Эстетика агонии и мести

      Тяжелые волны, глухо ворча и пенясь, накатывались на прибрежную гальку и, на обратном пути, смывали в море мелкие ракушки. Ночь ещё не уступила своих владений предстоящему дню, а нетерпеливый рассвет уже тыкался в полоску обозначившегося горизонта. Толстым удавом змеилась полоса спутанных, тёмно-малахитовых водорослей вдоль кромки воды, плещущейся по, вынырнувшему из морских глубин, песчаному пляжу. Маленький кусочек красноватого солнца показывался из-за горизонта, и его лучи неслись по водной глади, придавая бескрайней поверхности сказочный оранжевый оттенок, в цвет излюбленным одеждам Аанга.       Небольшой крейсер Огня пришвартовался в бухте Кальдеры, у причала ждал эскорт с традиционными паланкинами и новенькой крытой повозкой. Их путешествие заканчивалось, встречал дом, который за последние годы уже и самому Хозяину Огня не казался родным, что уж говорить о его матери. Хоть Зуко и пытался как можно дольше отсрочить неизбежное, но по прибытию во дворец, Урса затребовала встречи с дочерью, в каком бы она состоянии не находилась. И к Азуле её привели…       Эту картину женщина никогда не сможет забыть. Вместо дорогой комнаты были отсыревшие каменные стены подземелья, что были покрыты металлическими пластинами с ржавыми подтёками в местах креплений клёпками, каменная кровать с твёрдым негорючим матрасом, что больше походила на ложе склепа. Даже нет окна, вместо него зарешеченное отверстие — вентиляция, размером с крысиную нору, в которую и голову при желании не просунуть.       Азула в её памяти — маленькая бойкая девочка, её юная, но сильная магесса, будущий вундеркинд Огня — теперь совсем такой не казалась, представляя собой жалкое зрелище. Невысокая болезненно-худая девушка с серым лицом и впавшими щеками, опухшими глазами с тёмными кругами. Она была скована простой, но крепкой белой смирительной рубашкой, а белый цвет в стране Огня всегда ассоциировался с похоронами. Тело связанной в кокон магессы было крепко привязано к креслу-каталке, а во рту находился кляп, который сняли по просьбе расплакавшейся матери.       Урса утирала слезы, не веря, что перед ней принцесса Огня, любимица Азулона. Пропали её дорогие наряды, расшитые золотом, вместо них под смирительной рубашкой обычный брючный костюм заключенной, врачам приходится ухищряться, чтобы удержать принцессу в психиатрической лечебнице с принудительно-нежной терапией: крепость швов, прочность, износостойкость и ещё множество пунктов. Освобожденная девушка не наградила мать признательной улыбкой, а лишь скривилась в гримасе и полыхнула диким взглядом, разминая затекший рот от кляпа.       Первая звонкая мысль в пустой голове Урсы — не её ребёнок. Кто угодно, но не её «неугомонный огонёк», не её первая дочь. Это ведь не может быть правдой! Как она могла так измениться?!       Но золотой взгляд прищуренных по-лисьи глаз доказывал обратное. Взгляд ненавистного Озая. Правда он больше не горел победой и уверенностью, как раньше. Он лихорадочно блестел влагой, солоновато-горькой, отчего её сердце разрывалось на кровавые ошметки. Азула смотрела на неё и изучала, не двигая зрачками. Стеклянный, нечеловеческий взгляд. Молча, как дикий зверь или отсталый ребёнок. Урса забыла, что может дышать, она словно была под прицелом обезумевшей дикости. — Все-таки появилась, сволочь…— угол истрескавшихся губ Азулы криво поднялся, рассекая нервные мимические каналы. — Не побоялась, шавка… — прошипела она гадюкой, а потом истерично заверещала, разрывая воплем ушные перепонки присутствующих. — Для чего? Тебя же нет! Падаль!       Урса вздрагивает, когда слышит яростный вскрик. Малышка Азула никогда себе такого не позволяла, она была другой… улыбчиво-милой, когда было нужно очаровать и добиться своего, с хитринкой в улыбке и заискивающими масляными глазками, чаще бойкой, солнечной, но… что с ней случилось?! — Азула, милая… — только успела вымолвить мать, желая прикоснуться к дочери, как раньше. — Опять пришла кормить меня и мучить своей ложью?! — по-звериному скалится брюнетка. — Врёт… Врёт! Она во всём врёт! Зузу не смог бы её найти! Она умерла, она давно умерла и живёт лишь в голове, стремительно сгнивая! — хрипит заключенная. — Боишься? Правильно, я ведь монстр! — Ты мой ребёнок… — Урса не могла подобрать правильных слов, она чувствовала, что врёт сама себе, потому в её лживых словах не чувствовалась и толика уверенности, тепла или нежности, её мысли путались клубком, реакция от охватившего вдруг горя была заторможена. Да, очевидно, её уход из дворца стал фатальным, Озай не должен был остаться и так изуродовать их детей! Уничтожающая правда. Опаленный Зуко и умалишенная дочь… — Ребёнок, которого ты взрастила чудовищем! — заверещала та, наклонившись вперёд и подтверждая её мысли. — Так умирай от своих действий! Скотина! — Азула, я хочу, чтобы ты вспомнила, как я тебя люблю, — почти плачет кареглазая, продолжая свою лицемерную игру. Ведь нет любви в её сердце к этой бестии. Урса любила малышку дочь, но не эту, что теперь перед ней. Она не может этого вынести. — Любишь?! Правда? Вот в кого я выросла лгуньей! — возмутилась Азула, после чего заливисто-надрывно засмеялась, вызывая мурашки у собеседницы. — Ты ненастоящая! Ты лжёшь! Ты актриса, что надела её лицо! Из тебя даже актриса никудышная! Как и мать! Ты всегда боялась за Зузу, а меня ты презирала и боялась! С самого начала…       Женщина не могла дальше слушать эту психопатку, что заливалась оскорблениями и истериками. Она поняла, что словами ничего не докажет, поэтому решилась на риск. Урса обнимает свою дочь, гладит по грязной голове, по спутанным колтунам тёмных волос. Она шёпотом приговаривает сквозь слезы о том, как ей жаль, что она не смогла показать свою истинную любовь к ней. Азула на удивление замерла, напрягаясь каждой клеточкой тела. Однако она не вырывалась. Это был шанс!       Урса доказывала, что любила их одинаково, что они её дети и никак не могло быть иначе, даже несмотря на то, что она ненавидит Озая каждой струной души своего тела. Она просит прощения за всё, за то, что Азуле пришлось принять весь удар тирана на себя, что её отношения с братом перешли во вражду, что она оказалась в таком месте, что её лишили магии…       И на последней фразе Азула звереет. Она вырывается, укусив мать за палец, да так сильно, что кожица подушечки пальца осталась между зубов. Урса болезненно-пугливо вскрикивает, отшатываясь от дочери. Она с нескрываемым ужасом смотрит на окровавленный палец и даже не пытается его перевязать.       Азула, лохматая и исхудавшая, широко улыбается, держа между зубов кожу. Её губы в крови. Она облизывается, обсасывает с невероятным смаком, вкушая железистую красную жидкость горячо ненавистной родительницы. — Я лишилась своей силы из-за тебя! — прошипела желтоглазая. Азула изгибает сухие губы в любимейшей мерзкой улыбке. По венам струится почти забытый жидкий огонь, магма прямо из жерла вулкана, из-за которого когда-то погиб Аватар Року. — Может, ты её и вернешь? Где-то прячется там внутри, в твоей крови, а может — в костном мозге. Ты же потомок Року, инкарнации того, кто лишил меня всего! Аватарское отродье!       Азула рычит, хватая мать за грудки, из ноздрей её вырываются всполохи синего пламени. — Буду бить, срезать с тебя кожу… выпью всю магию! До дна!       Урсу берёт трепещущий ужас, что посылает вибрации дрожи и леденящего пота. Это не может быть дочерью, нет даже не может быть девушкой — воплощение психопатии, жестокий безумец… кто угодно, но не человек. — Слабачка! Ты никогда не получишь моего отца! — зарычала Азула в истерике. — Он презирает тебя, такую слабохарактерную и ничтожную курицу! Ему нужны только сильнейшие! Понимаешь, как я! А ты сдохни! Возвращайся в мир иной, откуда пыталась меня достать! Я тебя ненавижу!       Урса вырывается, буквально оставив в руках отродья Озая часть своей одежды, часть своей чести. Она убегает из психиатрической больницы, кутаясь в остатки разорванного на груди наряда, пряча своё не менее разорванное сердце и исцарапанную длинными ногтями грудь. Нагую грудь, что когда-то вскормила это чудовище. Из-за паники она не замечает Зэру, что всё подслушивала. «Ему нужна была только я! Ты — ненужный мусор! Только я, слышишь!» — доносились истеричные вопли принцессы.       Женщина часто дышит, голова кружится, появляются рвотные позывы. Хотелось от всего избавиться, сбежать и забыть, как кошмар, но реальность возвращается бумерангом, она вгрызается в неё псами на поражение.       Многодетная мать сжимает дрожащую челюсть, чтобы унять ворох огненных чувств, но из глаз льются бессильные слезы. Она чувствует себя полностью разбитой, и размашистый смех дочери лишь подтверждает это. Теперь этот образ Азулы никогда не пройдет. Уничтожающая правда. Это она во всём виновата, это она сделала своего ребёнка чудовищем!       Зэре же стало интересно, что скрывает Азула. Просто так с ума не сходят, нужно долгое давление. Это давление устраивала она сама или Озай подсобил, выворачивая наизнанку любовь Урсы к детям? Пусть экс-принцесса поехавшая, но в каскаде психозов прослеживалось разумное зерно, что приведёт к первопричине.       Когда предстала возможность, шатенка проникает в камеру к душевнобольной. Та выглядит действительно жалко. Её мышцы из-за отсутствия тренировок атрофировались. Будет чудно, если она вообще может нормально передвигаться. Заключенная пожирает вошедшую глазами и поочередно на лице Азулы сменяются противоречивые эмоции: узнавание, удивление, восхищение, ненависть, отвращение. — О, меня посетила сама Предательница Огня! — наигранно-восторженно улыбнулась скованная. — Какая же ты омерзительная! — тут же снова переменились эмоции на её гибкой мимике.       Соджонг молча подошла к оппонентке, понимая, что та её сразу узнала, но не спешила отвечать, чтобы та выговорилась. Заодно она придумает необходимую тактику с этой бестией. — Наслышана о тебе. Слабачка, прогнулась под своего врага! — плевалась ядом бывшая метательница молний, что казалось была соткана из желчи и бессилия. — Как же ты трусливо поджала хвост, фу! Или он имеет неплохой агрегат, м? — заухмылялась криво брюнетка, видимо имея в виду Аанга. — Да? В тебе нет ни капли достоинства! Ты живой позор! — её молчание Азула восприняла как согласие. — Да, неплохой агрегат… — подтвердила супруга Аанга. — Уж получше, чем у твоего папаши. А у тебя уже есть половой опыт? — приподняла бровь старшая. — Неужто кто-то из местных лекарей жарит втихомолку? — самодовольно растянула губы Повелительница стихий, повторив манеру речи собеседницы. — У меня муж — Аватар. А тебя имеют низкосортные плебеи. И я смотрю, ты течной сукой балдеешь от этого. Ещё будешь что-то мне говорить?       Скривившееся лицо доказывает то, что душевнобольной некомфортно. Её остаточная гордость была задета, что девица и пыталась доказать выкриками, которые проигнорировала старшая. Она поняла, как нужно действовать. Принцесска ненавидит, когда слабее оппонента, а она определенно уступает Аватару Тьмы, её мощи и мудрости. Императорская змея, воплощение всевозможных грехов, эпицентр психозов!       Зэра профессионально играет с Азулой, заставляет подчиниться собственной воле, вынуждает нервничать и испытывать звериный страх. Она за долю секунды может сломать всю выстроенную крепость девушки, нажать легкой рукой — такой, какой обычно оглашают смертную казнь — на все рычаги противодействия, чтобы окончательно обезоружить и не оставить шанса даже на никчёмную надежду. — Не зря ты сбежала из страны! — решила в ответ бить по больному скованная, понимая, что совершенно не задевает Аватара Хаоса. — Такие как ты никогда не будут настоящими гражданами Огня! Отец зря столько времени на тебя потратил! Ты предатель, ты огненная грязь, навозный жук!       Выкрики Азулы прерывает то, как Зэра сжимает ей горло, помрачнев. Ощутимо, чтобы чувствовать её ускоренный от страха пульс, но недостаточно, чтобы сломать кадык. Зэра не собирается слушать истерики, она пришла по делу. Эта глупая и самонадеянная девица начала её раздражать. Однако хотелось поиграть, подорвать последние скромные гроши её здоровья. Она не желает проигрывать оппонентке, что так пристально вглядывается в радужку и играющие золотом зрачки… совсем как у Озая. — Я бы разрезала твои щеки, — начала размышлять удивительно безразличным тоном, смотря в лихорадочно-выжидающий взгляд. — Отрезала язык и вырвала бы каждый зуб. Однако позволяю тебе вольности из уважения и солидарности, но это не дает тебе право забывать, что ты лишь дочь моего крестника, который всем, что имеет обязан мне! — улыбка надменно рассекает лицо.       Азула скалится, ей действительно хочется откусить этой предательнице голову, чтобы показать, что она не властвует над ней, но первородный страх, что струился ядом по венам, не позволял это сделать. С самого детства отец рассказывал о крёстной как о великой женщине, что завоевывала миры. И маленькой Азуле нравилось, что она похожа именно на неё, а не на свою жалкую мать. И ей было даже жаль, что она так быстро выросла и оформилась, перестав быть похожей на ту девочку с портрета. Сейчас же они обе были взрослыми женщинами.       Но Азула помнила своё детство в тени призрака несравненной Тёмной Победоносительницы. В рассказах она чувствовала эту силу иного мира, что сокрыта в смертном сосуде. Ей хотелось когда-то познакомится с ней и вернуть на Родину, быть её маленькой гордостью, ведь она самая молодая метательница молний и обладательница синего огня! Но сейчас… ей страшно и мерзко, оттого так звонко хочется смеяться! Эти танцы на ядовито-раскаленных лезвиях вновь заставляет её почувствовать жизнь. Хоть что-то интересное за время гниения здесь!       Но Соджонг не продолжает диалог, потому что она пришла не для этого. Указательный и средний пальцы касаются висков брюнетки, и Аватар Хаоса видит её воспоминания. То, как её пичкали разными препаратами, проверяя их действие, как она проиграла Анги Кай Зуко, видя образы матери вместо брата. Видит, глазами подглядывающей маленькой принцессы, как Озай сношается с её матерью, в собачьей позе, требуя от той отвернуться и не скулить, видит поправляемый рукой Озая неизменный детский портретик на спине обнаженной женщины, другой рукой тот держит ту за волосы, больно сжимая затылок. А потом в бешенстве уходящего отца, что не смог достичь пика удовольствия, рыдающую мать. Девочка слишком часто подглядывала. Эта сцена повторялась неоднократно с разными вариациями, но похожим результатом.       Видит усердные тренировки: Азула упорна, она четко идет за своей целью. Но это сыграло с ней злую шутку, девчонка перегнула палку, отдавшись своим желаниям быть идеальной. Предательство друзей — как плевок в её могущество и непобедимость. Они её унизили, она их не успела уничтожить, не смогла дотянуться до тонкой шеи сбежавшей Тай Ли, не смогла убить Леди Огня Мэй…       Из удивительно-интересного Зэра находит занимательное воспоминание о том, как Озай в каком-то порыве от очередной победы и завоевания новых территорий целует свою дочь. Совсем не так, как позволено в их случае. Отец, обернувшись, хватает девочку за подбородок, притягивает к себе и смачно засасывает её губы, проникая языком в рот, сдергивает топ, шарит бесстыжими руками по едва набухшим девичьим соскам. Дальше порочная связь не дошла, ведь крестник опомнился и в ужасе отстранился, отирая рот рукой. От стыда мужчина быстро покинул зал, оставив ничего не понимающую Азулу одну.       Теперь Зэра знает, как эту девицу сломать. — Не смогла ты меня заменить. Твой отец по мне с ума сходил. Только ты недостаточно хороша оказалась… — лукавая улыбка надменно и победно рассекает лицо магессы всех стихий. — Папаша твой от тебя плевался! — Нет! Он любит только меня! — яростно-истерично вскрикнула умалишенная. Вот её слабое звено! Она хочет просто быть любимой. — Я его никогда не предавала, я была всегда лучшей! — Но не лучше меня! — внутри Соджонг распелись птицы счастья. Она побеждает! — Ты была создана из-за меня, с мыслями обо мне, но затмить так и не смогла. Лишь пародия, жалкая замена. Не живи в иллюзиях, что так скромно перекрывают реальность. Сейчас это единственное, что у тебя осталось. У тебя ничего. У меня всё. Весь мир мой, потому что Аватар Аанг со мой, мы правим вместе. Твой отец всегда был моим. Ты не идеальна. И ты не я.       Наступает секундное молчание, которое разрывает истерия. Брюнетка вырывается, кричит и рычит, пытаясь тщетно достать до Зэры, чтобы убить её, но дама удаляется до того, как прибегут лекари, чтобы вколоть дозу транквилизаторов для королевско-буйных особ. У неё теперь другая задача.

