бомBITCHеские сплетни

      Понедельник день тяжёлый, особенно после бурных выходных. Снова в школу и это самое худшее для подростков. Опять тухнуть на нудных и долгих занятиях, снова придётся задействовать свой молодой мозг и бороться с ленью. Единственное, что может скрасить школьные будни, так это общение с друзьями. — Слышишь, — окликнул злой русский какого-то паренька. Общение в школе может складываться с людьми, которые не являются друзьями и даже хорошими знакомыми.       Парень обернулся. Им оказался дружелюбный югослав, который во всю рассматривал приближающегося к нему красноармейца с фингалом под глазом.       Школьный коридор — вот то место, где находились мальчики. Слегка потёртая краска сползала со стен, однако новые пластиковые окна спасали ситуацию, радуя глаз. Помещение в целом выглядело неплохо и свежо, в нём было приятно находиться, особенно если учесть виды некоторых других школ, существующих в мире. Через эти стены было услышана уйма слухов, новостей, правды, лжи. Эти стены молча хранили в себе историю. — Кто тебя так, брат? — слегка обеспокоенно Югославия обратился к подошедшему однокласснику. Они никогда особо не контактировали друг с другом до этих самых пор. Однако новый одноклассник русского из тех немногих, к кому он хорошо относился. Называл «братьями» в знак уважения, а также статуса «одноклассники», ведь школа — «второй дом», а значит класс — «вторая семья». Этот парнишка был довольно жизнерадостный и всегда старающийся идти на компромиссы в неурядицах, но, к сожалению, за счёт его небольшой эмоциональности и вспыльчивости, получалось это не всегда. — Тебя это не касается, — совершенно противоположным тоном ответил дружелюбному пареньку собеседник. Ещё бы это его касалось. Никто бы, наверное, не хотел знать, что такому почти двухметровому шкафу, по которому сохнут многие девушки, поставил фингал в глаз худощавый парень ниже его на голову, после того как они… В общем-то, всем уже стало понятно, откуда появились эти побои. Прежний статус врагов, по протекающему раскладу, вновь пришёл в повседневную жизнь Союза и Рейха. — Как скажешь, брат, — СФРЮ понял, что хорошем настроением тут и не пахнет. — Ты вообще видел, что ты за историю выложил? — словесно наездами бросился на невинного русский. Речь шла о простой социальной сети «инстаграм» и о её функции «истории». — Чем это могло тебя так оскорбить? — недоумевал Югославия. История, которую выложили в воскресенье вечером, с подписью по типу «весёлые выходные», где Чехословакия проводил репортаж с места событий, не несла в себе ничего такого, кроме одной маленькой детали. Эта деталь была почти не заметна, и навряд ли кто-то вглядывался в задний план, сосредоточив всё своё внимание на звезде программы — Чехословакии. Но зоркий глаз СССР заметил силуэты в приоткрытой двери позади чеха, буквально на пару секунд было видно и понятно, кто это и чем они занимаются. Благослови, мать его, рекомендации, в которых попалась «киносъёмка». — Удаляй, — без объяснений настаивал Союз, параллельно наблюдая за тем, как испуганный СФРЮ, доставший телефон, уже открывает инстаграм и начинает пересматривать это самое видео. — Во как оно бывает в жизни, — задумчиво произнёс одноклассник, заходя в настройки и нажимая на кнопку «удалить», — как автор сия творчества, я имею право узнать хоть небольшие подробности, — усмехнулся с добром в голосе парень. Ситуация в его глазах выглядела действительно забавно и неловко. Но не для грозного коммуниста.       Злостный взгляд получил тот в ответ, и, обойдя югослава, русский двинулся вперёд в класс. Было ещё утро, в учебном заведении находилось мало народу, а коридор пустовал так и вовсе. — Да ладно тебе, постой, я ж не осуждаю, ничего такого. Просто любопытство, — увязался за красноармейцем, как хвостом, что доставляло далеко не комфорт. Игнорирование да и только последовало от противоположной стороны. Мысли Союза были забиты лишь раздумьями. Он сожалел, что всё так вышло с Рейхом. Зная о его проблемах со здоровьем, больше с головой, он и думать не мог о последствиях — все его размышления приводили только к плохим исходам. «А что, если он не придёт сегодня?», «А что, если он опять пропадёт надолго?», «А что, если мы с ним больше не заговорим?», «А что, если…». — Эй! — задумчивого догнал одноклассник, помахав рукой перед лицом. — Да что? — это вывело его не только из мыслей, но ещё и из себя. — Боже мой, ты зачем такие резкие движения делаешь, — действительно, СССР так резко сказал и обернулся к Югославии, что тот чуть ли не