***
Воспоминания подробно вспыхивали в голове Ника, но он был рад, что его ужасное детство осталось далеко позади. Раскат грома ударил по ушам, вернув лиса к реальности. Он бросил последний взгляд на здание школы, в которой когда-то учился, и пошел дальше — подавленный и вымокший от дождя. На его плечах висел увесистый рюкзак, а за собой он тащил два огромных чемодана на колесиках. «Погода как на заказ» — подумал Ник и грустно улыбнулся. Через полчаса, когда дождь успокоился, Ник уже стоял на пороге своей старой квартиры. Он открыл дверь и вошел внутрь. Уютная, аккуратно обставленная квартира нагоняла ностальгии, а от мебели исходило приятное тепло былых времен: допотопный телевизор, несколько потертых кресел, двуспальная кровать, когда-то застеленная одеялом с маленькими кисточками цветов. Большой шкаф, занимающий целую стену, с которого давно исчезли все книги. На бежевые потертые обои падал свет с маленького сетчатого абажура. А на полу даже виден след от ковра. Кухней давно не пользовались: эмалированные кофейные чашки покрылись толстым слоем пыли, из духовки уже не доносился запах горячего домашнего печенья, а у плиты уже не крутилась та фигура в белом фартуке, с улыбкой смахивающая пот с лица. Ник немного посидел, не включая свет, глядя на часы, ход которых давно остановился. Полная тишина и липкое чувство безысходности закрались ему в душу. Ник долго не мог уснуть, лишь глядел в окно, прислушиваясь к последним каплям дождя за окном, барабанящим по крыше. Мысли постепенно уплывали, а сознание покрывала мягкая дымка. Уайлд наконец уснул. «Ник, но ведь ты совсем другой зверь» — она положила свою лапку на его, и Ник почувствовал приятное тепло в глубине души. Все проблемы будто стали незначительны, хотелось петь и танцевать. Танцевать в обнимку с Джуди. Нет, это же против всех законов природы. Нужно срочно сменить тему и не думать об этом. Громкий стук заставил Ника подорваться на месте. Он уснул на диване, и спал довольно долго, о чем говорила ноющая боль в шее, но за окном всё ещё была ночь. Стук повторился. Ник поднялся и неспешно пошел к двери. — Уайлд, какого хрена! — Финник напрыгнул на Ника сразу, как тот открыл дверь. Он держал Уайлда за воротник, крича прямо в лицо. Ник раздраженно поставил друга на землю, затем сложил лапы на груди. — Чего тебе? — Ты зачем свалил? Мне даже не сказал, бросил всех! Это подло, Ник! — Финник до того злился, что Уайлд мог пересчитать все его маленькие зубки. — Ну свалил и свалил. Так захотел. — Ник попытался закрыть дверь, но Финник ловко нырнул в комнату, продолжая огрызаться на своего друга, теперь в темноте. — Ты же мой кореш! Обо всем, что с тобой происходит, я должен знать! — Ты как вообще меня нашел? — перебил его Ник. — Поболтал с хозяйкой твоей квартиры в Зверополисе. Когда она сказала, что ты исчез, я сразу понял, что ты, сволочь, можешь быть только здесь. — Круто. Ну бывай. — Ник вытолкал друга за порог квартиры. — Ник! — буквально взмолился Финник. — Если с тобой что-то случилось, ты можешь обо всем мне рассказать. Ты мой единственный друг, прошу тебя! Уайлд отвел взгляд, засомневавшись. На душе стало невероятно больно, а сердце будто защемило, но Ник всё же закрыл дверь перед носом своего лучшего друга. Упав на кровать, он схватился за голову и начал тихо рвать на ней шерсть, после чего повернулся на бок, и попытался вновь уснуть. Финник больше стучать не стал.***
