ясный мой свет

«Волчий вой да лай собак, крепко до боли сжатый кулак. Птицей стучится в жилах кровь, Вера да надежда, любовь. Заголосуют тысячи рук, и высок наш флаг. Синее небо да солнца круг, все на месте, да что-то не так.» — И что? Что это такое? — Инженер сложил руки на груди и будто с претензией посмотрел на Лидера. — И вот на этом серию заканчивать? Я вам что, в-всесильный до завтра ждать? Ерунда какая… А тебе если так весело, можешь вообще ничего не говорить, и улыбочку эту свою тоже не говори. Лидер и не подумал последовать его словам, продолжая улыбаться. — Слов нет, м-мыслей нет никаких! Ну понятно же, всем же понятно, что она его любит! — продолжал волнительно Инженер. — И сцена эта последняя… Совсем этот дубина её замучает! Вот и зачем это? Непонятно… Будешь чай? У меня как раз для таких нервных вечерочков есть чай один травяной, ну очень хороший, успокаивает. Пьешь его, и прямо успокаиваешься. Я сейчас сделаю. Серия «Слез сентября» выдалась и правда полной переживаний, но Лидер, пусть и не пропускал ещё ни одной серии, теперь был ребячески увлечен оханиями Инженера: он весь час не мог усидеть на месте, в печальные моменты бессильно мотал головой и поджимал губы, в радостные — улыбался, прикасаясь руками к щекам, все проживая вместе с героями. В комнате был включен лишь тусклый торшер, и за бортом давно опустилась тьма, так что эмоции, которые не получалось увидеть или услышать, приходилось читать интуитивно, окуная свою живую эмпатию в чужие чувства. «Очень интересный опыт», — заключил Лидер, листая немногочисленные каналы в ожидании обещанного чая. — Чайником обжёгся… — со страдальческим лицом заявил Инженер, ставя кружки на раскладную тумбу у дивана. — Это всё из-за этих… Уже всё уже… Травмы пошли от нервов… — Покажи, — попросил Лидер и протянул руку. Инженер вложил свою ладонь в его, повернув ее обоженным мизинцем вверх. — Ну это ничего страшного, можешь под холодной водой подержать. — Угу, — промычал в ответ он, — чтобы руки такими же ледяными стали, как у тебя. — У мафиози нынче проблемы с обогревателями. — Да-мс… Перчатки тогда надень обратно… Лидер посмеялся, но Инженер говорил, видимо, серьезно. Чай оказался необыкновенно вкусен, с одной ложкой сахара, как Лидер любит. По телевизору шел очередной вечерний сериал, и монотонные разговоры незнакомых героев проходили мимо ушей. — А дружки твои, что, ждут тебя? — Инженер кивнул в сторону окна. — Почему ты спрашиваешь? Если мне пора — не стесняйся, говори. — Да нет, нет, что ты, можешь сидеть сколько угодно… Ой… в смысле, быть здесь, да. Но не совсем сколько угодно, мне же вставать завтра рано, на работу же. — Спасибо. — Да за что? Лидер пожал плечами: — Хотя бы за чай. — Н-не стоит, — просиял Инженер, но спустя секунду продолжил задумчиво. — Вот Особа моя редко благодарит: и то ей не так, и это не эдак… И чай ей, и билеты лотерейные, и всякое другое, ну, р-романтика — капризы, и все тут… От упоминания Особы в горле у Лидера пересохло: если у Инженера нет тайничка за пределами квартиры, труп все так же лежит в соседней комнате, закрытый на замок. Внутри взыграло нелепое чувство превосходства над мертвым человеком. — Может, ей нужно время отдохнуть, подумать о вас? — А кто этих женщин поймет? — Будто мужчины понятнее… — И то верно... Все какие-то закрытые, все о чем-то думают сами, решают чего-то… А нет взять, да поговорить! Что у нас, людей вокруг мало? Не верю, что нет никого, с кем бы можно было поговорить… Чего жизнь себе усложняют, я не знаю… — Увы, зачастую ничего так просто не бывает. И Особа твоя может не знает, как с тобой поговорить. Может, ей