***

      Зэра тайно проникла в тюрьму, где находился Озай. Узнать об этом было практически нереально, ведь она понимала, что напрямую у Зуко не спросишь, он точно ей не скажет, а у команды, которая в принципе это могла знать, появились бы вопросы, на которые Аватар Тьмы отвечать не хотела. Со слугами примерно была та же ситуация, они бы точно доложили всё своему повелителю.       Но однажды ночью её ждала записка на туалетном столике, в которой красивым почерком была написана одна фраза: «Озай в столичной тюрьме». Кто прислал и когда он успел, Тёмной неведомо. За ней явно велась слежка, и это точно не из команды БумерАанг. Подозрений было многой, однако девушка всё равно решает проверить… И не прогадала.       Теперь они смотрят друг на друга, чего-то ожидают. Зэра разглядывает младшего сына своего бывшего супруга, который принёс в её жизнь больше боли, чем гордости. Она разглядывает мужчину, которого помнит лишь мальчишкой, юнцом, у которого даже первого пушка на подбородке не было, не то что бороды. В их встречу при затмении Аватар Хаоса не успела так хорошо рассмотреть крестника, тогда была совсем другая цель…       Она смотрела сейчас и не узнавала Озая. Перед ней не тот перспективный юноша с горящими силой глазами… перед ней лишь его призрак, измученный и истощённый. И этот взгляд горит злобой и ненавистью к ней. Даже в последнюю встречу, при затмении, всё было иначе. Он пожирал её голодным взглядом, показывал то, что до сих пор не остыл за столько-то лет.       И это даже льстило, раз она осталась у него не только в памяти, но и в сердце. Незабываемой, главной и непобедимой. Никто её не смог затмить, даже супруга, которая нужна была только для… у Тёмной не повернётся язык назвать это «политическим браком», поскольку Урса из маленького городка, почти деревни. Даже немаг, единственное, из-за чего её выбрали — давно размытая кровь Року. Так мерзотно от этого… — Давно не виделись, — говорит она, разглядывая крестника, который слишком низко пал. Эта спесь спала из-за существования в тюрьме с относительным содержанием. Из победителя в плешь. — Прости, я не беру во внимание затмение. Оно слишком никчёмно, чтобы называться встречей. — Ты предала свою Родину, — голос брюнета режет атмосферу. Он наконец заговорил, заставив крестную замолчать. — Именно из-за тебя страна достигла дна, ты обесценила смерть народа! — Кажется, ты не смеешь такое говорить мне, — Зэра улыбается, хотя в голосе звенит скрытое раздражение. Девушка злится, что Озай так с ней разговаривает. Он осуждает за то, за что не должен. Почему? Она же ничего плохого не сделала! Всего лишь один раз соврала, почему он её так самозабвенно ненавидит?! — Я на протяжении нескольких поколений только и делала, что сражалась за победу нашей страны. — Не смей причислять себя к моей стране! — яростный окрик забивает кол в сердце шатенки. Опять эта фраза, опять её считают предателем! — Ты сама отказалась от неё!       Озай готов был плеваться кислотой, в его радужках горели кометы, он в этот миг её явно ненавидел, как настоящего врага. Неправда, неправда, неправда! Она никогда не отказывалась от своей страны! — А я знаю, почему ты так поступила, — и надменно улыбается, впитывая всю её реакцию. — Тебе стало стыдно, что мог пойти слушок о тебе и Айро…— мужчина чуть ли не нараспев отвечает на свою же фразу.       Зэре становиться дурно от его слов, хочется выблевать все смешанные чувства прямо на холодный пол. Она ушла из страны из-за Азулона! Она съехала с катушек! Изначально просто хотелось отпуска, которого она так и не имела за все десятилетия своего труда! Скопилась усталость, ей пришлось уйти! Но Зэра же потом не вернулась, так? Она не могла насытиться этой свободой без войны, без Азулона с его детьми, в смраде во дворце. Неужели Озай сейчас прав?! — Тебе ведь было так стыдно от этой порочной связи, — он радуется тому, как наблюдает смятение на женском лице. То самое, когда она застукала его за дверью, пока болтала с раненным Айро в лазарете! Такое же ошарашенное лицо, припорошенное сожалениями! — Особенно если бы правда всплыла в такой неудобный момент: твой ненаглядный Айро уже был давно женат! Какое бесчестие! Но, как видишь, я не рассказал, хотя мог. Ты это заслуживала в тот момент! — последняя фраза вылетает с ядом.       Кто перед ней? Это не Озай, не тот, кого она помнила и любила, перед кем была виновата. Перед ней сейчас озлобленный человек, преданный и желающий вывести свою месть в абсолют. Её отражение. — А кто же следующий будет, м-м-м? — с гадкой усмешкой просил Озай. Фраза, заставляющая сомнения стать яростью в считанные секунды. Крестная пригвоздила его к решетке с помощью воздуха, схватив за сальные волосы и сжав глотку. Теперь её роста достаточно, чтобы это было удобно. Снова невероятно близко друг к другу, чувствуют жар тел, но теперь у них уничтожающие взгляды. — Какого же следующего мужика оприходуешь, заставив плясать под свою дудку? Кого сведешь с ума? — Не волнуйся, ты узнаешь об этом лично, — цедит каждое предложение Зэра, смотря в когда-то любимые золотые радужки. — Вы успеете познакомиться, пока я буду с ним заниматься здесь сексом, а ты будешь сидеть за решеткой и беспомощно смотреть! — она прекрасно знала, что сделает ему максимально больно, чтобы он выл, рыдал у неё в ногах. — Лучше убей… — прошипел Озай, поддавшись вперед, словно желая проговорить это ей в губы. — Смерть слишком щедрая награда, — брезгливо приподнимает она губу в ответ. Зэра знает, что людям Огня легче умереть с достоинством, чем жить без него. Озай будет страдать похлеще неё! — Разлагайся здесь заживо, утопай в позоре и презрении мира! Как это делала я… — чеканка её слов отдается у Озая в груди. Даже когда Аватар сходит на шепот, маг огня вслушивается, словно в молитву. Она его помешательство. — Это будет твоим проклятием. Проклятием Предателя! Предателя Тёмного Аватара, меня! — Я всегда был тебе верен! — воскликнул оскорбленный брюнет. Эта девчонка не та, кто смеет его упрекать в этом вопросе! Он жил ею, ему мир был не нужен без неё! — В отличие от тебя! Кто из нас кувыркался ночи напролет с Азулоном и его первенцем, а?!       Девушке будто дали смачную оплеуху этим предложением. Голова её метафорично отлетела от шеи с крутого разворота. На мгновения её пальцы слабеют, задрожав под чужой кожей и грязными локонами. — И с тем трахалась, и с другим, может, даже со слугами! — Озай, почувствовав своё превосходство, продолжил словесную атаку, забивая гвозди в дергающееся в агонии женское тело. — И мной не побрезговала! Да ты старая дворцовая шлюха! — Как раз тобой и побрезговала. И на эту старую дворцовую шлюху ты бездуховно дрочил всю свою сознательную жизнь! — ярость вновь вспыхнула в разодранной груди Зэры.       Она это так не оставит, не позволит победить! Стало слишком больно, чтобы терпеть. Сильнее сжимает ладонь на глотке, кончиками пальцев впиваясь в стучащие артерии, кожа под рукой нагревается осознанно. — Напомнить тебе, что у тебя не вставал ни на кого больше, кроме малолеток?! — его удивление радует, ведь теперь Зэра способна его ещё и унизить, зная пикантные подробности его супружеской жизни! — Да ты мерзкий педофил и душевнобольной маньяк! Изменял милой жене… и с кем?! С моим портретом! — Зэра так широко улыбается, ей очень смешно, а вот Озай бледнеет и хмурится. — Скажи честно, когда ты делал Зуко и Азулу, тоже меня представлял на месте Урсы? Или тебе приходилось перед действом хорошенько подрочить на меня?! Урса же совсем на меня не похожа: взрослая, светлее волосы и глаза, даже со спины не спутать…       Она состроила печальное личико, давно уже не детское, но Озай всё равно видит знакомые черты. Даже с таким лицом обиженного ребёнка с безумной улыбкой Зэра пронзает его сердце болью, заставляя выпрыгивать его из грудной клетки, колотясь о рёбра. Она не любит. Она сильнее него. Он проигрывает ей. — Тяжко тебе было, да? Бедненький мой… — наигранно всплакнула Аватар Хаоса, видя весь спектр эмоций мужчины, которому поплохело от её лживой жалости. — Ты был так несчастен, что решил найти мне замену? Это так ты мне был верен?! И кого же ты выбрал из всех женщин? Собственную дочь! — Это было помутнение! — воскликнул в своё оправдание брюнет. Он сам знал, насколько ошибся в тот единственный раз. В его голове образовался мираж Зэры, он не видел тогда Азулу! Но понял это слишком поздно, благо, отделался только поцелуем. Самому же потом стало противно от самого себя! Испугался, сбежал, держался подальше от ребёнка! А она с тех пор ярко красила губы помадой, стараясь максимально привлечь внимание. Но для него это было болезненное напоминание, запретить дочери делать это в открытую он не решался. Он всего лишь хотел сделать из Азулы достойного воина, а не свою первую и последнюю любовь! — Конечно помутнение, мы все тебе верим… — хоть Тёмная и знала, что это правда, но ей хочется сделать крестнику максимально больно. Он слишком убил её фразой об Азулоне! — Только ты наивно полагал, что меня сможет заменить какая-то девчонка от ненормальной женщины! И кто же это женщина? Потомок Року! Это тоже твоя верность мне?! — переходит Аватар Тьмы на рык, скалится, вжимая и так побелевшие пальцы в его трахею, желая расколоть её, пробраться внутрь, испить кровь. — Да как ты только посмел ебать эту суку, потомка моего врага?! — Это был не мой выбор! — прохрипел маг, в прямом смысле задыхаясь под напором злого Аватара Хаоса. Такую Зэру он никогда не видел, только при затмении. Всё остальное, когда она его обучала, были лишь шутки-упреки, но не такая концентрация гнева! — Ааа… так Азулон и здесь наследил?! — с ухмылкой выдохнула Зэра, расслабляя хватку, давая крестнику глотать такой необходимый кислород, но руку окончательно не убрала. — Почему-то я даже не удивлена. Уж кто бы переспал с ним ради его похвалы, так это ты! Всю жизнь пресмыкался под этим блядуном! Дочь-то ты не в мою честь назвал!       Озай не назвал, потому что Зэра должна быть единственной в его жизни, никто не сможет затмить её. Бывший Хозяин Огня попытался это объяснить, но девушка услышала лишь то, что хотела. — Азулоновская шлюшка-жополизка ты, а не я! — прошипела она. — А ты готова отсосать Аватару Света! — выкрикнул в отчаянии Озай. — Давай иди к нему, блядская двухмировая подстилка! — Как щедро! Разрешаешь? Вот и пойду! — почти что взвизгнула Зэра, желая испепелить эту камеру и дворец, скинуть в Туман Потерянных Душ! — Ты не только дочь его именем назвал, но и сына-наследника готов был уничтожить, отдав врагам на поругание. Я уверена, что это был твой способ отсосать папаше! Уже не знал, как подставиться под его хотелки, а?! И кто здесь прогибался из нас? Хочешь, я расскажу правду, которую будешь знать только ты?       Она заглядывает в золотую радужку, видя своё раскрасневшееся лицо в отражении и улыбчиво-насмешливый рот. Она продолжает, не дожидаясь ответа. — Азулон получился только как проверка моей репродуктивной пригодности! Если бы у Созина был другой наследник, то твоего папашу в живых никто не оставил! Созин не смог заставить меня забеременеть, вот и передал, как особо ценную вещь, единственному сыночку, чтобы он воспользовался мной, когда созрею!       Как же проговаривать это было мерзко, онемел язык, чувствовалась эта грязь. Озай до сих пор её не перебил, интересно, наверное. Азулон же постарался вычеркнуть все эти знания из истории. — И женился этот молокосос только из-за приказа отца, иначе не увидел бы свой трон, который Созин решил завещать своей правой руке! Но не волнуйся, этот брак прожил три года, в которых твой любимый папочка досконально дал прочувствовать всю его ненависть ко мне! — воспоминания об этом ублюдке травят душу. — Он, если бы мог, презирал меня ещё в утробе матери! И единственное, как он хотел ко мне прикоснуться, так это сомкнуть руки на моей шее и свернуть её! А за Айро не волнуйся, я его также ненавижу, как и его отца!       Ей хотелось сказать, что Озай всегда был для неё светом в окошке долгие годы, но решила отмолчаться, потому что теперь он убил в ней эту любовь. — Всё-таки ты не лучше меня, — отойдя от шока, ухмыльнулся Озай, схватившись за её руку, что сжимала глотку. — Сейчас ты ненавидишь, а прежде? Ты, неудовлетворённая старуха, решила поживиться глупеньким мальчишкой. Влюбила его в себя, трахалась с крестником, духовным родственником. И теперь нашла новую жертву? Больше не будет как раньше? А как же я? — Не волнуйся, теперь эта старая дворцовая неудовлетворённая шлюха тебя больше не побеспокоит, — удивительно спокойно говорит в ответ Зэра, в голосе отблески металла. Она видит то, как испугался её крестник, зная, что Победоносительница сейчас уйдёт и больше не вернется. — Шлюха будет дрочить и сосать у другого, а тебя больше не испортит своей грязной похотью. Ты останешься один!       Зэра толкает мужчину, заставив того завалиться на спину. Напоследок хмурым взглядом смотрит в жидкое золото его красивых глаз, наполненных животным ужасом. Она уже возвысилась над ним, поднявшись с места. Ей нравится то, что она видит: Озай осознал, что сейчас это их последняя встреча, Зэра закрывает с ним всё. — Прощай, мой любимый крестник… — она выделяет то слово, которое подстрелит его сердце ядовитым наконечником.       Тёмная уходит, не обернувшись. Когда она вышла из камеры, закрыв дверь, то услышала гневный и какой-то беспомощный рёв Озая. Он явно выпустил свою самую сильную струю огня в потолок. Зэра прижимается спиной к холодной стене и жмурится, опустив голову.       На душе было так тоскливо и сыро, что слезы сами потекли по щекам, разрезая изнутри душу. Ей больше сотни лет, а она ведёт себя как маленький обиженный ребёнок, мстящий всем и за всё. Она так и осталась той безвинно-виноватой заключенной, с кучей неудовлетворенных хотелок и разрушающих комплексов, которая больше всего на свете боялась быть брошенной и не любимой. Правда была и в том, что… Она любила Озая! Любила так, что готова была всё отдать! И отдавала! А что получила? Изорванную любовь, насилие, осуждения, предательство! Отрываясь от стены, она отрывала из себя всю любовь и воспоминания, стирая сожаления и вину. Сейчас она выла абсолютно так же, как и Озай за стеной. Дико и протяжно, не жалея связок и вытаскивая всю боль напоказ. Больше не будет, как раньше.

