Damaged

Капитан Аллен, лейтенант Андерсон и Коннор напряженно играли желваками и не сводили глаз с упрямо молчавшей рации. Она хрюкала, пищала, пару раз поймала какое-то радио, но голоса Сэм оттуда не раздавалось. Аллен снова взял рацию в руки и нажал на кнопку. — Стажер Андерсон, прием. Ответьте сию же секунду. Доложите обстановку. Аппарат снова фыркнул и снова замолчал. Где-то с другой стороны дома послышался звон разбитого стекла: значит, стажер уже внутри. Запершийся внутри с заложником андроид испуганно вскрикнул, среагировав на звук. Капитан тихо выругался — поврежденного нельзя было пугать — и дал отмашку Коннору продолжать говорить с ним. Тот уже не стрелял, видимо патроны кончились, но ни у кого не хватало духу зайти в здание, особенно, когда выяснилось, что туда влезла стажерка. Коннор кивнул, снова быстро поднес ко рту мегафон и заговорил: — Ральф, это снова я, Коннор. Поговори со мной! — Зачем?! — металлический из-за высокого уровня стресса голос андроида был хорошо слышен из-за разбитого окна на первом этаже, прямо перед баррикадой. Оно было заколочено, но звук, хоть и сдавленно, проходил. — Почему разбилось стекло? — Ты в стрессе, можешь сделать что-то, о чем потом будешь жалеть. Я помогу тебе успокоиться. Давай поговорим! — Ральфу не о чем с тобой разговаривать! Ты с людьми, ты слушаешься их! А люди всегда приносят только боль! — Но сейчас ты причиняешь боль человеку, который не хотел тебя обидеть! Если ты сдашься и отпустишь его, тебе не причинят боли! С тобой все будет хорошо, Ральф! — Ральф не верит, не верит! Люди врут! Ты с ними, и ты врешь! Вдруг рация кашлянула и заговорила чуть слышным голосом Сэм. Аллен и Хэнк приникли ушами к маленькому хриплому динамику и затаили дыхание, а Коннор поспешно сделал несколько шагов к дому, чтоб не мешать разговору, с поднятой рукой, демонстрируя безоружность. — Эй, слышно меня? Прием. Я на втором этаже здания, кажется, в ванной, здесь темно, как в заднице, и хренова куча мусора. Прием. Эта чертова похеровина вообще работает? А то болтаю сама с собой. — Стажер Андерсон, слышим вас, — капитан говорил с явным облегчением, но все еще твердым, еле слышным голосом, — раз уж вы сошли с ума и влезли в это дело, так делайте, Коннор обеспечит вам прикрытие. Если хотите выйти из этого дома живой, каждое свое действие теперь со мной согласовывайте! И смотрите мне, не напугайте поврежденного! Как только его увидите, сразу ликвидировать, поняли меня? — Так точно, капитан, я не подведу. Я буду предельно аккуратна. — Доложите, что видите. — Ну, здесь стекло на полу, это я окно разбила, наверное, бутылки какие-то, сейчас загляну за занавеску, ох, черт, да что за вонь? Ох, черт, ох, черт, ох, черт! — Судя по голосу, Сэм была сильно напугана. — Что такое, Андерсон? Говорите сейчас же! — Сэр, здесь труп! Хэнк и Аллен изменились в лице и переглянулись. Такого поворота никто не ожидал. В голове у обоих пробежало: «Зарезал поврежденный заложника уже раз десять, а их за нос водит пустыми разговорами, зубы заговаривает, готовясь уйти». Капитан снова заговорил не своим от ужаса голосом: — Какой труп, стажер, раздери вас черт, говорите яснее! Опишите, как он выглядит. — «Опишите, как он выглядит!» Легко вам говорить, здесь ни черта не видно! Мужчина, лет 40-50, дико толстый — как только влез в эту ванную; бомж, судя по всему. Хэнк облегченно выдохнул и одними губами прошептал: «Это не он». Аллен тоже приободрился. — Ладно, оставь; его уберут, когда зачистят дом. Сейчас выходите из ванной и спускайтесь на первый этаж. Судя по траектории пуль, он прямо перед окном, стоит спиной к лестнице. Увидите. Но чтоб только без звука! Переведите рацию в режим передачи, мы не сможем вам ничего сказать, но будем слушать, что происходит в доме, и если что, скорректируем Коннора, который прикрывает Вас. Предельно аккуратно и тихо, как на экзамене! — Поняла вас, сэр, — Сэм уже собиралась убрать рацию в жилет, как вдруг она снова кашлянула. — И Андерсон. — Да? — Удачи. Отец волнуется за вас. Постарайтесь вернуться живой. Не накосячьте. Несколько секунд Сэм пораженно молчала. «Отец волнуется за вас». Эти слова, сказанные чужим человеком сухим и напряженным тоном, почему-то воткнулись прямо в душу и расплылись в ней согревающим бальзамом. «Отец волнуется». Если