перемены нужны. — Да какие же перемены? Все хорошо было, а как с тобой вместе стали… ну, общаться стали, так ей это всё не нравится… — Остатки рассудка говорят тебе, что пора отпускать, почему ты до сих пор не понял? — неожиданно громко заявил Лидер, борясь со сбивчивым дыханием. — Пусть я, пусть кто угодно, но не она. — Ну ты точно не высыпаешься. Опять прибамбахнуло? Свои остатки рассудка я уже тоже оставил давно, пока стажёру объяснял, как у нас бухгалтерия работает. Лидер устало выдохнул, отвернулся к моргающей в ящике картинке. «В лоб добиваться — смысла нет. В нём можно что-то поменять только окольными путями, только играя в его спектакле.» — Да, что-то я… Не обращай внимания. Так когда, говоришь, будет примирительный тет-а-тет? — Не знаю, надо же подготовить всё, купить, весточку ей послать заранее. Пускай пообижается ещё денёк-другой, а там уже сама соскучится. Что я, не знаю её? Знаю-знаю, не в первой. Помолчали. В воздухе повисла неприятная напряжённость. — А что я о себе да о себе? — начал вдруг Инженер. — Раз уж мы теперь д-друзья, то давай, тоже рассказывай. Ты же не промах, говоришь. — На данный момент я парю вольной птицей. Женщины сейчас… не столь важное дело. Мы с моими ребятами задачку новую взяли, и от меня теперь много что зависит, нельзя расслабляться. — Ну вот и я о чем! Всё в делах, весь чего-то замученный… Надо же как-то бережнее к себе относиться, если от тебя много что зависит. Ну и если не зависит, то все равно надо… Поберечься… Лидер кивнул, но теперь, наверное, в первый раз в нем без слов была заметна печаль, не скрывшаяся и от Инженера. Тот дернулся, будто хотел сказать что-то, но тут же застыл, опустив взгляд на темный пол. — А что за дело? — неуверенно поинтересовался Инженер. Безусловно, сперва он собирался сказать не это. Лидер молча взял колеса коляски, готовясь надавить, но Инженер тут же соскочил с дивана и, обойдя со спины, осторожно подкатил его к окну. Из распахнутой форточки полился влажный, холодный воздух. — Дело серьезное, — Лидер закурил, хмуро глядя на глубокое темно-синее небо, тусклеющее через призму стекол. — Один человечек по глупости вляпался в историю, и теперь эта история сама никак не решится. К нему сначала, опять же по глупости, кинулся помогать другой человечек, но там масштабы проблемы, мягко говоря, неподъемные. И оба к ней абсолютно не подготовлены. — И что, без тебя никак? — Да, никак… Я не могу оставить эту ситуацию без внимания. — Вот хороший же все-таки! Жалко, что вы с особой не очень поладили; это она тебя ещё плохо знает, поэтому ты ей не нравишься. Ты же мне тоже раньше не нравился, а потом понравился, потому что я тебя узнал лучше. Ты только выглядишь как плохой, а ведь на чужие проблемки все свои силы бросаешь, как самый настоящий хороший, — Инженер стоял по его правое плечо, опираясь на дверцу шкафа. Синие, словно небо, тени играли на его лице, и в очках отражались уличные фонари. — Дымишь, правда, как паровоз, что не проветривается потом, но от таких мелочей плохим человеком не становятся. — Я поеду, пожалуй. Тебе завтра рано вставать, — Лидер затушил сигарету в пепельнице, что Инженер откопал неизвестно где специально для него. — Ладно, если хочешь… Ты хотя бы номерок оставь, а? Вдруг со своими разборками бандитскими потеряешься где-нибудь, так хоть дозвонюсь… Инженер подал ему бумажку и простой карандаш. Его руки непослушно подрагивали, повинуясь тревожному сердцу. — Ты чего распереживался то? — спросил Лидер, вырисовывая аккуратным почерком цифры. — А? Не знаю… Вот что-то… — Давай-ка без переживаний, — он протянул бумажку и карандаш обратно. — Выпей