\\\
Кан смотрит на часы и отмечает, что от города до части Сонхва ехать почти полтора часа в среднем темпе. Довольно далеко, но в целом терпимо. Всё это время они молчат, но самое странное — между ними нет напряжения или неловкости. За исключением момента, когда Пак объясняет, почему важно собственнолично собирать и проверять отчёты и как их легко воровать из доставки у других. Двое просто молчат и ощущают себя в обществе друг друга буднично. Ёсан задумывается об этом, когда приходит к мысли, что перестал бояться Пака, как по щелчку пальцев. Или, вернее, опасения и недоверие есть, но поселяется ощущение, что ничего не случится. Нет того животного страха, как во время их первой встречи. Разве что могут всплывать не самые приличные мысли, заставляющие слабо краснеть. И непонятно, плохо это или хорошо. Кан не хочет забывать причинённое унижение и насилие, но они сами собой отходят на второй план. Мозг вытесняет деструктивные эмоции и воспоминания. Хоть записывай. Вытаскивает Ёсана из раздумий медленное торможение автомобиля перед воротами, что неспешно открываются. Внутри визуально территория ничем не отличается. Ничего интересного. За исключением, вероятно, того самого офицера, что встречает их у главного здания. Обычно, когда младшие чины отдают честь старшим, они смотрят в пол, но этот не отводит взгляда от Сонхва, и Кан понимает, что это точно офицер, о котором шла речь. На его погонах столько же звёзд, сколько и у Ёсана. Тоже подполковник. Но офицер кажется странным. В чёрной полевой офицерской форме, с чёрными слегка волнистыми волосами, что немного спадают на глаза, он выглядит таким тонким и изящным, словно фарфоровый принц. А взгляд — спокойный и благоговейный. У военных такого не бывает. Словно он не из этого мира. Кану даже становится не по себе, потому что таких людей он ещё не видел, а неизвестность пугает. — Отставить, — тихо произносит Пак, и это словно то, чего и ждал брюнет. — Я как раз сегодня утром закончил отчёт и за квартал, и за месяц, — он слабо улыбается и чуть отходит в сторону, пропуская вперед Сонхва, но держась по его правую руку. — Всё в порядке? — Да, в полном. По крайней мере, пока линия фронта перешла на Запад, тут довольно тихо. Не происходило абсолютно ничего. Меня это немного напрягает. Раньше хотя бы мелкие инциденты случались. — Фронт сильно переместился, — Пак сначала пропускает офицеров, а после проходит в собственный кабинет, усаживаясь за стол. — Подполковник Кан выразил желание познакомиться с тобой. — Вот как? Юн Джонхан, — офицер даже не смотрит на Ёсана и сразу проходит к шкафу, доставая оттуда последние две папки, что тут же передаёт Сонхва. — Кан Ёсан, — подполковник опускается за стол точно так же, как несколькими часами ранее у Уёна. Все кабинеты высших чинов почти одинаковые? У Ёсана вот нет стола для посетителей. Странно, что Джонхан будто игнорирует присутствие Кана. Он даже не смотрит в сторону Ёсана и ведёт себя так, будто его здесь нет. По крайней мере, Кана удивляет, что тот становится позади Сонхва и опускает ему руки на плечи. Но дальше — больше, ладони Юна скользят вниз, и он опускается сам, аккуратно обняв Пака поперёк груди и пристроив свой подбородок на его плече. При этом оба выглядят так, словно всё так и должно быть. Нет, наверное, всё так и должно быть? Но почему? Подобное поведение слишком вызывающее, что Сонхва вообще хочет показать? И что об этом можно думать? Вопросов пока больше, чем ответов. — Разве ты ещё не рассказал господину Кану обо мне? — Джонхан говорит совсем тихо, почти шёпотом Паку на ушко, пока бездумно смотрит в отчёт в его руках. — Ты говорил, что посвятишь его во всё. — Я решил сначала получить у тебя разрешение. Ёсан вскидывает брови и неверяще на них смотрит. Кто такой Джонхан, чтобы Пак боялся о чём-то говорить? Сонхва вообще у кого-то может просить разрешения? Генерал Пак Сонхва? — В этом нет необходимости. Я ведь сам сказал тебе о том, что твой выбор должен будет знать о твоих связях и всём прочем, — Джонхан утыкается носом в чужую шею и прикрывает глаза, медленно вдыхая аромат Сонхва. — Ты сменил парфюм? Почему-то Кан чувствует себя погано. Кто они друг другу, если Пак позволяет себя так обнимать, а Юн замечает смену парфюма? И почему это вообще как-то трогает или задевает