Ирвио

Потянулись дни. Киро не разговаривал ни с друзьями, ни со слугами. Он молчал сутками напролет, не отвечая даже на простейшие вопросы. Мальчик проводил большую часть времени на балконе, где раньше танцевал с Кауре. Тайли постоянно плакала, прячась в объятиях Воловы. Но даже она пыталась приободрить Фуникиро. Эрмериус же не отходил от друга ни на минуту. Он просыпался раньше Киро и ждал, когда мальчик проснется уже в комнате Рисаберов. Принц уговорил отца дать ему возможность пропустить несколько дней учебы, боясь оставить подавленного Киро одного. Эрмериус не говорил с другом, он просто оставался рядом, ожидая любой просьбы или просто слова. Но Фуникиро молчал. Только на третий день из него удалось вытянуть пару слов. Эта пара слов вызвала солнечную улыбку у принца, который уже начинал терять надежду. На четвертый день, решив рискнуть, Эрмериус предложил Фуникиро присоединиться к Тайли и Волове и выпить с ними чай. На удивление, мальчик согласился и впервые со смерти девочки вышел из помещений замка. По просьбе Тайли чаепития стали проводить во дворе, как можно дальше от злосчастных балконов и перил. Девочке все еще не хватало духа просто находиться рядом с ними. Король предложил проводить их и перед самым сном, тем самым не давая детям оставаться по вечерам один на один с собой. На вечерних чаепитиях все наслаждались обществом друг друга, стараясь практически не разговаривать: хватало просто взглядов. — Как ты, Киро? — спросил Волова, облокачиваясь на круглый стол, за которым собрались все дети. Будущий граф в последнее время практически не пересекался с братом. Мальчик впервые столкнулся с подобной ситуацией. Он привык, что Киро всегда спокоен и холоден, но сейчас младший Рисабер был обыкновенным ребенком, которому нужна поддержка. Воло не знал, что сказать Фуникиро, как приободрить его, поэтому решил оставить все в руки принца. — Что ты хочешь услышать в ответ? — сухо прохрипел Киро, поворачиваясь к брату. — Мне кажется, тут все и так понятно. — Я просто… — растерялся мальчик. — Просто помолчи, — оскалился младший Рисабер. — Твои слова не помогают. — Открой рот, — между братьями возник принц, протягивающий Фуникиро печенье. — Я не хочу, — выставил перед собой руку Киро. — А я тебя и не спрашиваю, — улыбнулся Эрмериус. — Ты смотри, как похудел, если продолжишь ничего не есть, от тебя останутся только кожа да кости. А таких в военную академию точно не берут. — Академия… — мальчик вздохнул, забирая у друга печенье. — Еще не известно, когда пройдут вступительные испытания? — Я уже говорил, отец обычно их оставляет на конец лета. Но ты можешь не волноваться, даже если на них все пойдет не так, как надо, тебя все равно примут. Отец всегда держит свое слово. — Ясно… — Раз ты уж заговорил о военной академии, не хочешь потренироваться? — принц указал на мечи, лежащие неподалеку. — Нет. — Но… — Я не подниму меч ни на одного из вас. Сколько не просите, — голос мальчика задрожал. — Я должен вас защищать. «Почему же ему так не везет в этой жизни, — Волова с печалью смотрел на брата. — Даже если его слова о решении пойти против Гаро — ложь, сейчас он убит горем по-настоящему. Если бы это было неправдой, он бы вел себя в одиночестве иначе. Но даже во сне Киро страдает.» — Прекрати на меня так смотреть, Волова, — прошипел Фуникиро. — Я просто хотел быть счастливым рядом с тобой, Эрмериусом, Тайли и Кауре. Неужели я просил слишком много? Почему я не могу быть как все?! «Киро… — будущий граф прикусил губу. — Кем бы тебя не пытался сделать Гаро, ты остался обычным человеком, который умеет скорбеть. Ты не машина для убийств. Ты просто мальчик, самый обыкновенный мальчик, на которого обрушилось столько несчастий. Я не представляю, насколько тебе тяжело сейчас… Потерять первого и единственного человека, который стал тебе дорог. Это ужасно, даже врагу такого не пожелаешь.» — Киро, — еле слышно прошептала Тайли. — Ты… Еще слишком юн. Ты не понимаешь, что и я, и все остальные тоже хотим защитить дорогих нам людей. Не ты один, Киро, ненавидишь себя за смерть Кауре. Я ее старшая сестра, я должна была присматривать за ней и не давать рисковать собой. Но я ничего не сделала. Я должна была понять, что перила слишком скользкие, а движения в танце Кауре слишком размашистые. Если бы только я остановила ее, если бы я сделала то, то должна была… Я ненавижу себя за бездействие, Киро. Но, понимаешь… Она уже умерла и больше никогда не вернется. Ни ты, ни