Летящий на смерть

      — Вы останетесь в столице, — Сонхва застёгивает свои запонки и пристально смотрит через зеркало на Кана, который за это время перевёз свой гардероб в дом генерала и тоже спокойно собирается. — У Вас нет оснований ехать со мной.       — Я еду с Вами.       — Нет.       — Да что Вы говорите? — Ёсан отстёгивает свой неизменный боевой нож от офицерского столичного костюма и прячет его во внутренний карман полевой куртки. — Это у Вас нет оснований ехать со мной. Официально Вы ещё не в столице, а рапорт подполковник Юн прислал на моё имя. Так что прекратите спорить со мной.       — Что? Это Вы со мной спорите, — Пак неловко усмехается и сводит брови к переносице, но не особо удивляется. Умеет он себе, конечно, выбирать партнёров. Кан и так был наглым юношей не из робкого десятка. Полковник оставался таким, даже когда боялся, но как только привык к обществу Сонхва, границы и вовсе стали пропадать окончательно.       — В любом случае подумайте о том, что если подполковник Юн отправил рапорт в письменной форме, то сейчас сохраняется радиомолчание, и если Вам что-то понадобится от меня или моего личного состава, то всё усложнится отсутствием нормальной связи, и…       — Да боже, всё, не нудите, — отмахивается Сонхва и быстрым шагом идёт на выход, где уже ждёт машина. — Делайте, что хотите.       — Вас понял, генерал, — тот тихо смеётся и идёт следом, на ходу застёгивая куртку.       И не то чтобы Ёсану так уж сильно хотелось куда-то ехать, но оставаться одному в столице кажется невыносимым кошмаром. Общество генерала вернуло тепло туда, внутрь, и снова его лишиться равносильно тихой небольшой смерти. Просто Кану кажется, что где угодно будет лучше, но с Паком, чем в спокойной столице без него. Да и, в конце концов, Ёсан уже как почти полгода боевой офицер, которому лично приходилось участвовать не в самых крупных, но сражениях. Он уже и забыл, как комфортно в берцах и чёрной полевой форме, а не лаковых туфлях и строгих костюмах.       — В министерство авиации, — Сонхва называет водителю адрес, опускает глаза на часы и вскидывает бровь. — Ай, уже почти шесть? Тогда домой к генералу Чхве. Он же уже дома?       — Давно, генерал Чхве возвращается домой примерно в третьем часу, — утвердительно кивает Кан, усаживаясь рядом.       — А для кого рабочий день до четырёх?       — Адмирал Чон тоже уходит не позже трёх часов домой.       — Давно выговоры из юстиции оба не получали, — Пак вздыхает и скрещивает руки на груди. Он переводит взгляд в окно и вздрагивает от холода и наступившей темноты. — Какие там координаты своего местонахождения оставил Джонхан?       — О, подождите, — Ёсан достаёт записку и скользит ещё раз взглядом по красивым строчкам, но точных координат нет. Только упоминание названия дороги между двумя крупными городами, леса и «сорок шесть минут от части». — Что за шарады? Это где вообще?       Сонхва забирает записку и сам ещё раз внимательно её читает. Даже он не с первого раза понимает, о чём идёт речь, и что о своём местоположении сообщил Юн. Пак хмурится и прикрывает глаза, мысленно вспоминая карту местности и расположение военных объектов.       — Где-то в том районе, кажется, должно быть подразделение противовоздушной и противоракетной обороны и одна станция технического обеспечения. Но, скорее всего, подполковник Юн в ней не остановился бы, потому что она не секретный объект, а вот подразделение засекречено, — Кан придвигается ближе к Паку и старается не быть навязчивым, но незаметно для того рассматривает профиль генерала в ночных огнях столицы.       — Это которое?       — Ну, оно там одно. Сейчас у Сана будем, уточните у него, он даже на карте отметит. Я знаю только, что оно там есть.       — Откуда знаете? Даже у меня нет этой информации.       — Мне положено, — обворожительно улыбается Ёсан, который успел во время службы разведчиком узнать о всех засекреченных объектах юга, как они работают и что там происходит. — Я всё знаю. Вероятно, господин Юн на меня и рассчитывал. Вот останься я дома, что бы Вы без меня делали?       Ничего не ответив, Сонхва только немного раздражённо возвращает свой взгляд в окно и выдыхает. Генерала злит, когда кто-то знает больше него, но Кан обнимает его руку и с улыбкой целует в щёку. И в то же время Пак понимает, что это в порядке вещей. Разделение секретных объектов — нормальная практика на случай, если офицер окажется изменником или предателем. Или же если вражеская разведка наткнётся на один объект, то сможет узнать информацию только о других связанных с ним частях, но не о всей сети. Полная карта всех объектов и планов доступна только главнокомандующему маршалу, но в их стране эту должность сейчас взял на себя Консул. И от этого много неудобств, потому что крайне сложно получить какую-либо информацию незамедлительно от правителя страны, ведь с ним не поговорить, как с офицером. Он воспринимает всё это как власть, а обязанности не исполняет. И это ещё одна причина, по которой Сонхва его терпеть не может, ведь когда нужно что-то быстро решить, Консул будет медлить и всё по десять раз взвешивать, делая умное лицо.       — Я Вам потом могу составить карту всех засекреченных объектов и того, что о них известно, — Ёсан шепчет на ушко, чтобы это было слышно только Паку, и почти сразу отстраняется. Не потому, что ему так нравится, просто о таких вещах не говорят при посторонних, даже если это их личный проверенный водитель.       — Будьте так любезны, — кивает генерал и покидает машину, как только та останавливается у чёрного металлического забора.       Генерал военно-воздушных сил тоже живёт в частном доме, только этот выглядит более живым, чем жилище Сонхва. Небольшой двухэтажный белый дом с тонким резным забором и множеством высоких зелёных елей. В принципе, что-то такое подходит Сану.       Быстрым шагом Пак проходит к двери и, стянув перчатку, настойчиво стучит. Кан только и успевает за стремительностью генерала, но спешить некуда. Ещё пару минут никто не открывает, пока Сонхва немного нервно смотрит на часы. Наконец, дверь распахивается, а за ней раздражённый, лохматый и абсолютно домашний Чхве. Ёсану непривычно видеть его таким, ведь ни с кем из офицеров вне службы он не общается, и кажется, будто все живут в форме.       — Генерал? — Сан удивлён. Кажется, он был намерен ругаться с нарушителем собственного спокойствия, но увидеть Пака никак не ожидал. — Вы соскучились по мне?       — Да, очень, — Сонхва пихает ему в руки записку Джонхана и снова смотрит на часы. — Так скучал, что решил лично приехать посмотреть на ваше заспанное личико.       Чхве хмыкает, но отходит от двери и пропускает офицеров, закрывая за ними. Всё-таки холодно стоять почти на улице. Он сонно трёт глаза и берёт свои очки со стола, наконец пробегая взглядом по содержимому.       — Ничего не понятно, но очень интересно, — вскидывает бровь Сан. — А от меня Вы что хотите?       — Я пока что не знаю, насколько серьёзна возникшая проблема и какая численность вражеских войск. Разведка с неба ничего не приносила?       — С утра ничего не было, пилоты облетали ту область в пять утра. Сейчас пока не знаю, вылет, — Чхве поднимает глаза на свои настенные часы и щурится, — вылет был около сорока минут назад, а значит, пилоты только должны будут вернуться. Рапорты будут готовы минут через двадцать. Позвонить им?       Между делом Кан оглядывается и рассматривает прихожую и прилегающий к ней зал. Здесь довольно уютно, хоть и нет чего-то лишнего. Зато очень много книг и керамических фигурок животных. Сану нравится подобное? Вероятно, потому что мягкая обивка тёмно-зелёного кресла немного подрана снизу, а на спинке и сиденье видно некоторое количество бежевой короткой шерсти. Ёсан не может сдержать слабой улыбки и оборачивается, разыскивая глазами кошку. У Сана должна быть кошка.       — Нет, я думаю, что раз мне Юн передал лично в руки рапорт, то следует сохранять молчание. Не звоните ближайшее время никому относительно сложившейся ситуации до получения от меня дальнейших приказов. Пожалуйста, сейчас же отправляйтесь на свои аэродромы и приведите в боевую готовность как минимум половину Ваших истребителей и штурмовиков, — Сонхва забирает рапорт Джонхана и аккуратно его сворачивает обратно. — Я не знаю, что нас ждёт, но Вам сейчас придётся это сделать. Скорее всего, приказ будет передан также Вам лично в руки в письменном виде, ожидайте его в части или оповестите обо всём Ваше доверенное лицо.       — Прекрасно, — Чхве скрещивает руки на груди и тяжело вздыхает, наблюдая за Каном, который всматривается в глубину тёмной соседней комнаты, — я вообще-то спать собирался идти.       — Не поверите, я тоже собирался идти спать, — злорадно усмехается Пак.       — Что Вы там хотите найти? — Сан продолжает недоверчиво щуриться и хмурится, когда Ёсан опускается на корточки.       — Вашу кошечку, — Кан касается пальцами пола и негромко стучит по нему ногтями.       — С чего Вы решили, что у меня есть кошка?       — На самом деле очень забавно, что у таких высокопоставленных генералов есть домашние животные, — Ёсан игнорирует вопрос и стучит снова, довольно улыбаясь, потому что на стук пальцев из комнаты с выключенным светом действительно прибегает сиамская кошка.       — Боже, не отвлекайтесь, — меланхолично хмыкает Сонхва и переводит взгляд обратно на Сана. — И подскажите мне, пожалуйста. Между двумя городами из письма, недалеко от указанного леса и трассы должна быть часть воздушного экранирования. Есть такая?       — Ну, допустим, есть, — Чхве недоверчиво косится на обоих. — Но это засекреченный объект. Разве Консул Вам уже дал информацию о нём?       — Нет. Консул пока ещё не в курсе. Мне нужны его координаты от Вас.       — А откуда тогда Вам о нём известно?       — Да какая Вам разница? — Пак раздражённо рявкает и снова смотрит на часы. — Сказал надо — значит, надо. Я Вам не предложение делаю, чтобы Вы ломались и думали над ответом.       — Чего кричать-то сразу? — Сан снимает очки и дотягивается до бумаги и карандаша. Возможно, в обычный день он бы даже ответил на агрессию, но сейчас он всё ещё сонный и ленивый. — Вы сейчас туда? Смотрите внимательно, там нужно не пропустить поворот и добираться через лес.       Пока Чхве рисует Сонхва карту и поясняет маршрут, Ёсан ласково гладит довольно общительную и активную кошку. Интересно, у каждого властного и сильного мужчины есть дома кошечка?       — Вы всё запомнили? — выслушав все объяснения, Пак забирает листик со схемой и небольшой картой Сана. Он оборачивается к Кану, который по-прежнему сидит рядом с животным и, кажется, вообще их не слушает.       — Конечно, я понял, о каком повороте говорил генерал, — Ёсан напоследок чешет ей между ушек и поднимается, отправляясь за Сонхва на выход.       — Хорошо, — Пак спешно выходит и возвращается обратно к служебной машине.       Правда, теперь он проходит к водительской двери и просит шофёра покинуть автомобиль, усаживаясь за руль. Сонхва отдаёт Кану листок с рисунками Чхве и проворачивает ключ в зажигании.

\\\

      Ёсана довольно трудно чем-то напугать или заставить нервничать, но даже он напрягается от слишком быстрой езды Пака. Хотя как только они покидают пределы города, это перестаёт волновать. На прямой дороге скорость ощущается не так агрессивно, как среди городских улиц. Но справедливости ради, стоит признать, Сонхва водит отменно. Разве что на трассе он выключает фары, и Кан прекрасно понимает почему, но вместе с тем это тоже заставляет переживать. Ненадолго. Ночью мало кто едет в столицу, и дорога абсолютно пустая, так что мысли об отсутствии необходимого света фар и мер безопасности быстро улетучиваются.       — Почему Вы так пристально смотрите?       — Я? — Ёсан хлопает ресницами и чувствует себя пойманным. А ведь он задумался и даже перестал замечать, что в открытую всё ещё пялится на Пака. — Вы очень красивый, и моим глазам нравится на Вас смотреть. В ночной темноте в том числе.       — Вот как? — бездумно переспрашивает Сонхва и немного смягчается. Он нервничает, но присутствие и какие-то незамысловатые действия или слова Ёсана немного успокаивают.       — Да. Небо затянуто тучами, но звёздный свет сопровождает меня.       — Никогда бы не подумал, что смогу получить ваше расположение и услышать подобное.       — Я сказал, что Вы красивый, не более, — усмехается Кан.       — Значит, звёздный свет тоже только красивый?       — А разве нет?       Пак прикусывает нижнюю губу и не отвечает. Иногда ему кажется, что чтобы не расстраиваться или не получать колкости, лучше не разговаривать с Ёсаном. Тот словно игривый хищник, который подпустит к себе и тут же ради развлечения искусает и расцарапает.       Как же интересно складывается, что они оба в обществе друг друга ощущают себя словно в лапах зверя. И тем не менее, каждый продолжит с удовольствием в них оставаться. Сонхва чувствует, что Кан его человек. Ёсан же считает, что ничего не чувствует.       Хорошо, что удалось разобраться с дорогой, и они почти прибыли на место. Без света, кажется, непросто ехать, но Пак вопреки лёгкой нервозности так уверен в своих действиях и не имеет и капли сомнений, что и Кан не переживает. Хотя не имей рядом «надёжного плеча», Ёсан, вероятно, побоялся бы ночью проезжать в глубь леса. Полковник ничего не может сделать со своим страхом темноты, отягощённого холодной мерзкой мокрой погодой.       — Боитесь? — Сонхва замечает, как его спутник внимательно вглядывается в сумрак между деревьями, судорожно теребя пальцами край куртки.       — Нет.       — А северяне могут быть где угодно.       — Я тоже могу быть где угодно, — Кан скрещивает руки на груди и радуется, наконец, завидев ограждение с колючей проволокой. — О, это оно?       — Вероятно. Я здесь тоже впервые.       