подпрыгнул со страху, — ты можешь высказаться мне, брат, — отдышавшись, положа одну руку на плечо Союза, который кстати был выше его не больше чем на сантиметров десять, а вторую на сердце, склонив голову, словно отец просит своего сына поведать о своих проблемах. Закативший глаза коммунист, выдохнул куда-то в сторону, после чего констатировал факт: — С чего я тебе должен вообще доверять и что-либо рассказывать? — иной реакции СФРЮ и не ожидал от грозного русского. Он прекрасно наслышан о тех историях из его прошлого, в том числе и о селе, в которое его ссылали, и о вражде с немцем, которая на время переросла в равнодушие и игнорирование на публике, и об их «святой троице» с Великобританией и Францией. — Да я как мать Тереза — всем помогаю да всех выслушиваю. Глядишь, и тебе советик дам, — подмигнул одноклассник. А так оно и было: СФРЮ был простым и добродушным человеком, которого многие уважали, приходя к нему просто за приятным времяпровождением, расслаблением и разговором по душам. Он для многих являлся хорошим знакомым и ценным советчиком. Самое главное, что все секреты и тайны он хранил так же, как и стены. Об этом СССР взаимно был наслышан, но верить тому, кого он не знает, не мог. Однако в его голове что-то щёлкнуло и на мгновение показалось, какими бы хорошими друзьями они могли стать. Их характеры схожи на самом деле. По правде, Советский всегда таким же был, но жизнь и окружение сделали его в точности, да наоборот, от этого сформировавшийся характер не хотел больше уходить, полюбившись самому русскому. Так ему было проще. — Это было по пьяни. Я не из таких, — кратко пояснил коммунист, начав издалека. Да и что тут было объяснять, если он и сам толком не мог разобраться в этом? А точнее — признавать своих чувств. — Не из таких — это из каких? — рядом идущий югослав склонил голову набок, не понимая о чём говорит его знакомый. Или сделав вид для получения подробностей? — Забудь, зря я вообще начал, — закончив только что завязавшийся наконец диалог, красноармеец свернул в класс.       В помещении никого не было, кроме Чехословакии, который сидел на последней парте первого ряда, и теперь уже югослава и русского. — О, кто пришёл, — спокойно произнёс чех, видя зашедшего в класс СФРЮ, — привет, — он помахал рукой приближающемуся другу.       Югослав как-то коварно посмотрел на мимо прошедшего СССР, и как сказал громко: — А ты представляешь, что было на видео, где ты типа репортаж делал?! — тут Советский не выдержал: обернувшись, бросил на одноклассников грозный взгляд. — Чего тебе надо? — заговорил он, обращаясь к восклицавшему. — Правды, — с невинной улыбкой, пояснил тот.       Недоумевающий Чехословакия сидел и не смел вступать в этот двухсторонний напряжённый разговор. Если напряжение чувствовалось со стороны Союза, то со стороны Югославии его вовсе было не видать. — Тогда не при чужих глазах, — красноармеец покосил взглядом на ничего непонимающего чехословака. Чеху конечно стало слегка обидно, но ещё больше интересно, однако молчание не сменилось разговорчивостью. — Вот, чудесно! После школы. Договорились, брат? — Договорились.       Дверь в класс открылась и в проёме появилась сначала первая фигура, затем вторая и третья. Это были страны Оси. Они что-то шли и обсуждали, да ещё так бурно, казалось, они ссорились. Но нет. Спорили только двое: Японская Империя и Королевство Италия. Из-за чего — так и не понять. Третий Рейх плёлся позади, выглядя подавленным, с синяком снизу на щеке. В челюсть советский удар прилетел не слабый. — Чего ты завёлся с утра пораньше, я понять не могу? — раздражённо, но собрано говорил ЯИ, выслушивая невнятные претензии от своего товарища. — Потому что! — ещё более невнятный ответ последовал от КИ. Он фыркнул и уселся на своё место, сложив голову поверх рук на парте. — Да что с тобой? — ответа не последовало. ЯИ тоже присел на своё место, затем посмотрел на садящегося Рейха вопросительными глазами. Последний лишь пожал плечами, видимо, не желая вступать в разборки своих друзей, и отвернулся к окну. После начали заходить в класс и другие ученики, на троицу никто не обращал внимания.       На Германии лица не было: побитый, вялый, грустный, чуть ли не убитый. Такое зрелище приковало взгляд русского. СССР со своей задней парты посмотрел на красивый, но такой печальный силуэт своего одноклассника. В груди что-то дрогнуло, а чувство вины захлестнуло с ног до головы. «Может, стоит… Мне нужно больше времени на размышления». — А с тобой-то что? — обратился Япония к нацисту. В ответ лишь махнувшая рука.