б не опасность и критичность ситуации, она бы точно растрогалась и пустила слезу, но на губах помимо воли появилась легкая улыбка. Просто проигнорировать она не смогла. — Дайте ему рацию, пожалуйста. — Я здесь, Сэм, — Хэнк держал окостеневшими от напряжения пальцами аппарат у самого лица, как будто близость к рации могла как-то помочь дочери. Еще несколько секунд он слышал только шипение эфира. — Прости, пап. Я…ты… — Сэм собиралась сказать что-то, но вдруг резко фыркнула. — Эх, ладно, конец связи. — Прием, стажер Андерсон. Рация зашипела. Хэнк выключил микрофон. — Теперь остается только ждать… и слушать. Херово. — Не то слово, лейтенант. Тем временем Коннор исправно заговаривал зубы поврежденному, полностью лишая его возможности слышать что-то, кроме его голоса, искаженного мегафоном: — Тебе нет нужды держать в заложниках кого-либо! Ты знаешь, андроиды теперь свободны. Не нужно больше прятаться, никто не причинит тебе вреда! Ты снова сможешь влиться в общество, тебе помогут найти работу, хороший дом, друзей. Эти андроиды, — он махнул рукой в сторону фургона, за которым стоял отряд Иерихон, — пришли, чтоб найти тебя и помочь тебе, забрать в безопасное место! — Ральфу не нужно помогать! У Ральфа уже есть дом, Ральф был здесь в безопасности, Ральфу никто не нужен! А ты, ты врешь! Ты врешь! Ты врешь!!! Оставьте Ральфа в покое!!! — Коннор почувствовал, что уровень стресса у поврежденного резко подскочил, и сменил тактику. — Все хорошо, Ральф. Я обещаю, я помогу тебе. Тебе не причинят вреда, никто тебя и пальцем не тронет, если ты отпустишь человека. Он же ни в чем не виноват. Он не хотел навредить тебе. У него не было с собой оружия. Понимаешь, у него есть семья… — Семья.? — Коннор даже не ожидал, что нужная струна окажется так близко, такой очевидной. — Да, семья. Жена и маленький сын. — Маленький? — Совсем младенец. Подумай, как он нужен им. Тем временем, Сэм почти не дышала от напряжения. Ей удалось под шумок незамеченной выйти из ванной и, лавируя меж бутылок, банок, куч мусора и провалившихся половиц паркета, подойти к лестнице на первый этаж. Она тоже была захламлена, но главной проблемой было то, что лестница не производила впечатление прочной. Не смотря на то, что усиленный мегафоном голос Коннора был громким на улице, любой неосторожный шорох мог выдать местоположение Сэм. Как и во всех старых заброшенных домах, все звуки извне поглощались, а все звуки внутри становились словно в сто раз громче. Сэм знала это, в ее жизни был большой опыт общения с заброшками. Она осознавала, что в ее положении смертельным и для Сэм, и для заложника мог стать даже скрип старой ступеньки, и всерьез опасалась того, что лестница не выдержит ее веса и с грохотом рухнет. Сердце ее оглушительно билось где-то в горле, а в голове иногда нет-нет, да и пробегала мысль «Зачем я только сюда влезла?». Но дело было начато, а отступать было некуда. Она перехватила холодными от страха руками покрепче отцовский пистолет, глубоко выдохнула и спиной к стене, боком, начала спускаться. Первая не скрипнувшая ступенька ее обнадежила. Затаив дыхание, она сделала еще один осторожный шаг вниз. Снова тишина. Медленный, неслышный вдох. И снова шаг. И снова тихо. Для того, чтобы оказаться на первом этаже, ей нужно было преодолеть еще четыре ступеньки до промежуточной площадки и еще семь ступенек до самого низа. Четыре и семь — одиннадцать. Одиннадцать раз пережить эту маленькую смерть, перед тем как вырубить противника. Челлендж не из легких, но могло быть хуже. Сэм облизала пересохшие губы и сделала еще один шаг. Лестница благосклонно молчала. Может, она не была такой уж старой, и совершенно не обязательно было как припадочная курица на цыпочках выхаживать, но Сэм и так достаточно рисковала. Еще один шаг. Тут она услышала, как поврежденный андроид нервно засмеялся на первом этаже: — Семья? Маленький? Аха-ха, как хорошо! — голос его был значительно тише, чем когда он переговаривался с Коннором, значит, он обращался к заложнику. — Хорошо, когда есть семья. Маленькие. Маленькие любят фейерверки. Фейерверки — это красиво. Маленькие сломали Ральфа. И фейерверки. Аха-ха, да, вот так. Маленькие мальчики решили поиграть, аха-ха. Весело, правда? Маленькие кинули в Ральфа большой фейерверк. Было не красиво, только