирал её под себя? — Заткнись! Газовый сгусток напротив тебя скорчил злую рожицу. — Не злись ты так, Мастер, — с издёвкой пропела ты. — Будешь много нервничать, рано помрёшь, и мне некого будет раздражать. — Из комнаты, куда запрещён вход всем, кроме меня, сегодня утром пропала новая экспериментальная установка. Позже я нашёл осколки у себя под кроватью! Скажи, пожалуйста, ты не знаешь, кто бы это мог сделать? — глаза Цезаря пылали гневом. Нечеловеческая форма, в которой он теперь перемещался в лаборатории почти всегда, каждый раз веселила тебя, но, когда нелепая рожа бесформенного газового облака искажалась от злости и начинала кричать, удержаться от смеха было сложно. Никто из подчинённых не мог понять, зачем ты постоянно вредила Мастеру, словно издеваясь над ним. Люди, которые знали причину, лишились способности говорить. — Ты наверняка сделал это сам, а теперь пытаешься свалить свой косяк на меня. У тебя есть совесть, а? И хватит летать возле меня в своей форме вонючей отрыжки! Меня сейчас стошнит! В спешке оглядевшись и убедившись, что рядом нет подчинённых, Цезарь в одно мгновение принял свой настоящий облик и пригрозил кулаком в твою сторону, стиснув зубы так сильно, что казалось, они вот-вот сломаются. В такие моменты ему хотелось замотать тебя в цепи из кайросеки, чтобы ты не могла использовать свой поганый дьявольский фрукт. — Да как ты смеешь со мной так разговаривать?! На твоём месте я бы прикусил язык и сейчас же начал поиски самого безопасного противогаза! Вы оба знали, что эта угроза была пустой. После кучи неудачных экспериментов и вашего давнего соглашения твоё тело оказалось напичкано ядами настолько, что стало невосприимчивым к ним и больше не нуждалось в защитном костюме. А сам Цезарь ничего не мог сделать против твоей раздражающей способности. Способности обнулять действие других дьявольских фруктов на минуту. Этого вполне хватало, чтобы нанести ему урон и смотаться. — На твоём месте я бы проверила сектор А. Мне кажется, оттуда шёл дым. По телу Цезаря пробежала дрожь. Твои угрозы никогда не были пустыми. С тех пор, как ты потеряла доверие к нему, на острове постоянно происходили неприятности. Они не были настолько большой проблемой, чтобы повлечь серьёзное наказание. Потому что чтобы это сделать, сначала нужно тебя поймать. А поймать тебя было ещё большей проблемой, чем мелкие неприятности. Пока Цезарь мог остановить пожар, заглушив огонь, всё было терпимо, хотя иногда ты нарочно мешала сделать это. Он собирался схватить тебя за воротник комбинезона, но потерял в слепой ярости контроль над телом и вновь превратился в цветной сгусток, растерявшись на пару секунд. Не теряя времени, ты ловко отскочила назад и взмахнула крыльями. Вместе с порывами воздуха Цезарь с воплем вылетел через дверь в тёмный коридор. — Чтоб ты провалилась!***
— Все эти дети… они же скоро умрут, если продолжить пичкать их гребаными конфетами? — О чём ты говоришь? Спокойное лицо Моне рассердило тебя. — Хватит прикидываться. В её глазах сверкнул мрачный огонёк. Она отложила в сторону журнал, который просматривала, и со странной улыбкой взглянула на тебя. — Жители небесных островов всегда такие странные… — лениво протянула она безо всякой враждебности, развернувшись на стуле. Её крылья слегка приподнялись, и перья на них затрепетали. Моне выглядела заинтригованной. Ты постоянно терялась в догадках о том, знает ли она правду о тебе. Цезарь говорил, что немногие из ныне живущих вообще имеют представление о подобных существах, и даже если имеют, считают, что это лишь давно ушедшее прошлое или выдумки. Кроме того, теперь ты действительно мало отличалась от жителя небесного острова. Рассказал ли ей Цезарь о том, какой ты была ещё не так давно? Кем ты на самом деле была? Почему находилась здесь? Она правда ничего не знает или же просто притворяется? В её взгляде не было издёвки. «Она думает, что я с небесного острова? Цезарь ничего ей не рассказал? Почему он скрывает от своей секретарши такие важные вещи?» — ты чувствовала смятение, растерявшись от собственных мыслей. — Хотя я никогда раньше не видела чёрных крыльев. Что это за остров? Снова этот взгляд. И снова ничего подозрительного. Только неподдельный интерес. — Остров Катись-к-Чёрту, — опомнившись, резко ответила ты. — Какое милое название. Надеюсь, ты перестанешь безобразничать. Иначе мне придётся взяться за твоё воспитание ~ — Ты меня раздражаешь. Рядом с тобой всегда холодно! Она ничего не ответила, тихо посмеявшись и облизнув губы. Но вдруг ты вспомнила о том, с чего начался разговор. Загадочное молчание Моне и неловкий уход от темы означали, что твои догадки были верны. Дети вовсе не больны, им не требуются никакие манипуляции с ростом, и Цезарь никогда не планировал возвращать их родителям. Единственная опасность, которая им угрожает — он сам. Всё, что он наплёл тебе, было лишь для того, чтобы убедить помочь в исследовании, за которое ему отвалили кучу денег не самые приятные люди. И, конечно, виновником случившегося на Панк Хазард был совсем не Вегапанк.***
— Эй, ты, кусок дерьма! Думаешь, можешь так просто сорвать моё шоу и закрыться у себя?! Ты заплатишь за всё, больной ублюдок! Ты вздрогнула, услышав незнакомый голос за дверью и тяжёлые звуки шагов. Казалось, будто по коридору прямо к комнате, в которой тебя заперли, мчался разъярённый гигант. И им точно был не Кинг, его шаги ты научилась распознавать безошибочно. Жуткая тёмная аура пронзила воздух. И, судя по разгневанной речи, пугающий незнакомец собирался ворваться прямо в дверь с минуты на минуту. Паника накрыла с головой. В этом месте нечем было защищаться. Разумеется, здесь не завалялось ничего, даже отдалённо напоминающего оружие. Раны на теле не зажили, несколько костей всё ещё были сломаны — никто не собирался оказывать тебе помощь. Если бы ты даже немного восстановилась, сбежать стало бы легче — Кинг хорошо это понимал. Оставалось зажаться в самый укромный и тёмный угол и попытаться притвориться предметом интерьера или трупом. Последнее давало больше надежды, потому что Кинг определённо был тем, кто не побрезгует оставить после себя пару замученных мертвецов. И он явно не делал исключений для женщин и детей. Внезапно входная дверь вылетела, с треском разлетевшись по сторонам, и сразу после этого обрушилась часть стены и потолка. Прямо перед тобой навис огромный силуэт, мало напоминающий человеческий. Ты не успела сдвинуться с места, прежде чем один из обломков упал прямо рядом с твоими ногами, едва не придавив их. Куин был зол. Нет, разъярён. Когда он мчался по коридорам, в голове была только одна мысль: хорошо врезать виновнику его провального шоу, которое определённо не планировалось как огненное, но в итоге стало именно им. Если бы Кинг сделал это умышленно, хватило бы и нескольких нецензурных выражений в его сторону. Но он просто проходил мимо, и толпа шумных идиотов показалась ему раздражающей и мешалась на пути. Ему просто было всё равно. Настолько всё равно, что он не обратил внимания на причинённый ущерб и просто отправился по своим делам, даже не посчитав нужным что-нибудь сказать. Даже что-нибудь оскорбительное. Если бы Куин хотя бы на несколько секунд обуздал свою злость, то почувствовал бы, что Кинга поблизости нет — его присутствие всегда ощущалось резким повышением температуры вокруг и тяжёлой аурой. Но Куин был ослеплён и одним движением снёс дверь вместе с частью стены, не заметив внезапно проявившейся силы дьявольского фрукта. Из-за разрушения стены обвалилась часть потолка, и множество обломков, окутанных пылью, разлетелись по всей комнате. Раздался чей-то кашель. — Чёрт бы тебя побрал! Хочешь, чтобы он вернулся, увидел и размазал нас обоих по стенке?! Исчезни, придурок! — разгневанный голос нарушил тишину. И он явно принадлежал не Кингу. Когда пыль рассеялась, Куин увидел среди обломков незнакомое женское лицо, которое сильно напоминало кого-то. Кого именно, он не смог понять сразу: в голове всё ещё царствовал хаос и желание разобраться с самым ненавистным существом его жизни. Затем до него дошло услышанное. Он принял человеческую форму и уставился на тебя, как на нечто потустороннее. — Какой ужасный характер, — вдруг сказал он после затянувшегося молчания. — Несмотря на милое личико. Ты вздрогнула и поспешила незаметно спрятать подвеску под кимоно. Человек, которого ты видела перед собой, явно был одним из тех, о ком предупреждал Ло. Уже вторая ужасная неудача. От одного Кинга кровь застывала в жилах, но теперь стало по-настоящему страшно. Незнакомец казался тебе таким же огромным, как и Кинг, и ты впервые пожалела о том, что стала такой маленькой. Если бы вы были на равных, ощущение беспомощности немного смягчилось бы. Куин осмотрел тебя ещё раз. Ты сидела неподвижно среди кучи обломков и была растеряна не меньше, чем он сам. «Он решил, что я обращалась к нему, — в ужасе подумала ты, всё ещё не отойдя от шока. — Интересно, Кинг хотя бы немного расстроится, если найдёт здесь мой труп? Он, наверное, лично хочет убить меня, поэтому скрывает от других, чтобы не покушались на его добычу». Тишина заставила тебя дрожать. Немного успокаивала мысль, что ты умрёшь хотя бы не в одиночестве. Подумав немного, удалось вспомнить, как зовут мужчину со злостного розыскного плаката. Вдруг Куин подвинул очки и выпучил глаза, издав протяжный вопль и испугав тебя почти до потери сознания. Его настигла мысль, повергшая в шок. — Я не знал, что у Кинга есть дочь! Так вот чем он занимается, когда его отправляют за пределы Страны Вано! — он приблизился к тебе и пощупал волосы громадными пальцами. Его лицо при этом постоянно меняло выражения, и ни одно из них не успокаивало. Мозг соображал слишком медленно, чтобы громкие, почти оглушительные слова достигли цели. Ты сидела, как видавший жизнь плюшевый мишка, и позволяла трепать себя, слишком напуганная странной реакцией Куин. Тем временем он продолжал с интересом рассматривать тебя, забыв про недавнюю ярость. Ты не понимала, что такого необычного было в тебе. Видимо, ты была похожа на Кинга гораздо больше, чем представляла. И, когда в голове зашевелились шестеренки, ты внезапно вышла из ступора, но не нашла, что ответить. — Хммм… у тебя нет крыльев и ростом ты даже меньше двух метров… — Куин потянул тебя вверх за шиворот, вынудив подняться на ноги, и задумчиво потёр подбородок. — Твоя мама, видимо, человек? Я очень хочу посмотреть на женщину, ради которой этот ублюдок поскупился презрением к людям… И как вообще это произошло? Взгляды пересеклись, и мужчина вновь нацепил очки на глаза. Весь его вид намекал, что он ожидает какой-нибудь реакции. — Мы не родственники, — коротко ответила ты, стараясь придать голосу уверенности. Лёгкое оцепенение всё ещё не ушло, несмотря то, что напряжение в воздухе немного спало и дышать стало легче. Ты ожидала, что Куин размажет тебя по стенке, учитывая, что он прекрасно расслышал твои угрозы, хотя они и предназначались вовсе не ему. «Может, стоило просто соврать?» — пришла в голову запоздалая идея. Но очередной потрясённый возглас почти оглушил тебя, заставив поморщиться. — Тогда… о! Не говори мне, что он нашел себе подру… — Нет! — не дослушав, воскликнула ты. Вновь повисло молчание. Ты не знала, о чём думает Куин, но его поведение казалось подозрительным. Он вот так просто решил поболтать с тобой, забыв про эффектное появление и цель визита? Ты перебрала кучу вариантов, но так и не смогла сделать вывод. Слишком запутанно. Куин понял, что ты не человек и как-то связана с Кингом, который, видимо, чем-то очень сильно насолил ему. Почему последовала такая необычная реакция? Почему он потерял свой пыл и не прибил тебя, чтобы насолить Кингу в ответ? Был явно какой-то подвох. — О, тогда почему тебя держат взаперти? «Ну очевидно же,» — ты отвела взгляд, стараясь не выдать мыслей. — Я сделала ему гадость, и он не может решить, как лучше со мной расправиться, — бессовестно соврала ты, решив, что Куину понравится этот ответ. Он понимающе вздохнул, возможно, даже немного посочувствовав. — Надеюсь, это доставило ему много неприятностей, — мужчина скривил лицо. Враньё оправдало себя. Хотя, если сильно постараться, можно найти в этом долю правды. — Несколько дней не мог оправиться. Куин выглядел довольным, неприятно удивив тебя ещё больше. — Значит, Кинга здесь нет… Послушай, этот дерьма кусок вообще не умеет обращаться с девушками… как и со всеми другими. Но я — совсем другое дело! Подвеска на твоей шее резко зашевелилась, и ты быстро схватила её, прижав к телу, делая вид, что поправляешь кимоно. — Что если я спрячу тебя? Ты нахмурилась, и Куин понял, что не вызвал доверия. Он и сам бы себе не поверил. Подвеска снова засуетилась, вынудив тебя слегка хлопнуть по ней. Она действительно успокоилась. — Я просто хочу разозлить его! — слишком воодушевлённо добавил он. — И тебе не помешало бы оказать помощь… Ты ведь не хочешь страдать от неправильно сросшихся костей и заражённых ран? Ты поверила ему лишь наполовину. Скорее всего, Куин действительно собирался отомстить Кингу с помощью тебя. Но вот собирался ли он оставлять тебя в живых на самом деле? Логичнее было бы просто убить. Но наконец-то появился шанс на побег. Когда он молча вышел из полуразрушенной комнаты, предоставив тебе довольно сомнительный выбор, ты убедилась, что оказалась вне пределов его слышимости, и потрясла подвеску, злобно рыкнув. — Сиди тихо, иначе выброшу в ближайшую урну! Подвеска жалобно застонала, но успокоилась.｢Ты не тот человек, с которым я хотела бы умереть в один день, Цезарь! ｣
