\\\
Ёсан впервые в столичном кабинете Сонхва. Он просторный, с длинным столом, вероятно, для переговоров. За ним уже собрались все офицеры из окружения Пака. Минги со скучающим видом, Хонджун, что пытается участвовать в разговоре Сана и Уёна, и Юнхо, приветственно кивающий Кану. Сонхва проходит на своё место во главе, и Ёсан, следуя за ним, садится ближе всего. В присутствии всех этих офицеров ему некомфортно. По сути, нормально знаком он здесь только с Юнхо, своим бывшим командиром, и Уёном, которого видел один раз. Хонджун и Минги выглядят угрожающе. Зато Сан нет. По его тёплой улыбке, обращённой к Уёну, Кан бы не сказал, что Чхве настолько противный, как о нём писал Пак. Но как только Сонхва обращает внимание на себя, все замолкают, и дружелюбие с лица Сана исчезает от слова совсем. Ладно, может он и правда хорошо относится только к Уёну, как было сказано в записях генерала. — Совершенно не хочу видеть вас всех в воскресенье, но есть пара новостей, — Пак берёт отчёты, что ему передают Минги и Сан, и бегло начинает их просматривать. — На следующей неделе меня не будет в столице, и не могу сказать, как долго, так что в моё отсутствие все обязанности будет исполнять подполковник Кан. Если я понадоблюсь кому-то из Вас, обращайтесь к нему, на нём все полномочия. Ёсан чуть ли не седеет от этих слов. Он старается сохранять спокойствие и просто смотрит на Сонхва. В смысле на нём все полномочия и обязанности? В смысле придётся представлять интересы Пака и, будучи младшим по званию, следить за личным составом в лице других генералов? — Если он отдаёт указания, Вы не спрашиваете, а выполняете так, как если бы их отдал я. Но если для чего-то понадобится моя подпись, опять же через него обращаться к Джонхану. Юн в курсе и без него ничего не подпишет. Никогда еще Ёсану так не хотелось уйти. Куда-нибудь. Подальше от генералов, часть из которых буквально пышет сейчас агрессией и недовольством оттого, что им придётся подчиниться младшему по званию. — На каком основании? Почему я должен отчитываться подполковнику? — Сан особо пренебрежительно произносит последнее слово и скрещивает руки на груди. — Генерал Чхве, — Сонхва поднимает тяжёлый острый взгляд и вскидывает бровь, — в какой момент времени я просил Вас открывать рот? И что непонятного я сказал? Если смысловая нагрузка слишком велика, то скажу короче. Пока меня нет, вы все подчиняетесь Кану. И это не просто утверждение, это приказ, и вопросы «почему» и «зачем» тут неуместны. Ясно? Сан закатывает глаза и переводит взгляд на побледневшего Кана, что просто старается не паниковать. Кажется, что ещё немного, и Чхве сожрёт его вместе с костями. Зато Минги усмехается и подпирает подбородок рукой. Хонджун же просто внимательно смотрит на Сонхва. И Ёсан представить не может, что у каждого из них в голове. — Генерал Чхве? — Так точно, — сквозь зубы отвечает Сан и пассивно-агрессивно продолжает пилить взглядом. — Вас понял. — Далее. Джунхи практически не передаёт мне никакой информации о ситуации на фронте, которую должен передавать, чтобы я мог реагировать на что-либо. Меня это напрягает, и с этим нужно что-то делать. Либо я попробую с ним снова договориться, либо придётся его убирать. У кого-то есть предложения, кого можно посадить на его место? — Почему не хотите Ёсана? Он бы справился, — Юнхо щурится, вспоминая, кто бы ещё мог подойти на этот пост. — У подполковника другие задачи, он нужен мне здесь, так что на генеральский пост его никто не пустит. — Никто — это Вы? — у Минги довольно грубый, но интересный голос. Он сам немного пугающий, но в общем-то ничего. — Да, именно, — кивает Сонхва, продолжая дальше бегло просматривать документы. — Ещё варианты? — Джонхан прекрасно справляется с обязанностями управляющего, и вся разведка точно была