ещё чайку да ложись спать. У тебя какие планы на ближайшие дни? — Никаких пока. С Особой только повидаться… Ты если хочешь, давай с нами? Что-то у вас первое знакомство не заладилось, так м-может ещё раз попробовать? Или у тебя дела с этими человечками? «Ужин в компании потерянного в своих фантазиях наивного мальчишки и мумифицированного трупа?» — Почему нет? — уголок его рта натянулся в привычно нечитаемой насмешке. — Зови, обязательно буду. По коже прошел холодок от одной мысли о предстоящем. — Да? Ну я рад, я так очень рад! Инженер убедил Лидера подождать его бандюганов вместе, и уже на улице, прощаясь, сказал, что непременно позвонит. — Перчатки-то надень, — широко улыбаясь напомнил он и направился обратно в подъезд, когда за Лидером подъехала машина. — Ну что сегодня? — уже по пути домой спросил Телефонист. — Не хочу загадывать наперед, — сухо послышалось в ответ. Следующие несколько дней у Инженера прошли в работе да в вечерних походах по магазинам в поисках необходимых ингредиентов для создания очередного неповторимого тет-а-тета, а у Лидера — в курении от скуки, тяжких мыслях и ожидании новой серии «Слез сентября» и пресловутого звонка. Иногда было немного забавно от того, что Инженер считал, будто у Лидера эти дни расписаны по минутам, будто у него есть дела кроме самого Инженера. Он прокручивал в голове сотни возможных вариантов развития событий и тысячи слов, прикидывая, какие из них подойдут лучше. Другие члены Железных рукавов, пускай оставались в неведении, но, замечая натянутое состояние Лидера, убедительно предлагали не постесняться взять оружие, а в ответ слышали лишь такое же убедительное «нет». — Не хватало, чтоб я его ещё покалечил, — строго говорил он. В эти проклятые дни невыносимого ожидания он так много курил, будто занятые чем-то руки помогут занять чем-то другим и голову. На то, чтобы подготовиться к нещадному истощению моральных сил, тратилось, как это ни странно, такое же невозможное количество этих самых моральных сил. Порочный круг самоподготовки, и ничего больше. Наконец, Инженер позвонил, поставив точку в душевных метаниях. —…тогда завтра часиков в семь? У тебя получится? — Я приеду. «Завтра часиков в семь» наступило неожиданно скоро, а страху так хотелось, чтобы этот момент припозднился хотя бы чуть-чуть! Лидер, ради перестраховки отославший ребят в машину, докуривал у подъезда в ожидании Инженера. В последнем ожидании перед чем-то пугающим. Он очень хорошо запомнил чувства, охватившие его в той самой комнате с мертвым телом, и неизбежность их повторения стягивала грудную клетку ремнем. Дверь отворилась. — Здорово, отец! — в сумерках даже горящие глаза Инженера серели, смешивались с сырым небом. — Ну здорово! — он пожал ему руку, улыбнувшись впервые за эти дни. — Ну как? Поговорили с Особой? — Да, знаешь, поговорили: я как и сказал, она сама скучать начала. Вспылила, говорит. Я думаю, ну, н-нормально все будет… Посидим; она же тоже не глупая, увидит, что ты хороший, и наплюет, что бандитник. Давай бросай эту свою дымилку, и вперёд. Лидер послушно бросил окурок в снег, и уже спустя минуту отчаянных пыхтений Инженера коляску получилось затолкать в квартиру. — Особушка, мы пришли! Ну, в смысле я пришел… Гость приехал… — он, смутившись, махнул рукой. «Возьми себя в руки, в конце концов!» — все повторял себе Лидер, но с трудом слышал свои мысли сквозь пульсирующую в висках кровь. Комната, в которой они совсем недавно вместе переживали за героев сериала, теперь казалась чужой, неправильной, хоть и была обустроена подобающе: сервированный стол с белой