больно и очень-очень громко. Аха-ха. А твой маленький любит фейерверки? Сэм замерла. В андроида бросили фейерверк ради забавы? Да что это за дети такие?! Маленькие ублюдки, из-за таких, как они, революция и свершилась. Андерсон опустила пистолет и тишайше достала рацию: — Сэр, — он чуть слышно шептала в самый динамик, молясь, чтоб ее было слышно, — мне был отдан приказ ликвидировать андроида, но я не могу. Он поврежден в результате несчастного случая, если так можно назвать то, что сделали эти маленькие говнюки. Он контужен и боится людей, все действия он совершает в состоянии аффекта. Нельзя, я не могу просто взять и прострелить ему лоб через затылок. Я обезврежу его, а дальше разбирайтесь с заложником сами. Вы ничего мне не ответите, так что конец связи. По ту сторону рации, капитан Аллен белел от гнева, глядя на прибор так, как будто он ему лично в лицо плюнул. — Стажер Андерсон, отставить сантименты! На войне как на войне, какого дьявола вы разводите нюни из-за террориста?! Исполняйте приказ, как следует, и не рискуйте чужими жизнями! — Зря стараетесь, капитан, — Хэнк рядом со снисходительной и немного насмешливой улыбкой на лице, — вы же сами скомандовали ей отключить динамик. Она ни слова не слышала, так что можете глотку не рвать. — А Вы-то почему такой довольный, лейтенант? Разве это не ваша дочь там сейчас попрощалась с карьерой полицейского? — Может быть, и попрощалась, — Хэнк поднялся и одобрительно посмотрел на дом, где находилась Сэм, — может быть, она и не самый послушный и исполнительный курсант и стажер, может, она часто творит, черт знает что, но по крайней мере сейчас, она поступает правильно. Я ею очень горжусь. Хотя и рискует. Она за это от меня лично получит. Тем временем, Сэм убрала пистолет. Крадучись, боком, она продолжила спуск. Еще несколько минут ее сердце замирало и вспархивало, пока она мягко, как кошка, спускалась по лестнице. Когда до первого этажа осталось две ступеньки, Сэм остановилась и перевела дух. Наступил кульминационный момент операции. От ее расчетов сейчас зависит, удастся ли ей вывести заложника и выйти из дома самой. «Звездный час, можно сказать, минута славы, етить вашу ж…» Ральф стоял метрах в трех от лестницы, дерганный, паникующий, с мигающим желтым диодом. Он испуганно смотрел в окна и изредка оборачивался на лежащего у его ног заложника, связанного проволокой. Поврежденный явно не планировал заходить так далеко и сам был в ужасе от своих действий. Пистолет валялся недалеко от него, но хотя бы был не в его руках, что уже радовало. Правда, сообщали, что у него при себе нож, но насколько ловко он им владеет? Она перевела взгляд на заложника. Живой, и вроде даже не раненый, отлично. Рот Криса был заткнут грязной тряпкой. Он испуганно водил глазами, не в силах ни пошевелиться, ни издать какой-нибудь звук. Вдруг он заметил Сэм и радостно и облегченно заморгал. Стажер сделала ему знак оставаться тихим и не выдавать её присутствия. Она же тем временем напряженно думала. Нельзя было терять ни минуты, ведь поврежденный в любую минуту мог заметить ее, и это был бы конец всему.  Но и действовать сгоряча тоже было смертельно опасно. Ей предстояло выбрать меньшее из двух зол: промедление или необдуманный порыв. Но вдруг мгновение решило все. Ступенька, которая покорно оставалась безмолвной все это время, вдруг предательски чуть слышно скрипнула. Склонившийся на пленником поврежденный замер, готовый повернуться.  Время на раздумье вышло, и Сэм по наитию вдруг бросилась на спину андроида и повисла на его шее. Первым порывом было слегка его придушить и повалить на спину. Сэм в спешке и в голову не пришло, что это андроид, и придушить его буквально не возможно. Вскрикнув, поврежденный резко повернулся и сбросил еще не успевшую как следует уцепиться Сэм в угол. Она отлетела, словно кукла, в угол игрового автомата, но тут же вскочила. Поврежденный уже успел откуда-то достать нож и бросился на Сэм. Четко отработанным ударом ноги она выбила нож из его руки далеко в угол комнаты, а следующим ударом прямо в лицо почти повалила на спину. Андроид в испуге замешкался и этим дал время Сэм оказаться у него за спиной. Еще удар, и он тут же оказался лежащим на полу, со сведенными назад руками. Сэм надавила на него всем весом и, молясь, чтоб механизм