***
Гул на площади стоял от восьми утра до девяти вечера. В столице распорядок дня был сдвинут несколько вперёд, потому что именно в главном городе происходили все сдвиги государственные. Именно такой сдвиг и происходил в низеньком домике напротив тележки с овощами. У входа в него стояли два самых обыкновенных человека. Один был довольно высокого роста, выряженный просто, но со вкусом и по моде того времени. По выражению его лица и его манере держаться можно было сразу распознать дворянина. Второй же был значительно ниже и не так щегольски одетый, но намного чище, чем первый. Выражение его лица было несколько хитрое и в чём-то скрытное. Эти два молодых человека были так не похожи друг на друга, что производили впечатление совершенно невообразимое. — Сэр, — начал высокий человек, — не хотелось бы вас расстраивать, но… Я боюсь, что ничего не выйдет. Цвентоли явно, нет, я уверен, что он против. Второй усмехнулся. — Если ты боишься, то зачем ввязался в эту авантюру? Ты клялся мне, Валентайн, так что ты обязан оправдать мои ожидания. Цвентоли не такая высокая птичка, — произнёс он тихо, но чётко. — Я уверен в успехе, — сказал немного погодя Валентайн, — но согласится ли он? Явная неопределённость молодого человека раздражала второго, но тот ответил: — Хватит ломаться и страшиться, будто жена перед первой брачной ночью. Он согласится, я слишком хорошо его знаю. Он глупец от рождения, неспособный и бесполезный. Валентайн промолчал и, выждав пару секунд, подошёл к тележке с овощами. Там он начал кокетливо торговаться с продавщицей, а второй молодой человек тем временем исчез.***
Мы ненадолго оставили Голделла, а вернее, Алана одного. Это время он не потратил зря. Слишком многое ему предстояло обдумать. Последнее письмо явно говорило ему о том, что его участие необходимо в каком-то грядущем событии. Его ум работал на полную, и он решил не пойти. Странно, что его что-то удерживало. Он понимал, что если пойдёт, то избежит непонятной кары и последствий своих тайных сношений. Ему не хотелось подставлять Айру, которой он очень дорожил. Последние доводы за то, чтобы пойти, ему предъявляло его крайнее любопытство. Он не мог понять, что от него нужно. И тогда он понимал, что сама его явка будет уже совершением того самого плана. В итоге любопытство было заткнуто, и Алан отправился будить Айру. Он питал к этой девушке глубокую душевную привязанность. Подойдя к кровати, которую он покинул несколько часов назад, он наклонился над ней и принялся рассматривать умиротворённое лицо своей невесты. Она была, без сомнения, невероятно красива. Это выражалось в каждом её поступке, слове и движении. Алан иногда не понимал, как ему достался подобный цветок. Впрочем, он понимал, что рано или поздно ему придётся на ней жениться. До сих пор он не видел надобности в этом. Интимная сторона отношений, казалось, совершенно его не интересовала. Больше того, Алан даже об этом не задумывался. Он никогда не сгорал от страсти и желания, ему доставляло удовольствие видеть на лице невесты улыбку и слышать её смех. Но его мысли омрачались лишь тогда, когда он понимал, что сделать её по-настоящему счастливой может только их свадьба. Алану сложно было представить их жизнь… Его никогда не оставляла мысль, что он должен покинуть это место. Он не мог бросить Айру, но и оставаться здесь он не мог. Он заскучал, невероятно заскучал. Привыкший жить в дворцовой суете, Голделл быстро оттаял, ему стало невыносимо это вечное спокойствие. Его мучили мысли и думы о том, что же случилось с его родственниками. Он желал вновь окунуться в эту тяжёлую, полную риска жизнь, которую всегда мечтал в полной мере ощутить, став братом короля. Но Алан