***
— Чёртов Кинг! Как ты посмел навредить моим людям?! У тебя есть совесть?! Я испытывал на них новый вирус! — Испытай его на себе. Куин поморщился, всё ещё ощущая запах гари, хотя обгоревшие трупы остались далеко позади. Он злобно смотрел на Кинга, прекрасно понимая, зачем тот пришёл и почему настолько зол. Если узнает правду, дело не ограничится несколькими подчинёнными — мерзавец знает, куда ударить побольнее и обязательно сравняет с землёй лабораторию, в которой испытывался новый вирус. Куин не был уверен, что сможет этому помешать: обычно, когда Кинг приходил в ярость, страдало всё вокруг без разбору и противостоять ему было очень трудно, почти невозможно. Лишние беспорядки и затраты на ликвидацию последствий не входили в ближайшие планы капитана — у него пустели запасы сакэ, и это беспокоило гораздо больше. Гнев Кинга, по сравнению с гневом Кайдо, казался баловством обиженного ребёнка. Но Куин не хотел упускать возможность отомстить за недавно испорченное шоу. Злость ещё не утихла и мешала мыслить здраво. Поэтому… — Неужели ты так разозлился из-за того, что твоя несчастная зверушка удрала? Как ты вообще допустил это? Увидел родную душу и сразу потерял бдительность? Ты просто жалок! Кинг не ответил, и это явно был плохой знак, но Куин чувствовал, что должен сказать ещё что-нибудь, чтобы отвести от себя подозрения. — Может, мне стоит поймать её и показать тебе, как нужно работать? «Показать тебе, как нужно работать…» — эти слова стали красной тряпкой для Кинга. Воздух в коридоре прогрелся до духоты. — Лучше покажи мне, как будешь кричать, когда я сожгу тебя заживо! Не лезь в мои дела! — Почему тогда она все еще жива? Ты не справляешься с обязанностями? — Мое положение здесь выше твоего, поэтому почему бы тебе просто не заткнуться? Кроме того, ты так хорошо осведомлён о случившемся, что заставляешь меня задуматься о твоей причастности к пропаже. Откуда ты обо всём знаешь? Куин вздрогнул, искренне надеясь, что это осталось незамеченным. Он не ожидал иной реакции: Кинг всегда остро реагировал на упрёки, особенно со стороны команды. Не то чтобы многие имели что-то против него. А если и имели, старались держать язык за зубами. Но теперь дело было не только в задетой гордости. Куин верил: даже если Кинг никогда бы не признался и не подал бы виду, на самом деле он хотел встретить кого-то, похожего на него. Он презирал людей и, казалось, ненавидел всё, что движется и не движется, но не смог бы проигнорировать другого лунарианина. Это, конечно, вовсе не означало симпатию, жизнь в мире и согласии, но определённо давало хотя бы небольшие шансы на нормальные отношения. И, конечно, пробудило бы интерес. Судя по его поведению, так и произошло. Поэтому Куин понимал, что играет с огнём. В буквальном смысле. — Ничего глупее не слышал! Слухи ходят, да и только! — усмехнулся он. — Ты же знаешь, что у меня аллергия на луна… Прямо по коридору раздался взрыв.***
— Мастер! Во втором блоке прогремел взрыв! Стены и потолки уцелели, но все помещения полностью уничтожена изнутри! Лопнуло несколько резервуаров с ядовитым газом, и он стремительно распространяется по коридорам! Мы с трудом подняли второй блок почти из руин, но теперь он больше не подлежит восстановлению! — Перекройте шлюзы, возьмите костюмы повышенной защиты и как можно быстрее нейтрализуйте яд! — Есть! — И передайте Моне срочно заглянуть ко мне! Где её носит? — Её заперли в секторе С. Кто-то заблокировал шлюзы, и мы не можем их поднять! — О, это наверняка сделала моя дорогая [Имя]. Надеюсь, она не поранилась, — взволнованным голосом пролепетал Цезарь, но, когда Ден Ден Муши отключился, не сдержался и ударил ладонями по столу. Это не первый раз, когда ты устроила переполох, но с тех пор, как была уничтожена самая первая лаборатория, последствия не были такими масштабными. Казалось, что стены и потолки всё ещё дрожат, хотя ударная волна давно отгремела. Несмотря на то, что все знали о твоей склонности портить всё, чем занимался Мастер, никто не мог предсказать, когда и что ещё может произойти. Даже если ты спокойно дремала в своей комнате, это не могло быть гарантией тихого и спокойного вечера. Панк Хазард сам по себе был гибельным местом, но с тех пор, как появилась ты, понятие «безопасность» вообще перестало существовать на острове. По крайней мере, для всех, кроме тебя и детей. «Твори гадости, пока можешь. Скоро я найду на тебя управу,» — мрачно подумал Цезарь, пытаясь немного себя успокоить. Да, пока бороться с тобой было бесполезно. Любые попытки остановить безобразие оканчивались ещё большей катастрофой, поэтому он решил набраться терпения до тех пор, пока исследование по гигантификации не будет закончено. Вот тогда-то он сможет, наконец, отыграться. Обманом заковать тебя в кайросеки и заставить корчиться от нехватки воздуха. Едва приятная мысль затмила его злость, в тёмном углу комнаты что-то загрохотало. Когда всё затихло, Цезарь сразу узнал звук, ставший для него самым ужасным за последние дни. Шелест крыльев. И ему очень хотелось верить, что это вернулась Моне, но надежда потерять кошмар своей жизни из виду хотя бы на полдня давно умерла. Цезарь скривился и зашипел, когда ты приземлилась рядом и едва не заехала ему по роже правым крылом, как будто случайно использовав Хаки. — Ой, я не задела тебя? Всё ещё не могу привыкнуть к замкнутым пространствам. Он ничего не ответил, и это стоило ему всей выдержки, которая у него была. Хорошо, что это не комната управления — в прошлый раз «неосторожное» движение отрубило электричество во всех помещениях и чуть не открыло камеру с ядовитым газом. — Извини, я думала, если смешать разноцветные баночки и поджечь их, получится крутой фейерверк! Ты невинно улыбнулась, и Цезаря прорвало. Подавшись вперёд, он резким движением схватил тебя за длинные волосы и намотал их на кулак, сильно потянув вверх. Его янтарные глаза напоминали два лазера, готовых прожечь в твоей голове множество дыр. — Это моё последнее предупреждение! — взревел он, дрожа от ярости. — Ещё один фокус, и тебе конец! Несмотря на боль и зародившийся страх, ты нахмурила брови и с вызовом посмотрела вперёд, вцепившись ногтями в его запястья. — Выдашь меня Правительству и признаешь свою неудачу? — голос звучал слабо и неровно, но едкие слова попали точно в цель. Он сжал кулак и сильнее потянул вверх, заставив тебя дернуться и жалобно застонать. — Я не собираюсь сдавать тебя, — его рука схватила и сжала твою шею, заставив закашляться от нехватки воздуха. — Если мне удастся создать гигантов, Большая Мамочка заплатит мне столько, что дозорным и не снилось. Кроме того, я не дурак и знаю, что с тобой будет, если ты попадешься. Я не собираюсь делиться с кем-то такой зверушкой, как ты. Лучше подарю тебя Большой Мамочке, если что-то пойдёт не так. У неё в коллекции как раз не хватает лунарианина, она простит мне всё на свете, если получит тебя! Ногти глубже впились в его руку, и учёный поморщился. Пальцы крепче сжали твою шею, почти перекрыв доступ к кислороду, но резкий взмах крыла окатил Цезаря неприятным потоком воздуха, и он невольно отшатнулся в сторону. — Я не зверь и не игрушка! Я живой человек! — ты ощетинилась, словно свирепая дикая кошка, и угрожающе расправила крылья, вынудив учёного на время полностью отказаться от способности своего фрукта. Он чертыхнулся, понимая, что более сильный порыв впечатает его в стену, как и много раз до этого, когда тело находилось в газообразном состоянии. — Ты? Человек? — злобно прорычал Цезарь, но не решился приблизиться. — Посмотри на себя — ты просто пережиток прошлого! Ты не человек и не похожа на человека! Лучше никогда не произноси подобное вслух, если не хочешь, чтобы над тобой смеялись! Ты вздрогнула и поджала губы, неожиданно почувствовав странный холод. Человек. Ты всегда использовала это слово, когда говорила о себе, и даже не замечала этого. Всю свою жизнь ты провела среди людей — неосознанно называть себя одной из них не казалось чем-то неправильным. Но когда Цезарь так резко заострил на этом внимание, сердце сжалось и тело парализовало. Сказал ли он что-то такое, чего ты не знала? Определённо нет. В глубине души ты осознавала, что отличия замечали все вокруг, и, даже если понятия не имели, кто перед ними, знали точно одно: не человек. Цезарь, не скрывая насмешки, наслаждался твоим страданием и вновь превратился в газ, почувствовав. — Ну давай, зареви! Что ты теперь мне сделаешь? Может, подожжешь? Ах да, ты же больше не можешь! Выходит, теперь ты вообще ни на кого не похожа! Ты просто провальный эксперимент, который я решил оставить в качестве домашнего животного! Ты осела на пол, опустила голову и беспомощно сложила крылья. Твой разбитый вид обрадовал Цезаря ещё больше, и он возликовал. — Не злись так сильно, это вредно для здоровья! Утешь себя мыслью, что в мире таких тварей больше не существует! Нравится быть эксклюзивным монстром? Он навис над тобой, озлобленно улыбнувшись. Из газового облака появилась нога, и Цезарь занёс её над чёрным крылом. Рассмеявшись, он собрался наступить в самую середину крыла, но оно неожиданно дёрнулось вверх и расправилось наполовину, с размаху ударив учёного по лицу жёстким краем. Мужчина схватился за нос и завыл от боли. — Разжигать и пользоваться огнем может и обычный человек. Или ты не знаешь про существование спичек? — несмотря на явную насмешку, твой голос был тихим и ровным, напрочь лишённым веселья. — Ты угрожаешь мне такой ерундой? Да ты и правда отчаялась! В этот раз ты застала меня врасплох, но больше такого не повторится! И, разумеется, никто не выдаст тебе спички. Ты резко поднялась на ноги и сделала шаг вперёд. — Тогда я просто сломаю тебе рога и окуну рожей в формалин! — Цезарь невольно отпрянул, почувствовав на себе свирепый взгляд. — С этого дня я больше не подчиняюсь тебе! Ты обманываешь несчастных детей, не волнуясь об их жизнях, а ещё я слышала разговор об искусственных дьявольских фруктах! Ты делаешь их для одного из Ёнко, чтобы он мог собрать огромную армию из чудовищ! Ты просто ужасен, жалкая газовая отрыжка! Опомнившись, Цезарь принял грозный вид, взмыв в воздух, чтобы казаться больше и выше. — Ты что, объявляешь мне войну? Это моя лаборатория, тебе никогда не победить! — Смойся в выгребную яму, злобный придурок! Неожиданно потеряв силу фрукта, Цезарь шлёпнулся на холодный пол.***
— Посмотри-ка, что за бездарь? Это наш ужасный Цезарь! — ЗАТКНИСЬ, КРЫЛАТОЕ ОТРОДЬЕ!!! Ты не скрывала своего злорадства и мерзко хихикала, наблюдая за тем, как Цезарь в бешенстве носится по лаборатории, пытаясь потушить остатки пламени. В этот раз взрыв удалось вовремя предотвратить, и это немного разочаровывало. Но последствия всё равно оказались ощутимыми: три недели усердной работы брошены коту под хвост. Все экспериментальные образцы уничтожены огнём, а если бы он дошёл до резервуара с ядовитой, легковоспламеняющейся жидкостью, бахнуло бы не хуже, чем месяц назад, когда рвануло в воздух сразу несколько газовых камер, в одной из которых, к твоему счастью, находился в тот момент Цезарь. — Ой-ой! Кажется, там было что-то важное! Какая досада, что всё сгорело! Я думала, ты легко можешь потушить огонь! Что-то случилось? Ты в порядке? — ты показала пальцем на кучу пепла на почерневшем столе и засмеялась ещё громче, сидя вытяжной трубе у самого потолка и беспечно болтая ногами. Цезарь взмыл в воздух с жутким яростным воплем и бросился в твою сторону. Маневрировать в довольно просторном, но замкнутом пространстве, имея большие крылья, было непросто, и ты на мгновение испугалась, что учёный поймает тебя. Но, ослепленный своей злостью, он не заметил, что выбрал неверную траекторию для полёта, и смачно впечатался в стену лицом. Проклятия посыпались как зерно из порвавшегося мешка. Схватив с висящей рядом полки стеклянную банку с разноцветными шариками, ты запустила её прямо в Цезаря, который только-только пришёл в себя после удара и собирался жестоко отомстить за неудачу. Чёртовы шестьдесят секунд! — Лови дерьмо, газовый скунс-неудачник! Цезарь повернул голову на твой крик, и в тот же момент банка разбилась рядом с его головой, вызвав дикий визг. Шарики, оказавшись на открытом воздухе, резко задымились, и после множества хлопков мужчина оказался окрашен во все цвета радуги. Ты едва не шлёпнулась с насиженного места, схватившись за живот от дикого смеха. Перья на крыльях трепетали, отражая весёлое возбуждение. Цезарь в гневе швырнул от себя осколки, но не стал больше пытаться добраться до тебя. Вместо этого учёный сжал руки кулаки и принял пугающий вид. Он явно находился на грани нервного срыва, и казалось, вот-вот взорвётся от злости. — Я вырву твои крылья и повешу перед входом, чтобы подобные тебе твари никогда не приближались ко мне! — в отчаянии закричал Цезарь, пригрозив кулаком. На шум сбежалось несколько подчинённых. Они все были не на шутку взволнованы, но, едва заметив тебя, корчащуюся от смеха, почувствовали облегчение. Лаборатория в этот раз понесла не так много ущерба, а ты казалась вполне довольной собой, поэтому в ближайшие пару дней остудишь пыл и будешь занята планированием очередной пакости. Если только, конечно, пакость не выйдет незапланированной. — Нам закрыть её в камере с ядовитым газом, Мастер? Цезарь нахмурился и топнул ногой, игнорируя едкие комментарии, доносящиеся сверху. «Нет! Эту тварь ничего не берёт!» — Как вы можете предлагать мне такое? Я не могу поступить так с ней, как бы ни был разочарован! — дрожа от злости, выдавил из себя Цезарь, с трудом нацепив кривую улыбку. Сбежавшиеся подчинённые утонули в слезах восхищения. Хохотнув в последний раз, ты взмахнула крыльями и ловко спрыгнула с ящика, приземлившись у самого выхода из лаборатории. — Кстати, разве это были не те самые шарики с сыпучим ядом, от которого у тебя ещё нет антидота? Не дождавшись ответа, ты скрылась за дверью. Осталось пять секунд.***