Ёсана? — Да. Только вчера, — Сонхва передаёт первый отчёт Кану и принимается за второй. — Я по тебе соскучился. Ты слишком занят в последнее время, — Джонхан льнёт и сжимает пальцами пиджак Пака, тихо вздыхая. — Меня отправляли на границу на три дня. Господи, ну ладно тебе, — Пак, даже не просмотрев, передаёт вторую папку с документацией Кану и поднимается с места. — Иди сюда. Сонхва берётся одной рукой за ремень на талии поверх пиджака Юна в районе бляшки, а второй — за его запястье, мягко оглаживая пальцами. Генерал медленно пятится к окну, утягивая того за собой. Он прижимается поясницей к подоконнику и притягивает Джонхана к себе, наконец, крепко обнимая за талию, но тот тут же разворачивается вместе с Сонхва и сам становится спиной к окну. Ёсан забывает свой список вопросов, когда поднимает глаза на них. Юн снова утыкается носом в шею и зарывается пальцами в волосы генерала. Да какого вообще происходит? — Вы уедете, как только господин Кан всё изучит? — Да, я вообще не планировал сегодня приезжать. — Тогда я очень благодарен господину Кану за возможность Вас увидеть, — Джонхан улыбается, и Ёсану кажется, что он сейчас взорвётся. Насколько нужно быть наглым и беспринципным, чтобы в открытую липнуть к Сонхва и ещё и говорить нечто подобное. Не то чтобы Кан ревновал, но это всё выглядит странно и не совсем нормально. А вообще-то, раз они и правда уедут, как только Ёсан закончит, то стоит это сделать. — Я забираю с собой оба отчёта для более детального изучения, — Кан громко ударяет ребром папки по столу, выравнивая листы, и резко поднимается с места, сразу направляясь на выход. Сонхва же не торопясь целует Джонхана в висок, перекидывается с ним ещё парой общих фраз и только потом, попрощавшись с офицером, следует за Ёсаном. Он находит Кана несколько раздражённым в машине, на своём месте, скрестившим руки на груди. Но после каждой встречи с Юном на душе такая звенящая пустота и спокойствие, что совершенно не хочется ни заигрывать, ни ещё как-то реагировать. Уезжают они так же молча, как и приехали. Только теперь воздух буквально разряжен от напряжения и ощутимого негодования со стороны Ёсана, о котором у Пака даже нет желания спрашивать. — Не хотите поужинать со мной? Мы весь день провели в разъездах, — наконец, подаёт голос Сонхва, как только они возвращаются в город. — Нет уж, я сегодня насмотрелся на Вас, мне достаточно. У меня дома цветы надо полить. Мне необходимо домой. Боюсь, они завянут. — Как скажете, — понимающе кивает Пак и отворачивается к окну, прекрасно зная, что у подполковника нет дома цветов. — Но завтра я к Вам наведаюсь, и Вы мне объяснитесь. — Вы уверены, что можете ставить мне условия и говорить в таком тоне? — Да. И я Вам больше скажу, если Вы вздумали прикасаться к кому-то так же, как ко мне, то не получится. Я слишком ценю себя. — Вы ревнуете, — вероятно, кого-то другого уже бы не было в живых, но Сонхва не может сдержать улыбки, находя Ёсана совершенно очаровательным в своём негодовании и холоде.4.
15 сентября 2020 г. в 08:44
Ёсан столько раз проезжал мимо главного штаба военно-морского флота, но никогда в нём не был. Он большой и красивый, стоит у реки. Кан никогда не понимал, почему морякам и лётчикам строят такие интересные здания, а остальным подразделениям и частям достаются самые строгие и скучные. Внутри штаб такой же парадный, как и снаружи, а у офицеров — сине-золотая форма без лент. Слишком вычурно для повседневности, будто у них каждый день праздник. Хорошо, что у Ёсана серая, он бы не пережил такой «радости».
Сонхва идёт рядом, и Ёсан обращает на это внимание, потому что обычно генерал ходит быстро и уверенно, а сейчас ему приходится замедлиться, чтобы не обгонять. А ещё все офицеры, снующие туда-сюда с кучами бумаг и координатных карт, тут же останавливаются при виде Пака и отдают честь. Двумя пальцами от виска круговым движением руки от локтя ведут к груди и медленно несильно наклоняются вперёд, опуская глаза. Ёсану нравится, как в этом государстве красиво и элегантно отдают честь. Вернее, Кану нравится, когда отдают честь ему, а вот другим он терпеть не может это делать. Одновременно с тем Кан думает, что Сонхва здесь хорошо знают, потому что в разгар рабочего дня в подобном штабе не всегда даже замечают прибывшее начальство.