Наконец, Джуди приступила к чтению письма. Она отложила конверт, держа в лапках только несколько сложенных вдвое листов A4, на которых Ник написал своё послание. Джуди улыбнулась, видя этот острый и резкий, но в то же время неразборчивый почерк её напарника. Во всём отделении только она научилась с завидной точностью расшифровывать каракули Уайлда. «Дорогая Морковка. Прости пожалуйста за то, что я так неожиданно исчез, заставил волноваться. Прежде всего скажу: со мной всё в порядке, правда. У меня ничего не случилось, я полностью здоров, если не считать одной моральной дилеммы, которая грызёт меня с тех пор, как я начал службу в полиции». Волкас на лету ловил каждое слово, транскрибировал начитку Джуди, попутно косясь на Буйволсона. Тот сидел, не совершая даже малейших движений. «Даже спящие двигаются больше. Они хотя бы дышат. А шеф вообще сейчас дышит?» — думал волк. Буйволсон был сосредоточен: он вслушивался в каждое слово, а его процессор упорно занимался составлением предложений из этих слов, будто пытаясь уловить какую-то скрытую связь, некий подтекст. Джуди читала неспешно и без особого выражения. В её воображении миниатюрный Ник озвучивал собственное письмо, его голосу аккомпанировала фирменная мимика, а крольчиха стояла напротив и, глядя ему прямо в глаза, ловила каждое слово, будто от этого зависела её жизнь. «Мы знакомы чуть больше двух месяцев. Скажу честно, поначалу я думал, что ты — очередная сельская мечтательница, по нелепому везению поступившая на службу в полицию огромного мегаполиса. Хитростью и шантажом ты вынудила меня провести с тобой двое суток. Бок о бок мы шли по следам преступника, всё ближе подбирались к решению сложного дела. За это время я понял, как ошибался в своих первых догадках». Джуди остановилась на пару секунд, а затем продолжила. «Я понял, что ты совсем другая. Находчивая, целеустремленная, готовая протянуть лапу помощи каждому, кто в этом нуждается.» Джуди быстро смахнула с глаз слезинку, и продолжила. Её голос стал немного выше. «Поначалу ты верила стереотипам, относилась с предубеждением и некой опаской ко мне. Да, я помню тот противолисный баллончик. Я привык к такому отношению со стороны всех травоядных, поэтому не особо переживал по этому поводу. В последствии, когда ты узнала меня получше, мнение обо мне изменилось в лучшую сторону. За свою чёртову жизнь я впервые сталкиваюсь с таким, если честно. Да, впервые кто-то в меня поверил, дал шанс проявить мои лучшие качества, впервые ко мне стали относиться как к другу, а не как к рыжему когтистому дьяволу. Ты — второй зверь во всем мире, перед кем я по-настоящему открылся и рассказал о не самых приятных моментах моего детства. Первым был Финник. Важную истину я понял только когда ты уехала в Малые Норки. Как сейчас помню: я сидел на берегу озера, вращая в лапах твой диктофон в виде морковки. На нем все ещё была запись, уличающая меня в неуплате налогов. В тот день я понял, насколько ты стала для меня важна. Кроме моей мамы никто не был со мной так добр, как ты. Никто не понимал, почему я так странно себя веду, отшучиваюсь по любому поводу. Никто даже не хотел понять, что у кровожадного хищника тоже могут быть чувства и переживания. Ещё я понял, что хочу каждый момент своей жизни проводить с тобой. Внимать каждому твоему слову, обнимать и ловить на себе твой нежный взгляд. Я готов сесть на морковную диету, если это сблизит нас ещё больше. Когда ты уехала, мне казалось, что какая-то жизненно важная часть меня отвалилась и провалилась в бездну, навсегда. Спасибо, что вернулась тогда. Я не очень красноречивый зверь, и не знаю, как ещё описать это влечение. Я просто не могу подобрать нужных слов, и от этого я только чувствую жалость самому к себе.» По голосу Джуди было ясно, что она сейчас заплачет. Волкас понимал, что запахло жареным, но старался не выдавать своего удивления словами Ника. Он уже знал, к чему всё идёт. Шеф нахмурился и пялился в случайную точку на столе. Возможно, поняв характер письма, он перестал слушать, и его мозг заняли иные процессы, не связанные с пройдохой Ником и бойкой крольчихой Джуди. Если так, то можно точно сказать, что Буйволсон совсем забыл, что такое… «Любовь. Вот в чем дело, Джуди. Я понял, что влюбился в тебя по уши, чего не испытывал никогда