Подъехав к посту, Пак достаёт и протягивает своё удостоверение сержанту, что коротко неформально здоровается и смотрит корочку только для вида. Он, вероятно, узнал генерала и даже рад его видеть. Жаль, только честь отдать не может. Запрещено это делать в отношении офицеров в полевой форме на открытом пространстве. Мера предосторожности военного времени, чтобы условный враг не определил офицера по тому, как к нему обратились. Из-за этого же полевая форма такая же, как и у обычных солдат, без офицерских погонов и прочих важных вещей. И это небольшое сожаление видно по глазам молодого сержанта. Ёсан наслышан, что многие солдаты уважают и любят Сонхва.       Второй постовой со служебной овчаркой обходит машину, проводя типичную короткую проверку, и только тогда их пропускают внутрь. В части не горят фонари, а множество высоких деревьев будто сужают площадь внутренних дорог. Такой объект действительно очень тяжело заметить с неба из-за количества растительности, отсутствия очевидного света и каких-то явных деталей. Наверное, здесь и днём довольно тихо, а рассредоточенных постовых едва ли можно заметить. Так что, когда они покидают машину и направляются к административному корпусу, Кан вздрагивает. Кто-то из темноты окликает Пака.       — Генерал, — полушёпотом и не совсем решительно, но с горящими глазами произносит один из постовых. Он не имеет никакого права говорить с Сонхва и обращаться к нему, но почему-то это делает, чем несколько удивляет Ёсана. — С победой на восточном фронте.       — Ох, спасибо, — Пак останавливается, но только коротко тепло улыбается солдату. — Новости так быстро долетают?       — У меня там брат. Вы вытащили из него пулю и осколки неделю назад, — шёпотом отвечает постовой, продолжая тише. — Я получил с утра письмо от него, так что да, новости о Вас долетают быстрее, чем Вы. Это Вам спасибо. Вы герой.       Больше Сонхва ничего не отвечает, только ещё раз улыбается солдату и продолжает свой путь. Кан впервые наблюдает подобное нарушение дисциплины, и он бы никогда не подумал, что Пак будет приветлив.       — Вытащили пулю? Вы что, успевали ещё и в госпитале помогать? — тоже почти шёпотом произносит Ёсан. Стоящая вокруг тишина вынуждает говорит тише.       — Да, когда я прибыл, там были огромные потери и слишком много раненых. Можно сказать, я раздавал приказы из госпиталя. Кто я такой, чтобы не спасать людей, если это в моих силах?       — Вау, — только и может подытожить Кан. Поэтому Сонхва настолько уставший и измотанный. — Вы всегда жестки с офицерами. Никогда бы не подумал, что Вы настолько сострадательны. И что обычный солдат может взять и поговорить с Вами.       — Солдат, в отличие от офицеров, нужно уважать. Это они проходят все круги ада, пока мы сидим в удобных креслах. К тому же, человеческого в них куда больше, чем в нас.       И Ёсан бы возразил, но эти слова заставляют задуматься, прежде чем продолжать диалог. Однако они пришли. Все административные части похожи, и найти кабинет её командующего совсем не трудно. Как обычно, генерал пропускает вперёд Кана, и только потом проходит сам.       — Сонхва? — Юн, расположился за столом и сначала даже не поверил своим глазам. — Ты вернулся?       — Да, Вону как раз поймал меня в столице сразу по приезде, — тепло улыбается Пак и негромко смеётся, потому что Джонхан поднимается со своего места и заключает генерала в крепкие объятия, заставляя Кана пассивно-агрессивно закатить глаза.       Конечно, сейчас вообще нет на это времени, и ситуация не совсем подходящая, но они не виделись почти две недели, и Юн позволяет уткнуться себе носом в шею и зажмуриться, прижимаясь. Находясь в столице, Ёсан получал хоть какие-то новости; до Джонхана же это всё доходило ещё дольше, и ему до слёз обидно и тоскливо не знать, где Сонхва и что с ним. Но даже сейчас Юн почти сразу отстраняется и переходит к делу. У них слишком большие проблемы.       Кан за это время успевает заглянуть в карту на столе, запомнить детали и отметки и отойти к книжному шкафу, рассматривать книги и сувениры, что на нём расставлены.       — Хорошо, что вы оба здесь, — Джонхан возвращается к столу, но теперь садится на его край. — Подпиши сразу директиву о переводе всего твоего личного состава в боевую готовность.       — Что? — Пак усаживается за стол и бегло просматривает документы, подготовленные Юном. — У меня в дивизии четырнадцать тысяч человек, хочешь сказать, ты вывел сейчас всех?       — Да, но так как у меня нет на это полномочий, то мне срочно понадобился кто-то из вас для подписания документов.       — Ты упал, что ли? Зачем вся дивизия? Что вообще случилось? — Сонхва откладывает документы и переводит взгляд на карту, внимательно осматривая уже оставленные Джонханом обозначения.       — Сам ты упал, умник, — фыркает подполковник и тоже утыкается взглядом в карту. — А я уже завещание набросал. Значит, слушай внимательно. Вот тут, — он берёт свой карандаш и на карте обводит всю границу у леса, — прямо сейчас выстроилась северная дивизия. Пока мои люди передали, что по примерным подсчётам у них около тридцати тысяч пехотных войск…       — Сколько?! — Пак поднимает неверящий взгляд и даже ловит небольшую внутреннюю панику.       — Подожди, это ещё не всё. Там присутствует танковая дивизия, состоящая из трёх собственно танковых полков и одного мотострелкового. В каждом примерно по сто единиц техники. Они сейчас стоят здесь, чуть дальше и на самой границе, — Джонхан указывает на некоторые области и отмечает их ещё раз.       — И хрена они там стоят?       — Вот понятия не имею, пойди и спроси у них. О подобном должна сообщать разведка заблаговременно, но, как ты понимаешь, никто ничего не получал. О том, что северные войска пересекли границу, я узнал сегодня в обед от своей внутренней разведки, которая работает в пределах области. Я не знаю, что это и для чего, но думаю, это должен был быть быстрый прорыв к столице, пока все южные силы были брошены на восточный фронт и открытие нового. Но нам просто повезло. Сегодня потеплело, и вместо снега прошёл дождь. Эта местность, — Юн обводит карандашом область после леса в сторону севера, — очень болотистая, и из-за дождя там сильно просела почва. И в дополнение ко всему, прямо по ней пролегает граница и наши минные поля. Они ровно перед ними. В северных полках замечено тридцать четыре танка-тральщика, которые должны были, судя по всему, пройтись по минам и разминировать дорогу остальным. Но из-за дождя они бы сейчас просто увязли из-за веса. Именно это дало нам немного времени. Иначе бы, думаю, столица уже полыхала.       — Получается, если сейчас похолодает, и почва промёрзнет, то нам здорово достанется. Класс. Потрясающе, — Сонхва подпирает подбородок рукой и тяжело вздыхает. Им и правда слишком повезло. Такое войско не развернуть обратно за пять минут и не увести с границы, и скорее всего, они продолжат свой план завтра, как только почва немного подсохнет, или, ещё лучше, промёрзнет. — Что ещё?       — Ещё они выставили заслон из пограничников на протяжении примерно тридцати километров отсюда, — Джонхан отмечает начало леса и конец, — и досюда. Примерно в пятистах метрах от начала минных полей. Думаю, чтобы мы не могли спокойно разминировать поля и напасть первыми.       — Прекрасно. С собаками?       — С собаками, — кивает подполковник. — К ним не подойти, собаки сразу реагируют.       — Просто чудесно, — устало трёт переносицу Пак. — Что ты успел сделать и как распределил полки́?       — Смотри, я вывел всю дивизию, но в разное время. Я думаю, они прослушивают всю радиосвязь, так что не стал обращаться в столицу нормально и отправил рапорт Ёсану в письменном виде. Так вот, я выставил здесь, — Юн обводит небольшую открытую местность поперёк дороги за несколько десятков километров до границы, — три полка́. Для вида. Нам никто не поверит, если мы вообще не отреагируем на происходящее. А вот сюда, — Джонхан обводит лесистую местность по бокам, — распределил остальных. Они выдвинулись, как только стемнело, и ещё занимают позиции. Это происходит в строгой секретности, и враг ничего не должен знать об основных силах. Полки́ растянутся по всей местности и будут наготове, если север решит напасть. Сам я выехал без какого-либо сопровождения тоже по темноте, так что они не могут знать, где я. В курсе местоположения нашего офицерского состава только командиры полков и связующие. На этом всё. По поводу артиллерии и авиации ничего не могу сказать.       — Боже, родной, ну за что ты мне такой умница? — Сонхва слабо улыбается и зачёсывает волосы назад. Он бы сделал то же самое. — По поводу авиации: я отдал Сану все приказания, сказал быть в полной боевой готовности и ждать от меня письма. Про артиллерию не знаю. Ёсан отправил Вону к Минги с запросом, так что тот должен доставить вести в скором времени.       — Хорошо, уже что-то. Но… Этого мало. Что делать? То распределение сил, что мы имеем сейчас, вообще никак не исправляет ситуацию, если север решит проблему с болотной трясиной. А времени у нас нет. Температура опускается. Я думаю, завтра они что-то предпримут.       — Честно? Не знаю, — усмехается Пак и трёт виски. Пока что ситуация кажется ему плачевной. — Надрать задницу Джунхи за то, что он совсем не отличает грешное от праведного и доводит до такого. Как можно не сообщить о, мать его, трёх приближающихся дивизиях по десять тысяч человек? А ведь разведка это совершенно точно всё заметила ещё несколько дней назад.       — Ага, а если по делу? У нас тут в двадцати километрах возможное падение столицы. Если их не разбить или не развернуть, конец войны наступит на днях.       — Родной, я понял. Дай подумать, пожалуйста, — Сонхва рассматривает карту, но вопреки собственным словам не имеет пока ни одной стоящей мысли.       На самом деле, Паку довольно непросто разрабатывать стратегии и тактики, потому что он не обучался военному искусству, и всё, что он делает — полагается на свои интуицию и логику. И возможные человеческие реакции, которые изучал на курсе психологии в медицинском университете. Почти всегда его ставки срабатывают, но кто бы знал, на что в действительности похожи его размышления.       — Господин Кан, — генерал только сейчас обращает внимание на Ёсана, что всё ещё изучает книжный шкаф и будто вообще не присутствует, никак не реагируя и не участвуя в диалоге. И не то чтобы Сонхва на что-то рассчитывал, но ради интереса он решает узнать мнение о сложившейся ситуации у своего полковника. — Что Вы думаете о ситуации и действиях, которые следует предпринять?       — Что я думаю? — Кан спокойно листает книгу, которая его заинтересовала, и даже не поворачивается в их сторону. Не хочется лишний раз раздражать себя, глядя на то, как Джонхан смотрит на Пака. — Северные солдаты, как в принципе и любые, не действуют самостоятельно. Если вы лишите их управляющего офицерского состава, они окажутся парализованы. Сколько бы их ни было. Шансов практически нет, если надеяться на сражение. Но его не избежать, поэтому нужно напасть первыми и одновременно с тем убрать их офицеров.       — Да? — Пак снова подпирает подбородок рукой и усмехается. — Во-первых, будет слишком тяжело найти и выявить их офицеров, во-вторых, ещё сложнее будет их снять. А вот про «напасть первыми» это да, тут согласен.       — Серьёзно? Сложно будет снять? Рядом с Вами сидит гениальный снайпер.       — Нет, Джонхан даже здесь не должен был оказаться, а убивать я его точно не отправлю.       — Почему? Мне нравится мысль господина Кана, — Юн упирается в стол руками и чуть откидывается назад, рассматривая Сонхва. — Я могу убрать их офицеров, если установить личности и примерное местонахождение. Ну, и доставить мне винтовку.       — Исключено, — наотрез отказывает Пак, — ты не будешь этим заниматься.       — Да что ты? И как ты намерен действовать? — Джонхан скептически смотрит на генерала и постукивает пальцами по столу.       Их отношения в очередной раз кажутся Ёсану непозволительно близкими. Юн не просто говорит с Сонхва на равных, он ещё и спорит и пререкается с ним. Нет, Кан тоже грешит подобным в отношении Пака, но даже у него это не так естественно. Между ними словно нет личных границ, и это снова заставляет ревновать.       — Я думаю, следует загнать их в котёл, — Сонхва забирает карандаш Джонхана и начинает отмечать на его карте свои следующие слова. — Этой ночью нужно разминировать все минные поля, раз они боятся, что мы это сделаем. А ещё, когда прибудет кто-то из артиллеристов, запросить несколько танков-тральщиков. Танки выставить к тем трём полкам, которые ты оставил для вида, чтобы север решил, что мы готовы к разминированию именно танками и атаке. Но поля уже будут убраны к утру. Вместе с тем то, что выделит Минги, нужно будет распределить этой же ночью вдоль леса у границы. Ну, вернее, только лёгкие танки и дальнобойную артиллерию. Тяжёлые танки там могут увязнуть. Чтобы к моменту, когда поля будут разминированы, они заняли позицию и находились в готовности к атаке вместе с моей пехотой. И запросить у Сана поддержку в виде эскадрильи штурмовиков, которые бреющим полётом осыпят бомбами их основные пехотные силы. И чтобы эти штурмовики прикрывались истребителями на тот случай, если за это время появится кому оказывать сопротивление авиации.       — Опустим сейчас все невыполнимые детали плана и представим, что всё пройдёт так, как ты сказал. Но их всё равно в два раза больше. Это будет максимально эффективно, если они потеряют управление. Тогда ты действительно загонишь их в котёл, а пока они могут взять количеством и прорваться к столице. За нами больше никого нет, — Юн переводит взгляд на окно и немного щурится, рассматривая неизвестную темноту. — Господин Кан прав. Нужно попробовать снять их офицеров.       — И как ты собираешься это сделать? Они будут стоять и махать тебе ручкой?       — Давай так, — подполковник забирает обратно свой карандаш. — Ты сейчас отвечаешь на ряд моих вопросов, потом координируем войска и ближайшие действия, после чего мы с господином Каном решаем вопрос с офицерами. Хорошо?       