***

      Она возвращается в комнату поздно, но Аанг не спал. На столе среди разложенных горками свитков теплился чайник и горел целый канделябр свечей, отчего комната наполнялась томно дрожащими оранжевыми бликами и запахом жасмина. Он вновь читал документы о кочевниках. В этот раз были новые, которые он получил от Зуко. — Привет, ты уже спать? — лучезарно улыбаясь, поинтересовался бывший послушник, кутаясь в шелковый алый халат, под которым явно ничего не было, кроме шоколадного нижнего белья. Но, взглянув на супругу, монашек переменился в лице: его брови надломились, а улыбка дрогнула, когда он разглядел в свечении огня лицо возлюбленной. Измученное, печальное, а глаза были припухшие будто от слез.       Он уже хотел задать вопрос, что с ней произошло, как женщина садится к нему на колени, обнимает и прячет лицо в плече. Молчит, вызывая ещё больше вопросов со стороны бритого. — Просто обними меня, — просит тихо, почти одними губами.       Зэра медленно сгорает от зудящей пустоты, которую хотелось чем-то наполнить, чтобы не было так больно и тоскливо. Аанг всегда находил подходящие слова, но ничего сейчас рассказать она ему не могла, к великому сожалению. Он не должен знать всего этого ужаса, всей этой развратной грязи, в которой она главная фигура.       Вместо каких-то вопросов кочевник с готовностью исполняет просьбу, обвивая длинные руки вокруг напряженного женского тела, прижимает нежно, как грудного ребёнка, склоняет голову, прикасается мягкими губами к виску и замирает так, согревая дыханием. Окутывает защитой и пониманием, из-за чего Зэра становится слишком ранимой, доверчиво раскрывая свою надломленную раковину, внутри которой запрятан бесформенный нежный кусок мяса. Израненный и кровавый, весь в синяках, ссадинах и шрамах.       Она пытается вычеркнуть сегодняшний день вместе со всплывшим прошлым, лишается ещё одного счастливого воспоминания, самонадеянно думая, что сможет сделать это с легкостью. Проигрывает в споре с собой. Почему её любовь такая неправильная? Отдавать всю себя, чтобы получить жаркую и страстную ненависть. Что она делает не так? Больше не будет как раньше? Аанг её также бросит?       Однако парень, будто слыша её мысли, ласково и нежно целует в макушку, приглаживает волосы. Слезы сами тихо и незаметно обжигают щеки. Ей хочется успокоиться и взять себя в руки, но она словно ещё сильнее от этого распадается на атомы, её разрывает изнутри. Ощущение, что во влажное мясо вгрызаются личинки и опарыши, они пищат и извиваются. Она живой труп?       Опарыши прошлого так заполонили её нутро, что казалось шкура треснет, хотелось так много рассказать о наболевшем, что набухло от количества густого гноя, но не хватает какого-то мужества, какого-то безразличия на его реакцию. Нужно было спустить всё на самотёк, вывернуть себя наизнанку, а не заталкивать проблемы ещё глубже. Но Зэра беззвучно плачет, вжимаясь в супруга, что не спешит отпускать. Конечно, Аангу тоже хочется многое спросить, поддержать и помочь, но заставлять он не в праве, даже если понимает, что правильнее будет именно всё высказать. — Я так всё стремительно теряю… — заявляет шатенка с забитым носом, выудив случайную мысль среди хаоса в своей голове. За несколько дней она узнала слишком много о своей Родине, слишком много поняла и слишком много решила для себя. — Я чувствую себя хуже и хуже… — Порой чувствовать себя хуже — это именно то, что нужно! Это первый шаг к внутреннему балансу!       Зэра посмотрела на юного супруга, как на умалишенного. — Перевернув свой мир, рискуешь лишиться содержимого… Таков Закон Пиалы! — поймав вопрошающий взгляд, сероглазый решил продолжить философствовать. — Один из законов. А их на моей памяти было несколько. Например, «когда падаешь, главное не разбиться» или «внешний блеск не отражает внутреннего содержимого». Утверждалось, даже что трусу и лжецу никогда не удастся сварить ce6e в пиале даже Цзяоцзы или Шаомай, не словив отравления, ибо пища пропитывается мыслями. В понимании моих учителей Законы Пиалы были всегда высоки, но ещё более была почитаема Чаша. Учение Калачакры. Круг времени. Для тебя наверное это слышится каким-то бредом, а мне этим все мозги свернули… — признался Аватар Света. — Я вообще читал в старинных свитках, что в более древней традиции принято было считать чашу символом «лона богини». Но я осмелюсь высказать свои собственные соображения на этот счет. Не смотря на то, что Чаша была как бы символическим сосудом, соединяющими наш привычный мир с другим миром, нашим мудрейшим старцам просто нравились ассоциации, она символизировала нечто утраченное или недостижимое… — Лона Богини? — через силу улыбнулась магесса, понимая, что вот уж загнул так загнул. Этакое невообразимое сочетание высокодуховности, морализаторства и пошлости.— Да уж, странный вы народец! Из любого предмета философское учение сделаете. — Такие уж мы… — в глазах словно промелькнуло недосказанное «были», нагоняя мрака в его штормовые серые радужки, но он мгновенно отбросил печальные мысли, его улыбка стала шире. Уголки губ задорно взметнулись, распахивая два ряда белоснежных зубов, гусиные лапки маленьких морщинок у внешних краев сузившихся глаз говорили о его полной искренности. Как ни странно, но его яркая улыбка заставляла опарышей внутри неё скукожиться, клубок противных мыслей распутаться. — Кстати о пиале. Я приготовил воздушный сладкий крем и фрукты. Хочешь полакомиться?       Когда Зэра приплелась сюда, у неё совсем не было не то что аппетита, а хотелось блевать желчью и черной жижей. Но внезапное заманчивое предложение Аанга неожиданно отозвалось урчанием желудка, под ложечкой засосало и действительно захотелось сладкого. — Ну давай, подавай «лоно богини». Или я сама должна… догадаться где оно? — она усмехнулась понимая насколько двусмысленной вышла фраза.       Аанг всё ещё держал её на своих коленях. Он протянул руку в повелительном жесте и вихрь собственноручно созданного ветра подхватил пиалу с кремом и корзинку с фруктами и ягодами, окутав защитной сферой. Воздушная подушка испарилась, мягко приземлив доставленное услужливым ветром прямо на стол перед ними.       Юноша длинными изящными пальцами ухватив за тонкую веточку, берет вишенку и макает её в крем, подносит спелую ягоду укрытую белоснежной пышной сластью к её губам. Но стоит Зэре приоткрыть рот, как юноша озорно посмеиваясь, отправляет вкусняшку броском в рот самому себе. — Я думала, ты хочешь накормить меня, Сладкоежка! — наигранно обиженно она надувает губы. На что тот довольно посмеивается и отправляет в рот ещё одну. В ответ Зэре приходит в голову дерзкая мысль. — А что если я отберу?!       Она хватает юношу за подбородок, скользнув языком по сладкой от крема губе, раскрывает его сахарные уста, впивается в его рот, борется со смехом, высасывает, пока её глотка не наполняется сладостью, которую она сглатывает. Они хохочут оба.       Он берет землеклубничку и снова проносит мимо неё, отправляя с дерзким взглядом себе в рот. Но теперь он уже сам готов поделиться. Его губы впились в её губы, он казалось, вдохнул весь её кислород, выпил всю сладость до головокружения — и в этот момент мир перевернулся с ног на голову. Зэра больше не понимала, где заканчивалась она и начинался он. Её руки сжали лицо Аанга, он запустил свои пальцы в шёлк её чёрных волос. В этот момент где-то в районе диафрагмы разорвалась бомба, заполняющая всё её тело и сознание дурманом. Не существовало прошлого, не существовало будущего. Никогда прежде в своей жизни она не пробовала такого сладкого и одурманивающего поцелуя.       Следующую ягоду Аанг отправляет прямиком ей в рот, но потом также пытается отобрать. Правда с меньшим успехом, потому как Зэра уже смачно сглотнула, почти не разжевывая. Но они продолжают борьбу за сладкий приз, потому что процесс гораздо увлекательнее. Далее следует землеперсик, который они запойно вкушают с двух сторон одновременно, но он укатывается в этой забавной борьбе губ и языков, измарав обоих конкурентов кремом. — Я как раз принял недавно ванну… — вздыхает кочевник, извлекая из-за щеки отвоеванную косточку, приостанавливая игру и поправляя измаранный шелковый халат.       Зэра уже было хотела извиниться, но юноша смотрит на неё каким-то томным взглядом, а потом хохотнув, неожиданно притягивает её к себе и начинает слизывать крем из её декольте. — Значит ты был чистый, в отличии от меня… — шепчет она посмеиваясь щекотным ощущениям, но в тот же момент его чувственные пальцы обхватывают ее грудь, а дерзкий язык пробирается глубже, к территории уже не замаранной кремом. Сладкие воспоминания о его ласках в тот самый день снова накрывают её, заставив возжелать. — Помнишь водяного дракона? Он может явиться и очистить тебя от крема где угодно… — на этих словах парень сглатывает, покосившись на размазавшуюся внизу её живота сладкую массу. — Освежить всю тебя… — меж его пальцев уже концентрируется поблескивая влага. Воздух недостаточно влажный, чтобы быстро создать дракона. Он копит влагу, остужая воздух, пропуская его через свои сильные легкие. Вдыхая удушающую жару страны Огня и выдыхая студеный ветер к потолку.       Просто позволить ему сделать с ней, что и прежде. Массивная водяная перчатка уже обволакивает его руку, маленький юркий водяной дракончик помахал хвостиком и принялся, щекоча очищать ткань. Ощущения были захватывающими у обоих. Он шалил и заигрывал одновременно. Но ей хотелось ещё больше подразнить Аанга, хотелось увидеть в его серых глазах тот жадный и похотливый огонёк, какой бывает у многих мужчин при виде соблазнительного обнажённого тела. — Тебе надо разблокировать чакры. Особенно ту, что отвечает за наслаждение… — прошептал бывший монастырский послушник, проводя по низу её живота и меж бедер, очищая и мгновенно высушивая ткань. — Вот и всё чисто… — Он покосился на пиалу с кремом так, словно хотел опрокинуть и вылизать содержимое, но с её нагого тела.       Или этого захотелось ей? Она лишь приписала ему свои греховные помыслы. Может не стоит развращать ещё и Аанга? Она вспомнила Айро и его дайфуку, тогда они тоже играли с едой и она позволяла себе гораздо большее. Глубокий вдох. Зэра дотронулась до своего лица и провела ладонью вниз по шее, плечу, груди, задержавшись на области сердца. Всё просило продолжения ласк. — Мы уже всё разблокировали в прошлый раз, — отмела она паскудные мысли. — Это надо делать регулярно. Потоки засоряются эмоциями. И у тебя был явно трудный день, — оповестил её личный «Гуру».       К воспоминаниям сегодняшнего дня ей не хотелось возвращаться. Никогда больше! — Главное чтобы Варум не вернулась. Хотя в этот раз я уже буду готов ей противостоять. — Аанг криво усмехнулся своей фирменной улыбочкой.       Тоже не стоило бы вспоминать про тот случай, синяки-отпечатки рук Варум долго сходили с шеи супруга. Разговор явно сбивал настрой. Или растягивал удовольствие? Ведь так просто получить усладу и разбежаться. Но сейчас, то самое трепетное время, когда искра между ними была такой яркой, и подростковые гормоны делали своё дело. А может всё же не стоит превращать этого почти ангела в порочного? «Какого же следующего мужика оприходуешь, заставив плясать под свою дудку? Кого сведешь с ума?» — звучали в голове крики Озая. Стало гадко. — В этот раз будет ещё лучше… — прошептал Аанг ей наперекор её мыслям. — Я доведу тебя до экстаза, и ты расслабишься по-настоящему, отпустив все невзгоды.       Зэре хотелось бы в это верить. — Чакра воды, — медитативно звучали слова монастырского послушника, — Отвечает за удовольствие. Её блокирует чувство вины. Чакра огня — отвечает за наши желания. Её блокирует стыд, — сказал ей Аанг, положив свою руку туда, где сейчас была её собственная. Ладонь скользнула рукой ниже к солнечному сплетению. — Магия огня начинается с живота, четыре пальца выше пупка.        Она и сама знала теорию чакр, но в тот вечер дала возможность Аангу «проинструктировать» её, особенно учитывая, что его ладонь путешествовала по её телу с такой озорной лаской. — А вот зде-е-есь, — ладонь Аанга скользнула к самому низу её живота. — Ты обещала показать таинственный холмик, где самозарождается сладость. Но я недостаточно хорошо рассмотрел в тот раз.       Монах завороженно наблюдал, как она развязывает лиф и набедренную повязку, как рисунок оранжевых теней танцует на её обнажённом теле. Она распустила ланготу, взглядом повелевая снять всё остальное самостоятельно. Он поднял руки, словно сдавался в плен. — Сам снимай, — прошептала Зэра, но уже через секунду решила принять правила этой безмолвной игры, потому как он жестом показал ей делать то же самое с ним. Она распустила пояс его шелкового алого халата.       Он был очень любопытен и нежно робок одновременно. Его щеки были пунцовыми от смущения. Но ей нравился его восторженный внимательный взгляд. Когда его теплая ладонь легла на её лобок, Зэра томно вздохнула, Аанг вздрогнул, зажмурился и сделал глубокий вдох, будто ему не хватает воздуха. Девушка почувствовала, как по её коже побежали мурашки от засвербевшего вокруг кислорода, готового взорваться. Ловкие пальцы сами нашли шнуровку, Аанг стащил её топ через голову. Он целовал, будто вдыхая её кожу своими губами — это сводило с ума и заставляло девушку постанывать от каждого поцелуя. Ещё никто не был с ней так нежен.       В какой-то момент Аанг мягко, но настойчиво впился в её шею зубами, и в этот момент она издала громкий чувственный стон. Ещё никто не был с ней так игрив. Она почувствовала себя покоренной львицей. Мурашки табунами разбегались по её телу от места укуса. Закружилось в голове, когда он лихо закрутил её гриву на своё запястье и легонько прикусив мочку уха, стал мягко массировать тяжелый затылок. Земля уходила из-под ног Зэры, если бы Аанг не придерживал её, то она бы упала. Кочевник почувствовал это и подсадил её под ягодицы, легко поднимая в воздух — она обвилась ногами вокруг его талии, и их губы снова нашли друг друга. Монах плотнее прижал её бёдра к своим. Тело его упругое, кожа удивительно шелковистая.       Она утыкается носом в его шею, незаметно проводит губами по ней, отчего Аанг громко сглатывает и укладывает сильные цепкие руки на её бедра, сжимая и смачно массируя ягодицы. Поцелуй его был мягким, но уверенным и точным, он снова скользнул вниз, отклоняя её назад, и когда Зэра почувствовала трепещущий гладкий кончик его тонкого языка на своём соске, весь низ её живота сладко заныл от нарастающего возбуждения. Она кивнула, закусив губу от томительного ожидания.       И в следующее мгновение его бесстыжие ладони уже окончательно стягивали её набедренную повязку. Его упругая, самая горячая плоть оказалась вплотную к её животу. На нём всё ещё были шелковые шоколадные плавки, но они уже не могли скрывать своё содержимое.       Он взял руку Соджонг и приложил её ладонь к набухшему в ткани члену, горячая влажная головка которого выбралась даже за пределы шнурка, стягивающего шелковое белье. — Чувствуешь? — шепнул он ей на ухо, и от тёплого дыхания встали волоски на её шее. Она чувствовала тончайший почти неуловимый аромат, разлившийся в комнате. Запах их интима. Предэякулят Аанга отличался от всех её прежних сексуальных партнеров. В противовес горчащим мускусно-морепродуктовым привкусам огневиков, славившихся отменным аппетитам на печеные перцы, разные острые специи и мясо, интимные ароматы Воздушного кочевника имели сладкие нотки благодаря фруктовой диете. Его запах был восхитительным. Наверняка и на вкус Аанг был таким же сладким и приятным… — Я готов взорваться! Или даже войти в Состояние… — признается он.       Зэра ухмыляется этой дерзкой мысли и целует гибкую мускулистую шею мастера воздуха, она спускается ниже, прокладывая дорожку из поцелуев, и легко кусает сосок, отчего Аанг мычит в кулак и слегка выгибается дугой. Кожа кочевника слишком чувствительна, потому он более интенсивно реагирует на подобные ласки. Соски огневиков были почти бесчувственны. Аанг же просто таял, когда она обхватила губами бусинку его заострившегося соска и со смаком втянула в рот, нежно посасывая. Юноша взвился пойманным угрем. — Ах! Ещё чуток и я не выдержу… — захлебываясь, лепечет он. На что Зэра лишь ухмыляется. Языком она размашисто проходится по торсу, смачно шлепая ладонью по его упругой ягодице и слыша тихое шипение, когда наконец, она добирается до выпирающей головки члена.       Зэра, уткнувшись лбом в его мускулистый живот, снова вдыхает дурманящий сладкий аромат и выдыхает теплым потоком, согревая через шелк белья, тем самым сводя того окончательно с ума, повергая Аанга в трепет и едва сдерживаемое вожделение. Он хочет её, желает всем телом. Она, дразня, легонько целует головку члена, вырывая стон из его уст. Но в тот, же момент слышит Озая: «А ты готова отсосать Аватару Света!». Насмешливый хохот, от которого в груди становится тошно.       Неожиданный стук в дверь заставил их отпрянуть друг от друга. Чашка с остатками крема упала и разбилась. Никто из них не среагировал должным образом. Стук в дверь повторился, давая понять, что не был миражем. — Аанг, я слышу, что ты не спишь… — донесся голос Зуко. — Ты обещал мне дружеский спарринг. Если что, ты знаешь где меня искать.       В голове Зэры было мутно, но сердце её билось часто и настойчиво, и как только теплые ласковые руки Аанга вновь оказались на её обнажённом теле, остатки координат реальности провалились куда-то в преисподнюю. — Я действительно обещал… — поцеловал её в висок супруг, горестно вздыхая. — Ведь он был благосклонен на мою просьбу ради тебя. Завтра ты сможешь исполнить своё желание, навестив склепы династии Огня.       Её желание сейчас было совсем другим, но ей пришлось отпустить его. Он обещал, она не может его подвести.       Возвращения она так и не дождалась. Проснувшись снова одна, довольно поздно, когда рассвет уже давно властвовал на небе, она нашла записку: «Доброе утро, моя милая женушка. Не стал будить, ты так сладко спала, когда вернулся. Я на совещании. Завтрак на столе. Я приготовил тебе «Шаомай» — это наши пельмени, по форме напоминающие открытый бутон цветка… Попробуй. Думаю тебе понравится. Хоть я и не лучший кулинар.»       Вот только почему-то вкус её любимого блюда совсем горчил и вызывал слёзы. Хотелось отплеваться и вновь лечь спать, но у неё были неотложные дела…