— Я клянусь! Этот урод соблазнил меня на побег! Я сопротивлялась, как могла! Но я очень хотела принять ванну и поесть, поэтому пошла за ним! А он привёл меня в то жуткое место, где нет никакой еды и ванны, и собирался напичкать какой-то дрянью! Кинг раздражённо вздохнул, устав слушать твои оправдания. Ему, несомненно, хотелось узнать о случившемся, но он не ожидал получить в ответ поток бессмысленной информации, повторяющейся по кругу. Одно и то же без остановки, как будто крепкую плотину молчания внезапно прорвало, и ты решила окончательно испортить ему день, доведя до крайности. Можно было просто заткнуть тебя, приложив об ближайшую стену, но, когда в памяти всплывало застывшее в ужасе и страдании лицо Куин, это желание мигом пропадало. Потери оказались такими внушительными, что, если бы Кинг впервые попал на Онигашиму, даже немного посочувствовал бы. — Как тебе удалось устроить такой погром прямо у него перед носом? — остановив твою словесную атаку, спросил Кинг. Ты вздрогнула, задумавшись на секунду, сколько процентов правды можно раскрыть. — Услышав шум, он в спешке бросился в коридор, не успев ничего спрятать. Наверное, решил, что я всё равно не освобожусь. На столе и в шкафах оказалось так много всего… я просто била всё подряд, пока что-то не взорвалось. Кинг очень пристально посмотрел на тебя, но не нашёл ничего подозрительного. Он знал, что у Куин всегда припрятано бесчисленное множество всякого хлама, который только и ждёт повода взорваться. — Получил то, что заслужил. — Если хочешь, я могу терроризировать его каждый день, — ты заискивающе улыбнулась, почувствовав одобрение. — Я почти поверил, что это не попытка сбежать. Ты разочарованно вздохнула, взлохматив волосы. Это была попытка сбежать лишь наполовину. Подвеска на шее ликовала, когда лаборатория Куин загорелась, и требовала больше подобных зрелищ. Никогда раньше ты не замечала за её содержимым любовь к порче имущества. Обычно оно наоборот грозилось оторвать тебе голову за сорванные эксперименты. Подвеска под кимоно продолжала шевелиться, всё ещё не пережив восторг, поэтому пришлось в очередной раз хлопнуть по ней «случайным» жестом. До сих пор не верилось, что Кинг ничего не заподозрил и великодушно оставил при тебе безделушку. Он мог сделать с ней что угодно: намеренно или случайно уничтожить, выбросить, не обратив внимания, забрать, проверить… Ему нужно быть осторожнее с подобными… вещами. — Я слышала, что ты сжег его людей. Они ведь ничего не сделали и были просто подопытными крысами. Зачем так жестоко? — Я был зол. Они стояли на моем пути. — Разве это повод убивать? — Мне всё равно. По голосу было понятно, что Кингу действительно наплевать. Ты была уверена, что он даже не изменился в лице. Ты уже знала человека, который не испытывал ни малейшего укола совести, когда кто-то умирал по его вине, но даже у него мотивы для убийств обычно были повесомее. Цезарь мерзкий и безжалостный тип, но он никогда не насылал на тебя такую жуть, как Кинг. Возможно, потому что Цезарь был полным придурком. И он был слабее тебя. Ты понятия не имела, что за фрукт у Кинга, но не собиралась даже пытаться использовать против него свой. Очевидно, Кинг и без фрукта представлял смертельную угрозу, незачем лишний раз злить его. — Значит, если бы ты разозлился на меня, сжег бы? По одному взгляду, ты поняла, что выставила себя идиоткой. — Не говори ерунды. Я не смог бы сжечь тебя, — ты облегчённо вздохнула, услышав его слова, но Кинг неожиданно продолжил: — Наши тела устойчивы к огню. Я выбрал бы другой способ. «Мог бы и соврать! Например, сказать, что никогда не поднимет руку на женщину! Хотя он-то как раз поднимет…» — вздрогнув, подумала ты, но вслух ничего не сказала. Этот… нечеловек с каждым разом наводил всё больше ужаса, и хотелось забиться куда-нибудь в угол и слиться со стеной в ожидании шанса на побег. А шанс был. Кое-кто мог с лёгкостью выползти через щель между дверью и полом или замочную скважину, а затем поискать что-нибудь, чем можно открыть замок или сломать дверь, но слишком боялся, чтобы сделать это. От самоуверенного и злющего великого учёного остался лишь сгусток молекул, сидящий в безопасном (насколько это возможно) месте и постоянно демонстрирующий своё недовольство, чтобы ты ни делала. — Всё ещё думаешь о побеге? — внезапно спросил Кинг, догадавшись, о чём ты думала. — Забудь. Тебе всё равно некуда бежать. Это остров, летать ты не умеешь. Если тебя поймают, кинут обратно в камеру и, помучив немного, убьют. Ты убила кучу наших людей, сбежав из камеры, помнишь? Насмешка в его голосе вывела из себя, и ты не сдержалась. — Их убил ты! — Ты о чём? Я такого не помню. «А ты и правда мерзкий тип, — лицо сморщилось, и ты отвернулась лицом к стене, чтобы Кинг не видел твоего гнева. — Я обязательно испорчу тебе жизнь, когда сделаю ноги отсюда…» — Ты стала такой не случайно. Не бывает таких случайностей. Кто это сделал? Тишина вместо ответа его не устроила. — Кто это сделал? — снова спросил он гораздо твёрже и холоднее. — Мне неприятно это вспоминать. — Будет ещё неприятнее, если не вспомнишь. — Это сделал плохой чело… Ты едва успела повернуть голову, чтобы не впечататься в стену лицом, но всё равно сильно ударилась затылком. Искры посыпались из глаз, мысли загудели. Несколько секунд ты оставалась дезориентированной и лишь потом смутно осознала, что стена пробита почти насквозь. После предыдущего погрома, устроенного Куин, Кингу пришлось перетащить тебя в другое место, но и оно теперь заметно пострадало. Если бы ты была человеком, он пробил бы тебе череп. — Это помогло тебе вспомнить? — совершенно спокойно спросил Кинг, как будто ничего не случилось и вы вели непринуждённую беседу. Хотелось плюнуть в него и послать, но ты понимала, чем это обойдётся. Может, он и не собирался пока убивать тебя, но переломать все кости ничего не мешало. В лучшем случае переломать кости. Некоторое время ты не могла выдавить из себя ни слова, находясь в состоянии шока и испытывая невероятную боль. И без того грязные волосы ещё больше пропитались кровью. — Панк Хазард… Зрение всё ещё было размытым, но ты почувствовала как настроение Кинга изменилось. Если до этого он внушал страх, теперь это превратилось в ужас. — Что ты там делала? — Случайно по… В этот раз рука была точно сломана. Ты была уверена, что Цезарь хорошо слышал твой крик и понимал, что выгораживать его ценой жизни — слишком большое одолжение. — Цезарь обманул меня и держал там, чтобы проводить исследования! — отбросив гордость, выдавила из себя ты. — Потом я всё поняла и стала издеваться над ним! Кинг отпустил, и ты беспомощно упала на пол и заскулила. Рука пульсировала болью, каждая попытка пошевелить ею доводила почти до агонии. Не было сил даже испытывать ненависть, остались только тихие надежды, что кто-нибудь найдёт тебя до того, как Кингу надоест возиться с тобой. Даже подвеска не шевелилась. Сначала ты подумала, что Цезарь умер от ужаса, но тогда флакончик бы, скорее всего, разбился. Ты находилась в опасном положении, но мужчина был в двух шагах от загробного мира. — Я повредила крылья и потеряла способность создавать огонь, когда уничтожила цистерну с очередной его ядовитой игрушкой. В страхе посмотрев на Кинга, ты с облегчением заметила, что он принял ответ. — Почему ты не пыталась сбежать? Говорить было непросто, но ты усвоила, что если будешь молчать, станет ещё труднее. Кинга это не волновало. Ему нужны были ответы — твои трудности были только твоей проблемой. В его глазах ты отличалась от других, но только тем, что не заслуживала смерти. Он почти не знал тебя как личность, но в мыслях признавал, что не смог бы тебя убить. Способы заставить говорить могли быть жестокими, и терпеливо уговаривать на разговор по душам Кинг не собирался. Однако осознание того, что в случае твоей гибели в мире не останется никого, кроме него, сильно давило на душу. Это что-то, что контролировать не под силу. Он ещё не знал истинных причин, по которым ты стала неполноценной, и не мог не испытывать презрение, но в подсознании жила мысль: виноват кто-то, и этот кто-то должен расплачиваться за случившееся. Кто-то, а не ты. И Кинг понимал, что на твоём месте мог оказаться он сам. Что тогда? Он не мог чувствовать только презрение, как бы ни старался. Ты не могла стать такой же сильной, как он, в его глазах — нет. Но это не означало, что Кинг собирался защищать тебя. Единственное, чего ему бы хотелось — сохранить жизнь, а что дальше ты собиралась с ней делать — касалось только тебя. Ты не рассчитывала на снисхождение, тем более на какую-нибудь помощь. Своими действиями Кинг ясно дал понять: сочувствие и гуманность — не его профиль. Относилось ли это к нему самому или он был беспощаден даже к себе, ты не знала наверняка. Кинг смотрел на тебя выжидающе, любезно предоставив время, чтобы немного оправиться. Боль в руке немного затихала, когда ты перестала шевелиться, но голова всё ещё гудела и кружилась от сильного удара об стену. Мысли собрались в кучу, постепенно проходя через фильтр. Лгать слишком много стало труднее из-за страха, но выдавать всё такому, как Кинг, совсем не хотелось. Он напрямую связан с Кайдо и сделает всё, чтобы привести капитана к процветанию, охотно потакая его желаниям. Ты не знала, почему Кинг делает всё это и что им движет, но даже если бы знала, ваши взгляды никогда не совпали бы. Лучшим решением было нагло врать дальше, придумывая более-менее правдоподобные ответы на ходу и надеяться, что Кинг купится на это. Наивно и глупо, но приглушит кричащую совесть. Ты могла бы сказать, что Цезарь держал тебя насильно: давал вещества, вызывающие зависимость, релаксанты, травил газом, шантажировал, угрожал, причинял боль — что угодно, но не сделала этого. По какой причине? Ты сама не смогла бы объяснить.｢ У людей нет крыльев, они не умеют создавать огонь, но многие из них все равно становятся очень сильными. Мне жаль, что я лишилась всего, но это меня не остановит. Я стану, кем захочу, используя все возможности, которые у меня есть…｣
— Его мерзкие «изобретения» способны уничтожить города и даже целые острова. Они не должны приносить страдания ради чьих-то амбиций и жажды богатства. Поэтому в ответ я уничтожала всё, что могла. В том числе и SAD — один из компонентов SMILE. Ты ожидала ещё один перелом или что-то похуже, но Кинг даже не двинулся с места. Воздух всё ещё сочился напряжением и тревогой, однако дышать стало немного легче. Может, из-за постепенно утихающей боли, а может, из-за смягчения угрозы. Ещё в первую вашу встречу Кинг сказал, что временно оставит тебя в покое, если получит то, что хочет. Несмотря на явные садистские наклонности, он не был похож на того, кто не держит своё слово. По крайней мере, хотелось надеяться. — Это многое объясняет. Мне всегда казалось подозрительным, что время от времени поставка SMILE задерживалась. Если ты систематически уничтожала один из компонентов, это всё объясняет. Ты не смогла понять, угодила своим ответом или нет. Затишье перед бурей или надежда на несколько часов в безопасности? Кинг молчал, и теряться в догадках, что у него на уме, было ещё страшнее, чем получить по шее. Потому что ты заметила закономерность: чем больше ты молчала, тем хуже оказывались последствия. И с каждым разом «просьба» быть разговорчивее становилась «настойчивее». — Ты доволен ответом? — осторожно поинтересовалась ты, стараясь выглядеть не слишком навязчивой. — Да. Я сдержу обещание и не стану расспрашивать тебя о союзниках, — ты вздохнула с облегчением, но вновь напряглась, когда Кинг продолжил: — Это не одолжение. Они все равно обречены, это единственный исход, что бы им ни пришло в голову. «Ты обещал, что я буду в относительной безопасности, но, если мне не окажут хотя бы первую помощь, моё положение останется плачевным. Кость, скорее всего, срастётся неправильно, или скажется сотрясение. И это только повреждения, о которых я знаю. Ло точно нашёл бы гораздо больше,» — мысли остались невысказанными. Жаловаться, пока Кинг не остыл, не имело смысла. Возможно, и потом тоже. Но через некоторое время после того, как Кинг оставил тебя в одиночестве, в комнату без стука вошёл незнакомец. Врач. Когда ты узнала, насколько сильно пострадала, захотелось плакать. Ты знала, что тебя пожалели. В противном случае врач бы мало чем смог помочь. Это не Ло, далеко не Ло, к которому ты привыкла и которому полностью доверяла. Но намного лучше, чем ничего. — Странно, что кости черепа остались целы, — задумчиво произнёс доктор, скорее разговаривая с самим с собой, чем с тобой. Он даже не представился и выглядел запуганным. Ты догадывалась, почему. И тебе было искренне его жаль. Мужчина знал, что ты не человек. Вероятно, Кинг сказал ему об этом, чтобы не вводить в заблуждение и убедиться, что помощь оказана в полном объеме. Поэтому ты понимала, что несчастный доктор не проживёт и часа после того, как закончит работу и покинет комнату.***