был мёртв. Голделла изгнали. Оставался один Эзлинн, но он был настолько далёк от жизни, что государство несомненно катилось в пропасть… Алан очнулся от раздумий и лёгкой дремоты и заметил, что лежит на кровати своей невесты, которая уже проснулась. Айра нежно гладила его по щеке, лёжа рядом с ним. Она тихо краснела от близости, в которой находился с ней её жених. Алан же не заметил этого и произнёс: — Айра, что будет, если я уйду? Девушка нахмурилась на мгновение, но тут же смягчилась. — Я тебя прокляну. Этого было более чем достаточно, и Алан закрыл глаза. Ему снова захотелось задремать. Вдруг он почувствовал касание губ своей невесты. Та наклонилась над ним, нежно целуя его. Алан часто получал такие поцелуи, но сегодня он почувствовал в нём что-то иное. Открыв глаза, он заметил взгляд Айры. Он был полон желания и страсти. Алан отвечал на её поцелуи, но та, видимо, сегодня решила, что ей мало простой нежности. Она легко и стыдливо стала гладить его по груди, намереваясь спустить рубашку. Алан почувствовал какое-то отвращение и отпрянул от невесты. Та в недоумении посмотрела на него. — Айра, ты завтракала? — спросил Алан. — Почему ты не даёшь мне зайти дальше? — недовольно произнесла девушка. — Ты завтракала? — вновь спросил Алан, стараясь не замечать недовольство невесты. Айра не стерпела обиды, и слёзы потекли по её лицу. Алан отвернулся, понимая, что она имеет полное право на него обижаться, но не желая ей поддаваться. Девушка, видя, что даже её слёзы не действуют, сбросила с себя платье. Краснея, нагая Айра положила руки на плечи Плана и произнесла: — Я люблю тебя всё те пять лет, которые мы друг друга знаем. Я была ещё четырнадцатилетним ребёнком, когда встретила тебя. Возможно, в шестнадцать лет я принимала от тебя поцелуй, но сейчас я уже девушка. Я терпела долго… Всё это время. Я ждала, когда же ты женишься… Но ты не хочешь даже взглянуть на меня! — воскликнула она, краснея от собственного бесстыдства, но не решаясь прикрыться. Алан взглянул на невесту, но почти тотчас же отвернулся. Его не привлекали прелести Айры. Как ни тяжело ему было, он поднялся и вышел из дома. Плачущая и униженная Айра, однако, не успев даже одеться, догнала жениха у порога. — Не возвращайся сюда никогда, слышишь? Я тебя никогда больше не приму! — воскликнула она и закрыла дверь. Заливаясь слезами, она понимала, что уже давно пора была покончить с этим. Отсутствие какой-либо страсти в отношении к ней она заметила ещё задолго до этого. Она мечтала однажды об этом, но теперь была так отвергнута. Девушка бросилась на постель. Алан, сознавая всю боль невесты, не смог вернуться. Его сердце съедало это жгучее пламя, которое он не мог погасить. Он тоже давно понял, что совершенно не желает Айру, как любовник желает свою любовницу. Тогда он почувствовал страшное ощущение… Он понял, что ещё пару минут, и он согласится на предложение в письме. Ему нужно было только немного больше боли… Алан направился в сторону озера, на котором ловил рыбу. Пройдя около получаса, он ощутил голод и усталость. Ему стало невыносимо обидно, но вернуться к Айре он не решался. Продолжая идти, он вдруг заметил впереди на берегу женскую фигуру. Подойдя ближе, он покраснел. Вид этой обнажённой женщины вызвал в его душе самые тайные переживания и желания. Мысленно он проклинал себя за то, что не может почувствовать то же самое по отношению к Айре, но было поздно. Фигура обратила на него внимание и вскрикнула. Алан стыдливо отвернулся, не решаясь что-нибудь сказать. «Пожалуй, сегодня не мой день!» — подумал он и решил всё же пойти на ту фиолетовую улицу. Женщина приблизилась к нему и окликнула его. Обернувшись, Алан увидел девушку