Они поднимаются на четвёртый этаж, где почти никого нет. Можно было бы подумать, что из-за отсутствия рабочих кабинетов, множества флагов, трофеев и исторических значимых вещей здесь расположился военно-морской музей или что-то вроде того. Разве что заканчивается этаж двумя тяжёлыми резными дверями.
Пак без усилий отворяет одну из дверей и пропускает вперед Ёсана. Так как он зашёл первым, то молодая девушка за столом прямо напротив входа встаёт и возмущённо, но тихо шипит «куда без стука?», но, завидев Сонхва, тут же замолкает и отдаёт честь. Пак кивает и проходит к следующей двери. В неё он уже стучится, но тут же открывает и заходит. Кан не понимает смысла стучать и тут же открывать, но следует за генералом.
— Да какого, — Уён перепуганно захлопывает первый ящик своего стола и поднимает глаза, выдыхая. — Я уже собрался ругаться.
Чон расслабляется и снова открывает свой ящик, доставая оттуда тарелку с ореховым рулетом.
— И тебе привет, — улыбается Сонхва, усаживаясь за стол для посетителей, присоединённый к столу адмирала. — Опять ешь в рабочее время?
— У меня обед.
— У тебя всегда обед.
— Могу себе позволить, — Уён разводит руками и бегло осматривает Ёсана, севшего напротив Пака. — Чем мне ещё тут заниматься?
— Действительно. Не работой же.
— Вот именно, — смеётся Чон и указывает на свою тарелочку. — Будешь?
— Нет, спасибо. Не откажусь только от отчётности.
— Ой, боже, хоть бы раз просто так приехал, — адмирал закатывает глаза и достаёт из того же первого ящика папку, протягивая её Сонхва.
— Тебе скучно? — Пак берёт папку и со вздохом стряхивает с неё крошки на пол. — Мне казалось, Сан уделяет тебе достаточно внимания.
— Мне кажется, он гей. Он уделяет мне слишком много внимания, хён.
Уён говорит с набитым ртом, обращается и ведёт себя абсолютно неформально, и Кану так странно это наблюдать. Сонхва кажется ужасно серьёзным, и ощущение, будто подобное обращение с ним недопустимо, но тем не менее он даже разговаривает с Уёном на отвлечённые темы и иногда улыбается. Пак может просто улыбаться? Радоваться? Удивительно. Несмотря на интерес и кучу мыслей, Ёсан всё равно рассматривает сейчас Сонхва безэмоциональным и холодным взглядом. Перестаёт только, когда генерал заканчивает листать отчёт и протягивает его Кану.
— Ознакомьтесь и скажите, что не так.
Ёсан слабо кивает и принимает бумаги, внутренне немного паникуя. Его с самой первой страницы пугают совершенно другое оформление и непонятные обозначения. Он, как офицер пехотных войск, никогда не сталкивался с документами флота, так что сейчас экстренно пытается вспомнить всё, что может знать по этой теме.
— Что там тебе не так? — Уён возмущённо отвлекается от еды и переводит взгляд на Ёсана. — Хён, а это тот самый?
— Да.
— У-у, поздравляю. Мы, кажется, виделись где-то один раз. Лицо знакомое. Он выглядит таким уставшим и грустным. Я бы подумал, что ты ему угрожал, если бы в прошлый раз он не выглядел так же.
Кан молча поднимает тяжёлый взгляд и встречается глазами с Уёном, что усмехается и продолжает открыто рассматривать подполковника. Может, Чон и есть тот самый доверенный человек Пака, что владеет всей информацией на подполковника? Мысли об этом проходят вскользь, просто интересно, кому же Сонхва доверил всю его подноготную. Уён выглядит хитрым и умным и не подаст вида, что всё знает.
— Так ты ему всё-таки угрожал! Ты ужасен, хён, — восклицает Чон и скрещивает руки на груди.
— С чего ты взял вообще?
— Ну что я, не знаю тебя? Он ещё и волком смотрит. Прямо как твой другой. У тебя фетиш на уставших от жизни парней?
«Другой»? Какой еще «другой»? Ёсан скользит глазами по строчкам отчёта, судорожно пытаясь разобраться, и решает подумать об этом позже. Но что ещё за «другой»?