***

      Зэра пришла в склеп, где находятся похоронные урны с прахом каждого из Лордов Огня. Каменные своды подземного лабиринта нависают над головой, нагоняя излишнюю мрачность этому месту. Тёмная шарит в полутьме рукой, находит в пасти статуи секретную пружину, для раскрытия замков, которые уже могли открыть только маги Огня. Пятикратное пламя — то ещё фаер-шоу. Вход охранялся человеческим раболепием, сродни религиозному страху, что гарантировало неприкосновенность лучше, чем это сделала бы вооруженная охрана. Ворота со скрипом отворяются, дорожка ступеней устремляется ещё ниже вглубь. Она медленно приближается к портрету Созина, разглядывает его, такого моложавого, но всё равно седого. Поседел от стрессов, вечной паники и паранойи, её кровь тут была бесполезна. Переводит взгляд на урну, касается кончиками пальцев, проводит кистью, смахивая частички пыли. И ей кажется это оскорбительным.       За несколько суток до Дня Предков Аватар Тьмы нервничала, словно предчувствовала что-то. Нервничала также, как когда-то проникла на корабль Огня, как входила в зал, где впервые встретилась с Созином. Ей казалось, что Зуко заберет своё обещание, и тогда ей снова придется тайно пробираться в катакомбы Драконьих Костей. Но он сдержал слово, несмотря на всю неприязнь.       Соджонг спустилась в катакомбы, в которых не была так давно. Казалось, ничего не изменилось в этих тёмных извилистых, украшенных скелетами драконов, коридорах-лабиринтах, только тайны, что скрывал Азулон и Озай, пополнились. Разглядывая сложные фрески, Зэра вновь и вновь возвращалась в прошлое. С одной стороны хотелось улыбаться прошлому, а с другой… содержимое дневника Созина её убивало. Те подробности, что теперь всплывали в голове, воспринимались совершенно иначе.       Она шла вперед к гробнице Лордов Огня. Там, за высокими дверьми, скрывались дорогие урны с не менее дорогим содержимым. Длинное помещение с портретами Повелителей, что смотрят на неё с ожиданием чего-то, с благодарностью, с почтением. Она равная, она не чужая… — Значит… ты всю жизнь любил Року? — невесело заостряет угол губ шатенка, подходя к урне Созина. Девушка сделала огненное приветствие, однако нет больше той радости встречи, которое она хотела бы ощутить.       Всё всегда лежало у неё на поверхности: отсутствие детей при здоровой сперме, холодные отношения с женой, которой он даже её кровь не предоставил, этот шприц спермы, которым он пытался её оплодотворить, это раболепие перед Року, который напугал его как «друга», чтобы тот вывел свои войска и не занимался глупостью. Она знала, что они когда-то были близкими друзьями, друг друга даже «братьями» называли. Так смехотворно и омерзительно. «Прости, я не справилась со своей задачей,» — думает шатенка, стараясь пробудить в себе все теплые моменты. Однако они пропахли гнилью. Уже нет того, что раньше она ощущала при его упоминании. Есть эта благодарность, но какой-то больной зависимости и чувства вины… нет, больше нет. Но что-то неприятно скребет. Чувство ненавистного предательства. Опять! Почему снова?!       Аанг вчера ушёл к Зуко. На дружественный спарринг. Бывшие учитель и ученик. Друзья. Вроде бы всё нормально и логично, тем более «он обещал». Но её восприятие уже не будет таким как прежде. Не после той мерзкой подноготной, что раскрыл о себе представитель огненной династии. Аанг и Зуко просто друзья? Року и Созин тоже были друзьями, но это не мешало последнему возжелать своего товарища и партнера в спаррингах. Зуко — потомок Созина и вполне мог унаследовать его пороки, просто скрывать и не показывать виду.       Женщина вспоминает то, как парочка обучалась вместе. Тело к телу, кожа к коже. Эти взгляды, улыбки, смех… Друзья?! А только ли?! Явно у них могла быть ненормальная близость! Аватар и Лорд Огня вместе — чем не идея фикс?! Созин казалось воплощал свои мерзкие планы через полтора столетия. — Какой же ты… пидарас! — последняя фраза шипит сквозь зубы, обжигая губы. Ненависть берет верх, ею владеет не Вату, а собственные чувства!       Зэра толкает урну, расколов её, заставляя прах высыпаться. Она пускает его по ветру, заставляя разлететься, чтобы ничего не осталось от этого мерзкого человека, что использовал её. Точно так же поступил когда то сам Созин с прахом своей сестры. Эта вымаранная из прошлого Огня позорная история случилась ещё задолго до рождения Зэры, и была старательно скрыта, потому она никогда ничего подобного не слышала, но в своих записях Созин был откровенен.       Он не смог простить того, как принцесса Огня Зейсан публично объявила о своем намерении отказаться от своего богатства и титулов ради жизни в бедности и предложила магу воздуха Кхандро политический брак, который мог свергнуть Лорда с его трона. Мало того, что женщина посмела пойти против него — законного наследника, опозорить династию отречением, так она ещё при этом была влюблена в кочевницу из Западного храма воздуха. Риошон. Это был бы брак на троих.       Воздух и Огонь. Интересное сочетание. Воздух может раздуть пламя, вдохновить его. И у их представителей из всех возможных сочетаний стихий всегда была наибольшая совместимость в плане темперамента и интеллекта. При этом Воздух никогда не претендует на лидерство, чем ещё более устраивает амбициозный и жадный до власти Огонь. Зейсан знала выигрышный вариант при своём раскладе, где принцессе суждено было быть лишь разменной монетой в политической игре.       Сестра Созина оказалась куда хитрее и смелее его, но такой же извращенкой. В их семье вообще были нормальные?! Что ни член семьи, так по-своему порочен.       Зейсан, идя против брата, перешла на сторону Року. Почему вся её огненная семья поддалась влиянию Аватара Света?! Айро перешел на сторону Светлого, Озай женился на его потомке, Созин вообще его хотел!       Зэра чертыхнулась, когда осознала себя в этом же списке. Она — супруга Аанга, жена Светлого. Аангу удалось что-то отогреть в её душе, пробудить тёплые чувства, осветлить нутро и очистить разум от слишком густой тьмы. Поэтому теперь кроме кровной ненависти в ней зародились сомнения — зачатки истины. Сомнения в правильности восприятия. Отбросив зависть и обиду, она задумывалась — не был ли и Року лишь желанной игрушкой для Созина? Лишь способом удержать власть, преувеличить её, вознося себя до небес, и своё самомнение. Какая гадость! Почему её близкие оказались на проверку дерьмом, не удивительно, что так с ней подло поступили?! Чем иным мог поделиться с ней Созин, раз сам был наполнен лишь низменными чувствами и похотью. От них другого было трудно ожидать, они и с родными по крови не церемонились.       Просто династия Огня — это ничтожные людишки дорвавшиеся до власти с помощью Светлого много поколений назад. Лорд Зорью и прочие, что были недостойны всех ожиданий своего народа. Достать человека из грязи можно, но грязь из человека почти невозможно. Они и Светлого просто использовали, из поколения в поколения стараясь втесаться в дружбу к нему. Им по сути было плевать к чьей стороне примкнуть, но раз ставку человечество делало на Аватара Света, гнобя Тёмного, то они и примыкали к сильнейшему, что гарантировало им сохранение видимости сильной благородной династии правителей. А тут просто Року не ответил на пидорскую любовь, не повелся на поводу. И игру переиграли. Заменили Светлого на Тёмного. А Зэра с таким рвениям столько лет пыталась найти в них любовь и искренность. Но разве она заслужила того, что с ней сделали? Разве она достойна такого плевка в душу?! За всё то хорошее, что сделала им!       С этими мыслями она остановилась у следующей урны. Та была ещё более пафосной прочих. Красота лепнины, покрытой сусальным золотом не могла скрасить мерзотности. Расписные узоры не могли прикрыть блядства. Блеск драгоценных камней и позолоты не мог скрыть дешевой душонки усопшего. Азулон, что был рядом большую часть ее жизни, худшую часть жизни… — Какой же ты моральный урод, потомок пидараса!       Она покоряет стихии, практически в воздухе взрывая его роскошную урну, сжигает портрет, режет на лоскуты. Зэра низвергает всю злобу, ненависть и гнев в каждый удар, вспоминая каждое оскорбление Азулона в свою сторону, усиливая атаку.       Все огневики использовали её, никогда не любив по-настоящему! Все, все, все, черт возьми! С самого начала и до самого конца. Даже то, что она считала прежде любовью — по сути, как оказалось любовью не являлось. Похоть, влечение, собственничество, желание обладать чем-то стоящим, чтобы прикрыть свою собственную несостоятельность, ослепляющая жажда власти и славы, любопытство, разврат, что угодно, но не Настоящая Любовь. Именно поэтому она осталась тогда одна, её предала собственная держава в лице этих уродов! Но достойны ли эти лица представлять всю нацию? Почему знать так отличается от народа? Почему народ её любит, а знать просто используют?! За что же ей такие мучения? За убийства во благо её страны, за что?! Каждый вопрос — новый удар, новая разбитая урна. Прах Лордов смешивается с пеплом их портретов. Она здесь камня на камне не оставит, всё сгорит, всё сломается! Ничего не останется, она всё заберет и развеет!       В склеп врывается Зуко со стражей. Как только Зэра видит этого испорченного молокососа, который теперь держит в своих руках страну Огня, её глаза застилает красно-черная пелена. Девушка сбивает всех с ног воздушной волной, заставляя молодого Лорда со всего размаху вписаться в каменную рельефную стену, после чего накидывается на него, садится, упираясь коленями в ребра, желая вдавить их. — Я ненавижу тебя! И всю твою сраную династию! — рычит в лицо шрамоголовому, обвив ладонями его шею. Что ей стоит убить человечишку? Но что-то сдерживает её внутри, словно она повязана невидимыми путами. Обещанием? Любовью к антиподу? Зуко чувствуя её замешательство пытается скинуть с себя Воплощение Ярости, но нажатие на нижний обод ребер заставляет его вновь завалиться обратно. — Сдохни наконец! Сдохни, сдохни, сдохни! Так, чтобы ничего от тебя не осталось! От династии твоей ничего не осталось! Миру без тебя и тебе подобных будет легче!       Её голос отдается у парня в груди. Шатенка сдавливает, сдавливает, сдавливает сильнее, желая сломать кадык и пробить трахею. Когда её пытаются скинуть стражники, она выкачивает у них кислород. Хозяин Огня чувствует ужас, когда он видит кровавые от слез глаза Аватара Хаоса. Пусть они не светятся в Состоянии, но они вселяют этот страх… а ещё эта бездна-радужка, которая кажется черной всепоглощающей дырой среди океана крови, как побежденных врагов, так и её собственной. — Зэра, что ты делаешь?! — воскликнул подоспевший на шум Аанг. Как только он увидел лежачих стражников, а главное — свою девушку, которая душила их общего друга, то сразу помчался к ней, хватая со спины за руки и кое-как оттаскивая антипода от Хозяина Огня, который сразу стал глотать спасительный воздух, изголодавшись по нему. — Успокойся, ты же его убьешь! — пытался достучаться до разума любимой юноша, когда та вырывалась — благо, как немаг — желая доделать начатое. — А может я этого и хочу?! — рявкнула в ответ девушка, чувствуя потребность в том, что нежно отдать свою боль кому-то ещё, чтобы самой стало легче.       Зуко поднимается на ноги, откашливаясь и вытирая выступившие слезы. В глазах фосфены, голова кружится, легкие жжет, а глотка нестерпимо болит. Он облокачивается о стену, находясь в каком-то предобморочном состоянии. Переводит взгляд со своей стражи на Аватаров. Голоса идут через толщу воды с опозданием.       Все из-за неё. Его жизнь пошла под откос из-за её существования. Это она запудрила мозги всех его родственников! Извратила! Именно её воспитание сделало Озая и Айро такими, да даже Азулон! На протяжении века она влияла на верхушку Огня, заставляя всех сражаться, командуя солдатами и генералами. Из-за неё Азула сошла с ума! — Зуко, прости её, она просто… — хоть Зэра больше не выбивалась, Аанг продолжал её крепко держать, прижимая к себе. Он уже читал ей нотации насчет того, что она разрушила гробницу, но девушке было плевать, она не искала себе оправданий. — Впредь и до конца жизни Аватару Тьмы и Хаоса запрещено появляться на территории страны Огня и её владениях! — громогласно и непоколебимо говорит исхудавший повелитель пламени, сведя брови. Он должен уберечь свою семью хотя бы сейчас, свою будущую семью и свой народ. — Что? — почти в унисон спросили противоположности, уставившись на шатена. Аанг не мог поверить своим ушам, а Зэра была возмущена и оскорблена до глубины души. Кто этот молокосос такой, чтобы указывать ей?! Да как он вообще смеет что-то запрещать ей?! Или так Хозяин Огня избавляется от конкурентки за внимание Аанга?! Ведь каждый раз он пытается разлучить их и как можно чаще отвлекает Светлого то на политические растанцовки, то на свои бессмысленные спарринги. Потренироваться достаточно и обычного умелого мага, для этого не нужен Аватар.       Тёмная, замечая заминку монаха, вырывается из рук, чтобы в мгновение ока оказаться рядом с Зуко. Ударяет того в пах, отбивая все его развратные причиндалы, заставляя согнуться, хватает того за волосы и притягивает к себе, прожигая взглядом. — Больно надо мне твоё вшивое разрешение! — шипит кареглазая тому в лицо. Он ей никто, раздавит, как червяка! — Проклинаю тебя! Проклинаю тебя и весь твой мерзкий род: потомков, предков, всех! Вы, поголовные предатели, развратники и психи, заслуживаете лишь захлебнуться в собственных желчи и дерьме! На такой плеши и прервется ветвь Созина! — она сжимает кулак на его шевелюре сильнее, скалясь, чтобы не поджечь. — Теперь оглядывайся в ужасе, ведь теперь твой враг Аватар Возмездия!       На этой фразе она, плюнув в лицо этому сопляку, толкает самого недостойного Лорда от себя как можно дальше, кривясь от отвращения, после чего покидает это место, в последний раз взглянув на разруху в гробнице: абсолютно все урны разбиты, теперь никто не соберет смешанный прах Хозяев Огня! Аанг помогает другу подняться, однако осуждающе свел брови. — Зуко, ты совсем не в себе?! — праведно возмутился Светлый, смотря на парня, который отвернулся от него. У кочевника слов не находилось на то, что сделал Хозяин Огня! — Вы же друзья, зачем вы так? — Когда дела касаются политики, то нет друзей: есть союзники и враги, — вытер лицо рукавом от разгоряченной слюны Аватара Хаоса. — Но она тебе не враг! — не унимался сероглазый. — Ни тебе, ни мне, никому! Особенно стране Огня! Она же за неё всегда сражалась, вспомни! — Это сделано в целях безопасности…— поясняет янтароглазый, отходя от образа злого Аватара Тьмы. — Я не могу подрывать свое положение не только в стране, но и мире. Не мне рассказывать тебе о том, как относятся к Тёмным другие государства. — Но Зэра изменилась! Она тебе жизнь спасла, вернула мать! — он видел её изменения в лучшую сторону, видел то, как она старается принять и полюбить своё прошлое, пересмотреть отношение к настоящему и готовиться к будущему.       Этот процесс не быстрый, но она всё равно его преодолевает с переменным успехом. Аанг обязательно добьётся того, что мир примет Тёмных Аватаров как помощников, а не противников, изменит отношение к ним всем! — Наши отношения тебя не касаются! — холодно отрезает Зуко, не желая рассказывать другу все подробности того, почему он принял такое решение. От услышанного Аанг удивленно вскидывает брови. — Некоторые вещи следует держать только между их участниками. Главное, чтобы это не ссорило нас. Ты всегда будешь моим самым желанным… гостем! — он никогда не расскажет кочевнику, отчего свихнулась его сестра, что именно он узнал от матери, какие подробности не хотел бы знать об отце… — Конечно, нашей дружбе ничего не должно мешать…       Мастер воздуха хочет ещё что-то сказать, но слышит громкий булькающий смех в эхе коридора. Он пробирает до мурашек своими безумными нотами. — Самый желанный, значит… Я так и подозревала! — завопила Зэра, чувствуя то, как её предположения оказались явью!       Глаза беседующих одновременно расширяются. Аанг бежит вслед за девушкой, зная, что та находится в очень шатком состоянии.       Боль приходиться перекрывать смехом, ведь в ушах твердит голос о том, что нужно на зло всем улыбаться… чтобы никто не знал, насколько тебе больно, чтобы не смог воспользоваться, победить, чтобы, чтобы, чтобы… Скрывать правду всегда легко, Зэра множество раз этим промышляла, ведь знает, как никто лучше, что если увидят слезы — обязательно доведут до новой порции, чтобы глазные яблоки вытекли из своих орбит от перенапряжения!