скатертью, свечи, фрукты, шампанское, торт, приготовленный, видимо, Инженером, — в романтичной картине был лишь один изъян — усаженный за стол, словно мешок гниющих овощей, труп в струящемся белом платьице. — Ну вот, — восторженно начал Инженер, — такой ужин! Ты давай сюда, рядышком. Лидер с трудом выдавил улыбку, стараясь не смотреть на «особу». К горлу вновь подкатило тяжёлое отвращение; он чувствовал, что задохнётся, если не начнет анализировать обстановку без груза эмоций. — Не говори даже, что не голодный! — Инженер по-свойски наложил ему полную тарелку ароматного оливье. — Кожа да кости, никуда не годится. — Спасибо, — голос предательски дрогнул. Он взял в руки приборы, но понимал, что есть сейчас не сможет: небрежно забинтованные неживые глаза, казалось, неотрывно следили за ним, давили, мучили. — Особушка, тебе добавить? — спросил Инженер, промедлил секунду, кивнул, налил шампанского в её и без того полный бокал. Жидкость расплескалась через край, мокрыми пятнами расходясь по скатерти, но он этого будто и не заметил. Горло непрестанно сохло. Лидер, опустошив бокал игристого, попросил воды. «Не на таком празднике жизни я хотел бы напиться», — подумал он, пальцами оттягивая от шеи свитер, словно это поможет дышать. Позволил себе взглянуть на тело: локоны парика и бинты на глазах скрывали мертвую надменность, с какой, как казалось, она продолжала смотреть; бинты же оказались на удивление чистыми, словно белее обычного в сравнении с грязно-желтой плотью. Отвращение, застрявшее в глотке, превратилось в лёгкую тошноту. «Он регулярно приводит её в порядок, заботится», — нервно сглотнул Лидер, скоро переводя взгляд на Инженера. —…а мы с ним давненько знакомы, да, — вдруг проговорил он, смотря на особу, будто отвечал ей, — интересная тоже история… Ой, а как с лотерейным билетом под новый год, ты помнишь? — Да, — ответил он, прочистив горло, и постарался улыбнуться ещё раз. Безусловно, он отлично помнил. Тяжело забыть день, когда весь твой дом заливается кровью, когда ты теряешь способность ходить. С каждой секундой воздуха становилось все меньше. Он снова отпил воды. —…он ну очень хороший, честно при правда, — продолжал воображаемый диалог Инженер. — Он даже сейчас дела откладывает ради нашей встречи, а дела у него ну такие серьезные… Он же людям помогает. Он и мне помогал, пока мы в ссоре были, да… Лидер вдруг осознал, насколько сюрреалистично происходящее: он в инвалидной коляске сидит за столом с трупом и учёным, что с этим трупом говорит. Он был уверен, что на его лице в этот миг отпечатался тихий ужас. — Эй, — Инженер легко прикоснулся к его особенно холодным пальцам, — ты чего молчишь? Особа спросила ведь, не обижаешься ли ты на неё. Лидер чуть вздрогнул от прикосновения, изо всех сил стараясь контролировать себя. — Нет, конечно не обижаюсь. Как говорят американцы: у кого быстро мнение складывается… тот… у того оно ещё может и поменяться. — Хорошие слова… Осо-обушка! — хмурясь, протянул Инженер. — Ну зачем ты так! Не слушай ее, она не всерьёз… Ну перестань, перестань, зачем ты так г-говоришь? Лидер сосредоточенно вглядывался в его лицо, чуть сщурившись. — Что такое?.. — Вот скажешь тоже… С чего ему обо мне мнение-то менять? Мы с ним что, два дня знакомы? Ты, дорогая, не обижай гостя… Лидер, смекнув в чем дело, нашёлся: — Может, и она о своем избраннике уже мнение поменяла? Зачем иначе такие ссоры с пустого места? Инженер замолчал, не отводя взгляд от трупа. «Страшно представить, что у него сейчас в голове…» — по спине волной прошли мурашки. — Да что ж вы такие к-конфликтные! — соскочил с места он. — Почему же так сложно просто покушать вместе?! Я