ранее. Да, когда-то мне казалось, что я кого-то «люблю», но недавно я понял, что все былые случаи не имеют ничего общего с этим. Ты изменила мой взгляд на мир, заставила вновь поверить, что возможно всё.» Волкас обнаружил, что его почерк ухудшился: нет, не из-за спешки. В мозгу взрывалась буря самых разных эмоций: начиная с ошеломлённого замешательства, и заканчивая… умилением? «Почему же я уехал? Не признался тебе лично? Всё просто: я струсил. Банально боялся выразить свои чувства. У меня был печальный опыт, поэтому решиться на такое для меня очень трудно. Прости за то, что узнаёшь об этом из письма. Скрывать это я тоже долго не мог, поэтому и придумал эту дурацкую идею с письмом. Я обязательно вернусь. Когда разберусь в своих чувствах, и немного остыну. Я понимаю, что лису и кролику не быть вместе в современном обществе. Если это и возможно, то может доставить тебе кучу проблем. Поэтому я нашёл единственный компромиссный вариант: отсижусь ещё пару месяцев, пока не смогу убедить себя, что моя привязанность к тебе — ошибка, самовнушение или же я просто слишком эмоционально отреагировал на твою открытость и доверие ко мне, признаваясь в том, чего на самом деле нет. Я не знаю, я правда запутался. И пока не приду в себя, не смогу показаться тебе на глаза. Прости, Морковка.» Джуди положила письмо на стол. Она смотрела куда-то в сторону, взгляд был пустым и серым. Когда Волкас закончил транскрибацию, он не ожидал оказаться в полной тишине, поэтому просто молча засунул бланк в папку и сложил лапы в замок на столе. Он боялся повернуть голову в сторону Джуди. Крольчиха же несколько секунд тяжело дышала, лицо было печальным, а лапки сминали конверт со стикером в виде морковки. Все пять страниц письма лежали рядом, она аккуратно сложила их вместе. — М-да, — шепотом произнес Волкас. Капитан бросил на него короткий взгляд, по которому нельзя было понять абсолютно ничего, ну точно статуя. Буйволсон создан для игры в покер. Вязкую и неприятную тишину нарушил громкий стук. — Войдите, — отрезал Буйволсон. Дверь открылась, и в кабинет заглянул офицер Звермайер — тигр в чистой и ухоженной, в отличие от Волкаса, полицейской форме. — Шеф, там пришли двое стажеров. Первый день. Вы просили дать знать. — Понял, сейчас подойду. Офицер кивнул, закрыл дверь кабинета, и его шаги стали медленно затихать в лабиринтах коридоров. Буйволсон встал. — Никуда не уходите, я скоро вернусь, — выйдя из кабинета, он почувствовал облегчение, что сумел так просто избежать неловкой ситуации. Вот только Волкасу в этот момент совсем не позавидуешь. Он наконец посмотрел на Джуди. — Ты как? Джуди поджала губы и отрицательно покачала головой, отказываясь отвечать. Волкас опять принял решение молчать, не говорить лишнего, даже не смотря на нагнетающую тишину, которая заполнила комнату. Пару секунд Джуди собиралась с мыслями, а сердце быстро застучало в преддверии принятия важного решения. Она всё четко взвесила. Это безумие, но она была готова. Крольчиха подошла к окну, открыла его и посмотрела вниз. Второй этаж. — Ты рехнулась? — Волкас подорвался с места и хотел подойти, но Джуди, оценивая высоту, жестом попросила волка оставаться на месте. — Ты меня все равно не остановишь. Я отыщу Ника и во всем разберусь сама, даже если за это получу выговор от шефа. Волкас, наверное, и сам поступил бы так же. — Когда вернется, скажешь, что я отошла в уборную, это его задержит. — Джуди, спустись хотя бы по ступенькам, здесь слишком высоко. — Могу нарваться на Буйволсона. Да и не забывай, что я кролик. — Она подмигнула, затем развернулась, нырнула в пасть оконной рамы и выпрыгнула наружу. Волкас тут же подбежал и выглянул на улицу. Обнаружив, что Джуди бежит к своей цели — совершенно невредимая, волк облегченно вздохнул. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — тихо сказал Волкас и закрыл окно.