Ты тревожно огляделась по сторонам, содрогаясь от любого постороннего шума. На этот раз всё по-настоящему серьёзно, и у тебя было не так много времени, чтобы осуществить задуманное. Если раньше Цезарь приходил в ярость от подстроенных неприятностей, теперь не хотелось даже представлять, какой будет его реакция. С недавнего времени на острове находился ещё один человек со странной способностью, которая пугала до чёртиков. Больше всего не хотелось попасть к нему в руки. На рабочем столе, тележках и в вытяжном шкафу всё ещё стояли лабораторные принадлежности, лампочки-индикаторы на приборах горели и неприятный запах в воздухе не рассеялся. — Это точно он. Только как от него избавиться? Сгорит ли он? Или лучше попробовать раздавить? А может, просто съесть? Ты без опаски взяла в руки дьявольский фрукт и повертела его перед лицом. Он был странного цвета и не вызывал никаких ассоциаций. Потыкав пальцем в плотную оболочку, ты вновь задумалась. Цезарь говорил тебе, что все дьявольские фрукты противны на вкус, но этот, учитывая его создателя, должен был быть по-особенному отвратительным. — Я пробралась сюда вовремя. Он закончил работу несколько минут назад и ещё даже не успел поместить эту гадость в надёжное место. Нужно сделать что-нибудь, пока никого нет. Ещё раз осмотрев фрукт со всех сторон, ты поморщилась от одной мысли о том, что придётся попробовать его. — Если съесть второй фрукт, тем более такой, наверняка что-то пойдёт не так. Это ведь Цезарь… я не хочу стать мутантом! Сердце бешено колотилось в груди от волнения. — И у него наверняка есть записи исследования в журналах. Без сомнения, большинство пока ещё хранится здесь. Наконец приняв решение, ты заткнула раковину, положила на дно фрукт и набрала воды. Это была опасная затея, как не посмотри. Будет всего несколько мгновений, чтобы сделать ноги и не повредить при этом крылья. Глубоко вздохнув, ты отошла к двери и с размаху бросила в раковину банку, которую Цезарь всегда хранил подальше от воды в тёмном месте. Когда она разбился, крылья уже несли тебя по коридору в сторону самого безопасного места в лаборатории — бисквитную комнату. Ты всегда воспринимала свои крылья как должное. Они были с тобой с самого рождения и казались естественными как рука или нога. Но в тот момент, когда раздался взрыв, ты вдруг поняла, что большие быстрые крылья — огромное преимущество, которое спасло тебя от неминуемой смерти. Если бы ты доверилась одним только ногам, то не успела бы сделать и несколько шагов до того, как взрывная волна накрыла все здание.***
Ты закричала от боли. Прочные цепи из кайросеки удерживали на месте тело, но оно всё равно дёрнулось, когда агония охватила разум. Голос сорвался от криков. Дыхание сбилось. Цезарь ударил тебя по лицу и сильнее сжал крыло, вывернув его в сторону. — Нравится, что ты чувствуешь? — угрожающе улыбнулся он, размазав ботинком лужу крови на полу. — Это ничто, по сравнению с тем, что испытал я, когда ты уничтожила мой самый удачный образец! Стоило мне только отлучиться на пару минут, чтобы сообщить об удаче Джокеру, как ты испортила всё, к чему я шёл так долго! Ты думала, что не сможешь кричать громче, но, когда пальцы Цезаря впились в чёрные перья и принялись выдёргивать их одно за другим, по телу пронеслась такая волна боли, что дикий нечеловеческий рёв вырвался из горла. — Ты знаешь, что это был за фрукт? Он получился самым близким к настоящему! Этот эксперимент длился трое суток, и я записывал в журнал каждый шаг. Этот фрукт должен был быть идеальным, но я даже не успел полюбоваться им! Все мои записи уничтожены! Сколько ещё потребуется времени, чтобы создать нечто похожее? — Я слышала, как ты говорил, что совместимость такого фрукта — около пяти процентов, — сквозь зубы прошипела ты, откашлявшись кровью, когда он на время оставил в покое крылья. — И что? Даже если процент мал, пока он не равен нулю, для Кайдо не будет проблемой найти достаточно скота, который с радостью слопает всё, что даёт ему хозяин, лишь бы не вызвать гнев! — Дети тоже никогда не были больны. Больными их сделал ты! Ты просто обманывал меня! — Решила помешать моим исследованиям? Только не говори, что всё это ради каких-то детей, которых ты едва знаешь, или ради тех неудачников, которые пойдут на всё, лишь бы получить силу дьявольского фрукта! За всё есть своя цена, и я не виноват в том, что они готовы её заплатить! Посмотрев на твоё лицо, Цезарь разразился зловещим смехом. — А что касается детей, то они с радостью едят конфеты, даже не задумываясь, из чего они сделаны! И даже если бы знали, всё равно съели бы из-за красивой обёртки и приятного вкуса. Их так легко обмануть! Они совершенно безмозглые! Это участь всех идиотов! — Они всего лишь дети! — Знаешь, что? Пожалуй, я даже не буду пытаться возвращать тебя в нормальное состояние. Мне даром не сдалась твоя способность создавать огонь и уж тем более твои крылья. А то, что ты стала даже меньше меня, очень удобно. Хотя теперь, когда эксперимент почти провалился, может, просто бросить тебя гнить в камеру с ядовитым газом? Я как раз искал счастливца, который испытает на себе действие моего нового смертоносного оружия. Уверен, тогда ты поймешь, как нужно себя вести на моем острове. А без своих крыльев ты, наконец, станешь хотя бы немного похожа на человека. Ты ведь всегда этого хотела? Лицо Цезаря украсила дьявольская улыбка. Спасения ждать неоткуда. В комнате вы были одни — он никогда не допустил бы, чтобы его подчинённые стали свидетелями подобной сцены и усомнились в образе заботливого, справедливого Мастера. Мужчина полностью освободился от газовой формы и с силой наступил ботинком на лежавшее на полу крыло. Ты взвыла, дёрнув сдерживающие руки цепи, — это оказалось больнее, чем казалось. С тех пор, как твой огонь потух, болевой порог намного снизился, а ушибы и ранения причиняли больше вреда. Цезарь знал это, и поэтому не скупился на жестокость, воплощая в жизнь свои давние фантазии о том, как заставить тебя страдать за всё, что ты натворила. — Не хочешь по-хорошему? — пошевелив ботинком, он рассмеялся, наслаждаясь приятным видом. — Будешь ручной зверушкой, пока не помрёшь, жалкая пародия на человека! Ты никогда не думала, что сломать крылья настолько легко. Раньше они выдерживали падения с высоты, взрывные волны и однажды даже были прижаты дверью неосторожным движением Цезаря. Теперь ты начала думать, что он сделал это вовсе не случайно. Неужели отсутствие огня настолько ослабило тело? Или Цезарь в тайне от тебя делал ещё что-то? Крылья застыли в неестественном положении. — Я знаю, что навредить тебе довольно сложно. Но, к сожалению, из-за действия ядовитого газа, кости стали хрупкими, и я без труда оставлю тебя без крыльев. Мне бы хотелось сделать с тобой ещё что-нибудь, например, сломать руки или ноги, чтобы ты больше не могла сопротивляться мне. Но, к моему огромному огорчению, яд подействовал только на крылья. Интересно, почему? Может быть, из-за того, что его впитали перья? Или доза была слишком мала, чтобы свалить с ног чудовище вроде тебя? Но не беспокойся, очень скоро мы проверим это. Он схватил верхнюю часть крыла и резко дёрнул вниз, а затем с силой ударил каким-то металлическим предметом, который раньше ты не замечала у него за спиной. Ты не знала, что в мире существует настолько сильная боль. Вся жизнь пронеслась перед глазами. Зрение помутнело, и ты увидела только искры и цветные круги, когда открыла глаза. Ощущение прикосновения ко второму крылу вызвало панику. Ты не могла видеть, что Цезарь собирается делать, но ответ был очевиден. — Нет! Не надо! — в ужасе закричала ты, бросив сопротивление. Но он не остановился. Ты никогда не плакала с тех пор, как попала на Панк Хазард. Случалось многое, порою становилось грустно или досадно. Но теперь физическая боль смешалась с болью от обиды, и образовался целый вихрь эмоций, с которыми ты не смогла справиться. Крылья — последнее, что у тебя осталось, и их собирался отнять человек, который когда-то вызывал доверие. С тех пор, как Цезарь признался в обмане, стало понятно, что называть его своим другом или хотя бы союзником глупо. Ты потеряла к нему уважение и делала всё, чтобы помешать ему купаться во вранье и творить ужасные вещи. Но ты никогда не думала, что он всерьёз решится навредить тебе. Его всегда так заботило твоё существование, пусть даже из-за корыстных целей, что всё должно было быть в порядке. Конечно, Цезарь злился, но, если бы действительно хотел, уже давно нашёл бы на тебя управу. Зная, насколько жестоким он может быть, это дорого обошлось бы тебе. И, наконец, настал момент заплатить цену за его терпение. Ты не думала, что она будет настолько высока. Ты не чувствовала ничего, кроме агонии и больше не могла пошевелить крыльями. В глубине души ты чувствовала облегчение от того, что не могла видеть, как они теперь выглядели. — Брось её в камеру с газом, который я недавно на ней испытывал, Моне. Ты окончательно попрощалась с жизнью. Тебе несколько раз доводилось видеть, как мучительно умирали подчинённые Цезаря от его нового «изобретения». Если крылья от небольших доз стали настолько хрупкими, что произойдёт после того, как газ полностью окутает тело на неопределённый срок? Ты не знала, когда Моне успела прийти, но почувствовала её приближение, понимая, что сил сопротивляться нет даже ей. — В этом нет необходимости. Сломанные крылья причинят ей больше боли, чем ядовитый газ. А чтобы ей стало ещё больнее, я просто отрежу их. Этот спокойный безразличный голос был тебе знаком. Он принадлежал человеку, который совсем недавно прибыл на Панк Хазард и договорился о чём-то с Цезарем. Трафальгар Ло. Ты видела его всего несколько раз, но за это время успела познакомиться с пугающей до глубины души способностью. Его слова привели в ужас. Повисла напряжённая тишина. С трудом вернув себе способность ясно видеть, ты заметила раздражение на лице учёного. — Отлично, отдай их мне, — он протянул руку в ожидании, но Ло неподвижно стоял на месте. — Я заберу их в качестве залога, — хмуро ответил он. — Я отдал своё сердце, но твоё осталось при тебе. Сердце Моне не равноценно моему, поэтому в дополнение к нему я заберу крылья. Цезарь задумался, но, спустя некоторое время, фыркнул. — Да мне всё равно. Делай с ней, что хочешь, не хочу, чтобы она попадалась мне на глаза. У неё теперь ничего нет, сомневаюсь, что она захочет натворить что-нибудь снова.***
— Не бойся, твои крылья в безопасности. Ты с недоверием посмотрела на него. Ло действительно отрезал тебе крылья, но никакой боли не было. Более того, теперь они находились в каком-то странном прозрачном кубе, который сначала ты приняла за ледяной. Не получив в ответ ничего, кроме тяжёлого взгляда, Ло вздохнул и внимательно осмотрел со всех сторон странную вещь, в которой находились твои крылья. Он держал её в одной руке, как будто она ничего не весила. — Выглядит ужасно. Несколько серьёзных переломов. Перья, вероятно, пропитались ядовитым газом. Для начала нужно обеспечить полный покой. Думаю, тебе самой будут мешать сломанные крылья. Взглянув на твоё болезненно скривившееся лицо, пират нахмурился, явно обдумывая нечто важное. — Послушай, у меня есть к тебе предложение… — наконец сказал он, оценив твою реакцию, прежде чем продолжить. — Ты сделаешь кое-что для меня, а взамен я займусь твоими крыльями. Я врач. — Ты правда можешь всё исправить? — Могу я что-то сделать или нет, не скажу сразу. Никогда раньше не работал с такими крыльями. Тебе лучше сказать честно, кто ты на самом деле. Это облегчит мне работу. Я обещаю, что сделаю все возможное. Но и ты не должна подвести меня. Я серьёзно рискну, если доверюсь тебе. Однако у тебя нет причин препятствовать мне. Ты не простишь Цезаря, не так ли? — Почему я должна тебе верить? Ты его союзник. — Ты поймешь, когда узнаешь. — Что именно тебе нужно? — Способность твоего дьявольского фрукта.***
Убедившись, что в коридоре нет посторонних глаз, ты напрыгнула на Ло со спины, едва не сбив его с ног. — Мы должны рассказать всем, что Цезарь вовсе не тот, за кого они его принимают! Он раздражённо скинул тебя на пол, не потрудившись извиниться за грубость. — Нет. Если мы расскажем сейчас, он просто убьёт их всех. Нужно подождать. — Я уже давно молчу только поэтому! Но чем больше времени проходит, тем меньше шанс спасти хотя бы детей! Сколько ещё ждать? Ло хмыкнул. — Наберись терпения. Посмотрим по ситуации.***
— Долго в славе не купался, Цезарь снова облажался! Цезарь почувствовал, как всё внутри него вскипело, как будто он состоял из бурлящей воды, а не из газа. Моне смотрела на него с сочувствием и всегда пыталась помочь, но оказывалась так же бессильна. Он снова потерпел неудачу. Оставшись без громоздких крыльев, ты стала ещё шустрее и могла без труда перемещаться с места на место, с бешеной скоростью носясь по коридорам. Неспособность летать не только не остановила тебя, но и сделала крайне прыгучей и ловкой. А ещё после случившегося ты затаила злость, которую постоянно вымещала на виновнике своих страданий. Цезарь ничего не мог с тобой сделать. Ядовитые газы не работали — он сам изначально напичкал тебя всеми возможными противоядиями, потому что это было условием вашего сотрудничества. Сначала ему показалось, что это гарантия безопасности. Но на самом деле ты просто ненавидела защитные костюмы, которые портили внешний вид и мешали крыльям, а иногда попросту сгорали из-за неосторожных движений. Возможно, если бы ты носила это, ему не пришлось бы скрывать твоё происхождение. Крылья могли быть у кого угодно, но в совокупности со всем остальным — просто жирный намёк, если найдётся кто-то слишком осведомлённый. Цезарь не мог отказаться, но сейчас искренне жалел, что не придумал какую-нибудь отмазку или хитрость. В то же время газ, который всё-таки подействовал на твои крылья, требовал прямого контакта и длительного воздействия, а поймать тебя и заставить сидеть на месте в ядовитом облаке абсолютно невозможно. Цезарь пытался распылить его в твоей комнате или по коридорам, но ничего не сработало — ты оставалась невредимой и злилась только больше, начиная мстить. И постоянно издевалась, лишая способности фрукта в самое неподходящее время. Итак, он просто перестал обращать на тебя внимание, хотя иногда это было очень непросто. Игнорирование — одно из лучших средств против задиры и хулигана, по крайней мере, так сказала Моне. Это и правда немного работало, но только когда твоё внимание переключалось на развлечения вне лаборатории на разных частях острова. Без крыльев и огня тебя больше не нужно было так тщательно скрывать от Верго и Джокера и бояться ляпнуть лишнего Моне, да и все, кто видел тебя впервые, считали обычным человеком. Поэтому Цезарь бросил попытки утихомирить тебя и больше не заботился о том, чем ты занималась вне лаборатории и мог ли тебя кто-нибудь случайно увидеть. Однако Верго повезло ни разу не пересечься с тобой — ты знала о существовании какого-то человека, крадущего детей для опытов, но не более