бы твоя, — Уён чуть придвигается к столу и выглядывает из-за Сана. — К тому же, он когда-то сам служил в личном составе Джунхи. — Ну, — Пак поднимает глаза на Чона и задумчиво смотрит. — Я думал об этом, он и правда справился бы идеально с разведкой, но нет. Слишком высок риск его потерять, и тогда придётся думать снова. Он очень яркая фигура, нужен кто-то более заурядный из офицерского состава. — Ещё предложения? Спустя полминуты тишины Сонхва передаёт и вторую папку Кану, поднимаясь с места. — Обдумайте, кого из ваших офицеров Вы могли бы предложить мне для возможного продвижения в разведке, — Пак складывает все бумаги и поднимается с места, направляясь прямиком на выход. Ёсан просто рад, что, возможно, это всё, и их собрание закончилось очень быстро. Он берёт всю документацию и поднимается вслед за Сонхва. — Подождите, — впервые подаёт голос Хонджун. — Почему Вы выбрали Кана, и можно ли ему вообще доверять? Я так понимаю, он в курсе вообще всего, и Вы действительно считаете, что всё будет нормально? Он ведь простой офицер, не много ли чести? — О, — Пак останавливается и смотрит на Ёсана, что так надеялся избежать подобных вопросов, — он не простой офицер. Да и в принципе мой вам совет — относитесь к нему с уважением. Этот юноша настолько непрост и опасен, что на вашем месте я бы придерживался моей рекомендации. Знаете ли вы, — Сонхва окидывает взглядом всех присутствующих и усмехается, — что он обводил вокруг пальца каждого из вас и прочий высший офицерский состав на протяжении полутора лет? Нет? Не знаете? Он настолько умён и хитёр, что никто ничего даже не замечал. И не заметит. Ёсан понимает, что речь идёт о его разведческой деятельности, и хмурится, продолжая смотреть Паку в глаза. Ему страшно переводить взгляд на офицеров или подавать какие-то признаки жизни. Проще сейчас стоять к ним спиной и надеяться, что никто не поймёт. Сколько диверсий случилось у Минги и Сана из-за него? Сколько кораблей Уёна было перехвачено из-за украденной Каном информации? А про количество шпионажа об основных пехотных силах и генерале Юнхо вообще следует помолчать. Навредил он югу знатно, прежде чем лишиться этой необходимости и стать офицером только одной стороны. — Именно поэтому он здесь, рядом со мной. На своём месте. И не надейтесь вцепиться ему в горло, он сделает это раньше. Подполковник только выглядит безобидным. Он под стать мне, можете не сомневаться. Ещё вопросы есть? Разве у генерала есть основания так говорить? Он же не может знать о всех деяниях, убийствах, лжи и лицемерии Ёсана? Или может? Сонхва ждёт несколько секунд, а после покидает свой кабинет вместе с подполковником, что выдыхает только за его пределами. Это огромный стресс. Хоть бы предупредил о том, что будет. Но вроде никто не заметил растерянности и страха Кана, и это главное. Уже в машине по пути домой он смотрит на Пака и, ещё раз переварив все его слова, слабо смеётся. Только сейчас до Ёсана доходит, насколько его только что вознесли. Итого за последние сутки Сонхва подарил ему спокойный выходной, собственную историю, потрясающий секс, кучу засосов и синяков на шее, власть и положение. — Это было сексуально. — Вот как? Кан придвигается к генералу и касается пальцами его щеки. Пак немного хмурится, когда Ёсан аккуратно обхватывает его лицо ладошками и подаётся вперед. Кажется, это их первый поцелуй? Сонхва почему-то отвечает не сразу, но как только Кан получает взаимность, то не может сдержать улыбки. Губы Пака очень мягкие и невероятно сладкие для поцелуя, Ёсан обнимает того за шею, демонстрируя, что отстранится нескоро. А после и вовсе углубляет поцелуй, нагло хозяйничая во рту Сонхва языком. Кто бы мог подумать, что тот позволит? И им всё равно на водителя и остальное — важен только их первый поцелуй.6.
