Aime-moi en francais

Февраль, 1910       Феликс еще раз посмотрелся в зеркало, примечая, какой шейный платок подойдет лучше к его сегодняшнему образу. Наконец нелегкий выбор был сделан, и молодой князь приступил к завязыванию аксессуара. Прохладная шелковая ткань приятно коснулась кожи задней части шеи, а пальцы ловко вертели концы-змейки до тех пор, пока фуляр не лег идеально под ворот рубашки и не был закреплен маленькой булавкой.       Юсупов вновь обратил свой взгляд на отражение в зеркале, внимательно исследуя мельчайшие черты в облике, слегка повернул голову вправо, затем влево, приподнял подбородок, позволяя наедине с самим собой откровенно любоваться знакомым лицом и телом. Феликс проводил много времени перед зеркалом, готовясь к какому-нибудь важному выступлению – это помогало ему получить представление о своих лучших сторонах и наиболее выгодно преподнести себя зрителям, особенно таким как, например, Дмитрий Павлович. Ох…       Лицо накрыли крупные, но узкие ладони, и Юсупов-младший на время лишился возможности лицезреть себя. Феликс коснулся пленивших его явно мужских рук и по наличию фамильного кольца признал своего старшего брата: – Никс, ты напугал меня! – Если бы ты не вздыхал так влюбленно над своим отражением, то имел бы возможность заметить меня или хотя бы услышать, – отмахнулся Николай и приземлился на мягкий стул возле трюмо.       Феликс суетливо поправлял выбившиеся зачесанные пряди обратно в прическу, не отводя от зеркала придирчивого взгляда. – Феликс, мой дорогой братец, ты и без излишнего внимания к своему образу останешься красив. – У меня есть все основания тебе не доверять, поскольку в пять лет ты говорил иное, – слегка прохладно заметил младший из братьев.       Николай устало вздохнул, но решил не возвращаться к этой теме, ставшей уже семейной шуткой. Вместо этого он поднялся, повернулся всем корпусом к брату и с мягкой улыбкой потянул его за локоть от зеркала. – Хорошо, раз ты напрашиваешься на еще один комплимент, так и быть. Тебе очень идет сей фуляр, он придает твоему ежедневному стилю неповторимое обаяние. – Спасибо, – ответил Феликс, принимая комплимент и наконец озаряя лицо добродушной усмешкой.       «Как и эта улыбка» хотел было добавить Николай, но решил, что дифирамб в честь брата на сегодня достаточно. – Я пришел, собственно, чтобы пригласить тебя на конную прогулку этим утром. Матушка говорит, что погода сегодня благоволит. Редко февраль так благосклонен к любителям outdoor-activities. Жаль будет упустить такой шанс развеяться. – Нет, Никс, ты же знаешь, я не так дружен с благородными жеребцами, как ты или Дмитрий Павлович. Спасибо за предложение, но я вынужден воздержаться.       Феликс, однако, лукавил: он неплохо держался в седле и был совсем не против проводить время подобным образом, но выезжать верхом за просторы владений с более опытным Николаем не хотел, поскольку казался со стороны менее ловким и элегантным, чем брат. – А если я скажу, что в таком случае тебе выпадет честь первым услышать сюжет моей новой пьесы? Мне кажется, ведущая роль, предназначавшаяся тебе, а также красоты сегодняшнего утра поспособствуют твоему сближению с вороным…       Ах, негодяй, Николай знал, как манипулировать Феликсом, и не мог не заметить заблестевший огонь интереса в его глазах. – Тогда идем же скорее одеваться! – воскликнул младший Юсупов и растворил обе дверцы, чтобы в следующее мгновение вихрем пронестись через дверной проем.       Николай победно усмехнулся и поспешил за братом.       Старший брат не обманул – погода и впрямь была замечательная. После затяжной и серой зимы, солнце, казалось, светило по-весеннему ярко, обещая какое-то обновление и возрождая в душе необъяснимые чувства. Конь Феликса спокойно перешагивал маленькие лужицы подтаявшего снега, заставляя своего ездока мерно покачиваться. Николай возбужденно рассказывал о написанной им пьесе, постепенно подводя тему к источнику своего вдохновения. – Представь себе, она подарила мне первую мысль, из которой связалась, подобно кружевной салфетке, целая история… – Послушай, Nicolas, меня очень беспокоит эта passion. Марина ведь несвободна. – Осторожно заявил Феликс, не желая портить отношения с братом. – Я счастлив, если ты счастлив, но у меня плохое предчувствие. – Mon cher frère, мне приятна твоя забота. Но должен заметить, что я также беспокоюсь и о тебе, мне кажется, что тебе тоже следует быть, что называется, raisonnablement prudent…(фр. разумно осторожным). – О чем ты? – вопросительно выгнул брови Феликс и неосознанно приоткрыл рот. – Ты знаешь, о ком, – Николай подчеркнул голосом последнее местоимение, – об одном великом князе.       