лет двадцати трёх, не совсем красивую, но стройную. Как вы помните, вид её фигуры заставил Алана покраснеть. Недоумевая, что она делает в такое время у озера одна, парень решил спросить её об этом, но девушка опередила его. — Вы так покраснели, увидев меня, — сказала она игриво. — Мне стоит быть осторожнее, прогуливаясь и купаясь тут. Как часто вы здесь бываете? Я никогда вас не замечала. — Простите за все, что здесь произошло, — виновато произнёс Алан. — Я прихожу и ухожу отсюда очень рано. Сегодня я пришёл сюда, чтобы прогуляться. — Вы пришли сюда потому, что вам некуда больше идти, — прошептала девушка и посмотрела в глаза Алану. Тот удивился чистоте её взгляда и почувствовал, что начинает теряться. — Нет, у меня есть дом, — тихо сказал он. — Вы зря меня обманываете, Голделл. Вы уже второй раз изгнаны из дома, — так же шёпотом проговорила девушка, не спуская глаз с Алана. — Вы ошибаетесь, меня зовут Алан, — сказал он, не понимая, откуда это стало известно. — Я прошу вас снова: не обманывайте меня! Мне отлично известно, каким образом и когда вы бежали, где вы всё это время находились, и почему вы сейчас уходите от своей невесты Айры. Поражённый Голделл стоял, не зная, что сказать. Взгляд девушки давал ему понять, что всякая ложь бесполезна. — Я совершенно понимаю ваше замешательство, Ваше Высочество. Но не забыли ли вы о некотором листке бумаги, данному вам одной известной личностью? — произнесла девушка. — Меня зовут Рей Сирвин. Вот такой же листок. Если вам понадобится он, то напишите на нём. Рей Сирвин исчезла. Ничего не понимавший Алан посмотрел на клочок бумаги и узнал в нём тот самый листок, который он оставил пять лет назад в той самой комнате, в которой Цвентоли присягнул ему. Алану стало ясно, что Рей Сирвин связана с этим оракулом. Он сел на берегу и задумался. Образ Айры практически изгладился из его мыслей. Сейчас его занимала таинственная Рей Сирвин, которая так вовремя появилась и исчезла, оставив после себя множество непонятных вещей. Голделл достал письмо, полученное им утром. «Фиолетовая маска», которую он видел тогда, всё же пришла ему на ум, и он уже давно понял, что это был не кто иной, как сэр Валентайн Фалант. Его гордую манеру держаться Голделл запомнил ещё давно. Но он не понимал только одного, а, вернее, двух вещей: во-первых, Фалант жил в довольно большом особняке в столице страны; каким образом Голделл незаметно проникнет в него? Во-вторых, он не мог отделаться от мыслей о Рей Сирвин. Эта девушка прочно застряла у него в душе. Но что важнее, так это бумажка, которую она передала. «Пожалуй, только Цвентоли может объяснить мне всё» — рассудил Алан. Достав карандаш, который всегда носил в кармане, он написал на клочке такое послание: «Пишу сюда из крайней необходимости. Вам известно, кто я. Мне следует лишь узнать, зачем я понадобился на фиолетовой улице, а также причём здесь фиолетовая маска» Набросав это, Голделл устремился прочь от озера. Клочок бумаги и карандашик он положил в карман. Теперь ему следовало каким-то образом добраться до столицы. Денег у него с собой не было, и он решил потихоньку заглянуть к Айре. В домике стояла тишина. Алан поднялся наверх и увидел, что Айра крепко спит. Он тихо взял сумму денег, которой, по его мнению, ему бы хватило на дорогу до столицы, выпил стакан воды и думал уже выйти из дома, как его сломило чувство вины. «Я не могу уйти, не написав ей», — подумал он и подошёл к столу. На нём лежало несколько листов бумаги, и Алан набросал на одном из них следующее: «Айра, ты имеешь полное право меня ненавидеть. Прости за все пять лет, которые я отравлял твоё существование. Прошу тебя только об одном: ради меня живи!Твой Алан»