28 сентября 2020 г. в 02:38
Сидеть на коленях Сонхва и подставлять шею под поцелуи неожиданно приятно. Они медленные, влажные, иногда с лёгкими покусываниями, но такие горячие. И после нескольких бокалов вина Кан от них без ума. Ёсан обнимает Пака одной рукой за шею, а второй несильно сжимает плечо генерала, тяжело выдыхая. Как же тот идеально кусает на грани боли, заставляя трепетать.
— Как много Вы готовы позволить мне сегодня? — Сонхва проводит языком и тут же судорожно выдыхает, сжимая в объятиях талию Ёсана и оставляя на его шее засос.
— Пожалуй, — Кан тихо стонет и отвлекается на собственные размышления. Сказать «позволю» или признаться в «хочу»? Насколько стервозным он останется сегодня, учитывая дикое желание и прикрытую радость от происходящего? — Я позволю Вам взять меня. Вы ведь не заставите меня пожалеть?
На секунду Пак замирает и поднимает задумчивый взгляд. Он немного щурится и хмурится.
— Пожалеть, возможно, заставлю, — я не уверен в завтрашнем дне, — но точно не из-за секса со мной.
— Боже, — Ёсан тихо смеётся и поднимается с колен. Он берёт Сонхва за руку и вместе с ним направляется в его же спальню. — Не лови́те так внезапно экзистенциальные кризисы.
— Постараюсь, но ничего не обещаю, — Пак слабо улыбается в ответ, потому что видеть улыбку на лице Кана — целое событие, которое генерал сегодня лицезрел впервые. Хотя ещё более интересное событие — Ёсан, что опускается на кровать и выглядит при этом как самый соблазнительный и красивый мальчик.
Из-под опущенных ресниц Кан рассматривает Сонхва и снова улыбается, как только тот нависает сверху. Ёсан в предвкушении, и не скрывает этого. Он бесстыдно трётся пахом о бедро Пака, что упирается коленом между ног, и лезет руками под чужой верх.
— Не ожидал, что Вы будете так отзывчивы, — Сонхва мурлычет на ушко и проводит языком по мочке, тут же мягко её прикусывая, пока неторопливо расстёгивает рубашку Кана.
— Я подумал, что раз Вам так нравлюсь, и секс с Вами неизбежен, то попробую получить удовольствие.
— С чего Вы взяли, что нравитесь? — Пак улыбается и проводит руками по рёбрам вниз, сжимая пальцами талию. Потрясающе приятно держать Ёсана в руках.
— Действительно, — Кан облизывается и обворожительно улыбается. Так словно он тут хищник и ни разу не испытывает опасений или страха перед Паком. — Я невероятно красив и умён, а ещё у Вас присутствует сильное влечение ко мне. Вы заводитесь с пол-оборота, — он оглаживает пальцами пресс Сонхва и ведёт руки на талию, после чего спускает на бёдра, мысленно отмечая, какая же шикарная у генерала фигура. — Вы хотите меня. Вы сделали многое, чтобы получить меня целиком и полностью. Я осознаю свою ценность и положение, — Ёсан добирается пальцами одной руки до чужого паха, медленно и мягко сжимая через ткань брюк твёрдый член, — которым намерен пользоваться. Так что любите меня. Любите меня, как свободу и молодость, вдруг этого всего завтра не станет.
И Сонхва очарован. Он буквально без ума от Кана и задохнулся бы от чувств. Наверное, это странно, но даже подобные циничные слова и действия накрывают с головой и вцепляются крепкими когтями в сердце. На секунду Пак задумывается о том, какие у них могли бы быть отношения, не случись войны. Не было бы необходимости выживать даже в собственных чувствах и бороться друг с другом. Сонхва ни разу не задевают прямые слова о том, что под него просто адаптировались, но пленяют доверие, податливость и желание Ёсана. Они настоящие. По крайней мере, генерал не рассчитывал в отношении Кана ни на что, и получать теперь относительно ровное и нормальное отношение — уже много.
Кто бы мог подумать, как будет приятно раздевать Ёсана и любоваться его телом. Невероятно красивый. Эти талия и пресс, а также бёдра и руки крепко засядут в памяти. И как же приятно, когда Кан в ответ стягивает чужую рубашку и лезет к ремню на брюках.
— Это для Вас первый раз? — Пак облизывается и лезет за смазкой, снова находя её не сразу.