Ёсан оборачивается и вопросительно смотрит на Джонхана, потому что на самом деле очень тяжело узнать командиров и их местонахождение. Офицеры всегда скрываются тщательнее всего. Как они сейчас, например.       — А давай, — Пак скрещивает руки на груди и откидывается на спинку кресла, с интересом глядя на озадаченного полковника Кана. — Посмотрю, как вы справитесь. Только сначала сообщите мне ваш план действий.       — Договорились. Итак, начнём по порядку. Ты хочешь разминировать поля и расставить по краю леса артиллерию. Как это сделать, если у нас мало времени, а на границе сторожевые псы, что будут реагировать?       — Надо что-то придумать с собаками, а вот за разминирование полей браться сейчас же. У меня в части должно быть около десяти минёров. Так ведь? Так. Вот пусть вручную выкрутят все взрыватели у мин. Только их. Сами мины доставать и убирать не надо. Это будет в разы быстрее, чем стандартное разминирование местности. Лёгкие танки и пехоту оставшиеся в земле мины спокойно выдержат.       — Собак можно дразнить, — Ёсан вклинивается в разговор, видя замешательство на лице Юна, что записывает для себя заметки со слов генерала. — Нужно взять всех внутренних разведчиков и отправить их на самую границу, чтобы постоянно дразнили всех собак. Тогда пограничники перестанут через несколько часов обращать внимание на лай. Важно, чтобы разведчики могли незаметно прятаться и скрываться. И самое главное, не пахли, чтобы псы не могли взять след.       — У меня всего около пятидесяти разведчиков и тех, кто справится с подобным, — Джонхан сводит брови к переносице и закусывает губу. — Да, больше нет.       — У меня в части есть человек двадцать, они прибудут часа через полтора, если за ними отправить сейчас, — Кан, наконец, подходит к столу и усаживается за него перед Сонхва. — Но погода неблагоприятна. Собаки очень хорошо работают ночью при высокой влажности, как сейчас. Нужно будет заодно дать задание разведчикам распылить хлор или бензин, чтобы псы не могли заинтересоваться запахом.       — Да, — Пак смотрит на свои часы и утвердительно кивает, — подойдёт. Есть свободных два-три часа, чтобы начать это делать и найти химикаты. И пригласите ко мне минёров, я хочу лично отдать им приказ.       — Хорошо, с этим разобрались. Может, и получится. Как ты собрался выставлять почти на границе артиллерию и танки за несколько часов в ночь?       — Да так и выставлять. С богом и какой-то матерью. Надо просто сначала узнать, какую технику и кто выделит, и от этого уже отталкиваться. Где там Вону носит? — Сонхва хмурится и, наконец, позволяет себе немного расслабиться. Примерный план действий есть, и остаётся дождаться последнее действующее лицо, необходимое для его утверждения.       — Вообще уже должен быть, скорее всего, прибудет с минуты на минуту.       Пак только сейчас бегло осматривает кабинет и понимает, что не знает, в чьей части находится. Вероятно, он знает офицера, к которому она привязана, но за командирами военно-морского флота и военно-воздушных сил особо не следит. Уёну и Сану можно это доверить.       — Мы у кого вообще? — Сонхва открывает верхний ящик стола и преспокойно достаёт стопку различных бумаг. Документы, детские рисунки, книжки с животными.       — Ли Сокмин, капитан авиации и командующий этим объектом, — Джонхан поднимается со своего места и становится за спиной генерала, укладывая тому руки на плечи. Он обвивает его шею руками и привычно склоняется, утыкаясь подбородком в плечо и тоже заглядывая в те бумаги, что смотрит Пак.       — У него жена и ребёнок?       — Две дочки, жены нет, — скучающе поправляет Ёсан. — И собака. Живут в столице, но регулярно сюда приезжают.       — Понятно, — улыбается Сонхва и убирает всё, что брал, на место, выкладывая в том же порядке, как и лежало. — А куда ты его дел? Мы не встретили капитана по пути сюда.       — Объяснил ситуацию в двух словах и отправил перевести системы противовоздушной обороны на воздушное пространство, где стали северные войска, — Юн приподнимается, потому что слышит в коридоре шаги, но оставляет руки на плечах. — Пусть будет. Мне просто нужно было остаться в одиночестве.       И почти сразу и без стука распахивается дверь. Входит Вону, и следом за ним майор артиллерийского батальона.       — Смотрите, кого я вам поймал, — радостно объявляет Чон и закрывает за ними дверь.       Каждый присутствующий знает о вошедшем необходимый и достаточный минимум, зато прибывший офицер не знаком ни с кем. Он отдаёт честь, потому что в помещении можно и нужно это делать, и еле заметно улыбается, с интересом рассматривая трёх офицеров. Они кажутся ему очень красивыми, но одновременно с тем враждебно-холодными и высокомерными. Особенно тот, что стоит, вероятно, за генералом.       — Майор Ким Мингю, к Вашим услугам, — наконец, представляется он, хотя в этом нет необходимости.       — Генерал-лейтенант Пак Сонхва, — кивает Пак и дальше указывает сначала на Ёсана, затем на Джонхана. — Полковник Кан Ёсан, Подполковник Юн Джонхан.       — Вау, выглядите как троица, где один доведёт до психолога, второй доведёт психолога, а третьего отведите к психологу, — тихо смеётся Мингю и ещё раз осматривает каждого, останавливаясь взглядом на Юне.       Ёсан вопросительно вскидывает бровь и зачем-то задумывается о том, кого из них троих надо отвести к психологу, пока Сонхва тяжело вздыхает.       — Что Вы на меня так смотрите? — равнодушно интересуется Джонхан, на самом деле находя Кима довольно симпатичным до его следующих слов.       — Вы словно старые обои, — тише и немного восторженно отвечает Мингю.       — Что?       — Вас хочется отодрать.       Пак не сразу даже сводит в уме смысл услышанного, но тихо выругивается, когда понимает. Он прикрывает глаза рукой и даже не хочет смотреть на то, как всегда спокойный Юн вспыхивает, словно сам дьявол. Кан настолько удивлён услышанной наглостью, что никак не реагирует, когда Джонхан, проходя мимо, ловко выхватывает из внутреннего кармана его куртки боевой нож.       — Хани, молю тебя, не убивай его, пожалуйста, — Сонхва сводит брови к переносице и нервно улыбается, глядя на то, как Мингю разбивают нос и без сопротивления валят на пол.       Юн выглядит настолько агрессивно и опасно, что Ёсан в принципе понимает, почему Вону просто отходит на несколько шагов к двери, а Пак ничего не предпринимает. Джонхан прокручивает в руке северный нож и ставит ногу на грудь Мингю, вжимая его в пол и опускаясь на одно колено. Он приставляет лезвие к его горлу и надавливает.       — Ты что себе позволяешь, пёс? Думаешь, у тебя две жизни? — Юн едко и пренебрежительно выплёвывает слова и усмехается. — Хотя, скорее всего, ты вообще не думаешь. Но, может, мне укоротить твою дерзость? — он нажимает на лезвие сильнее, до кровавой полосы.       — Ты же знаешь, что у Минги все офицеры такие, ну не убивай хотя бы сейчас, — продолжает Сонхва. — Он нам нужен на ближайшие сутки.       — Молчать, — бросает Юн Паку и ещё раз прокручивает нож в руке, теперь утыкаясь кончиком лезвия в боковую часть шеи. — Так что скажешь?       — Скажу, что Вы очень красивый, — Ким рассматривает Джонхана с нескрываемым восхищением в глазах и едва ли не с открытым ртом. — Я бы попросил на меня наступить, но Вы уже. Может, поужинаем?       Юн тупит взгляд и не понимает, какого чёрта происходит. Любой нормальный человек уже бы умолял не убивать, но этому будто всё равно. Ему едва ли не нож в горло вонзили, а он продолжает. Ещё и смотрит так, словно Джонхан ангел, спустившийся с небес, а не его возможная смерть. И подполковник просто не знает, что дальше отвечать или как реагировать. Это странное поведение даже сбивает всю его вспыхнувшую злость. По итогу он просто поднимается с Мингю, достаёт свой белый платок, вытирает нож Ёсана и возвращает тому.       — Ты не мог кого-то адекватнее поймать? — Юн уже спокойно обращается к Вону, пока переступает через Кима, что шмыгает кровью с разбитого носа, и небрежно бросает на того свой платок. — Я за минёрами.       Сонхва облегчённо выдыхает, когда Джонхан покидает кабинет, и устало трёт виски, пока Кан прыскает смехом в кулак. Он, конечно, никогда не контактировал с личным составом Сон Минги, но не думал, что они настолько странные и недисциплинированные. Но вообще-то неудивительно, почему его офицеров почти невозможно встретить в столице. Даже если они талантливы и умны, с таким поведением им долго не выжить среди манерной элиты.       — Вы чем вообще думаете? Отметьте сегодняшний день как своё второе рождение, потому что он запросто мог Вас прирезать. И был бы прав. Вот за время, что Вы тут будете, даже не подходите к нему и тем более не разговаривайте, — быстро выпаливает Пак, ещё раз оглядывая карту, и достаёт чистый лист. — Ладно. Что у Вас в командовании? Перечислите всё.       — Сто пятьдесят лёгких танков, семь танков-тральщиков, сорок шесть гаубиц и немного пулемётов. От тридцати до тридцати шести, там надо узнавать по факту у механиков по техническому обслуживанию, они только из боя, — Мингю забирает оставленный платок, но промокать кровь с носа достаёт свой собственный. Этот он сохранит как ценность.       — О, очень даже хорошо, — кивает Пак и уже примерно представляет, как расположить записанные на листок единицы. — Поднимайтесь и идите сюда. Я тоже полежать хочу, но у нас нет времени.