того. Однако, когда ты теряла интерес к Моне, Коричневой Бороде, драконам и братьям йети, Цезарь вновь становился жертвой для пакостей. На его несчастье, ты хорошо владела Хаки и активно пользовалась этим против способности Гасу Гасу но Ми. Он был уверен, что даже Смайли послушно дремал в своей камере, только потому что знал о тебе. И вот ты сидела на лабораторном столе и, смеясь, бросала на пол первое, что попадалось в руки. Цезарь мог бы попытаться схватить тебя и вышвырнуть в коридор, но был слишком занят ловлей особенно важной посуды с реактивами. — Ты так боишься Кайдо? Тогда я раскрою ему секрет о твоих делах с Большой Мамочкой! Каково будет тебе, когда он узнает, что ты играешь на два фронта? Нервы были на пределе. Он придумывал несколько планов вышвырнуть тебя с острова, смирившись с невероятной живучестью, но ни один не увенчался успехом. И постепенно складывалось впечатление, что тебя не выходило задушить, только потому что твой воздух состоял из его мучений. С очередным звоном разбившегося стекла умерла последняя нервная клетка. — Ты!!! Да у тебя есть хоть капля совести?! Я спас твою задницу! Ты живешь здесь, как важная шишка!!! Сидишь в безопасном месте, жрешь, веселишься, да и делаешь, что хочешь! Да я мог тебя сдать и получить столько денег, что хватило бы на всю жизнь! Ты сорвала мне кучу экспериментов! Разрушала лабораторию несколько раз! А однажды даже подожгла меня во сне! Ты мне в кошмарах снишься! Я взял тебя сюда, чтобы ставить на тебе опыты, но это ты ставишь опыты над моей психикой! Очень жаль, что у тебя больше нет крыльев и ты не можешь улететь отсюда к чертовой матери!!! — Я зашла слишком далеко? Прости, мне очень жаль! — твоё лицо не выражало ничего, похожего на жалость. — [Имя]-я, ты пропускаешь ужин. Оставь его в покое. Цезарь обернулся на голос, воодушевившись, когда звуки битой посуды затихли, но, увидев в дверях Ло, внезапно разозлился. — Эй, Ло! Какого чёрта она снова портит мне жизнь?! Ты обещал, что я больше её не увижу! Ло хмыкнул, никак не отреагировав на упрёк. — Я обещал, что отрежу ей крылья. Крыльев больше нет. Если она доставляет тебе неприятности, просто верни её, откуда взял. — Я нашёл бедняжку на небесном острове и взял в ассистенты, но оказалось, что у неё безнадежно кривые руки! Она слишком много знает, поэтому я не могу её выгнать. Но мне захотелось провести исследования жителей небесных островов, вот я и решил сохранить ей жизнь. Так что теперь она не более, чем подопытная крыса. Но я совсем не против, если ты убьёшь её! «Почему он врёт? Ещё и сочиняет прямо на ходу, — пропустив мимо ушей угрозу, задумалась ты. — Я думала, он поставил на мне крест… Но ни Моне, ни Джокер до сих пор не знают правду, а теперь ещё и Ло, на которого меня скинули…» — Она мне не мешает, разбирайся сам. Это не входило в наш договор. — Какая тогда от тебя польза? Почувствовав обиду за несправедливое обвинение в сторону Ло, на которое он даже не отреагировал, ты привлекла к себе внимание, громко цыкнув, а затем скорчила Цезарю злую рожицу. — Если ужин будет дерьмовый, как всегда, я испорчу все напитки в баре! Цезарь схватил с пола чудом уцелевшую банку и бросил в твою сторону. Глаза Ло сверкнули, и он незаметно усмехнулся.***
Ло расслабился, когда остался с тобой наедине в твоей комнате. Это было самое надёжное место, чтобы огородиться от чужих глаз и ушей — никто в здравом уме не подходил сюда ближе, чем на сто метров. Он прислонил кикоку к спинке кровати и положил шапку на покрывало рядом с собой. Ты устроилась на полу прямо напротив, скрестив ноги, и с интересом смотрела на своего нового приятеля. — Ты помнишь своих родителей? — вдруг тихо спросил он. Ты растерялась, но быстро ответила первое, что пришло в голову. — Меня растили люди. Ло явно заметил, что ты попыталась частично уклониться от ответа, но сделал вид, что всё в порядке, чтобы не вспугнуть. Он не ожидал откровений и полного доверия, и любая информация казалась важной. — Почему ты решила уйти от них к Цезарю? — Хотела заниматься наукой. Ло посмотрел на тебя с недоверием, но не выразил его вслух. Ты выглядела слегка подавленной и слишком тихой, и это наводило на неприятные размышления. Но он не собирался устраивать допрос. Изначально разговор должен был помочь лучше узнать друг друга, чтобы действовать более слаженно, но постепенно зашёл дальше, чем предполагалось. Ло поделился с тобой некоторой информацией о Джокере. Взамен ты разрешила задавать любые вопросы, но не обещала обязательно ответить на все. Но враньё не входило в правила. Как бы ни хотелось скрыть правду, Ло вызывал больше доверия, чем кто-либо другой из твоего окружения, а держать переживания в себе становилось труднее с каждым днём. Посмотрев на него почти отчаянно, ты скривила губы и отвела взгляд. — Я соврала. Почти с самого детства я жила в небольшой деревне на одном из островов в Новом Свете. Никто не относился ко мне плохо, но пять лет назад меня случайно заметил дозорный. Я испугалась, что кто-нибудь пострадает, и сбежала. Целый год пряталась и слонялась по разным островам, чудом избежав неприятностей. Потом меня случайно нашёл Цезарь. Ло понимающе кивнул. — На вид тебе не больше двадцати пяти лет. Это означает, что как минимум двадцать пять лет назад твои родители были живы. Но я никогда не слышал о других лунарианах, судя по всему, эта раса давно исчезла. Как так получилось? Что случилось с твоими родителями? Тишина заставила его напрячься. Он понимал, что его вопросы звучали нетактично, и был уверен, что ты снова попытаешься соврать. — Я не знаю точно, что произошло. Когда я была маленькой, мир казался мне другим. — Что это значит? — Я помню, хоть и смутно, что жила среди таких же, как я. Но однажды пришла человеческая женщина и попросила меня поиграть с ней. Мы играли, но в один момент я моргнула и очутилась в незнакомом месте. А потом я узнала от Цезаря, что я единственная живая лунарианка в мире. Но я точно помню, что была не одна! — Звучит как безумие. Лунариане не могли исчезнуть в один момент около двадцати пяти лет назад. Я впервые услышал о них от тебя. А я интересуюсь этим миром, понимаешь? Его слова не понравились тебе, заставив слегка покраснеть и надуть щёки. — На этот раз я не вру! — А я такого и не говорил, — Ло неожиданно усмехнулся, как будто ты только что неудачно пошутила. — Тогда расскажи что-нибудь о себе, чтобы я тоже посмеялась! По твоему лицу Ло понял, что ты обиделась. — К сожалению, я не принадлежу к таинственной вымершей расе. Ты можешь винить меня в любопытстве? — Что ж, если я действительно вымирающий вид, охраняй меня и отстаивай мои права! Ло не смог сдержать улыбки. Слишком искренней, чтобы соответствовать его обычно хмурому и недовольному виду. — Как я должен тебя охранять? Хочу услышать твои предложения. Мысли разбежались от тебя, как стадо непослушных овец от пастуха. Это должно было стать шуткой без продолжения, но стоило учесть, что Ло не из тех, кто упустит повод подразнить. Щёки стали совсем красными. Любая мысль казалась глупой и смущающей и звучала как завуалированная просьба о помощи. Твои внутренние переживания, заметные невооружённым глазом, позабавили Ло ещё больше, но у него уже несколько дней вертелась в голове навязчивая идея. Он долго обдумывал её, когда оставался один, и оценивал риски, но так и не пришёл к решению, которое бы его полностью устроило. Но теперь выдалось подходящее время. В конце концов, основной план всё равно подразумевал провал задумок Цезаря, а это означало, что тебе нужно будет выбрать новый жизненный путь. — Хочешь, я помогу тебе сбежать? Ты застыла, остановив удивлённый взгляд на Ло. Заметив твоё смятение, он поспешил объясниться. — Если мне удастся вылечить твои крылья, ты сможешь покинуть Панк Хазард. Я подстрою твою смерть. — Как? — Я ещё не придумал, — открыто признался Ло. Казалось, в комнате стало холоднее, и ты поднялась на ноги, чтобы стащить кофту со стула. Мысли о побеге не раз посещали тебя, несколько раз в голове даже созревал план, но каждый из них рано или поздно заходил в тупик. Постоянно находились какие-нибудь препятствия, иногда настолько надуманные, что становилось смешно. Всё это означало одно: ты просто боялась. Боялась за свою жизнь и за жизни других. За подчинённых Цезаря, пребывающих в блаженном неведении, за детей, ставших подопытными крысами, и за людей, которые могли пострадать от смертоносного оружия и SMILE в будущем. Но были и преграды, которые действительно имели значимость. Ты решительно посмотрела на Ло, стараясь придать голосу больше уверенности. — Погодные условия в этих местах непростые. Даже если мои крылья станут прежними, я не уверена, что смогу далеко улететь. Сильные порывы ветра могут сбить меня с пути. Если я вообще смогу их выдержать. — Это тоже нужно обдумать. Тебя удивило, насколько быстро Ло мог воспринимать информацию и оставаться при этом невозмутимым. Как будто ему сообщили о покупке новой футболки или остывшем обеде. И всё же, он был единственным, кто претендовал на роль союзника. Позволить ему тратить время в пустую на разработки плана побега, который не состоится, из-за твоего недоверия, всё равно что рвать паруса на собственном корабле. — Я не хочу бежать. Если я сбегу, никто не будет мешать Цезарю воплощать в жизнь отвратительные планы. Выражение его лица изменилось на мгновение, но затем вновь приняло хмурый вид. — Я не стану тебя переубеждать. И не буду предлагать во второй раз, у меня нет на это времени. — Я всё давно решила! — это была ложь. Предложение Ло выглядело как надежда на лучшую жизнь, но на самом деле это больше было похоже на утопию. Даже если на время забыть о придурке-Цезаре и его планах, за пределами Панк Хазард тебя ждала игра в прятки на выживание. Это правда была лучшая жизнь? Возможность глупо умереть, не сделав за свою жизнь ничего достойного. План Ло казался более реальным — сбросив с пьедестала Цезаря, можно спасти множество жизней и уже после этого попытаться построить свою собственную. Но избавиться от сомнений не так просто. И словно догадавшись о причине твоих внутренних споров, Ло неожиданно смягчился. — Ты и правда хорошо справляешься. Даже если Цезарь освободится от тебя, у него точно на всю жизнь останется посттравматическое стрессовое расстройство. В лучшем случае. Ты улыбнулась.***
Ты сидела на круглом деревянном столе и потрясённо хлопала глазами. Ещё мгновение назад всего этого вокруг не было. Странный деревянный дом, маленькая мебель, незнакомые вещи… И женщина, стоящая перед тобой, совсем другая. Не та, с которой ты только что играла. Ты была всего лишь ребёнком, которому совсем недавно стукнуло три года. Всё казалось сном. Как будто внезапная усталость свалила с ног прямо во время веселья и отправила в другой мир. Стоило один раз моргнуть — и уже в незнакомом месте. — Кто ты? Ты дёрнулась и надула щёки, почувствовав, как высокая незнакомая женщина потянула тебя за прядь волос. — Лунатик! Женщина недоумённо взглянула на твоё наполненное гордостью лицо. — Кто?! — Лунатик! — с важным видом повторила ты. Она стала ещё растеряннее. — Хочешь сказать, ты пришла сюда во сне? — Неее! [Имя] луна… лунтик! — Никогда не видела таких животных, — чужая рука осторожно пощупала чёрное крылышко, которое было едва ли больше головы. — Я не жовотный! Перья взъерошились, напугав незнакомку. Она отстранилась, но увидев твоё обиженное лицо, вдруг тихо рассмеялась. — Ты ещё плохо разговариваешь… — женщина ещё раз осмотрела тебя со всех сторон и потянула за щёчку. — Да ты совсем малышка! Но выглядишь больше обычного ребёнка… Ты гигант? Ты замотала головой. — Лунатик! [Имя] лунатик! Ам-ам-ам! Прядь белых волос упала на лицо, и ты схватила её, чтобы пожевать. — Ты хочешь меня съесть? — испуганно спросила женщина, поёжившись от странного причмокивания и улюлюканья. Каждое «ам» казалось отдельным словом, которое ты повторяла много раз, а не простым бормотанием. — Нее! Ам-ам-ам… Чёрные крылышки зашевелились, как будто собрались взлететь (они явно жили своей жизнью), но ты этого не замечала, продолжая с огромным интересом жевать волосы. — Какие милые крылья… ты умеешь летать? — чужая рука осторожно убрала обслюнявленную прядь в сторону, и ты надула щёки. — Не-не! [Имя] летать неа! Падать бо-бо! Мама летать! Папа летать! [Имя] падать! — Ах, вот оно как, — застенчиво ответила женщина, осторожно погладив тебя по макушке. — Ам-ам-ам… [Имя] ам-ам-ам… Она улыбнулась, слушая странный лепет. Ей никогда раньше не приходилось видеть людей с крыльями. Даже с небесных островов. В деревне жило всего несколько сотен человек, чужие редко заглядывали в это место. Большая часть жителей никогда не покидала остров. Ты выглядела как человек, но необычный рост и крылья приводили в замешательство.｢ Может быть, полукровка… Отец рассказывал мне о различных расах. Она большого роста, как гигант. И у неё крылья, как будто с небесного острова. Что за странное слово она постоянно использует? Лунатик… лунтик… Неужели придумала сама? ｣
Но было ещё кое-что странное. Женщина была уверена, что не приводила в дом детей. Её дочь сейчас играла на пляже с друзьями, гостей никто не ждал. Особенно таких гостей. — Какая ты забавная… — растерянно пробормотала женщина. — Откуда ты взялась? Она упустила момент, когда ты взяла её за руку и укусила за палец. — Тётя пшик! [Имя] уууу опа! — не обратив внимания на болезненный вздох, ты помахала руками и хлопнула в ладоши. — Ам-ам-ам-ам… Она ничего не поняла, но решила не уточнять. — Хорошо, а теперь скажи мне, эти… лунатики едят суп? Ты радостно закивала головой. — Ам-ам-ам-ам-ам! Улыбка украсила лицо. Это был хороший, очень хороший сон. Ты любила необычные вещи, любила узнавать новое, любила путешествовать во снах. И вдруг женщина дёрнулась в сторону и закричала. — Ой! Кажется, у тебя загорелись волосы! Сиди здесь, я принесу воды!***