— Да, — на выдохе отвечает Ёсан и шире разводит ноги, пытаясь побороть собственное смущение. Ему ведь нечего стесняться? Просто не каждый день приходится настолько открыто лежать перед другим мужчиной, ожидая его дальнейших действий.
Для начала пальцами. Сонхва выливает немного на руку и ждёт, чтобы прозрачная жидкость согрелась. В старом шикарном доме по-прежнему холодно, в лучших традициях аристократических усадеб. Только этим двоим жарко.
Пак вводит один палец, но, не встречая сильного сопротивления или болезненной реакции, довольно быстро добавляет второй. Кан уже немного растянут собственными руками.
— Это так смущает, — тихо шепчет Ёсан, но не отрывает глаз от Сонхва. Несмотря на местами резкий и зачастую жёсткий характер генерала, как бы Кану ни хотелось его не любить, с красотой Пака сложно спорить. С красотой, разрушающей даже скалы и тишину обители. Сила ничего не стоит без красоты, и на Ёсане это работает без осечки.
— Вы можете перевернуться на живот или закрыть глаза.
— Хочу Вас видеть, — Кан облизывается и чуть подаётся навстречу пальцам. Сонхва так мягок и аккуратен, что подготовка почти не вызывает дискомфорта.
Окончательно плавится Ёсан, когда Пак добавляет третий палец и начинает то спокойно растягивать, то трахать. И это ужасно распаляет, но в то же время не даёт ничего. Сонхва будто специально не достаёт до простаты. Хочется больше и каждый раз кажется, что сейчас, наконец, будут желаемые ощущения, но нет. Генерал только вынимает пальцы, и Кан тяжело вздыхает.
— Вы не передумали? — Пак чуть вскидывает подбородок и смотрит сверху вниз, пока спускает свои брюки, обнажая член.
— Лучший способ избавиться от искушения — поддаться ему.
— Думаете? — Сонхва ухмыляется, пока себя смазывает. Он подкладывает Ёсану под поясницу подушку и приставляет головку ко входу, мягко потираясь. — Вы мне доверяете?
— В каком смысле? Думаю, Вам единственному, — Кан судорожно выдыхает и прикрывает глаза. Ему немного страшно и очень волнительно, но останавливать он не собирается. — Не тяните.
И Пак входит. Одним медленным толчком и до упора, заставляя Ёсана вскрикнуть и прогнуться. Это не так больно, как он думал, но дискомфорт есть, и в целом ощущения слишком странные. Чувство заполненности довольно приятно. И почему-то Кану кажется, что в этот момент Сонхва берёт его во всех смыслах. Генерал никогда не узнает, что Ёсан больше не увидит партнёра ни в ком, кроме него.
— Почему Вы доверяете мне? Мне казалось, это не так, — Пак слабо улыбается, пока входит по основание и останавливается. Он рассматривает Кана, что тяжело дышит и сжимает в пальцах простынь, как восьмое чудо света, оказавшееся в его кровати. Как же он красив. Наверное, мысли о красоте Ёсана — самые частые в голове генерала в последнее время. Стоит ли Кану знать, что он стал чьим-то навязчивым желанием?
— Потому что больше некому, и, — как бы старательно Ёсан ни старался расслабиться, всё равно пока не выходит, и он благодарен, что Сонхва ждёт. Но вот отвечать сейчас на подобные вопросы слишком сложно. В голове пусто, он полностью настроен на секс, а уровня самоконтроля не хватает, чтобы ещё и собраться с мыслями. Хотя чуть позже он вспомнит, что именно в таких ситуациях люди просто не могут придумать ложь. — И Вы буквально заставили Вам довериться, когда доверились мне. Просто не оставили выбора. Ужасно. Кру́тите мной как хотите.
— Поддаюсь своему искушению, — Пак тихо смеётся и проводит руками от бёдер до талии, пробно толкаясь. Совсем аккуратно и несильно, внимательно следя за реакцией и вызывая тихий стон.
— Чем я вообще могу Вас искушать? — Ёсан только сейчас открывает глаза и закусывает губу. Он невольно краснеет оттого, как Сонхва на него смотрит.