не заклинил, как это было на одном из ее экзаменационных испытаний, молниеносно щелкнула наручниками на запястьях поврежденного. Тот подергался, но, поняв, что игра окончена, затих. — У вас есть право хранить молчание, или как-то там, — Сэм слезла с поврежденного, который даже не пытался встать, тяжело перевела дух и вытерла пот со лба. Затем она достала рацию, включила звук и доложила: — Поврежденный обезврежен, здание свободно для входа, заложник жив. Заходите. Через минуту в здание вошли бойцы SWAT, забравшие поврежденного; медики, тут же приступившие к осмотру заложника; и злой, как тысяча чертей, капитан Аллен. — Стажер Андерсон вы сейчас же со мной поедете к ректору Полицейской Академии, и я, черт подери, добьюсь вашего мгновенного исключения! Вы не в своем уме! Вы хоть читали устав, и раз в жизни хоть обложку его видели?! Вступать в рукопашный бой с лицом, находящимся в состоянии аффекта, в непосредственной близости к беззащитному заложнику! Вообще, за каким чертом Вы полезли в это опасное здание, которое стало в пятьдесят раз опаснее, после того, как вы в него влезли?! Вам только чудо помогло, в 99 случаях из 100 это кончилось бы кровавым побоищем, из которого подозреваемый вышел бы сухим из воды! Вся вина в произошедшем легла бы на Вас! Почему Вы ослушались приказа и не пристрелили его, как только оказались достаточно близко к нему?!  Кто дал Вам право самостоятельно принимать решения, касающиеся жизни и безопасности заложника? Кем Вы себя возомнили, стажер?! Агентом 007?! Супергероем?! Что Вы этим хотели доказать?! Что Вы лучше всех? Что Вы знаете лучше меня, что нужно делать?! Я добьюсь того, что Вы вылетите из Академии, и в полицию Вас не допустят даже на место уборщицы! Вы подставили под удар все, что только могли, Вы действовали безрассудно и ребячески! Ваша выходка стоила мне десяти лет жизни! Вы не достойны звания полицейского! Вы… Несомненно, капитан мог бы распекать во все корки стажера еще минимум часа два, и он высказал бы ей все, что накопилось у него за те двадцать страшных минут, которые она была одна в этом доме, как тут зашел лейтенант Андерсон в сопровождении Коннора. — Ты блестяще справилась, Сэм! Просто потрясающе! Я тоже не верил сначала, что у тебя получится, но ты его уделала! Отлично, так держать! Нет, ну ты видел, Коннор? Такой удар и прямо по ножу! Как Джеки Чан, ей-богу! — Лейтенант! Вы что? Какого дьявола Вы ее хвалите?! — А какого дьявола ее ругать? — Хэнк выглядел расслабленным и довольным, что очень удивляло Коннора. — Все живы, операция успешно закончена, заложник освобожден, поврежденный задержан — кстати, направьте его к нам в участок, он под нашей юрисдикцией. Победителей не судят, капитан. — Ей просто повезло, но эта самоволка ей просто так с рук не сойдет, уж я это устрою! — Не советовал бы вмешиваться. — Это почему это, лейтенант? — Потому что у высокого начальства возникнет слишком много вопросов, на которые Вы не сможете вразумительно ответить. — Это какие, Андерсон? — Капитан закипал, лицо его было красным от гнева, а голос угрожающе тихим. Но лейтенанта это не остановило, и он продолжил: — Ну, например, почему это хваленые герои SWAT, здоровенные бугаи с крутым оружием, вдруг не смогли пробраться в дом, занятый всего лишь одним андроидом с пистолетом? И почему одна стажерка смогла? Как Вы думаете, капитан, при таком раскладе, кто окажется в выигрыше: стажер, вытащивший всю операцию, или капитан оказавшегося бесполезным подразделения? Коннор, как ты думаешь? — Я думаю, что стажеру Сэм нужно сделать выговор за неповиновение приказу и выразить благодарность, за успешный исход операции. Капитан не дослушал. Он вышел из дома, громко хлопнув дверью. Сэм, все это время понуро молчавшая, вдруг расхохоталась и обняла отца и Коннора. — Спасибо, защитники! Ну, сегодня выпивка с меня! — Не так быстро, юная леди, — Хэнк вдруг посерьезнел и с осуждением посмотрел на дочь. — Ты зачем сюда полезла? Я тебе сказал ждать меня в машине и никуда не лезть! — Ну, начинается, — Сэм закатила глаза и недовольно вышла вслед за капитаном. — Стоять, Сэм! — Хэнк пошел вдогонку, явно желая продолжить свою гневную речь. Нестабильное поведение Хэнка поставило Коннора в тупик. «Он то хвалит стажера, то ругает ее. Почему?» Диод снова мигнул желтым.