День прошёл, и небо потемнело. Странная женщина сменила постельное бельё и уложила тебя в свою кровать, после того как накормила вкусным ужином и познакомила с членами семьи. Ты лежала и смотрела в потолок, прижав к животу подушку. Почему сон до сих пор не закончился? Сейчас нужно уснуть, но разве во сне спят? Или нужно уснуть здесь, чтобы проснуться в реальности? Повернув голову набок, ты заметила на себе тёплый взгляд. Никогда раньше тебе не снились такие правдоподобные сны. И этот был самым красочным и весёлым из всех. Настолько весёлым, что нахлынула усталость. Посмотрев на женщину в ответ, ты довольно улыбнулась. — Пока-пока… приходи ещё… ам-ам-ам-ам… Закрыв глаза, ты расслабилась.***
Когда ты проснулась, ничего не изменилось. За окном светило солнце, его лучи слепили глаза, но это всё ещё была та самая кровать, та самая комната и тот самый дом. И, спустя несколько минут, вошла та самая женщина. Волнение охватило тебя. Сбросив одеяло, ты помчалась на улицу, не обращая внимания на крылья, которые беспомощно трепетались в тщетной попытке поднять тело в воздух. Оказавшись за дверью в небольшом саду, ты потёрла глаза и в растерянности осмотрелась. Тревога в груди нарастала. Всё казалось другим. Даже воздух пах по-другому. — Где мама?.. Упав на траву, ты потёрла глаза и в отчаянии заревела.***
Ты и Ло сидели наедине в безопасном месте. Твоя комната с момента последнего разговора изменилась. Цезарь приказал Моне превратить её в зимнее царство — новый способ мести, до которого он додумался только через месяц после рокового дня. Ло помог убрать снег, но многие вещи испортились из-за сырости. Теплые вещи в шкафу оказались пропитаны ядовитым газом, и от них пришлось избавиться. Холод ещё не выветрился, несмотря на обогреватель, который откуда-то притащил Ло. Ты сидела возле своего «подарка», закутавшись в пальто, которое на время благородно пожертвовал новый друг. Сам он заверил тебя, что совсем не замёрз, хотя было заметно, как изредка его тело вздрагивает и ёжится. Выдавить признание оказалось невозможно. «В следующий раз захвачу что-нибудь из комнаты Моне для тебя,» — пообещал Ло. Он всё ещё старался держать хмурый вид, но было очевидно, что твоё общество ему приятно — всё же вы разделяли отчасти общие интересы. Иногда Ло рассказывал что-то, не касающееся вашего плана: о пиратах, дозорных, Мировом Правительстве. Иногда о медицине, растениях, животных. Однажды он проговорился о своём увлечении — коллекционировании монет. Тебе в ответ рассказать было почти нечего: ты выросла в глуши, до которой почти не доходили новости. Все знания получала из книг, большая часть которых были выдумками. После того, как ты раскрыла истинные намерения Цезаря, стало ясно, что он тоже о многом врёт в свою пользу или недоговаривает. Но до приезда Ло узнать правду было неоткуда. И вот теперь Ло в очередной раз, «случайно» проходя мимо по коридору, шепнул тебе о желании поговорить. При Цезаре и его подчинённых он никогда не проявлял к тебе интереса, и но ты едва ли могла относиться к нему с таким же холодом. Ло сидел напротив тебя. В этот раз в кресле, которое высохло быстрее, чем кровать. Ты же разместилась возле обогревателя, прижавшись к нему. Никогда раньше тебе не доводилось испытывать такого холода и сырости. С тех пор как погас огонь, они преследовали тебя повсюду. И если за пределами лаборатории ты постоянно находилась в движении и была экипирована в тёплую одежду, сидеть на одном месте в комнате оказалось намного тяжелее. — Я нашёл кое-что о тебе, — вдруг сказал Ло, прервав долгое молчание. Он выжидал момента, когда ты достаточно согреешься и сможешь говорить, не стуча зубами. Почувствовав на себе заинтересованный взгляд, Ло продолжил. — Как много ты о себе знаешь? Ты задумалась, полностью высунув голову из-под пальто. — На самом деле я… я была совсем маленькой. На острове, где я выросла, никто понятия не имел, кто я. Я назвала себя лунатиком, потому что, честно говоря, не могла правильно произнести правильное слово. Опытным путём я узнала о своих возможностях, отрывками помня то, чему меня учили родители. Только в пятнадцать лет я узнала, что таких, как я, называют лунарианами и за любую информацию о них Правительство готово заплатить немалые деньги. А потом Цезарь сказал мне о том, что моя раса полностью вымерла и о ней почти ничего неизвестно. Узнать больше было неоткуда. Здесь, на Панк Хазард, библиотека состоит только из личных трудов Цезаря и всяких книг его профиля. Ло нахмурился и поправил шапку. — Ты плохо искала. Немного пошвырявшись в комнате Цезаря, я нашёл у него далеко не одну книгу, где упоминались лунариане. Он явно очень интересуется твоей расой и знает намного больше, чем ты думаешь. Но и это ещё не всё. В одной из книг я нашёл несколько вырванных листов с записями, похожими на исследовательские отчёты. Не мифы и справочные материалы, понимаешь? К сожалению, там не было указано ничего конкретного. Ни цель, ни объект исследования. Возможно, объект — это ты, но ты говоришь, что знаешь Цезаря около трёх лет… этим записям, как мне кажется, намного больше. И почерк не его. — Я уверена, что это просто какие-то теоретические исследования. Мне говорили, в том числе и ты недавно, что лунариане жили восемьсот-девятьсот лет назад. Невозможно, чтобы кто-то с тех пор остался в живых. Даже лунариане наверняка столько не живут. — Но ты жива. — Я тоже не прожила восемьсот лет! Ты посмотри на меня — я не выгляжу на восемьсот лет и взрослела, как обычный человек. Этому есть свидетели. Кроме того, я уверена, что за секунду невозможно прожить восемьсот лет. — На самом деле, сейчас я уверен только в одном: половина наших суждений ошибочны. — Почему тебе так важно всё узнать? — Это нужно, чтобы понять, как устроены твои крылья. Ты посмеялась, заметив, как Ло отвёл взгляд. — Да тебе просто интересно! — Мне совсем неинтересно! У меня есть поводы для размышлений и посерьёзнее! — он насупился, как ребёнок, которого поймали на обмане, и быстро перевёл тему: — Одно ясно: Цезарь тебе врёт. Впрочем, ничего нового. Пока не прижмём его к стенке, вряд ли что-то узнаем. Ты вздохнула и слегка расправила пальто, приглядевшись к Весёлому Роджеру, изображённому на нём. — Слушай, Ло, расскажи мне о своей команде! Ло недовольно хмыкнул. — И не подумаю. Выберешься отсюда и сама узнаешь. — Зануда! Ты схватила промокшую книжку, по счастливой случайности оказавшуюся неподалёку, и запустила её в Ло.***
— Ну, что с тобой делать? — женщина, приютившая тебя, вздохнула и поникла. — Не знаю, может, просто столкнём её с невысокой крыши? Я так учил сына плавать: бросал в воду и ждал, пока поплывёт. Сначала барахтался и тонул, но дней через десять поплыл, — другой житель деревни, крепкий мужчина лет сорока, пожал плечами и осмотрел постройки поблизости, оценивая их высоту. — И сколько ему тогда было? — Кажется, лет семь. Женщина вздохнула. Тебе недавно исполнилось пять лет. Ты сидела на траве с невозмутимым видом и с корнем вырывала фиалки, которые зацвели всего день назад. Прошло два года с тех пор, как ты оказалась в незнакомом мире среди людей. Воспоминания постепенно мутнели, некоторые из них и вовсе забывались. Ты несильно выросла, и всё ещё без проблем играла с детьми своего возраста. Если не считать внезапных возгораний, разумеется. Сараи, беседки, даже дома горели с завидной регулярностью. Ты чувствовала себя виноватой и плакала, но встречала в ответ лишь утешения, слова о том, что всё нормально и уничтоженное и повреждённое можно восстановить. — Ей всего… около пяти лет? И у неё такие маленькие крылышки, не рановато ли учить её летать? — Я понятия не имею, во сколько лет начинают летать эти… лунатики. — Ам-ам-ам… — Смотри, она ест цветы! Прямо с землёй! — Что?!***
— Давай, прыгай! Мы держим одеяло! — Да-да, просто попробуй! Ты в посмотрела вниз и сжалась от страха. Крыша казалась такой высокой, что кружилась голова. — Я боюсь высоты! Я упаду! Мужчина внизу вздохнул и почесал голову. — У тебя же есть крылья! Ты должна научиться летать! — крикнул он и взмахнул руками, подражая птице. Ты снова посмотрела вниз и всхлипнула, отойдя назад от края. — Они ненастоящие! — отчаянный голос тронул стоящих внизу людей, но они всё равно в предвкушении глазели на тебя. — Ты говорила, что твои родители умели летать! Значит, крылья настоящие! — Я соврала! Я боюсь даже смотреть вниз! Вдруг кто-то несильно подтолкнул тебя сзади, и ты потеряла равновесие. Крылья беспомощно захлопали в попытке удержать тело на краю крыши, но их силы оказалось недостаточно, и ты с криком полетела вниз. Несколько мужчин растянули одеяло и с лёгкостью поймали тебя. Ты лежала на нём на спине в одном положении, в ужасе закрыв голову руками и еще не осознав, что больше не падаешь. — Ну, она уже летает… правда, пока только вниз… — С другой стороны, все мы умеем летать вниз…***
— Хлопай крыльями усерднее и не бултыхай ногами и руками! Ты теряешь равновесие из-за лишних движений! — Откуда ты всё знаешь? Ты не умеешь летать! Тебе было уже шесть. Ты закрыла глаза и глубоко вздохнула в попытке успокоиться. Это была триста сорок первая попытка. За месяц. Крылья всё так же жили своей жизнью, и им постоянно мешали отчаянные взмахи руками и ногами. Ты боялась и не могла контролировать движения. Удавалось на пару секунд замедлить падение отчаянными взмахами маленьких крыльев, но стоило только взглянуть вниз — падение становилось неизбежным. Ты старалась изо всех сил. Все это видели. Но преодолеть панику сложнее, чем кажется. Теперь ты сама прыгала вперёд, никто не толкал сзади. — Может связать ей руки и ноги, чтобы не болтала ими в разные стороны? — Не надо меня связывать!!! Сейчас… я сейчас попробую ещё раз! Разбежавшись, ты прыгнула. Крылья так сильно сопротивлялись падению, что даже внизу было слышно их взмахи. Руки просились в движение, чтобы попытаться схватиться за воздух, как будто это могло помочь удержаться.｢Летите! Летите! Летите!｣
Тело застыло в воздухе. С трудом заставив себя смотреть вперёд, а не вниз, ты вцепилась взглядом в соседнюю крышу, которая находилась всего в каких-то шести метрах от тебя. Прицелившись к её краю, ты напрягла тело.｢ Я не собираюсь падать!｣
Сосредоточившись на мыслях, ты перестала тратить всё внимание и силы на взмахи крыльями. Глаза вцепились в соседнюю крышу, как будто она была единственным, что они могли видеть. Движения крыльев стали больше напоминать естественные, а не вынужденные. Впервые ты почувствовала, как они хлопают, чтобы лететь, а не чтобы не упасть. Крыша стала на два метра ближе, снизу послышались подбадривания, но они больше отвлекали, чем поддерживали. — Смотрите! Летит! Знакомый голос зазвенел в ушах, и ты непроизвольно опустила взгляд, чтобы найти свою «маму».｢Как высоко!｣
Крылья беспорядочно затрепетали и ты в ужасе закричала. Знакомое чувство падения нахлынуло на тебя. Дальше снова последует одеяло, потом разочарованные вздохи и утешения… Но в этот раз ты не почувствовала мягкого одеяла и с силой впечаталсь в землю, оставив огромную вмятину. — Твою мать! — Чёрт! Не успел поймать! — Засмотрелся! — Вот чёрт! Надеюсь, она жива!***
— Знатно Луффи тебе врезал, сдохни, идиотский Цезарь!!! — УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ!!! — А? Кто это? — Луффи, забыв про Цезаря, повернулся и наклонил голову вбок, с любопытством глядя на тебя. — Это твой друг? — ОНА ТОЛЬКО ЧТО ПОЖЕЛАЛА МНЕ СМЕРТИ, КАК ОНА МОЖЕТ БЫТЬ ДРУГОМ, ИДИОТ?! Ты сидела на металлической трубе у потолка, болтала ногами и корчила рожицы. Присутствующие с интересом наблюдали за тобой. Все, кроме Цезаря: он был разъярён, готов рвать на себе волосы. На тебе в этот раз был защитный костюм, и учёный прекрасно понимал, зачем ты напялила вещь, которую всегда презирала. Ты знала. Ты заранее подготовилась. Ты в очередной раз издевалась над ним, и это могло плохо кончиться. Твой фрукт раздражал: и пары секунд вне обличии газа хватит, чтобы проверить, насколько эффективно новое оружие. Цезарь заподозрил неладное сразу, как только заметил твою внезапную пропажу. На острове переполох, а ты в нём не участвуешь и где-то тихо прячешься — в такое никто не поверит. Он поручал нескольким подчинённым выследить хулиганку, но никто с задачей не справился. Но теперь, когда Цезарь узнал о плане Ло и его намерении уничтожить SAD, стало понятно, на что ты тратила время. Учёный не сомневался, что у тебя получилось жестоко расправиться с его трудами, раз уж ты осчастливила всех своим неожиданным присутствием. Но ты не использовала свой фрукт. Выжидала время или истязала неизвестностью — было непонятно. И это пугало больше, чем Цезарь мог себе представить. — Хм, тогда кто ты? — прямо спросил Луффи. — Я друг Ло! — весело ответила ты, помахав рукой. — Ого! Круто! Он не говорил, что у него здесь есть друзья! Коричневая Борода почувствовал облегчение. Ещё пару часов назад он считал тебя врагом, вредителем и негодяйкой, мешающей планам Мастера и испытывающей терпение всех обитателей Панк Хазард. Но теперь он внезапно понял, почему ты вела себя так. Понял, чей ты союзник. Понял, зачем ты постоянно всё портила. «Почему ты ничего не сказала? Почему ты ничего не сказала прямо?» — Коричневая Борода тихо плакал, думая об этом. Он не мог спросить тебя сейчас — сил не осталось, тело отказывало после введения релаксанта. Но если ему удастся выжить… ты должна будешь ответить. — Я сорву с тебя защитный костюм, и ты пожалеешь, что притащилась сю… Цезарь впечатался в стену от одного удара. Увидев сломанный нос, ты засмеялась. — Снова Луффи тебе врезал, жри дерьмо, ублюдок Цезарь!***