Феликс благодарил судьбу за то, что его щеки от мороза уже порозовели, иначе вспыхнувший румянец говорил бы за него лучше любых оправданий, и за то, что вокруг не было ни души, хотя насчет этого он уже сильно сомневался. – Какая приятная встреча, – послышался хорошо знакомый голос совсем рядом, приглушенный топотом копыт. «Помяни черта» – подумал Феликс и бросил взгляд на брата, совершенно не готовый к ведению светской беседы. – Дмитрий Павлович! Действительно, какая неожиданность!       Великий князь спешился и едва заметно, но почтенно склонил голову в приветствии, придерживая коня под узцы. Николай проделал тоже самое, и между ним и Дмитрием завязалась непринужденная беседа, Феликс тем временем, воспользовался возможностью и рассматривал тронутое морозом лицо князя и узкий стек, который он перебирал между пальцев. – Отчего же Его Светлость не почтит нас спусканием? – вдруг заметил объект внимания Юсупова и слегка приподнял подбородок, явно усмехаясь, о чем свидетельствовало выражение его глаз. – Мокро, Ваше Императорское Высочество, – ответил Феликс, слегка сжимая поводья, чувствуя, как заледенели пальцы в перчатках. – Тогда позвольте, мы поднимемся к вам.       В следующее мгновение Дмитрий с завидной легкостью вскочил на коня, обхватывая его стройными ногами, отчего полы шинели разошлись в стороны. – Какая честь, – прокомментировал Юсупов-младший с улыбкой, но великий князь заметил, как он напрягся в спине, когда он подъехал ближе, – Скажите, а по какому случаю вы оказались здесь? – Это государственная тайна, – пошутил Дмитрий Павлович, но затем продолжил более серьезным тоном, – На самом деле, я здесь, чтобы передать приглашение Елизаветы Федоровны, ныне пребывающей в добром здравии (я надеюсь, вы помните, господа, что она долгое время мучилась от простуды), для вашей матушки и лично выразить ей свое почтение. – Уверен, ей будет приятно такое внимание от своего дорогого друга, – сказал Николай, а затем продолжил, – надеюсь, вы позволите нам украсть вас на один вечер, обещаю, вы не пожалеете, ведь Феликс сегодня будет исполнять романсы. Ты же не откажешь нашему дорогому гостю, правда ведь, братец?       Феликс неодобрительно посмотрел на брата, его выразительные брови слегка заострились, а губы сжались в тонкую линию. Дмитрий Павлович долго смотрел в это лицо, которое не портило даже хмурое выражение, но так и не смог поймать ответного взгляда. К великому огорчению. – Боюсь, сегодня не получится. У меня слегка побаливает горло, вы знаете, эти сквозняки… – Нехорошо отказывать Его Высочеству, Феликс, – шутливо, но с укором пожурил его Николай. – Я лично прошу вас, вы доставите мне великое удовольствие, – Дмитрий не отступал, подобно своим высочайшим предкам продолжая наступать, вертясь перед Юсуповым на своем коне, но с удивительной осторожностью, твердо уверенный, что от такого напора не устоит ни одна крепость.       Феликс почувствовал, как его собственный конь начал нервничать, впрочем, как и его хозяин, которого уже начало качать в седле. – Ваше Высочество… – слабо пытался возразить князь, – Дмитрий Павлович…       Но все его уговоры не возымели никакого эффекта, Феликс понял, что ему придется согласиться, в ином случае, он грозил свалиться прямо в лужу и предстать перед великим князем мокрым и злым котенком. – Митя! – воскликнул наконец Юсупов-младший. Притязания к персоне Феликса резко прекратились, Дмитрий обескуражено замер. Близкие его звали Микки, остальные же исключительно по званию, и только Юсупову как всегда удалось его удивить. Впрочем, наверное, Дмитрий Павлович совершенно не против, если этот князь будет звать его так почаще: из его уст звучало удивительно пикантно. Феликс закусил губу, тоже будучи удивленным своим выкриком. Лицо великого князя не выражало ровным счетом ничего, но от его взгляда Феликсу неожиданно стало жарко. – Я согласен. Парочку романсов, но исключительно ради нашего гостя. Хмурое лицо Романова просветлело, а уголки губ дрогнули, создавая иллюзию улыбки, но и этих скупых эмоций от великого князя Феликсу было вполне достаточно. Николай тихонько усмехнулся самому себе – Братец еще скажет ему спасибо.