***

      Аанг, найдя любимую в их комнате, сидит рядом с ней, плачущей и всхлипывающей, истерично хохочущей сквозь ментальную боль. И такое состояние жены рвет его душу на куски. Он не может со спокойным выражением лица смотреть на неё такую несчастную и разбитую. Юноша подбирает правильные слова, чтобы ей стало хоть немного легче, дает выговориться. — Я не знаю какие слова поддержки в трудную минуту тебя утешат, но знай, что я всегда будут рядом с тобой, — Аанг положил свою руку ей на плечо, скользнул длинными пальцами вниз, раскрыл её кисть прежде зажатую в кулак и переплел их пальцы. — Я понимаю, что тебе больно. Чувствую, но не могу ощутить всей глубины. Раскройся мне. Лучший способ избавиться от боли — это прочувствовать до конца и принять её без осуждения, с любовью к себе. Нужно заботиться о своём ментальном здоровье. А для этого лучше вовремя сливать лишнее, чтобы края не переполнились у чаши твоего терпения. А раз уж чувствуешь, что переполнена до краев, то выйди за её пределы. Раздели боль со мной. Оберни терзающие чувства в летучие слова, их унесет ветер и тебе станет легче. — Очередной закон Чаши? — Соджонг благодарно улыбнулась, но ещё не знала сколько грязи выдержит её любимый нравоучительный монашек. — Да что там рассказывать, это надо пережить. Меня лишили родителей, вырастили в тюрьме, травили, унижали, гнобили. Царство Земли осталось черной гниющей дырой во мне. После этого всего страна Огня показалась мне теплой и радушной. Для счастья человеку многое не нужно. Требуется только яркое солнце, свежий воздух и немного заботы. — Я понимаю тебя, хоть у меня не было всё так плачевно. Но я готов был радоваться как и ты яркому солнцу и свежему воздуху. А теперь я радуюсь тебе и твоей улыбке! — он мило улыбнулся ей и заглянул в глаза. От этого стало немного теплее на душе, словно во тьму проникли лучики света. — У тебя были трудные моменты, но они остались позади. Спустя какое-то время все эти неприятности останутся в прошлом размытым пятном. У нас нет защитного панциря от проблем, но мы должны уметь прощать и отпускать все слои печали.       «У нас, мы…» — эти его слова определенно нравились ей и рождали уверенность в светлом будущем. — Ты можешь смириться и отпустить всё прошлое, — произнес Аанг, воодушевленно продолжая лекцию. Но складывалось впечатление, что он лишь копировал своих бывших гуру, потому как явно сам имел проблемы с отпусканием и смирением. Тем не менее с видом всезнающего старца наставлял. — Я уже давно не переживаю из-за ситуаций, которые лежат вне моего контроля. Просто отпусти ситуацию и двигайся дальше. — Легко сказать «отпусти»! — выплюнула она, позорно понимая, что не отпускает. Ничего. — Я ради процветания этой страны ломала себя, выстраивала заново, перепрыгивая несколько голов, думала, что это правильно, что так проявляется забота и привязанность, — у неё свербит в груди, хочется выговориться и заткнуться одновременно, чтобы ничего лишнего не прозвучало. Опять это шаткое состояние! — Я вижу, что ты в смятении и боишься мне раскрыться… — на эту фразу она морщится, словно дикобразоеж. — Я видел галерею твоих портретов, в разных нарядах и с разными людьми. И в глазах твоих отражалось всё больше печали, сочащейся даже сквозь слои краски и слои пыли времен. Твоя жизнь была долгой и тебе пришлось многое повидать и пережить. Даже слишком. Для любого человека, а для такой девушки особенно. Я горжусь тобой, как ты держишься после того, что перенесла. Ты сильный человек, который сможет побороть все горести и неприятности. Найди в прошлом хоть что-то хорошее, это будет плот к твоему спасению. Расслабься и плыви. Ты сказала, что искала заботу. Не знаю нашла ли, но судя по дорогим нарядам и улыбчивым людям вокруг тебя, хоть что-то получше тюрьмы и надзирателей. — Но это было что угодно, но не забота! Ложь, безумие, манипуляция, но не привязанность! Я давно это поняла, но долгое время была на цепи у собственных иллюзий, чтобы было легче жить. Как бы я хотела вычеркнуть это из своей жизни! — воскликнула Соджонг. — Никто не может изменить прошлое и переписать начало жизни, — он сжал её кисть, успокаивая. — Ты не можешь изменить направление ветра, но ты можешь наполнить им паруса и отправиться к мечтам. Я буду на твоей стороне, а значит мы победим все сложности. Что бы ты не говорила, та обида с которой ты крушила урны, говорит мне, что ты не равнодушна к стране Огня, у тебя есть привязанность. — Созин был последней ниточкой к этой державе, к любви к ней! Я считала его своим отцом, любила, готова была на всё, а чем он мне отплатил?! Мерзавец! — девушку тошнит от этого смога чувств. — Но даже он меня предал, вырвал с корнем, оставил только ненависть и боль! Вот потому и разбила к чертям! Не выдумывай, не приписывай мне тёплых чувств там где их уже давно нет. — Я вовсе не приписываю. В тебе скрыта частичка света, как во мне скрыта частичка тьмы. Я хочу отыскать этот свет внутри тебя и сделать так, чтобы он засиял. Как то каменное сердечко, подаренное мне, что не казалось просто черным на свету, а переливалось своим особым цветом, играя отблесками на гранях. Драгоценный камень не может стать таким без трения, а человек без испытаний. Держись. — Да пойми же ты, я узнала такую уничтожающую правду! Всё, чем я жила, разрушено вдрызг, окончательно! Мне тошно жить, зная, что все лишь использовали меня. Мне не за что держаться! — буквально кричала она на хрипе. — Важное не то что позади тебя, а что внутри. Ты сможешь побороть это… — изламывает брови Светлый, смотря на то, как шатенка хватается за голову, сжимая волосы. — Зэра… — попытался обнять любимую, но вздрагивает, когда получает по рукам. — Не смей меня так называть! — прерывает его кареглазая, метая молнии. Ей мерзко слышать это имя, оно не её более! Она кричит, во все голосовые связки, словно взбешенная фурия, — Это не моё имя! Фальшивка, глупость, слабость! — она вычеркнет своё прошлое, которым ранее дышала. — Пусть сгорит или сгниет от пустоты, но больше Аватар Хаоса не будет пресмыкаться перед этими ублюдками!       Аанг смотрит на неё такими глазами, что истерика берет паузу, его брови домиком и подрагивающие губы ясно дают ей понять, что она перешла грань дозволенного — её ответная реакция была слишком грубой на его теплоту. Она ведь только что повысила на него голос и распустила руки. А ведь он просто хотел её обнять, утешить.       Минуту они просто смотрят друг другу в глаза, не проронив ни слова больше. — Этого имени раньше не существовало, Созин придумал его лично для меня, но теперь оно не имеет значения! Теперь у меня нет имени, я просто безымянная сущность… — снизив тон, уже спокойнее хрипит она, дрожащими пальцами приглаживает волосы и одежду, припоминая, что когда-то у неё был паспорт Огня, вот только со временем, как стала знаменита, ей не нужен был этот документ. — Почему? Есть имя, настоящее. Нарэн. — щелкает пальцами всепрощающий монах, словно не он только что был обижен, заставив обернуться любимую в непонимании. Она разглядывает его сияющее улыбкой лицо в поисках ответов и пояснений. — Нарэн Дейю Маиминг — вот твоё настоящее имя, данное родителями.       Аватар Тьмы хмурится сильнее от услышанного. Множество вопросов у неё тут же возникло, но ни один из них не могла произнести из-за кома в горле. — Откуда? — голос осипший из-за слез и криков. Она не верила, не хотела верить. Думала, что он говорит это лишь из-за жалости и сочувствия. — В библиотеке Ван Ши Тонга, перед тем, как Аппу украли… — от его ответа легче не стало. — Я хотел узнать, кто же мой антипод. Нашёл… Я знал твоё имя и раньше, когда сбежал из Храма, но потом из-за проблем и приключений как-то позабыл. — И… что мне делать с этой информацией? — пропуская тёмные локоны сквозь пальцы и сдавливая виски, вопрошает она, осознавая, что всё снова повторяется. Когда Варум сказала её фамилию, она не знала, что с этим делать. Сейчас то же самое, абсолютная пустота… только немного ироничная. Нарэн Дейю: это же «Черное Солнце», отличное имечко для воплощения Тёмного духа, а у её родителей был дар предсказания? — Если не приятно одно, можно использовать другое. — Аанг аккуратно берет её руку, сжимает и слабо улыбается. С надеждой, а глаза сверкают. — Может, пора принять себя? Другую себя, своего внутреннего ребёнка, принять своё прошлое. — А сам-то ты принял своё, Зэнг? — надменно-жестко приподняла угол губ Соджонг, смотря на парня, улыбка которого снова пропала с лица, однако он не был расстроен. — Я никогда не был Зэнгом, — на выдохе отвечает он. — Это просто условность для моего народа, если честно. У нас было принято иметь множество различных имен для разных периодов жизни. Когда принимали новые обеты, постригались в монахи, изменяли и имя. Звуки для Кочевников Воздуха имели большое значение, не даром один из подвидов нашей магии это звук. Словом можно убить, а можно расправить крылья души. И всё же это лишь внешняя мишура. Главное как ты воспринимаешь себя. Всё равно я Аанг. — А с чего ты взял, что я буду «Нарэн»? — пусть Содж благодарна ему за предоставленную информацию, однако он забывается. — Я этот период даже не знаю, моим прошлым была только Ноль, а она не шибко хорошее пережила!       Аватар Гармонии теперь понял, почему Зэра… точнее Нарэн, ушла из Огня, из страны, ради которой готова была захватить весь мир, победы которой хотела провозглашать громко и четко. Её душили люди. Она любила дом, любила народ, но не жила с ним, а с теми, кому была поперёк глотки.       Аватар Хаоса вспоминает слова Варум о том, что люди — карточная колода. И тогда она понимает, что ей никто не нужен: ни мир, ни люди. Ей нужен только Аанг. — Жизнь иногда похожа на страдание, но она бесценна. Давай радоваться и наслаждаться ею пока есть такая возможность, — говорит ей любимый монашек снова улыбаясь. — О плохом всегда можно подумать завтра. А жизнь, она прямо сейчас… — Дай забыть мне! — приказывает она с отчаянием, перекидывая ноги и садясь удивленному Аангу на колени. Так неожиданно, что у того перехватило дыхание. — Я хочу перестать чувствовать, хочу всё забыть! — кладет руки тому на плечи. От встречи взглядов парень чувствует себя на краю обрыва, на канате-лезвии без магии, простой человечишко. — Я не справляюсь с обещанием. — прячет лицо в его плечи, снова плачет. Но теперь со слезами выливается вся боль, ей становится немного легче, с каждой каплей. — Ты справишься, — чаще заморгал сероглазый, обнимая её дрожащую спину, прижимает, желая забрать себе всю её боль и терзания. — Я в тебя верю, и ты сможешь. — Я снова хочу убивать… — скулит она подбитым зверем, заставляя сердце монаха сжаться и застонать от боли. Ей стыдно признаваться в этом, ведь обещала ему измениться, хотя бы ради него и себя, но вновь и вновь её психозы всплывают на поверхность, от которых ей необходимо избавиться, причиняя другим боль, дабы не держать её в себе. — Тогда причиняй боль мне, — предлагает с бухты-барахты Светлый, приложив ладони девушки к своей шее. Сейчас она готова быть откровенной. Она доверяет ему. Он так отчаянно самоотвержен. Он реально готов всё вытерпеть! Разделить с ней!       «Нарэн» в ужасе вздрагивает, уставившись на возлюбленного. Вид его был серьезный, как никогда… и его слова ей совершенно не понравились. Она не хочет и не собирается больше причинять боль ему. Он того не заслужил! Аватар Хаоса ритмично качает головой, прикладывает её к его груди, рядом с сердцем, говоря, что никогда не сделает ему плохо. Слышит уверенный стук его сердца, смотрит в его глубины глаз. Он склоняется к ней. Их губы застывают в паре дюймов. Они чувствуют горячее дыхание друг друга.       Когда он так смотрит на неё… Её ведет странное желание, импульс-молния, что током пронзает всё тело и отключает мозг. Единственная точка внимания — его губы. Она помнит… В первый раз, когда они поцеловались, это был несчастный случай. Ей нужна была поддержка, реальность того, что она не одна, что есть ещё хоть кто-то, кому она нужна. Второй — ошибка. Аанг не мог отказать, хотя понимал, что сейчас супруге нужна просто поддержка, а не эта страсть. Он хотел её дать, однако Зэра была настойчивее. Она его дурманящий яд. Третий — плохое решение. Обоих, но они не в состоянии остановиться. В четвертый раз они целовались со страстью и с осознанием того, что пути назад нет.       Сейчас… В пятый раз… Секунду они глядели друг другу в глаза — в следующую секунду они уже слились в самом страстном и самом желанном поцелуе, какой можно себе представить. Страх и разочарование отступили, разгоняемые его ласковыми руками и поцелуями-бабочками, открывая дверь ослепительному свету в её сердце.       Они снова ласкали друг друга проходя знакомые сладострастные пути. Это было больше, чем желание плоти — будто бы всё её существо, каждая частичка её тела и души хотела слиться с каждой его частичкой.       Влажный тонкий язык со сладкой точностью дотронулся до маленькой горошины внутри её набухшего клитора, описав круг, затем ещё один, ещё и ещё, пока из уст Нарэн не вырвался протяжный стон. Обе ладони Аанга были теперь под её топом, проделав путь от рёбер вверх к её груди. Пальцы плотно обхватили её затвердевшие соски, играя с ними, пока язык описывал круги и спирали между её ног.       Он остановился, прокладывая дорожку из поцелуев к её животу, груди, шее. В какой-то момент одна рука снова спустилась вниз — и магесса почувствовала, как указательный палец входит в её лоно, согревая её изнутри. Вставил внутрь два пальца, сделав несколько плавных движений. Приятное возбуждающее тепло нарастало, и скоро рука Аанга стала обжигающе-горячей, ускоряя темп. Он явно использовал магию Огня в этот раз. В сочетании с его виртуозной игрой языком это было божественно. Аанг никогда не был банальным в ласках, а тот диапазон, что он мог использовать был шире чем у любого другого мужчины в мире. Любознательность и жажда новых ощущений ещё более раздвигали границы. — Вау! Да ты экспериментатор! — восторженно воскликнула Аватар Тьмы, осознавая насколько банальным был секс до встречи с этим не скромным монахом. — Это моя маленькая грязная тайна, покрытая мраком и скрытая за моей напускной скромностью… — лукаво шепнул бывший монастырский послушник. И усмехнулся. — Ну что-то же должно быть в Светлом тёмным пятном. Вспомни символ наших извечных отношений.       Следующее что она чувствует, выходит за грани — его влажные горячие пальцы скользят меж её ягодиц, проникая туда, куда прежде не проникал никто до него. Атласная разгоряченная головка пытается проникнуть туда же. Но там так узко… Это дает слишком мгновенную реакцию, он срывается…       Бело-голубое свечение способствует воздушной воронке, что снесла часть вещей в комнате. Новой, не ту, что разворотила Соджонг. Она опять видит его глазами, она прижимается к нему так нуждающееся, что щемит в сердце. Зажмурившись, «Нарэн» не сразу замечает, что её супруга больше не было под её объятиями. Точнее это был Светлый, но не совсем Аанг. Вместо открытой кожи был какой-то полушелковый халат, да и телосложение резко изменилось.       Открыв очи, она встречается с тем, кого желала никогда не увидеть. Року! Она его сейчас обнимала?! И старикашка млел, растянув губы в довольной улыбке. Женщина, наплевав на наготу, буквально отскакивает от инкарнации возлюбленного в страхе и отвращении. Длиннобородый уселся в позу лотоса и его лицо стало спокойным. Огневики всегда строили из себя малоэмоциональных, но она видела как он прячет в бороде усмешку. — Здравствуй, Зэра, — кратко кивнул мужчина. От его мерзкого голоса выворачивало наизнанку. — Ты! — по-звериному оскалилась носительница Вату, растеряв всё желание, всё спокойствие, которое только-только получила. Сколько она мечтала прикончить этого ублюдка?! Температура тела возросла. — Всё не сдохнешь никак!       