— Конечно, здорово, что Бэдж великодушно позволил мне подышать свежим воздухом, но, может, стоит попытаться сделать ноги самому, пока есть шанс… — пробубнил себе под нос Цезарь, шагая по улице. — Хотя сердце-то всё ещё у него… Он снова огляделся по сторонам, всё больше убеждаясь, что его настигла паранойя. На время вылазки ему пришлось отказаться от яркой одежды, чтобы не привлекать лишнего внимания. — Чёрт бы их всех побрал! Этот «свежий воздух» вообще не помогает успокоиться! Я же сам состою из газа, на кой хрен мне эта прогулка? Наверняка просто хотят обсудить между собой, как лучше использовать меня, — не заметив ступени, учёный споткнулся и едва не полетел вниз. Вокруг, на его счастье, бродило так много разных чудиков, что затеряться оказалось не так сложно. Он продолжил путь, убедившись, что преград больше нет, но вдруг замер на месте, уставившись вперёд. «Никогда не видел таких прекрасных женщин…— внезапно придя в себя, Цезарь тряхнул головой. — Какого чёрта меня волнуют женщины?» Несмотря на свои мысли, он так и не смог оторвать взгляд и открыто пялился на самое чудесное создание, которое видел в своей жизни. Если бы его сердце было на месте, то непременно выскочило бы из груди. Незнакомка в длинном розовом платье с широкими рукавами и шляпе в тон стояла к нему боком. У девушки были длинные золотистые волосы, завивающиеся в крупные кудри, и необычная для такой внешности смуглая кожа. «Если подумать, в ней нет ничего особенного и я даже полностью не вижу её лицо, только в профиль. Почему меня так это будоражит?» — неловко почесав затылок, задумался Цезарь, пытаясь заставить себя мыслить рационально. «И всё же я мог бы смотреть на неё всю жизнь! Если она, конечно, не дочка Большой Мамочки, которой поручили выследить меня…» Удручённо вздохнув, Цезарь разочарованно опустил голову и направился в сторону, где уже должен был ожидать его Бэдж.***
— Я сделаю всё, что угодно, только не подпускайте ко мне эту тварь! Ты зловеще улыбнулась. Лицо Нами было ещё более жутким, но в тот момент Цезарь не мог смотреть ни на кого, кроме тебя. Кровь застыла в его жилах, и он разрывался между двумя вариантами: бежать и прятаться, плюнув на сердце в руках Бэджа, или упасть на колени и разрыдаться. Когда в зал вошли Мугивары, Цезарь был готов к встрече, хотя и надеялся изо всех сил, что его не узнают. Хотя бы первое время. Но он совсем не ожидал, что вместе с ними придёт девушка, которая весь день мерещилась ему повсюду. Когда ты посмотрела на Цезаря, в его голове даже не промелькнула мысль о том, что он когда-то уже видел тебя. Его не насторожили ни смуглая кожа, ни красные глаза, ни прядь белых волос среди золотистых кудрей. Его взгляд вообще редко задерживался на лице и постоянно блуждал по другим местам. Возможно, чёрные крылья немного отрезвили бы его разум, но у тебя их пока ещё не было. Ты носила уже другое платье, не то, в котором он видел тебя в городе. Более открытое, без шляпы в комплекте. Но и это не навело на правильный след, лишь надёжнее запутав. Цезарь не услышал, как Нами назвала тебя по имени, как не слышал и вопроса, который ему задали. Он сидел на диване, закинув ногу на ногу, даже не осознав, что его уже узнали. Поэтому для него стало шоком, когда ты уселась на диван прямо напротив, скопировала его позу, медленным движением сняла парик и бросила прямо ему в лицо. Цезарь мог поклясться, что на несколько мгновений увидел, как выглядит смерть. Бэдж обсуждал с Мугиварами какие-то условия, но сосредоточиться на них было невозможно. Самый жуткий кошмар воплотился в реальность: в тот момент Большая Мамочка показалась безобидной старушкой, которую он бессовестно обманул. Если бы вокруг находилось хоть что-нибудь, напоминающее лабораторные принадлежности, Цезарь умер бы без сожалений, сжав сердце собственными руками. А теперь все видели его лицо. Оставалось думать, что они считают, что это страх за своё сердце. Но то, как смотрела рыжеволосая стерва, совсем не радовало. Цезарь не сомневался, что за время, которое ты и она провели вместе, вы научились друг от друга новым изощрённым психологическим пыткам и оскорблениям. И если раньше у него было много возражений и выдвигаемых условий, теперь он был согласен на всё, лишь бы побыстрее получить своё сердце и унести ноги на другой конец света. — Чего это ты, Мастер? Не рад меня видеть? Ты так пялился на меня в городе, неужели стесняешься пригласить на свидание? Цезарь резко вскочил на ноги и пересел в самый дальний угол, спрятавшись за спиной Бэджа. — И ты сделаешь прямо-таки всё? — коварно добавила Нами. — Кажется, он хочет поиграть с тобой в прятки, [Имя], — невозмутимо сказал Луффи.***
— Чего ты ждёшь?! Выйди и останови Прометея! Ясно же, что крепость долго не продержится! Хочешь, чтобы всех нас поджарило?! — Цезарь схватил тебя за воротник платья и отчаянно потряс туда-сюда. Нами с размаху ударила его кулаком по голове, вынудив опустить руки. — А? Что ты несёшь, неудачник?! Никто в здравом уме не полезет в огонь! [Имя] не собирается жертвовать собой, чтобы спасти твою задницу! — Ещё как собирается! Цезарь скривил лицо, но на всякий случай отошёл от свирепой женщины на несколько шагов. — Тогда почему бы тебе не пойти самому? Ты устраивал нам огненные шоу на Панк Хазард, уверена, и здесь неплохо справишься и задержишь Большую Мамочку, пока мы уносим ноги! Цезарь хотел возмутиться в ответ, но внезапно понял одну вещь: Мугивары считают тебя обычным человеком. Это было странно. Он думал, что ты быстро поделишься своими тайнами с новыми друзьями, особенно во время заварушки на Дресс Роуз. Но, по всей видимости, правду знал только Ло. Вот только насколько хорошо? Цезарь провёл с тобой несколько лет и был тем, кому ты поначалу очень доверяла, но мог ли он похвастаться тем, что между вами не осталось тайн? На самом ли деле ты провела детство среди людей и не помнишь, как к ним попала? На самом ли деле имеешь малое представление о своих возможностях? Ни в чём нельзя быть уверенным. — Хорошо, я попробую. Цезарь резко очнулся от мыслей и уставился на тебя, как на кошку с шестью лапами. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что твои друзья испытывали похожие впечатления. Неожиданно ваши взгляды пересеклись, и ты нахмурила брови, гневно ткнув пальцем прямо в нос Цезарю. — Но не думай, что я делаю это ради тебя! Он вздрогнул, внезапно почувствовав себя муравьём, которого с минуты на минуту мог раздавить огромный ботинок.***
— Я выполнил свою работу! Теперь будь добр, верни моё сердце! Бэдж лениво поправил шляпу и вдруг посмотрел на тебя. Джимбей напрягся, не понимая, в чём дело. Нами напряглась от того, что хорошо поняла. Цезарь запаниковал: внутренний голос никогда его не обманывал. — Думаю, будет несправедливо отдать его тебе сразу. Кое-кто достоин того, чтобы сжать эту дрянь пару раз для снятия стресса. Капоне ловким движением бросил прозрачный куб с бьющимся сердцем прямо тебе в руки, и ты заметила, как дрогнуло в страхе лицо Цезаря, когда он окончательно понял, что произошло. Всё его тело пронзил страх, не позволивший среагировать вовремя и попытаться перехватить драгоценную вещь в полёте. От одной мысли о том, что ты могла бы с ним сделать после всего, что сделал с тобой он, душа почти покинула тело. Чужое сердце в твоих руках забилось быстрее. Глядя на него, ты вспомнила о своих крыльях и на некоторое время выпала из реальности. Способность Ло действительно удивительна. Битва с Овеном измотала тебя сильнее, чем ты думала, и желания возиться с чужими проблемами почти не осталось. — Давай! Пожамкай его как следует! А лучше наступи ногой и пни куда-нибудь подальше! — крикнула Нами, заставив опомниться от мыслей. Цезарь едва не задохнулся от потрясения. — Хватит издеваться надо мной! — он угрожающе навис над девушкой, но быстро умерил пыл, когда его взгляд снова упал на сердце, которое ты неподвижно держала. Это тупик. Ни перед кем из тех, у кого раньше находилось в плену его сердце, Цезарь не был настолько виноват. У него не осталось сомнений, что его жизнь медленно и мучительно прервётся в ближайшие минуты. Так же, как когда-то лопнула колба в твоих руках. — Пожалуйста, пощади меня! Я очень сожалею обо всём, что сделал! — он упал на колени и пустил слёзы, наплевав на гордость. Ты ничего не ответила и смотрела на него с необыкновенным спокойствием, заставляя остальных гадать, что у тебя на уме. Но в твоих мыслях разразилась настоящая буря. Цезарь был ужасным человеком. Он ставил эксперименты на детях, испытывал свои яды на подчинённых, пытался уничтожить всех на Панк Хазард… Капля в море его грехов. Он заслужил мучений. — Я сделаю всё, что ты захочешь! Только прости меня! Я очень виноват перед тобой! Хочешь, я всё исправлю?! Ты не забыла ни один его ужасный поступок и, конечно, не забыла о себе. Однако, крылья и огонь — не такая высокая цена за то, что чьи-то жизни были спасены. В конце концов, ты знала, на что шла, когда приняла решение отказаться от побега и остаться на острове. — О! Точно! Я же придумал, как вернуть тебе способность создавать огонь, пока сидел здесь взаперти! Я думал только об этом с тех пор, как мы покинули Панк Хазард! — Хватит врать! — Нами ударила Цезаря по голове, не пожалев силы, и он завыл ещё сильнее. От его рук пострадало столько людей. И они будут продолжать страдать, даже если он умрёт сейчас, потому что последствия разработки SMILE не могут быть устранены мгновенно. Сколько фруктов уже нашли своих владельцев? Сколько оказались провальными? Сколько несовместимыми? Сколько непредвиденных побочных эффектов обнаружилось? — Можешь даже оставить сердце себе, только не причиняй ему вреда! Твоё задумчивое лицо, не меняющееся от пылких извинений, окончательно сломало его дух. «Мне конец!» — он закрыл глаза, рыдая от отчаяния. И вдруг ты двинулась с места и сделала несколько шагов в сторону Цезаря. Он даже не заметил тени, нависшей над ним, полностью утонув в своих страданиях. — Держи. Он резко открыл глаза и увидел перед собой твои руки, протягивающие ему сердце. Мужчина застыл в смятении, но неосознанно протянул руки в ответ. Медленно вложив прозрачный куб в ладони учёного, ты сомкнула его едва шевелящиеся пальцы, чтобы драгоценный предмет случайно не выпал и не ударился о землю. Он беспомощно хватал ртом воздух, как рыба, и не мог произнести ничего внятного, издавая звуки, больше напоминающие стон раненого животного. — Мне незачем тебе вредить. Ты и сам прекрасно справляешься.***
Кинг догадывался, что половина (если не больше) того, что он добился от тебя, была хорошо продуманным враньём. Хорошо продуманным, потому что, даже если ему мерещился обман, доказать это Кинг не мог. У него не было возможности проверить: все, кто ошивался на Панк Хазард, либо погибли, либо попали к дозорным, либо требовали слишком много времени для поимки. Кроме Цезаря, но и тот исчез без следа. В последний раз он засветился на территории Большой Мамочки, она сама вскользь упомянула об этом, когда объявилась в Вано как снег на голову. Большая Мамочка. Кинг не испытывал трудность, когда прямо сказал о том, что не собирается пополнять её коллекцию. Но у тебя не было привилегии отказать и освободиться от навязчивого преследования. Даже если ты не приносила Кингу никакой пользы, это не означало, что тебя можно отдать старой карге в качестве игрушки. Это не многим лучше, чем продать тебя Дозору. Кроме того, Кинг не собирался исполнять желания сумасшедшей старухи, оказывая ей тем самым честь. Даже если теперь она стала «союзником». Итак, Кинг уяснил, что плохие методы плохо работают против тебя. Ты переставала молчать, когда он причинял тебе боль, но услышанное давало смутное представление. Невозможно отличить правду от лжи — ты не подавала никаких признаков обмана, сказанное звучало складно и не вызывало противоречий. В чём он мог тебя упрекнуть, не имея доказательств? Что он мог сделать? Продолжать издевательства, пока не останется сил врать — смутная затея: в какой-то момент ты перестала бы лгать, а он этого бы не понял. Как выявить границу правды и лжи? Ты отвечала с одним и тем же лицом: тот же взгляд, те же жесты, если не учитывать боль и страх. Ты сказала, что осталась без крыльев, когда уничтожила одну из разработок Цезаря. Могло ли это быть правдой? Могло. Но мог ли сам Цезарь оставить тебя без крыльев нарочно? Мог. Скрывать тебя было непросто. В первые дни ты доставляла множество неудобств, несмотря на угрозы. Несколько раз пыталась сбежать, портила мебель (хотя портил как раз-таки сам Кинг, когда пытался выбить из тебя желаемое), просила есть. Кайдо знал о тебе. Куин с радостью сообщил ему, как только ты спалила лабораторию, но был разочарован, когда обнаружил, что Кинг уже обо всём доложил. Ну, разумеется, доложил. Могло быть иначе? Однако Кайдо не заинтересовался тобой — был либо слишком пьян, либо слишком занят. В любом случае Кинг получил полную свободу действий, не считая угрозы в виде Большой Мамочки. Он не знал, распознает ли старуха в тебе лунарианку, но надеялся, что её терзали другие проблемы. Лишняя суета была ни к чему. Ты тихо сидела в углу, заметно приуныв, и жевала волосы. Кинг несколько раз задумывался, зачем ты постоянно жуешь волосы, но решил делать вид, что не замечает. Тебе наверняка было настолько скучно и одиноко, что ничего не оставалось, кроме как жевать волосы. Это никак не мешало ему и не представляло опасности, но иногда раздражало.｢ Плохой день? Я могу рассказать какую-нибудь шутку… ｣