— Своим существованием, — не встретив болезненной реакции, Пак начинает медленно и аккуратно двигаться. Вообще-то ему всё ещё хочется вытрахать из Кана всю душу и удовлетворить себя по полной, но для первого раза это невозможно. По крайней мере, Сонхва до одури приятно, когда Ёсан сам проявляет интерес и отвечает взаимностью. Никак нельзя нарушить хрупкие, только появившиеся, тёплые взаимоотношения и доверие собственным эгоизмом.
— Боже, — тем временем Кан абсолютно теряется и теперь уже точно ни на что не ответит. Он старается прислушаться к собственным ощущениям, несмотря на то, что всё ещё немного больно, одновременно с тем и по-особенному приятно. Так глубоко и так сладко, когда Пак медленно упирается головкой в простату. За это чувство стоило потерпеть неприятную часть.
Стоны Ёсана слишком прекрасны. Они становятся громче, как только Сонхва набирает темп. Почти полностью выходя, Пак плавно, но в то же время с силой толкается обратно, каждый раз соприкасаясь бёдрами. Кан и предположить не мог, насколько хорошо будет ощущаться то, как нежно Сонхва держит его за талию, пока втрахивает в кровать. Эти ощущения потрясающие, и их хочется ещё и ещё. И Ёсан получает их сполна, радуя в ответ Пака своим голосом, мелкой дрожью и непрерывным зрительным контактом.
Кан готов поклясться, что горячее, чем Сонхва, что его берёт и также не отрывает взгляд, ничего в его жизни не было. Никто из предыдущих любовниц не мог с этим сравниться и вызвать столько эмоций, и в этот момент Ёсан готов простить Паку неприятное знакомство, манипуляции, отсутствие настоящей свободы. Да вообще всё, что можно было бы. В этот момент тело Кана любит Сонхва. И может, Ёсан чуть позже обвинит себя в слабости, но сейчас он притягивает Пака к себе, заставляя нависнуть сверху, и обнимает за плечи.
Тяжёлое дыхание в сгиб плеча и шеи сводит с ума второй раз за вечер, и неосознанно Кан вцепляется пальцами так сильно, что царапает. Сонхва это только раззадоривает. Расцарапанной спины у него давно не было, и с улыбкой он начинает в ответ осыпать шею и плечи Ёсана засосами и укусами, но не поднимается высоко, чтобы не было ничего выше воротника рубашки. Всё-таки офицерам со столь высокими званиями следы на видных местах — непозволительная роскошь.
Кану не требуется много времени, чтобы испачкать животы обоих спермой и вцепиться в Пака крепкими объятиями. Сквозь сбитое дыхание он отзывчиво, но немного уставши, стонет на последние фрикции Сонхва, что доводит себя до разрядки, толкаясь в ещё напряжённое тело. Ему не удаётся приподняться из-за крепкой хватки Ёсана, так что он утыкается лбом в чужое плечо и кончает почти следом, на ягодицы.
— Окей, — немного отдышавшись, Кан отпускает генерала и позволяет лечь рядом, — мне нравится секс.
— А я? Хоть немного Вам нравлюсь?
— Вы? Много чести, — Ёсан переводит взгляд на Пака и усмехается. — Но давайте сойдёмся на том, что мне нравится секс с Вами.
— И на том спасибо, — Сонхва не может сдержать смех и устало трёт переносицу.
— Пожалуйста. Вот мне сейчас нужно в ванную, а у Вас полы ледяные. Как с этим жить?
— Как-то же живу.
По пути в душ и правда холодно. И после него тоже. Хорошо, что хоть под одеялом в свежей постели и объятиях Пака тепло. И уютно. Кан решает отложить на завтра любые размышления и подведение итогов дня, которыми обычно занимается перед сном. Слишком хорошо. Непозволительно. Ему давно не было комфортно настолько, чтобы забыть о всём худшем и надоедливом, погружаясь в сон.
Это утро выдаётся уже более прохладным, и, чтобы доехать домой и переодеться в форму, приходится взять у Сонхва его пиджак. Ёсан не просил, но генерал настоял, успев наслушаться, как тот не переносит холод. И, в общем-то, Кан благодарен за это.