Тёмная осмотрела беглым взглядом прошлое воплощение Светлого. Он был всё таким же, каким она его видела в воспоминаниях Варум. С той лишь разницей, что был сейчас не в дворцовой мантии знати, а в каком-то домашнем халате, будто выскочил посреди ночи в чем мать родила и едва успел подпоясаться. Высокий, длинноногий, седовласый. Его труп давно сгорел под слоем лавы, даже жалкого праха не осталось…почему этот ублюдок даже мертвым влияет на мир, на неё и её окружение?! — Не я причина твоих страданий, — безмятежно ответил старикан, вызвав новую огненную бурю в душе. — Всё дело в твоей душевной организации. Не место Тёмной в мире людей. Слишком много от тебя зла исходит. В мире духов ты куда безопаснее и может даже полезнее. — Не ты значит?! Ох, какого ты о себе высокого мнения! — яд вытекал сквозь стиснутые зубы. — Не строй из себя святошу, педик! Не ты ли напудрил мозги своему дружку, свел его с ума, не ты убил Варум? А о духовных организациях не тебе размышлять, ты в Состояние то с трудом входил! — Я не педик, во-первых! Иначе история сложилась бы по другому, — не согласился оппонент. — А во-вторых, я и не старался навещать Мир Духов, стараясь больше времени проводить со своей семьей, потому и желал бы видеть тебя там за пределами земного мира, запертой в Древе Памяти, тогда бы я с большей гарантией изменил мир и создал Гармонию, к чему и призван. — Никчемный Аватаришко, ничего путного не добился, только тявкал на Созина, да вертел на каменном фаллосе посреди Кальдеры. Хоть и не педик, но бисексуал. Созин прекрасно расписал в своём дневнике сколько поводов ты ему дал для ложных надежд на совместное будущее. Если бы у него совсем не было надежд на твои ответные чувства, он никогда бы и не признался, и не подарил свою корону наследного принца. Ты отрёкся от Созина, но продолжал носить его подарок на своей голове. Отрёкся от Огня. Жил псом подзаборным, ни дома, ни Родины и подох также! Блохастой шавкой, не сумев даже лаву покорить, ничтожество! Уничтожающая правда?! — плевалась Тёмная. — Вроде столько лет, а ведешь себя не лучше избалованного пятилетнего дитяти, — критично оценил реинкарнацию своего антипода гражданин Огня. — Ты так окутала себя обидами, что перестала понимать, как сама в этом виновата. Верным псом, как ты выразилась, при Лорде Огня не один я был, а из поколения в поколение так сложилось. Но это был лучший способ оградить мир от жадных до власти и крови, сдержать агрессию, перенаправить. Быть рядом, держать руку на пульсе, быть посвященным в планы. — По-твоему, это Хозяин Огня сидел в ошейнике?! — скривилась надменно Соджонг. — Да, до того, как Созин сделал Тёмного цепным псом при троне. Например, моя предшественница Киоши предпочла оставить у власти слабака и нытика Зорью, что оказался подлым хитрецом, и повёл страну Огня не по тому пути. Но и у Янгчен отношения с Хозяином Огня были непростые. Я уж молчу про Сзето. — Признаёшь ошибки, Светлый? — сложила руки на груди Тёмная. — Это ты водрузил корону на кучу дерьма, что смеет именовать себя династией Огня. Вся верхушка прогнила, потому что изначально ставку не ставили на лучшее и достойное. Надеялся дерьмом легче управлять? — Ты же отделяешь образ Аанга от всех прочих образов Светлого Аватара? Он ведь слишком нравится тебе. И ты не берешь на себя все грехи Варум. Почему же ты мне приписываешь лишнее? Мой ответ прост — Киоши. Это был её выбор, а расплачиваться пришлось мне. Все мы в круге событий, пока вертится колесо судеб. Ты ведь в курсе идей «Путеводного Ветра», к активистам которого принадлежал Кхандро, что собирался стать законным мужем принцессы Зейсан? Это политическое сообщество создали Воздушные кочевники, после смерти Тёмного Цофира, и у них были все шансы привести мир к гармонии, направить Страну Огня на мирное сосуществование с остальными. Но Варум расправилась с ними самым жестоким образом, а ты Зэра продолжила эту миссию по уничтожению Кочевников как нации. Стерла с лица Земли, а теперь лицемерно ластишься к последнему представителю их рода. Надеешься на его искреннее прощение? Будешь расплачиваться сексом и рожать ему детишек в качестве компенсации? Жалкая…       От его слов ноздри оппонентки раздуваются, почти выпуская струи тёмного дыма. Да как он смеет! Маразматичный старикан, уебок плешивый! Магия внутри неё взбушевалась, встала на дыбы, приказывая о том, чтобы она убила его на месте! — Но ты права, ошибки надо исправлять пока есть возможность. Увы, и я в своей жизни совершил множество ошибок, я не самый лучший Аватара Гармонии, но это уже не исправить, — кивнул Року, наблюдая за тем, как девица ходит на грани состояния аффекта. — И главные ошибки меня никогда не отпустят. Например, то, что я дал Варум шанс, и далеко не один. Она была мудрой женщиной, но низкой, подлой. Я не смог в ней углядеть двуличность, её подноготную. Она изначально строила против меня планы, настраивая моего друга против меня. Моя большая ошибка в том, что я не предотвратил это… как и не предотвратил извержение. — Чего ты вообще появился, урод? Морали мне читать, оправдываться или унижать?! — рявкнула уроженка Ба Синг Се, сжимая дымящиеся кулаки. Ей даром не сдались его оправдания, она и без него знает все его ошибки! — Проваливай, сгнивай дальше от своих ошибок! — Я собираюсь исправить то, что ещё возможно, — твердо парировал тот. — Я не позволю Аангу совершить ту же ошибку, что и я. Ты испорчена, и это ещё раз доказывает то, что Тёмные Аватары не способны созидать. Вы ошибка природы! Низменные, бессердечные нелюди, действующие сугубо в личных переменчиво-извращенных целях! Я не позволю тебе взять Аанга под свой контроль.       Соджонг, не выдержав всей этой болтовни ни о чем, запускает в негодяя плотный поток воздуха, вот только образ Року растворяется и удар, который едва в последний момент удалось смягчить, проходится прямо по Аангу. Тот со вскриком падает с постели, распластавшись звездой на голом полу. Носительница Вату в испуге подбежала к любимому и помогла ему подняться. — Стрекозовы дельфины! — взвизгнул монашек, мотая головой. — Из меня что, Року вышел?! — Помнится, ты про меня что-то говорил, когда Варум появилась, — скрестила руки кареглазая, на что Аанг виновато улыбнулся. — Надеюсь, Року не попытался напасть на тебя, не пытался задушить… — Ну если только в объятиях… — усмехнулась Тёмная, наблюдая за его забавной реакцией. Ноздри юноши возмущенно всколыхнулись, брови насупились, взгляд серых глаз приобрел оттенок грозы. — Я готов снова разбить амулет Огня, если он посмеет ещё раз забраться в мою постель без спроса! — выдохнул ревнивец, при этом язычки пламени колыхнулись из его ноздрей. — Тогда начнет прорываться Киоши, — усмехнулась его реакции Тёмная. — Этот старый импотент хоть ей поперек дороги стоит. — Не такой уж и старый, не такой уж импотент… Помню перед извержением вулкана он развлекался в постели с женой, — почесал затылок Аанг. — Но Киоши я бы точно в своей постели не потерпел. — Боишься конкуренции? Это она поди тебя оральным ласкам обучила. Твой шифу по кискам! — изогнув иронично бровь подмигнула Тёмная юноше, раздвигая демонстративно свои ноги, а потом перебрасывая одну через другую, поглаживая кончиками пальцев колено. — Конкуренции не боюсь. А за тебя да. Помню твой взгляд, когда ты её впервые увидела. Я не хочу позволять ей или ему являться в этот мир, но получив разрешение однажды… Хоть круг святой черти. Я не пойму, у нас так постоянно будет? — облизнул пересохшие губы Светлый, наблюдая за её действиями. Щеки его алели румянцем. Он всё ещё чувствовал себя неловко, когда видел любимую и себя голыми, но при этом ведущими чуть ли не светские беседы.       Тёмная думала о том, как оградить своего юного супруга от влияния его прежних инкарнаций. Ей бы тоже не хотелось пересекаться с прошлыми Светлыми. Ей нравился лишь Аанг. — Это же не всегда происходит. Ты в первый раз светопредставление устроил, — улыбнулась и пожала плечом Соджонг, пытаясь его расслабить и подбодрить одновременно. — Наверное, такое происходит при сильном выбросе положительных эмоций. — Что, нам их совсем не испытывать?! — возмутился монах. — Почему же? Просто нужно научится это контролировать, — предположила бронзоволикая. — Например, вторым раундом! — подмигнула она, отвечая на незаданный вопрос. — Мне нравится твоя светлая мысль, моё Черное Солнце! — подмигнул он в ответ и криво усмехнулся, изобразив при этом бровью кокетливый финт.       Её рука скользнула к уже эрегированному члену супруга. Тот давно возбудился, едва бросив взгляд на её обнаженное тело. Соджонг по-прежнему удивляло, как он мог сдерживать свои порывы и желания, и в то же время как быстро он мог переключаться даже от серьёзной беседы к флирту. — Второй раунд… — смаковал Аанг, томно закатив глаза и вжимая шею, пока она ласкала его фаллос рукой, заставляя истекать смазкой и дрожать в нетерпении. — Меня с первого-то выносит, но может после этой разрядки я реально буду лучше себя контролировать. Сейчас я чувствую себя готовым на большие эксперименты… Хозяином ситуации. — Хочешь взять под контроль Аватара Тьмы? — с лукавством и дерзостью спрашивает антиподка, отметая все тяжелые думы и продолжая свои манипуляции с его восставшей против всяких приличий плотью. — Не мечтай, только я буду доминировать! — ласково целует в висок под его нежный смешок. — Продолжим наши эксперименты. Часть светлого в тёмном, о да, это будет моё доминирование! — не менее лукаво прошептал антипод. — Я знаю, что и куда поместить, чтобы сделать эту аллегорию реальностью. Но какие варианты у тебя? — игриво-сопернически выгнул бровь Светлый. — Часть тёмного в светлом? Будет сиять в тебе моя кровавая звезда! Я тоже предполагаю, что и куда тебе можно запихать. Но начнем с этого… — она вкладывает свой тёмный сосок в его приоткрытый рот. — Вот и тёмное в светлом. Раз! — Он с радостью поддается этой игре. — Пока проигрываешь три-один… Ты дала мне фору в прошлый раз, но теперь пора нагонять! — интригующе щекочет языком и смачно втягивает сосок озорной монах.       Она отбрасывает длинные темные волосы назад, выгибается в спине, поддаваясь его ласкам. — Мне нравится твоя тёмная тайна, — удовлетворенно посмеивается Соджонг. — Хотелось бы проникнуть в твои тёмные развратные мыслишки. — Рано или поздно я воплощу свои мысли в жизнь, знаешь я найду способ, но хотел бы узнать совпадают ли они с моими. Хоть частично, — воодушевленно заявил юный развратник. — А знаешь мою самую запретную, самую сокровенную мечту? Хочу чтобы ты… Хочу попробовать секс в Состоянии… — прошептала Аватар Тьмы, поглядывая сверху вниз на ласкающего языком её грудь. Шах и мат! В контролируемом состоянии ни одна инкарнация не прорвется в этот мир, будут призваны все, но лишь немыми свидетелями, связанными единой духовной цепью, подконтрольными Аангу. Смотри Року и наслаждайся! Она докажет этому старикану, что у них все получится!       Аанг в растерянности смотрел на Нарэн Маиминг своими серыми выразительными глазами, хлопая длинными ресницами, его щеки снова алели. Аватар Хаоса бросала ему ещё один вызов, и в этот момент было неясно, кто из них был настоящим хозяином ситуации. Неясно Аватару Гармонии, но совершенно ясно его личному Черному Солнцу. В глазах её разгорелось жадное пламя, и ей стоило неимоверных усилий сдержаться от того, чтобы тело её не раскалилось от магии огня.       Во второй раз можно было не тратить так много времени на прелюдии. Они уже были нагими и возбужденными. Влажный член упёрся в её лоно, но не вошёл внутрь — в этот момент они посмотрели друг другу в глаза, будто последний раз спрашивая друг у друга разрешение.       Аанг собрал кулаки перед грудью, закрыл глаза, начиная медитацию. Раньше на это требовалось больше времени. Сейчас он быстро отыскивал внутренний баланс. Ум его был спокоен, и если бы простой человек мог ощущать то, что ощущал сейчас Аватар, то он увидел бы многоцветное сплетение множества каналов и узлов ци внутри каждого человека, услышал бы сердцебиение, отмеряющее время человеческой жизни, и ощутил бы многочисленные пульсации и потоки, сотканные в сложный узор того, что называют «жизнью». Его прошлые жизни явились по его призыву. Длинная череда перерождений переглядывающихся сущностей, передающих немую эстафету светящимися глазами.       Чакра за чакрой, сияющая, ослепительно-белая энергия духа Света поднималась от основания позвоночника всё выше и выше, пока не достигла макушки, соединяя Аанга незримой человеческому глазу нитью с космическим пространством. Глаза и татуировки на теле его засветились, и вся комната наполнилась физически-ощутимым присутствием могучей силы, исходящей от Аватара Гармонии.       Она снова видела его глазами. Но постаралась разорвать контакт, возвращаясь в своё жаждущее тело. Соджонг ахнула, в благоговении распахнула глаза, уставившись на светящийся ажур стрел. Сияющие татуировки на обнаженном мускулистом теле, мастер воздуха казался как никогда великолепным. Где-то в области у основания члена эта светящаяся структура делала неестественный изгиб, сливаясь в слепящий взор сгусток, который так и норовил пронзить тьму.       В следующее мгновение Аанг заставил ветра закружиться в комнате, он создал жгут воды, одномоментно нагрел до самой комфортной температуры. Водяной змей скользнул по стройному нагому телу шатенки, развернул её, поставив на четвереньки, и каменные наручники заковали её по рукам и ногам. Аанг вошёл в неё с такой мощью, что девушка зажмурилась, одновременно от удовольствия и сладострастия, на грани невыносимости. Все стихии бушевали сейчас в ней одновременно. Струилась сочная влага, кружились вихри, вырываясь наружу и смачно хлюпая нежнейшими малыми губами.       Внутри она была горячая, очень горячая, слишком горячая, но, казалось, Аанг не замечал этого в приступе божественной страсти, казавшейся ему самому чистейшим безумием. Он вцепился пальцами в её бедра так сильно, что на них наверняка остались бы отпечатки. Но в этот момент ему было плевать на всё происходящее в бренном мире, потому как он находился в обоих мирах одновременно, наслаждаясь всем вдвойне — комната превратилась в калейдоскоп цветных пятен, их общие стоны — в самую прекрасную из мантр возносимых когда либо к небесам.       Нарэн больше не различала холод и жар. Она то видела себя со стороны, глядя его глазами, то снова возвращалась в тело. Пульсирующая по всему телу дрожь, внезапно подскочившая температура, капли её слёз на смятых простынях, жаркий танец ладоней на коже друг друга, странное мутное, но сладкое ощущение в её голове… Соджонг накрыло лавиной экстаза, она выгнула спину, вцепившись пальцами в плечи Аанга, и воздух наполнился пронзительным стоном любви. Но это был её уже второй за сегодня. И лишь четвертый за сто с лишним лет. Только с Аангом она могла так наслаждаться.       Он несколько раз достигал предела, но сбавлял темп, не отдавая себя окончательно во власть пика удовольствия. Перекатываясь вперёд и назад, меняясь ролями, покрывая друг друга сотнями жарких поцелуев. Это продолжалось так долго, что Соджонг перестала считать, сколько раз волна искрящегося оргазма прошла по её телу. Время остановилось, пространство свернулось до размера одной комнатки, в которой воедино слились две высшие духовные сущности, прародители всего бренного мира. Это было чувство, преодолевающее время, пространство и условности — больше неё, больше него, больше любого человека. Это было как если бы вся её кровь вдруг превратилась в жемчужный эликсир чистейшей любви, и каждый уголок её тела изнывал от жажды, чтобы напиться из его источника.       Мощная волна света внутри Тёмной поднялась из низа живота, проломив себе путь до самой макушки. Она наполнилась сиянием. Когда же, наконец, Аанг не мог больше сдерживаться, он резко вышел из неё и Нарэн почувствовала, как на спину капают горячие капли его семени. Испустив протяжный стон в этом сумасшедшем пике наслаждения, Аанг обмяк на ней, заключая в объятия. — Прости, я не хотел тебя замарать… — юноша перестал светиться и повалился на бок всем телом, резко обессилев. — Что ты! Я в восторге! — тихо произнесла Аватар хаоса, задыхаясь в собственном сладком шёпоте. — Оу, он ещё такой твердый? — Ты задумала третий раунд? — усмехнулся задыхаясь Аанг, снова запихивая свой фаллос, тем самым вызывая в ней новую волну услады вожделения и скачущих табуном мурашек. Он совершает ещё несколько сладострастных фрикций, ещё и ещё, изливаясь окончательно и доводя её до исступления. — Я самый долгий девственник в истории человечества. Как и ты… Будем ещё наверстывать упущенное?       Она счастливо смеется и чувствует, что их тела вопреки всему растекаются в неге. — Ты великолепен… в следующий раз… попробую или я в Состоянии, или будем оба. Хотя бренный мир, кажется этого просто не выдержит… — её губы нашли его шею. Не в силах больше говорить, они лежали неподвижно, пока ровное дыхание не вернулось к ним. Так они и заснули — плоть Аанга по прежнему внутри Соджонг, их пальцы сплетены. И они услажденные лежали крепко обнимая друг друга.