старался, готовил, чтобы вы вот это устраивали? Особушка, ты извини, но нельзя так! Ты тоже хорош! Чего ты тут говоришь такое? «Поменяла мнение об избраннике» и вот это вот? — он говорил громко, но голос оставался мягким, с грустными нотками. — Мне, может, с вами обоими перестать разговаривать? Лидер чувствовал, как на душе кошки скребут от его взволнованного, раздосадованного вида. — Прости, пожалуйста… — он виновато смотрел на ходящего кругами Инженера. — Ты сильно расстроился? — Ну ещё бы! — Выйдем? — предложил Лидер, кивнув на входную дверь. — Да, да, сейчас… Мы скоро, — оповестил он, видимо, особу и твердо взялся за ручки коляски. После теплой квартиры и постоянных выплесков адреналина казалось, что на улице наступил настоящий ледниковый период. С неба вновь валили крупные снежинки, сплетаясь в вальс под плавную музыку ветерка. — Ты чего так разнервничался? Извини ещё раз, я не знал, что так выйдет… — Да я и сам уже ничего не знаю… — он ковырял тонкий наст подошвой. — О чем ты? — с интересом наклонился поближе Лидер, робко заглядывая ему в глаза. — Ну… Особа… Она, конечно, хорошая… — он шмыгнул носом, подбирая слова. — Но я иногда устаю от этих её закидонов… Даже сейчас… Она могла просто порадоваться, что у меня теперь ты появился, но нет… Начала на меня давить, убеждать в чем-то… А мне это, может, и не надо совсем. И что делать? — Иди сюда, — Лидер улыбнулся и протянул руку. Инженер принял ее, и в следующее мгновение оказался в объятиях. Уверенные руки опоясали шею, будто теплый шарф, спасающий в непогоду. Его ровное дыхание успокаивало. Инженер и сам глубже вдохнул, закрывая глаза: Лидер пахнул почти выветрившимся крепким одеколоном, свежей древесиной, табаком и осенним букетом листьев. Потливость и докучающая дрожь унялись. Было неудобно стоять вот так нагнувшись, но Инженер понял вдруг, что не хотел бы оторваться от него сейчас. — Ты, главное, ничего не бойся, — полушепотом сказал Лидер, с трудом проговаривая слова, ведь его нижняя челюсть оказалась плотно прижата к чужому плечу. — Не спеши, но и не останавливайся. Как говорят американцы: кто всем недоволен, тот ничего и не делает. — А я не верю, что американцы правда так говорят… — все так же с закрытыми глазами отвечал Инженер. — Да какая к чертям разница?.. Мысль правильная. — Потому что твоя? — Может быть… Так что... не робей: никогда не поздно что-то поменять в лучшую сторону. Ты можешь обращаться ко мне по любым вопросам, телефон у тебя есть, — он осторожно высвободил Инженера. Его расслабленный, совершенно медовый вид согревал душу. — Я не думаю, что есть смысл мне возвращаться туда. Вы и сами… всё решите. Поеду я. Инженер молча закивал, понимающе улыбаясь. — На связи. — Да, на связи… Будь его ноги в рабочем состоянии, он, быть может, не выдержал бы да бросился к нему опять, но теперь оставалось лишь провожать взглядом его устало осунувшиеся плечи за железную дверь. Не хочется оставлять его там одного, вновь наедине с немой мертвечиной. Но это нужно сделать сейчас, чтобы он провел диалог со своей альтернативной реальностью и, если та будет благосклонна, даже что-нибудь решил. Лидер, несмотря на ужасно болящую голову и ноющее после расставания сердце, был доволен итогами: он подкинул ему новое веяние, удобрил яблоню с созревающим яблоком раздора, он услышал, что Инженер может быть ближе, чем казалось. Лидер запрокинул голову к черному космосу и прикрыл глаза, выдыхая полной грудью. Вечерний перешепот города звучал где-то далеко, где-то очень далеко от него. Фонари превращались в звёзды, и крыши домов — в кроны деревьев, стремящихся в вечность. Покой.