я ничего не можем с этим поделать. Остается лишь смириться и не повторять в будущем своих ошибок. Ты должен быть сильным, Киро. Пока ты продолжаешь убиваться сутками напролет, время, которое ты мог бы потратить на тренировки уменьшается. Как ты будешь защищать остальных, если не будешь для этого ничего делать? Возьми себя в руки, второй сын графа Августа, иначе останешься таким же слабым и бессильным. — Я… — мальчик удивленно смотрел на Рукмел. — Я просто… По щеке Киро стекла одинокая слеза, которую он поспешил смахнуть. Младший Рисабер не знал, что ответить Тайли. Он не отрывал от нее взгляда, не понимая, почему девочка, совсем недавно потерявшая любимую сестру, так спокойна. Но Рукмел удивила не только Фуникиро, Волова, не ожидавший от невесты подобной речи, не мог скрыть легкую улыбку, вызванную мнением Тайли. — Я… Стану сильным, — сжал кулаки Фуникиро. — Я… Я никогда не прощу себя за смерть Кауре, но я буду тренироваться ради вас, ради живых людей. Я не должен плакать, да? Плачут только слабые. Я не слабый! — Нам всем очень тяжело сейчас, братец, — положил на плечо Киро руку будущий граф. — Нам всем невыносимо больно. Мне каждую ночь снится одно и то же. Перила. Эти отвратительные перила, с которых упала Кауре! Я просыпаюсь каждый раз со слезами на глазах. Плачут не слабые, Киро. Плачут те, кому очень больно. Нет ничего плохого в слезах. Но, знаешь, чем отличаются сильные от слабых? Сильный сможет перешагнуть через слезы и боль. Он оставит их позади и будет бороться. Ты можешь плакать, но, умоляю, Киро, не дай слезам остановить тебя. Тренируйся изо дня в день часами напролет, поступи в академию и стань тем, кого будут уважать и бояться. Голос Воловы задрожал, заставляя мальчика сделать паузу. На глазах будущего графа на долю секунды заблестели слезы, вызванные воспоминаниями о преданности Киро своему наставнику. Той самой верности, которую мальчик променял на Кауре и остальных. Повисло неловкое молчание. Все старались отвлечься от грустных мыслей, которые отказывались вылезать из головы. Не выдержав напряжения, Киро решил перевести тему. — Почему вы собираетесь так поздно? Обычно в это время мы уже в кроватях… — После подобного легче засыпается, — грустно улыбнулась Тайли. — Ну… Мне точно легче. — Я согласен с Тайли, — кивнул Волова. — Голова после этого такая пустая. Никакие дурные мысли в голову не лезут. — Ясно… — Киро потер глаза. — Хочешь еще печенье? — солнечно улыбнулся Эрмериус. — Нет, — младший Рисабер встал из-за стола. — Простите, я очень устал… Вы не против, если я пойду спать чуть раньше вас? — Конечно не против! Я пойду с тобой, подождешь пару минут? Я чай хочу допить, — заторопился принц. — Не стоит, — качнул головой Фуникиро, подавляя зевок. — Я и один дойду, не волнуйся. — Хорошо… — чуть помедлив, согласился Эрмериус. — Но запомни, пожалуйста, тебе не надо молчать. Говори с нами. Говори о том, как тебе тяжело, как ты страдаешь. Мы разделим эти чувства и поможем тебе справиться с ними, хорошо? — Х-хорошо, — выдавил слабую улыбку мальчик. — Спасибо вам, и доброй ночи. Медленно Киро направился в замок, проходя мимо стражи и прочих слуг. Сонным, почти ничего не видящим взглядом он искал Лая, который в это время обычно находился неподалеку от короля, рассказывая о всем произошедшем за день и связанным с Рисаберами и Рукмел. Правитель не скрывал свое беспокойство о гостях и старался всеми силами помочь им пережить это тяжелое время. Фуникиро удивлял этот человек. Несмотря на то, что он управлял практически в одиночку целой страной, монарх успевал уделять время и семье, и гостям. «Гаро, — наемник бросил взгляд в окно. — Ты сказал мне дать ответ на твой вопрос после смерти Кауре. Неужели ты думал, что я буду страдать? Смерть Кауре… Почему она могла повлиять на мой ответ? Твои мысли, Гаро, я не понимаю их. Не понимаю, чего ты добивался, давая мне время на размышления. Но в любом случае, я сделал все, как ты и приказал. И теперь могу с уверенностью сказать, что выбирая между Эрмериусом, Воловой, Тайли и тобой, я выберу… — мальчик грустно усмехнулся. — Прости, Гаро.» Киро зашел в свою комнату и, обведя ее взглядом, задумался. Подняв фонарь, Фуникиро собрался осмотреть покои, решая что делать дальше. Взгляд мальчика столкнулся со странным силуэтом, ранее скрытым темнотой. Уголки губ Киро дрогнули, а глаза заблестели. Из комнаты юных Рисаберов раздался душераздирающий крик. Крик, заставивший всех в замке вздрогнуть.