***

      Где-то высоко в небе несмело пролетела птица, как будто разминая крылья после ночного сна. Как необычно и завораживающе начинается рассвет. Тёмное небо плотным одеялом постепенно отступает от небосклона, ночные тучи будто растворяются в нём, и открывается взору небесная красота. Слегка мутная дымка, нависшая над землей, постепенно рассеивается в воздухе и потом вовсе исчезает.       Запах рассвета, его не сравнить ни с чем. Легкая свежесть аккуратно касается носа, вызывая приятные ощущения радости и счастья. В атмосфере царит тишина, которую нарушают лишь приглушенные голоса проснувшихся. Еле уловимый ветерок ласково обволакивает и касается обнаженных тел, сплетенных воедино. Аватары лежали в постели, обнявшись. Они снова и снова признавались друг другу в любви, подбирая всё новые эпитеты и не уставали это делать. — Нарэн, Черноокое солнце моей души, мне вдруг взбрело в голову, а почему ты не послушала восставших? — неожиданно даже для себя спросил воздушный кочевник, поймав непонимающий взгляд. — Столько людей готовы были пойти за тобой, лишь бы ты стала их предводителем. — Это, конечно, мило, — начала свой монолог носитель Вату. Не привыкла к этому прозвищу, точнее к этому настоящему имени, что фальшивит на корне языка. Инородное, чужое, нежное… — Я всю жизнь стремилась к возмездию и победе. Однако ты навел меня на одну очень интересную мысль. Новый Хозяин Огня — лишь неугодная пешка, против него соберется много его поданных. Я могу с легкостью его свергнуть и занять этот пост или подослать свою верную пешку для большой игры. Следи за ним, береги его, а то возможно я решу взять реванш.       От её слов носителю Равы становиться не по себе. И это заметно, потому «Нарэн» решает исправить положение. — Я буду жалеть, что не воспользовалась ситуацией, сейчас я сама была главной Империи Огня на пару с тобой. Так я думала… — задумчиво отметила шатенка. — Но я не вернула себе всё то, что потеряла. Мне это больше не нужно, ведь в противном случае ты бы меня бросил. — Я бы так никогда бы не сделал, — заверил её Аанг. — Я бы попытался перенаправить тебя в нужное русло. — Мне никто не нужен, — достаточно резко заявила Тёмная, вспоминая слова Варум. Действительно, бессмысленно оплакивать тех, кому ты больше не нужна. Значит, они не нужны теперь ей. — Ни мир, ни люди в нем. Лишь ты. Ты и никто более. — обнимает его крепче, всеми конечностями, как коала-выдра. — Не могу без тебя. Не хочу без тебя!       За её слова, о которых парень мечтал, наверное, всю жизнь, он был готов расцеловать и унести на седьмое небо.

***

      Но ночью, самой глубокой и тёмной, мгла в её душе вновь дала ростки. Раскрылся каменный цветок, побуждая на возмездие. Просто поиграть с наглой душонкой, что выгнала её с родной земли. Соджонг знала, что это сделает. Всё равно через несколько дней они улетают из страны Огня, так что терять ей больше нечего… если этот одноглазый идиот полностью запретит ей быть в его стране даже с Аангом.       Сбежать через окно и пробраться в спальню Зуко не составило труда для Аватара. И где вся его хваленая охрана? Соджонг тихо спускается с подоконника. Мэй тихо сопит рядом. Тёмные волосы рассыпались по подушке блестящими локонами. Хотелось использовать магию крови, иссушить и без того суховатое тело, вырвать клок волос — а лучше искромсать прическу, сделать уродским позором. Хотя, какое ей дело до этой «недозазнобы». Зуко не горит к ней страстью. Они даже не обнимают во сне друг друга, спят повернувшись спинами. Этому браку не долго жить. Если Мэй будет мешать, то на неё гнев Тёмной тоже попадет и брак её с Хозяином Огня окажется ещё короче предполагаемого мизера.       Аватар подходит близко к спящему Зуко, раздумывая о том, как лучше было бы расправиться с этим самоуверенным недоноском: свернуть ему суставы, распотрошить органы и разорвать всё тело. Но она обещала, что не тронет его, не убьет. Любовь Аанга слишком дорога, чтобы тратить на этого ублюдка силы.       Именно поэтому она насылает кошмары, коснувшись висков. Навести самый жуткий кошмар. Он же считал её монстром в юбке, так пусть получит! Какой у него сейчас самый жуткий сон? Всполошит ему всё сознание, разорвет его на кровавые ошметки, в которые он превратил её жизнь!       Входить в чужой сон было совершенно иным чувством, чем просматривать воспоминания. Калейдоскоп разноцветных пятен утягивал, кружился перед бегающими из стороны в сторону глазами, пока их диапазон не совпал с глазными яблоками спящего. Картина прояснилась, хотя резкость была слегка размыта, тона красок приглушены.       Зуко, его мать Урса и малышка Кии сидели в гостиной и смотрели свой семейный альбом. Такая замечательная семейная идиллия. Тень прошлого медленно растворялась в розовом закате, постепенно наполняющем просторную комнату. Норен принёс поднос с пиалами горячего чая. Зуко поднял на него глаза и благодарно улыбнулся отчиму. Норен поставил перед ним пиалу, в которой теплилась свежая красная жидкость… Кровь? Да нет же, просто кровавый закат окрасил всё в жуткие тона. Просто иллюзия. Когда Зуко снова опустил взгляд, то увидел, что на картине глаза у всех были выжжены, а на их месте чернели дыры. Глубокие и бездонные. Что за наваждение?       Он испугался и откинул альбом от себя, резко встал и побежал в ванную комнату, чтобы ополоснуть лицо и выпить стакан воды. Как только парень повернул кран, то вместо воды оттуда начала выливаться тёмно-красная жижа с остатками человеческой плоти. Это были не просто ошметки кожи и окровавленные куски, это было что-то выворачивающее на изнанку.       Это были маленькие человеческие эмбрионы. Он отчетливо видел малюсенькие ручки и большие головы с непропорциональным несформированным тельцем. Это нельзя спутать с чем-то другим! Поледеневшие пальцы задрожали от этого жуткого осознания. Он зажмурился, чтобы больше не видеть этой кроваво-блевотиной картины. Но они мерещились даже под закрытыми веками. Откуда здесь эмбрионы?! Он задавался вопросом, а тем временем жижа лилась и лилась, шмякающими звуками раздражая барабанные перепонки. Вскоре раковина забилась, и всё это начало выливаться на пол, прямо на его голые ступни. Склизко, мерзко. В нос ударил гнилисто-железистый запах, от которого ещё больше тянуло блевать. Один из окровавленных сгустков оказался ещё теплым и малюсенькой ручкой уцепился за палец ноги. Зуко не просто кричал, нет, он орал не своим голосом, но никак не мог найти выход из комнаты. Пятился назад, видя то, как следующие выходили за пределы раковины и невозможно пищали!       Урса, что отвлекла его трепещущий ужас, плакала навзрыд, утверждая, что это нерождённые наследники трона Огня. Вот только Зуко не мог понять, кого она конкретно имела в виду: своих ли нерождённых детей от Озая, детей Азулона, Созина или конкретно его и Мэй? В очередной раз он, не глядя, попытался найти дверь, идя на звук плача, но внезапно она сама открылась — распахнулась со всей силы, ударившись о стену — и он увидел своих родных с выжженными глазами. И это уже была не картина, а явь. Черные иссохшиеся дыры с влажно-кровавым дном. Они дымили! За ними стояла девочка, в которой он узнал Зэру, в белом одеянии и с черными волосами, которые не были собраны в пучок, а свисая клоками прикрывали ее лицо, искривленное в зловещей и широкой усмешке.       Голова длинноволосой, как маятник качнулась из стороны в сторону, и зациклилась на одном движении. Под неодобрительный звук: «Ц-ц-ц-ц…».       Красивые продолговатые пальцы Зуко сдавили край простыни. Как он оказался на кровати? Цепи заковали его, лишая способности творить магию. Стройная фигура содрогнулась в лихорадочном вдохе, медовые, наполненные слезами глаза широко распахнулись.       Его страху не было предела, казалось, он готов был в любую секунду поседеть. Страшнее, чем когда Кох пытался сожрать его! Зуко начало трясти. По мере того, как девочка начала приближаться к его кровати, к которой он был привязан цепями, она становилась всё более и более взрослой, целиком и полностью превратилась в огромную тёмно-фиолетовую бабу с красным сияющим узором во весь живот. Узор напоминал гигантскую многоножку и светился потусторонним светом. Судорога пробежала по коже, изводя болью и нагоняя ещё больший страх, словно попытка вернуть сознание в этот мрачный сон, охвативший каждую клеточку его тела.       Зэра сжимала в руке острый кусок скалы. «Твоего деда надо было посадить на кол. Року был слишком мягок. Он просто не знал как об этом мечтал Созин»       Кровать встала на дыбы, парень повис звездой на цепях. Холодная твердыня камня скользнула по его нагим бедрам, управляемая ее магией Земли. Зуко орал бы, как резаный, но горло его пересохло, легкие лишились воздуха, а связки словно лопнули, заливаясь внутрь легких и желудка раскаленной горькой кровью. Аватар Вату всё приближалась и приближалась к нему, увеличиваясь в размерах. Её гигантская рука раздавила его внутренности и схватила за яйца. В конце концов, он не мог даже пикнуть или пошевелиться от сильного испуга. Она наклонилась к нему и насмешливо прошептала: «Тебе нечем играть. Ты проиграл очко».       Зуко просыпается в холодном поту, его пробивает крупная дрожь, зубы буквально не сходятся, а слезы льются из глаз. Кошмар, только что пережитый им, словно всё ещё тянул костлявые пальцы к нему, не думая расставаться со столь сладкой добычей. Сердце пытается выпрыгнуть из груди, оно разносит холод пронизывающего ужаса по суженым сосудам. Страшный тёмный мир, неизвестный ему доселе, тот мир, в глубине собственного сознания, который поглотил его с головой, не желая отпускать в реальность, сейчас казался чуть ли единственным истинным. «Но это же лишь сон?» Парень закрывает лицо руками, пытается успокоиться, но когда он видит тёмный чужеродный силуэт в комнате, то выпускает поток огня, не раздумывая.       Конечно, Аватар Возмездия перехватила удар, после чего вывернула его руку магией крови, а чтобы не орал, сомкнула его челюсть, чтобы язык прилип к нёбу не по собственному желанию. Она чувствует, как его сердце отбивает чечетку возле её пальцев. Так и хочется сжать, чтобы был множественный инфаркт!       Аватар использует магию крови лишь для мучений, а не для быстрой смерти. Его тело неестественно скрутилось, маг Огня пытается громко мычать, чтобы разбудить супругу, но та ничего не слышит. Зуко чувствует, как невидимые руки пробираются ему под кожу, натягивая мускулы на пальцы. Замерзает всё ниже пояса, теряется чувствительность. Это конец? Он так и умрёт? Лихорадочные вопросы вертятся знойным роем в пульсирующей черепушке. «Сон во сне?»       Соджонг заставляет его потерять сознание магией воздуха, так не останется следов, скорее всего одноглазый всё спишет на кошмар… как прекрасно, самый настоящий кошмар — это она! И Аватар Тьмы делает всё молча, чтобы не выдать себя.       Мэй застонала во сне, хватаясь за низ живота, у Тёмной чуть сердце не выпрыгнуло от неожиданности. Она приблизилась, окутывая голову леди Огня потоком ветра, заставив ту заткнуться и обмякнуть в гипоксическом приступе. Что ей стоило расправиться с ней, но душить она не стала, та как оказалось была беременна. Вот это сюрприз! Как же ей хотелось расправиться с будущим отродьем огненной династии. Но рука не поднялась, она чертыхнулась в последний момент, так как почувствовала пульс ребенка и его страдания из-за отслойки плаценты. Мальчик. Жалость шевельнулась в груди. Тому уже не хватало живительно-питательной насыщенной кислородом крови. Тёмная, раздираемая противоречивыми чувствами, застыла над будущей матерью, пытаясь привести мысли в порядок. Живот туго перетянут поясом, супруги спят одетыми. Нарушения в кровообращении начались судя по всему не первый день, чертова Мэй слишком скрытна, хоть бы догадалась обратиться к лекарю. В её семье всегда были проблемы с деторождением, потому так много предрассудков. Словно сокрытие проблемы способно её решить. Зуко даже не в курсе, что его семью ждет пополнение. Ему куда важнее собственные переживания да отношения с Аватарами, чем собственная пассия. Великолепный уровень взаимодоверия и внимания друг к другу — ничего не скажешь. Со дня на день откроется кровотечение. Если так дальше пойдет, то плод обречён. Нет, Тёмная не замарает руки. Пусть уж лучше Духи накажут вместо неё. Так или иначе прервется ветвь Созина-блядуна! Она дает шанс на жизнь, но зная этих двоих понимает, что они им не воспользуются в должной мере. Уничтожающая правда.       Уходит она также через окно, не чувствуя мук свести, только сладость мести. Возвращается под одеяло, обнимая любимого, который никогда не узнает о её порочных действиях.