— Нет, они совершенно разные. Этот, как океан. Только кажется спокойным и понятным.
— Ну, раз как океан, — адмирал кивает и вздыхает. — А тот?
— Упавшая звезда.
Уён тот самый единственный человек, который понимает все абстрактные чувства и высказывания Сонхва, и наоборот. Именно поэтому, наверное, они в своё время подружились и до сих пор сохраняют прекрасные отношения спустя довольно много лет.
— Здесь всё в порядке, разве что перепутаны даты, — Кан говорит уверенно и кладёт бумаги на стол, на самом деле понятия не имея, что не так. Он предполагает, просто надеясь на удачу и странную закономерность чисел, которая, как ему кажется, должна быть другой.
— Да, верно.
— Айщ, — недовольно фыркает Чон и забирает отчёт, раздражённо чёркая и перепроверяя даты. — Эти ваши даты никто никогда не смотрит и не сверяет. Ещё один педант нашелся, ужас. Что за жизнь? Кошмар. Только вы к ним и пристаёте.
— Адмирал Чон, Вам следует серьёзнее относиться к своим обязанностям, — тихо смеётся Пак и подпирает подбородок рукой. — Ну что это такое? Я за тобой их каждый раз исправляю.
— Так не исправляй. Они тебя не трогают, и ты их не трогай, — Уён делает последние поправки и отдаёт папку Ёсану, тут же поднимаясь с места и подходя к окну. — Вы и правда скучные. И мне тут скучно. Я хочу обратно на воду.
— Отправить на тебя рапорт с требованием понизить до капитана?
— Ладно уж, — Чон впивается взглядом в реку и брезгливо морщится, вспоминая величественные открытые воды океана. — Как вы тут без меня будете? Так уж и быть, буду и дальше выполнять свои адмиральские делишки.
— Вот спасибо за одолжение, — Пак поднимается с места и поправляет галстук и перчатки. — Тогда мы оставим Вас выполнять Ваши адмиральские делишки.
— Ага, давайте. Пока-пока.
Ёсан отдаёт честь старшему по званию Уёну и быстрым шагом следует за уже ушедшим генералом.
— Что значит «другой»?
Кан догоняет Сонхва уже в коридоре и смотрит перед собой, буквально кожей чувствуя чужой смеющийся взгляд. Не то чтобы Ёсану было важно, с кем Пак может быть ещё в «близких» отношениях, и что имелось в виду под «нравятся уставшие от жизни парни», но важно. Как минимум, как заверяет себя же Ёсан, ради понимания полной картины окружения Сонхва и ради его же выгоды.
— А что такое? Ревнуете?
— Упаси боже. Вас? Нет. Но хочу Вам напомнить, что Вы повесили на меня Вашу безопасность, и мне важно знать Ваш близкий круг общения для исполнения поставленных задач, — Кан переводит равнодушный взгляд, но внутри нервничает, ведь есть что-то неприятное от мысли, что он может быть не единственным. Не из-за каких-то чувств к Сонхва, а из некоторой самовлюблённости.
— Уён говорил об одном офицере, что руководит моими личными войсками и частью, исполняя мои обязанности.
— Что? Разве так можно? Ну, в смысле руководить боевыми единицами старшего по званию офицера?
— Нельзя. Но у меня нет времени заниматься всей бумажной волокитой и решать рядовые проблемы, — они выходят из главного штаба военно-морских сил, и Пак открывает перед Ёсаном дверцу машины, пропуская его вперёд. — Так что, по сути, Вам с него в том числе нужно будет собирать отчётность.
— Я не понимаю. У него ведь просто не может быть полномочий заниматься всем этим.
— Он расписывается за меня в документах и решает все вопросы от моего имени, — Сонхва кивает водителю и переводит взгляд на Ёсана, впервые видя его удивление и непонимание.
— Он делает что?! Как вы кому-то доверили подделывать вашу подпись?
— Не думаю, что кто-то сможет отличить мою подпись от его подделки.
— Тогда, в архиве, Вы забрали его личное дело? Почему я даже не видел его?
— Нет. На него нет личного дела. Мы слишком близки, чтобы я писал что-то на него. Но я могу познакомить вас, всё равно придётся вместе работать.
— Не подумайте, что мне интересно, — Кан отводит глаза и старается переключиться на вид за окном.
— Поздно. У нас поменялись планы, — последнее предложение Сонхва произносит громче, обращая внимание водителя на себя. — Отвезите нас в мою часть.