Эти слова вспомнились случайно. Очевидно, ты больше не собиралась предлагать ничего подобного. Он не мог объяснить даже себе, в чём смысл твоего постоянного присутствия. Ты не говорила без надобности и большую часть времени либо спала, либо жевала волосы, либо с интересом разглядывала стену или потолок. А ещё он заметил, что иногда ты разговаривала сама с собой. Наверняка от одиночества. Это раздражало. Кинг не испытывал к тебе ненависти: теперь ты не делала ничего, что могло бы по-настоящему вывести его из себя, в отличие от всех остальных (кроме Кайдо). Поэтому иногда он был бы не против обычного разговора, но жевание волос теперь интересовало тебя больше, чем общение с себе подобным. Скорее всего, из-за страха. Это слегка разочаровывало. Он мог бы сделать что-нибудь похуже, чем пара сломанных костей и сотрясение, но тебе явно хватило и этого. Однако беседы с самой собой — уже чересчур. Кинг видел, как некоторые заключённые говорили с собой, сходя с ума от боли. Но ты не сошла с ума. Ты явно не сошла с ума и вела себя, как нормальный человек, когда было нужно. Но разговоры с самой собой были очень странными. Как будто рядом сидел воображаемый друг. Оттого, что ты предпочла разговаривать с воображаемым другом, становилось неприятно. — Интересно жевать волосы? Ты подняла голову, но не выплюнула прядь изо рта. — Довольно неплохо. Разговор зашёл в тупик. Ты могла бы сказать, что жевание волос — привычка, оставшаяся с детства, но промолчала. На самом деле у тебя было много слов на уме, но озвучивать их не хотелось. Не только из-за страха. Просто считала ненужным. Цезарю тоже было одиноко — он отбросил гордость и сразу подавал голос, стоило лишь Кингу уйти. Большую часть времени он нёс всякую чепуху и угрожал отомстить всем, кого только знал. Иногда мечтал о том, как вновь займётся гадостями, когда окажется на свободе. Очень редко вспоминал о твоём существовании и как сильно он зависел от тебя, хотя никогда не признавал этого напрямую. Успокоить надоедливого учёного и вынудить его залезть обратно в подвеску было непросто, и иногда он продолжал ныть, даже когда шаги Кинга уже слышались в коридоре. […] — Как он смеет так обращаться с великим учёным?! Он должен быть благодарен мне за создание SMILE! Кланяться мне в ноги! — Заткнулся бы! Я терплю всё это дерьмо, в том числе и из-за тебя! А ты просто отсиживаешься! Закрой варежку и сиди дальше! — Не разговаривай так со мной! Ты жива благодаря мне! — Ты тоже жив благодаря мне! — Без меня эти неблагодарные пираты не создали бы такую армию из фруктовиков! — Да ты вообще видел этих «фруктовиков»? Они инвалиды, а не фруктовики! — Что ты понимаешь в науке? Именно ты уничтожила самый успешный образец! — Заткнись и проваливай, иначе разобью флакончик! — Ты что сразу нервничаешь? […] — Мы очень похожи, — вдруг сказал Кинг. Ты растерялась, не сразу поняв, что он имел в виду. «Мы похожи лишь тем, что принадлежим одной расе. Я не переполнена ненавистью, в отличие от тебя,» — подумала ты, почувствовав злость, но вновь промолчала. Желание спорить давно пропало. Хотелось просто покоя. Чтобы Кинг поскорее заткнулся и занялся своими делами. Но он в тот момент явно не собирался заткнуться и заняться своими делами. — Молчишь? Ты же сама хотела узнать. «Неужели настолько скучно,» — выплюнув прядь волос изо рта, ты нахмурилась, посмотрев на него. — Мы ведь уже говорили об этом. Я всё поняла. — Я не уверен, что ты на самом деле поняла, — его взгляд тебе не понравился, хотя и не казался сердитым или угрожающим. Ты давно не видела Кинга в нормальном расположении духа, не говоря уже о хорошем. Но, казалось, именно таким он и был теперь. Что такого ужасного случилось в стране Вано, что Кинг чувствовал себя не таким раздражённым, как обычно? Хотелось надеяться, что Мугивары и Пираты Сердца не попались в руки к прихвостням Кайдо. — Мне просто было интересно. На самом деле… ты не единственный лунарианин, которого я встретила. Кинг замер на несколько мгновений, и этого хватило, чтобы понять, что он ошеломлён. — Кто ещё? — его голос был ровным, несмотря на очевидное волнение. — Мои родители, например, — ты пожала плечами, с досадой заметив, что случайно взболтнула лишнего. — В конце концов, я же не появилась из ниоткуда. Он посмотрел на тебя, как будто внезапно понял что-то очевидное. — Я должен был догадаться. Однако сколько тебе? Ты намного младше меня, но я очень давно даже не слышал о лунарианах. Ты наверняка знаешь, где твои родители. Это был опасный вопрос. Ты не хотела делиться секретами с ним. Не потому что не доверяла ему и боялась, что он кому-нибудь расскажет. Кинг не из тех, кто кому-то что-то рассказывает. После всего, что произошло за неделю, хотелось только одного — приложить его об стену в ответ. Это было невозможно, но некоторым желаниям не суждено сбыться. Ты была уверена, что он тоже не избавился от этого желания и при любой возможности осуществит его. Но в этот раз ты говорила не потому, что боялась, а потому, что сидеть с Цезарем круглые сутки в течение недели и слушать его жалобы на несправедливый мир — хуже любого наказания. Цезарь. Ты не хотела, чтобы он подслушал. Ещё одна причина. — Это не так-то просто понять, — с невозмутимым лицом сказала ты. Показалось странным, что Кинг не «поинтересовался» раньше. Он тщательно расспрашивал о прошлом и, видимо, считал, что ты провела с Цезарем гораздо больше времени, чем было на самом деле, но никогда не затрагивал раннее детство. Ни где ты родилась, ни как ты появилась на свет, ни как провела первые годы жизни. — Поверь, меня мало чем можно удивить. Особенно после встречи с тобой. — А ты… расскажешь о своих родителях? — с осторожностью спросила ты, хотя на самом деле не хотела знать ответ. Это была надежда на то, что Кингу неприятна тема семьи и он закончит разговор. — Я оставил своё прошлое и даже не помню их лица и имена. Ты ожидала этих слов, но Кинг не купился на уловку и всё ещё ждал объяснений. — На самом деле я тоже этого не помню. Но… просто потому что не помню. — Забыла? — Не по своему желанию. — Потеря памяти? — Я уверена, что мало кто хорошо помнит, что с ним происходило в раннем детстве. — Ты осталась без родителей в раннем детстве? Ты поняла, что ошиблась, сказав не подумав. Теперь выкрутиться почти невозможно. — Да, но они не умерли, не были пойманы кем-то и не бросали меня. По крайней мере, пока мне не исполнилось три или четыре года. Точно не помню. Говорю же, память не хранит такие далёкие воспоминания! — Не вижу других вариантов. Но теперь твоё враньё звучит нескладно. — Почему это? — Значит, ты всё-таки соврала. Ты чертыхнулась. — Я не вру, ты просто не можешь уловить суть! — Сделай так, чтобы уловил. — У меня парамнезиия! — Это легко лечится. — Не надо меня лечить! Повисло молчание. Ты уяснила, что это нехороший знак. — Я расскажу, если ты что-нибудь расскажешь. Снова молчание. Ты тихо сидела, смотря в пол, и пыталась угадать, что на этот раз сделает Кинг. Как обычно приложит об стену, сломает кость, которая ещё не успела пострадать, или скажет что-нибудь, от чего захочется плакать. Быстрое восстановление не облегчало боль от новых травм. «Я родилась около девятисот лет назад, но кто-то закинул меня в будущее». Поверил бы он этой фразе? Распознать его реакцию было бы сложно, но его наверняка никогда не посещали такие мысли. — Я расскажу, если ты не будешь врать. Ты растерялась. Это действительно оказалось так просто? Есть подвох или его нет? Руки принялись перебирать волосы, пол под ногами неожиданно сильно заинтересовал тебя. — Я не буду врать. «Но буду не договаривать» — пронеслось в мыслях, и ты не смогла заставить себя смотреть вперёд. Но Кинг не потребовал этого. Ты не зала, что у него на уме, как и он не знал, что на уме у тебя. — Мой родной мир был другим. Я была не одинока. И до того, как мне исполнилось три или четыре года, ты и в самом деле в этом мире был один. Ну, если теперь кроме нас действительно никого больше нет. — Звучит, как будто ты родилась в три или четыре года. В это действительно сложно поверить. У меня есть одна мысль, но я в неё не верю. — Не веришь? Значит, я не буду рассказывать. Я же обещала не врать! — Это подразумевает, что, если моя мысль верна, ты только что соврала. Получается, что ты заставила меня считать свои слова враньём, но они были правдой. — Ну ты и зануда. — Всего лишь хочу услышать правду. Ты поняла, что оказалась в тупике. У тебя изначально не было причин врать. Это было простое нежелание говорить правду из-за неприязни. Как Кинг мог использовать услышанное против тебя? Он не собирался делиться знаниями о своей расе с кем-либо. Возможно, он расскажет Кайдо, но вряд ли тот поверит в такой бред. Очень маловероятно, что ему известны люди, способные путешествовать во времени. И на самом деле хотелось верить, что Кинг не решится делиться даже с капитаном тем, что, судя по всему, доставило много неприятностей. Это было довольно глупо. Но ты не могла не попробовать. Взгляд Кинга не выражал презрения, ненависти или злости. Ты не ожидала такого отношения, учитывая предыдущие попытки выбить информацию. Может, он понял, что его «плохие» методы не очень подходят к ситуации, а может, какой-то блок в подсознании не позволял всерьёз навредить кому-то похожему. Тому, кого в мире больше нет. После всего пережитого ты поняла, что тебя пожалели. «Плохие методы» должны были быть намного хуже, если бы Кинг был серьёзен. Ты слышала о тех, кому не посчастливилось встретиться с ним. Весь испытанный тобой ужас был вызван именно этими рассказами. Тогда ты думала, что он убьёт тебя, когда получит желаемое. Ты не знала, что Кинг собирался делать, когда все разузнает, но убийство вряд ли входило в его планы. Он ведь не станет так спокойно разговаривать с тем, от кого в конечном итоге собирается избавиться? На самом деле эти мысли были лишь попыткой утешить себя. — Хорошо. Договоришь позже. «Неужели собирается оставить меня в покое?» — в надежде подумала ты, с трудом сдержав улыбку. Когда руки Кинга потянулись к маске, сердце замерло. Он действительно собирался сделать это? Всё это время приходилось лишь теряться в догадках о его внешности. Похож ли он на тех, кого ты смутно помнила? Похож ли он на тебя? Конечно, он должен быть похож. Он ведь сказал об этом сам. Но Кинг родился через сотни лет после того, как родилась ты. Он родился в современном мире. Если между вами различия? Он наконец начал доверять тебя? Или понял, что скрывать просто глупо и бесполезно? Когда Кинг положил маску на стол, атмосфера накалилась до предела. Если бы ты не потеряла способность разжигать огонь, то наверняка устроила бы пожар. Те же белоснежные волосы, та же смуглая кожа. Алые глаза не были секретом уже давно, но всё равно казались чем-то ошеломляющим. Ты так пристально смотрела на него и молчала, что Кинг почти пожалел о решении снять маску. Он не мог даже предположить, какие мысли кружились в твоей голове. Ты удивлена? Растеряна? Рада? Разочарована? Но он и сам отреагировал похожим образом, когда впервые увидел тебя. События до Панк Хазард были похоронены в глубинах сознания, куда Кинг давно не заглядывал. Он не помнил, как выглядели другие представители расы, но сразу узнал тебя там, в камере. Даже без крыльев. В отличие от него ты не боялась собственного имени. Он был уверен, что ты дожила до своих лет случайно, благодаря удаче. Возможно, пряталась всю жизнь, пока не попала к Цезарю. На Панк Хазард. Это было… иронично. Однако в этот раз Панк Хазард пострадал от тебя, а не ты от него. — Если бы у нас вдруг появились дети, как бы мы поняли, на кого они похоже больше? — Что за глупый вопрос? — Я не очень ум… — Ты сейчас выглядишь, как пародия, похожи были бы на меня.｢Надеюсь, я не стану такой же злобной и грубой, когда доживу до его возраста… если доживу…｣
— Мне около девятисот лет… Должно быть. Но на самом деле я, как ты и говорил, намного младше тебя. — И как же так получилось? — Я не знаю. Недавно я выяснила, что я жила несколько сотен лет назад. Минимум восемьсот. Я правда больше ничего не знаю! — Пустое столетие? — Я не уверена, скорее всего, намного раньше него. Молчание насторожило тебя. Ты успела узнать, что настроение Кинга меняется быстрее, чем ход мыслей в твоей голове. Любая провокация, даже если она таковой не задумывалась, приводила к мгновенной реакции. Степень его гнева равнялась степени твоей боли. — Цезарь не знает, — тихо сказала ты. — Теперь знаешь ты. Я никому больше не рассказывала! «Это не враньё. Я просто не договорила. Я не рассказывала Ло, это он рассказал мне,» — ты надеялась, что попытка убедить себя со стороны выглядела как волнение.***
— Как ты могла скрывать от меня такое? Ты эгоистка! Я мог бы столько всего… — Я брошу тебя в море, как только появится возможность! Цезарь надул щёки и отвернулся. — Делай, что хочешь! Мне надоело, что все мной манипулируют! — Хорошо. Он вновь посмотрел на тебя. — Ты что, серьёзно? — Ты бросал меня в камеру с ядовитым газом, почему бы мне не выбросить тебя в море? — Это был важный эксперимент! — Тогда, может, мне стоит отрезать тебе рога в качестве эксперимента? — Ты относишься ко мне хуже, чем к этому психопату! А ведь мы с тобой так много времени провели вместе! Я этого не заслужил! — Ты! Ты просто наглый, самовлюблённый и жестокий мерзавец! Ты такой же психопат, как и он! Ты… Цезарь оборвал тебя на полуслове. — Всё-всё! Хватит! Надоело слушать твои обвинения! Попробуй сначала сама создать что-нибудь гениальное, потом поговорим! Я не собираюсь доказывать свою значимость лабораторному вредителю! Жаль, я не догадался придумать средство от паразитов! Теперь я понял: все лунариане — крайне отвратительные и подлые создания! Даром бы не взял таких, как вы! Ты нахмурила брови и возмущённо ткнула в него пальцем. — Неправда! Я самое милое существо в мире! У меня прекрасный характер, самые белые волосы и самые чёрные крылышки! И я в единственном экземпляре! — От скромности не умрёшь! — Никого не напомнило? Ты умолял меня взять тебя с собой! Хватит ныть! — Я ною? Я возмущаюсь! И имею право! Меня ни во что не ставят, хотя я создал такие потрясающие вещи, что Вегапанку и не снилось! Ты должна быть рада, что я согласился пойти с тобой и даже помочь! — В каком месте ты помогаешь? Цезарь покраснел и внезапно засуетился. — Там шаги в коридоре! Он поспешил в своё укрытие. Ты прислушалась, но не услышала никакого шума в коридоре.