***

      Утром она внимательно и незаметно следит за реакцией Зуко, тот бледный и измученный, говорит о кошмаре, о его содержимом — нет. Но его взгляд задерживается на фигуре Тёмного Аватара, дольше положенного, и каждый раз он придумывает любое тупое оправдание своим действиям.       Узкое личико Мэй изредка морщится от боли, но Зуко этого даже не замечает. Едва повернувшись к нему, супруга делает каменное лицо. — Рад был снова встретить Вас, Лорд и Вас, Леди Огня… — складывает в уважительном жесте ладони и склоняет бритую голову благовоспитанный монах, проявляя свою отшколенную дипломатичность. Лемур на его плече старательно копирует поклон. — Простите, если было что-то не так. Мир вашему дому. А нам попутного ветра.       Их пребывание в стране Огня подошло к концу, нужно было лететь дальше. Тем более Содж и Зуко нужно было разъединить как можно раньше. Они сами цапались, но также их камнем преткновения был Аанг, словно они не могли его поделить из-за своего собственничества. Попрощавшись с другом, команда держала путь в Республику, чтобы вернуть Чангъю отцу, однако Катара все-таки запросилась на родину, увидится с отцом.       Низкое солнце лениво катилось по краю неба, кромкой диска черпая холодные воды океана. Неизменный вековой снег поблескивал подсолнечной стороной на морозе, пряча другой бок в сиренево-голубой дымке теней. — В гостях хорошо, а дома роднее! — заявила с лучезарной улыбкой смуглянка, вдыхая студёно-морозный запах Южного полюса, замечая знакомые иглу, которые постепенно выстраиваются в сеть домов, как на Севере. Пора отходить от деревень и урбанизироваться! — Не добавишь и не убавишь! — согласился с ней брат, чувствуя колкие иголки под кожей. — Ну, Хару, готовься быть намазанным жиром! — дружественно хлопнул жениха сестрицы парень. — Ага, ура… — тухленько подметил маг земли, закатывая взгляд. — Что за рожа, Великая Луна?! — наигранно скривился Сокка. — Ты прям как Озай, когда у того забрали магию! Соберись, ты мужик! — Есть команда собраться! — отдал шутливо честь Хару, спускаясь с Аппы, сильнее укутываясь в тулуп, прямо-таки с головой. Южане встречали гостей с радостью, дети уже прибежали посмотреть на мастерство Катары и Аанга.       Только Мерива была молчаливой. Она смотрела на родину с глубинной тоской, словно вернулась в место, что хранило её боль. Благо, от радости встречи с героями войны на неё не обращали внимание… но немаг чувствовала эти косые взгляды каждой клеточкой. Приспешница Тёмной… мужеубийца… проклятая… подстилка духов… Слова вертелись в голове шипящим набатом. Но как только на неё смотрели, Мерива натягивала блеклую улыбку, чтобы не испортить другим настроение. — Мерива, милая моя! — услышав знакомый голос, девушке сразу стало легче. Она замечает своего отца, свою защиту, за которой так хотелось спрятаться ото всех, — Как я рад тебя видеть! — улыбнулся седоватый здоровяк. — Я скучала… — тихо произнесла смуглянка, в синеве очей которой Гилак видел несчастье возвращения. Такое отчетливое и горькое, что становилось больно за мучения единственного ребёнка. Хотелось уберечь свою малютку от всего. Он предложил ей пойти в дом, на что Мерива лишь кивнула, прижимаясь к отцу сильнее, пока тот обнимает её за плечо.       Соджонг, наблюдая за этой встречей, особо не спешила слезать с седла. Она буравила взглядом людишек и Хакоду. — Аанг, может, я посижу здесь? — невзначай предложила она, обращаясь к супругу, что перевел слегка удивленный взгляд. — Всё равно мы вернули их на родину, можем лететь дальше. Верно, Ю? — обратилась бронзоволикая к своему другу, который решил тактично отмолчаться и не влазить в разборки Аватаров. — Во-первых, это будет ещё подозрительнее, — подметил Светлый. — Во-вторых, ты моя жена, тебе ничего не сделают! — ухмыльнулся уголком губ мастер воздуха, протягивая руку любимой, которая с тяжестью приняла его вариант развития событий и спустилась к остальным, к Хакоде, который уже поздоровался с Аангом… и настала её очередь.       Они смотрели друг на друга. Без злобы или презрения, но и без лживых улыбок. Скорее уж задумчиво. Пытались подловить оппонента на чем-либо, дискредитировать, но не могли это сделать в полной мере. — Рад приветствовать жену Аанга! — решил первым уступить мужчина, протягивая руку, на которую «Маиминг» даже не взглянула, смотря только тому в глаза. — Взаимно, Хакода! — отсалютовала она, обхватив ладонью место чуть ниже локтя, как принято в водных племенах. Без титулов, как и он её величал. — Как Ваше здоровье? — ярко и невинно улыбнулась «предательница» Огня. — Сносно, — кивнул немаг. — А как Ваше настроение? — Как может чувствовать себя жена Аватара и спасителя мира? Просто отлично! — ответила та, продолжая буравить его взглядом. — Я надеюсь, Вы радушно примите гостей! — решил спасать положение сероглазый, взяв супругу за плечи, чтобы не случилось словесной перепалки. — Конечно, Аанг, пройдемте, — предложил Хакода, на что кочевник согласно кивнул, беря антиподку под руку, взглядом умоляя не доводить до греха.       Устроили званный ужин в честь возвращения детей Хакоды, с которыми вдовец хотел поговорить о том, что вообще происходит в племени. Сотрудничество с Севером определенно пошло на пользу Югу, в котором должно в скором времени появиться маги от родителей с двух полюсов.       Мерива недолго пробыла на вечере и ушла к себе. Ей было тошно на этих льдинах, что забрали всю радость жизни. Ей надоели эти люди, любопытные и жестокие. Ей так нравилось путешествовать вдали от этих невзгод, от травящих воспоминаний… а ведь совсем недавно казалось, что проблемы исчезли навсегда. И вот… Они вернулись верными псами, голодными и жаждущими её мучений и крови. Будут по куску мяса вменяемости отрывать…       Она заплетает густые волосы в косы, готовясь ко сну. Ждёт Сокку, чтобы серьёзно поговорить, хотя сомнения одолевали. Отец сказал, что понимает её выбор не быть на Родине, он поддерживает её, только лишь просит ходя бы письма присылать… Мерива будет не только письма слать, но и будет приезжать на большие праздники.       Услышав шаги, смуглянка закусывает губу, решаясь. Нужно это сказать, нужно поговорить! — Сокка, я… — оборачивается ко входу немаг, но останавливается на полуфразе, увидев не супруга. — Прости, он ещё на собрании, — виновато улыбнулась Катара. — Я зайду? — Д-да, конечно…— мотнула головой ци-блокер, продолжая работать над несложной прической. Магесса садится рядом, думая, как начать разговор. — Ты сама не своя, — начала дочь вождя. — Потому ли, что вернулась на Юг?       Вместо ответа Мерива гладил свою толстую косу. — Всё хорошо, просто скачок от смены разной погоды так на меня повлиял…— врет та, но Катара изламывает брови и кладет руку той на коленку, заглядывая в лицо. — Ты не обязана жить там, где тебе плохо по тем или иным причинам, — понимающе произносит магесса, и дочь Гилака не видит смысла больше врать. — Но Сокка может стать вождем, он обязан быть здесь, — с досадой произносит немаг, понимая всё своё безвыходное положение. Рано или поздно ей придется вернуться, ей необходимо перестать бояться. — Ну, может, деревня выберет и другого… — спрятала взгляд Катара, но после хихикнула, понимая нелепость шутки. — Да и папа не такой старый, нечего беспокоиться! — Я обуза для него… — выдыхает немагесса, чувствуя грызущую вину. — Сокка любит тебя! — парировала Катара, ловя затравленный синий взгляд. — Так сильно, что словами не передать! Он всё готов сделать ради твоего благополучия! Пусть он и не идеальный, но он работает на максимум своих возможностей! — Я знаю… он очень милый… по-своему, — мягко улыбнулась девушка, вспоминая своего мужа, когда он был маленьким, и сравнивая с тем, каким парнем он стал сейчас. Со специфическим юмором, с работающей смекалкой, с горячим сердцем… всегда был таким «нелюбимцем» судьбы. — Я не хочу его тормозить своими проблемами… — Ты не тормозишь, с чего ты взяла? — воскликнула шатенка, но Мерива не ответила, лишь опустила голову. — Ты его спасаешь! — немаг удивленно округляет глаза. — Именно так! Сокке на пользу идет забота о ком-то, все его проблемы исчезают.       Мерива была согласна с Катарой, паренек действительно расцветал, когда нужно было быть сильным ради кого-то. — Я просто боюсь, что наш брак из-за этого даст трещину… — пугливо призналась дочь Гилака. Она не хотела портить положение Сокки из-за слухов, что его ждет такая же участь от «вечной вдовы», у него могут быть проблемы, что Мерива не хочет жить на Юге. — Ты его любишь? — задает прямой вопрос Катара. — Я боюсь любить! — её тело напряглось струной. Девушка обняла себя за плечи и ссутулилась. — Все, кого я любила, страдали! Боюсь привязываться! Я приносу несчастье, я большая проблема! — Сокка тоже не подарочек, знаешь! — хохотнула маг крови, чтобы скрасить обстановку. — Главное, что вы друг друга любите! Станьте личным счастьем друг для друга! — Думаешь, получится? Во мне столько сомнений… — неуверенно произносит Мерива, смотря на знакомую. — Счастье всегда приходит! — лучезарно улыбнулась та, обнимая напряженную жену брата. — Просто будьте честны с собой и друг другом, и всё будет хорошо.       Она успокаивала немагессу, пока та окончательно не расслабилась, поблагодарив за поддержку. Катара посоветовала лечь спать, сказав, что Сокка может скоро прийти. Когда маг вышла на улицу и прикрыла плотнее дверь, то тут же повернула голову к подслушивающему брату. — Всё понял? — спросила она у немага, у которого было хмурое лицо. Именно он попросил её поговорить с Меривой, видя её состояние на ужине. Первенец Хакоды прямо чувствовал, что девушка что-то скрывает в себе. — Делай выводы и действуй. Удачи! — похлопала родственника по плечу магесса, удаляясь к себе, оставив брата в раздумьях.       Он не спешил заходить, размышляя о том, как следует поступить в этой ситуации. Парень видел её посеревшее лицо, став тихой и вовсе незаметной. Прям такой, как при первой их встрече после её сорванной свадьбы. И вновь такую он не собирается видеть! Осчастливит! Заставит поверить, что любит и что она любит его!       На следующее утро он четко решил, что летит с командой, пока сестра будет с Хару дома. Хакода поддержал его решение, сказав, что Сокка вырос правильным мужчиной, он сам бы так поступил на его месте. — Так уж и быть, побуду вождем заместо тебя! — подмигнула Катара, провожая ребят на Аппе. — Горжусь, моя малышка! — Сокка лишь отсалютовал ей. — Стань настоящим мужиком! — сжал кулак голубоглазый, за что получил водяным хлыстом по затылку под смех друзей. — Эх, Хару, жаль тебя! Такую ведьму полюбил! — А я только и рад! — подмигнул маг земли, обнимая любимую за талию. Катара самодовольно показала братцу язык.       После такой шутливой перепалки Аппа взлетел. — Сокка, я доволен тобой…— произнес Аанг, поймав непонимающий взгляд друга. — Ты смог отпустить Катару одну с Хару. — Твою мать! — спохватился немаг, осознав произошедшее. — Разворачивайся, я устрою этому магу взбучку!       Конечно, его возгласы никто не послушал, зато все смеялись с его хлопка по лбу и проклятия. — Теперь понял, чего так она меня спроваживала! — негодовал смуглый юноша. — Если только пальцем её тронет! — Сокка, расслабься, — подала голос супруга, обратив его внимание на себя. — Они ответственные люди. Может, когда вернемся, уже посватаются! — И не успокаивай меня! — скрестил руки первенец вождя. — Но это моя работа, — с этими словами Мерива мягко коснулась его губ своими. В таком целомудренном поцелуи ощущалась благодарность. Сокка сразу же расслабился, обнимая девушку за талию и прижимая к себе. — Хорошо, допустим, у тебя это хорошо получается! — подытожил парень, увидев вновь знакомую искреннюю улыбку супруги, которую ласково поцеловал в макушку.

***

      Заснеженные инеем деревья, словно из сказки. Такое в стране Огня было в диковинку. Скоро с моря подуют тёплые муссоны и это чудо испарится, словно его и не было. Сад выглядит как живая картина, ведь он был создан как произведение искусства исключительно для любования. Здесь все гармонично и все на своем месте — каждый камушек, каждый кустик, каждая веточка, каждая травинка и каждая пылинка. Зимняя погода располагала к прогулке, именно так и поступила династия Огня, устроив себе прекрасное времяпрепровождение в кругу семьи. Зуко и Мэй прогуливались в саду столичного особняка семьи Укано после обеда. Это был не только личный визит к семье жены Хозяина Огня, но и рабочий визит к новому мэру города Хари Булкан, Имперской столицы Огня. С ними были и члены семьи Мэй: маркиз Мацуэмон Укано, маркиза Мичи Укано и их сын Том-Том. — Я очень благодарен Вам за радушный приём, маркиз Укано. И прошу прощения за все неудобства, — произнёс Зуко с легкой улыбкой. — Вы не причиняете нам никаких неудобств, — учтиво возразил отец Мэй. — Для нас честь принимать Вас, повелитель.       Мэй с гордой осанкой и застывшим лицом царственно сопровождала супруга. Неулыбчивые губы дрогнули, когда рука её непроизвольно потянулась к пояснице. — Мама! Мама! — воскликнул мальчик, показывая вверх. Он подергал свою родительницу за подол платья, чтобы та обратила внимание. — Смотри, какая странная птичка к нам летит! — Где, милый? — спросила Мичи, проследив в направлении, куда показывал её младший ребёнок.       В небе ясно виднелся летящий в сторону особняка Укано металлический предмет. Его отблеск был заметен даже в несолнечную погоду. Зуко, сразу узнавший в нём дирижабельную бомбу, встал в стойку. Его охватил на мгновение ужас, но потом он быстро взял себя в руки, ведь он обязан защитить семью! Правда это кратковременное замешательство могло оказаться роковым, продлись чуть дольше. Снаряд был слишком близко. — В укрытие! — скомандовал Хозяин Огня, выпуская мощный поток огня в небо. Стража Укано и гвардейцы тут же сопроводили Мэй и её семью в дом. Она не могла быстро бежать. Леди Огня действительно хотела помочь супругу, в её раскосых глазах было волнение, однако она должна была позаботиться о безопасности мамы и брата. И плевать, что как-то паршиво тупо тянет в спине.       Тем временем снаряд, до которого достало выпущенное молодым монархом пламя, взорвался в небе. Всполохи пламени. Произошел звук, от которого казалось задрожали небеса, ударяя по барабанным перепонкам. По саду пронесся оглушительный грохот, настиг Зуко и будто ударил его в голову, лишив слуха. Он упал на землю, сбитый с ног внезапностью, и терзаемый отвратительным комариным писком, который заглушал все другие звуковые отражения мира. Зуко бессмысленно смотрел на то, как балкон дома складывался словно меха у гармони и как по земле расстилается густая пыль. Деревья тут же сбросили свои белоснежные наряды, коряво трясясь и вздрагивая голыми черными ветками. Каменная пыль окружила сад и дом будто туман, а разбитые у террасы окна чернели дырами, укрыв землю многочисленными каплями стекла, превратив её в ледовитое море, в котором плавали обломки, как покореженные корабли флота Огня. Раздались крики Мэй и семьи Укано, что пугливо согнулись, жмурясь и закрывая уши. К Зуко подбежал командир стражи: — Мой господин, Вы в порядке? — Найти ублюдков! — приказал разъяренный юноша, почти выпуская пламя изо рта. — Даже если придётся прочесать весь город, сделайте это!       Сделав огненный салют и отвесив поклон, офицер побежал раздавать команды. Зуко направился в убежище, откуда доносились слезы ребенка и женщины, которых пытался успокоить Укано. Мэй присела на полу, по её щеке катилась слезинка. Он знал, что его супруга никогда не паникует, но в этот раз он видел полные ужаса глаза. Ему самому стало страшно, ведь только что-то из ряда вон могло сорвать с неё маску деланного безразличия. Он ведь всегда догадывался, что хоть и была Мэй внешне более-менее спокойна, но внутри — Зуко отлично знал это — она была уязвима.       Он уже хотел подойти к ней и заключить в объятья, но жена резко хватается за живот, жмурится от острой и тугой боли, что даже прямо стоять не в силах, заваливается на спину, выгибая поясницу дугой. По ногам начинает литься горячая кровь. Её лисьи глазки округлились, лицо вытянулось от ужаса понимания, что её видимо настигло то же проклятье, что когда-то и её мать. — Нет… нет-нет, нет! — переходила с шепота на крик и обратно брюнетка, стиснув челюсть. Она чувствовала, как что-то родное и живое отходит от неё, отрывается, ошметками выходя наружу… — Мэй, что с тобой? — запаниковал одноглазый, взяв любимую за плечи, но она будто его не слушала, постоянно мотала головой, плакала и просила Духов пощадить. — Лекаря, немедленно! — приказал Лорд Огня, подхватив жену на руки, говоря ей успокаивающие слова. Зуко уже не думал ни о чем, кроме своей жены и её благополучия.       Тысячи вопросов копошились у него в голове. И главный — что за болезнь такая, почему у Мэй кровь? Кто её мог ранить и чем? Он с Укано стоял возле двери, ожидая лекаря. Время вырывало из них струны нервных клеток, а когда лекарь вышел с неутешительным вердиктом «выкидыш», то у мужчин почти сразу сдали их прочные стены спокойствия. — Да что ж за напасть такая! — воскликнул отец, сжимая кулаки. Он дрожал от ярости, ужаса и стресса. Слишком часто в их семье случалось это, какое-то родовое проклятие! Чем они провинились перед духами? Почему его дочери коснулось это?! Она же совсем не заслужила такого! Нет, это не духи, это нервы, испуг. Во всем виноваты эти мятежники! Всех убить, всех! — Мэй была беременна? — из-под ног правителя ушла твердая опора, закружилась голова и зазвенела кровь в ушах. Он не мог в это поверить! Почему она сразу не рассказала?! — Мне очень жаль, но Леди Огня нужен покой и отдых… — произнес лекарь, перегородив Зуко путь. — Я ей нужен, со мной она в безопасности! — рычал маг огня. — Кто ты такой, чтобы перечить своему господину?! Убью! — дым кольцами стал выходить из ноздрей, а глаз дико горел, но лекарь всё равно не сдался. — Хозяин Огня! — отозвался командир Пламенной Гвардии, отдав приветствие. Он отвлек Зуко от важного события, хотя всё равно юноша думал о Мэй. — Мы отыскали на краю кратера самодельную мортиру. Оттуда и стреляли, но на месте никого и ничего не нашли, кроме этого…— мужчина протянул свиток, который повелитель выхватил с открытым раздражением.       Ему хотелось выкинуть эту дрянь, пойти к Мэй и успокоить её, быть рядом в эту трудную минуту, а не решать вот это всё! Но… он обязан поймать ублюдков, что посмели нарушить его семейную идиллию!       Содержимое, конечно же, было адресовано «самому ничтожному повелителю, что и выеденного яйца не стоит, мусору, что возомнил себя Императором Солнца и Королем Фениксом». Он должен был покинуть трон, отдать его достойным, иначе его самого и его близких ждала расправа, самая жестокая и бесчеловечная. Механизм уже пришёл в действие, его не остановить. Великая Тьма сгубит его, непокорного червя. И в конце набатом звучали строки, которые всё объясняли: «Да здравствует Истинный Аватар!».       С рыком Зуко сжигает бумажку, понимая, что эта сука его достанет где угодно! Всё растрескалось, всё! Вся его жизнь, всё его счастье! Почему Аанг её не убил?!       На такой плеши и прервется ветвь Созина! Теперь оглядывайся в ужасе, ведь теперь твой враг Аватар Возмездия! Проклинаю тебя!       Он помнил её слова, что въелись опарышами в его сознание. Зуко протяжно и беспомощно взвыл, хватаясь за голову, массируя череп. Это всё она сделала! Всё она! И нападение она устроила! Уродка, чудовище, ничтожество! Отомстила ему за его решение выгнать её из страны Огня! Он просчитался, так просчитался!.. И поплатиться сполна.