бомBITCHеские сплетни

— И куда они так быстро мотнулись? — парень выглядел удивлённо и подозрительно, — посмотрели в окно минут пять назад и из класса выскочили. Вот чудаки. Как ты с ними дружишь? — Что? — русский ушёл в свои мысли и даже не заметил подошедшего к нему Югославию. — Я говорю, куда пошли твои подружайки? — Подружайки? — переспросил СССР и оглянулся по сторонам. Великобритании и Франции не было. Вместо них в класс вошли другие: Королевство Италия и Японская Империя. По виду они были чем-то обеспокоены: перешёптывались и ненароком поглядывали в сторону русского.       Союз не спал. Мешки под глазами стали видны сильней. Наверное, он и не особо понимал, что происходило вокруг. Пристально, даже не заметив, смотрел в сторону КИ и ЯИ. Последние, не отводя от него взгляда, сели на свои места и стали раскладывать свои вещи. Насторожились. — Эй, — этот пристальный взгляд прервал СФРЮ, который загородил обзор, — ты вообще слышал, что я у тебя спросил? — Да. Я не знаю, куда они пошли, — в голове у СССР стали всплывать такие же вопросы, что задал ему Югославия. Куда пошли Франция и Великобритания? Почему Союз даже не заметил, как они ушли? И самый главный вопрос, который ошарашил русского, заставив волноваться: почему итальянец и японец без Рейха?       На телефон Японской Империи пришло сообщение. — Какого хрена? — оно отвлекло его от уже строившихся теорий насчёт подозрительного взгляда в свою сторону. — Что там? — Италия отвлёкся от учебников и заглянул в телефон друга.       Сообщение, гласившее о том, что Третий пошёл домой, не вселяло хорошего предчувствия. — Что они с ним сделали?! — громкий резкий удар по парте руками заставил одноклассников, всех до единого, замолчать и привлёк к себе внимание лишних глаз. — Не ори, — Японская Империя посмеялся. Хороший ход: так окружающие подумают, что Япония пошутил таким образом, что вывел из себя друга. Так всё и случилось: о них все забыли и продолжили заниматься своими делами. Только двум людям было не спокойно. — Это сейчас нормально было? — спросил СФРЮ у русского, не отводя взгляда от оставшейся оси. — Не думаю, — в свою очередь, Советский также не отводил от них взгляд.       Обстановка в классе нагнетала. Два парня, на которых так пялились югослав и русский, встали со своих мест и направились прямиком к ним. — Дело-дрянь, — произнёс шёпотом русский, перед тем как подошла ось. Югославия только успел посмотреть на друга и спросить «что?». — Чего вы хотите? — вопрос последовал от Италии. Он старался изо всех сил говорить тише, чтобы не давать повода для новых слухов. — Мы? — непонимание, заполнившее разум СССР, перешло и к югославу. Переглянувшись, из них никто не понимал, что происходит. — Ты, Великобритания и Франция. — Я даже не знаю где они. И понятия не имею, что вы хотите от меня, — брови съехали к переносице. Такие наезды с ходу, не разобравшись в ситуации, раздражали. — Да что ты говоришь. А я тебе сейчас скажу, где они! — снова Италия стал срываться на громкий тон. Его руку одёрнул японец. — Они пошли говорить с Рейхом. А теперь он написал, что идёт домой, — самурай не думал, что от русского последует такая реакция: глаза расширились, будто его облили ледяной водой спросонья.

***

      Какого это чувствовать, как то, что ты пытался скрыть от своих друзей, стало явным? Это должно было когда-нибудь произойти, ведь тайное всегда становится явным. Но не таким образом.       Голова пуста и полна кучей мыслей одновременно. Звучит как бред? А такое возможно. Звук улицы приглушён, людей будто нет. Один.       Размеренный шаг сменялся быстрым и наоборот. Голова шла кругом. Всё казалось не реальным, сном. Ещё немного и старшеклассник придёт домой. Он почти близко. Вместо уроков он ушёл домой. Какие дальнейшие действия? Ждать, пока ему придёт сообщение от его друзей, что им нужно поговорить? Или сообщение о том, что они и вовсе больше не хотят с ним говорить? Он остался один.       Хуже всего давило то, что он показал свои чувства, которые так долго хранил в себе. Это ненормальная любовь. Любить своего врага так долго, так много лет. Даже не любить, а быть зависимым от этого чувства. Боятся остаться без человека, боятся потерять его. Половину прожитой жизни отрицать это, в другую половину смириться, а в последние месяцы показать. И услышать отвержение после надежды. Бросившую кость отняли, без малейшего намёка на возврат. Раздразнили, а теперь и с этим мириться? Чёрная полоса. Чёрная как пустота. Пустота вселенной — одинокой и бездонной.       Повёрнута ручка входной двери. Снята обувь. Куртка повешена. Рюкзак отставлен в сторону. Пусто. Никого. Один.

***

      Русский сорвался с места. Оставив все свои вещи в классе, оставив ошарашенных Японию и Италию, оставив теперь всё понимающего Югославию, Советский понёсся Бог знает куда. Где носило его якобы друзей? Никто не сказал. Не успел сказать. О чём они говорили с немцем? Никто не сказал. Не знал. Что они сделали с ним? Никто не сказал. Но догадывался.       Выбежал в коридор. В его конце стояли два знакомых силуэта, которых как раз таки и хотел видеть искавший. — Где вы были? — подбегая ближе, Советскому не хватало воздуха: паника, волнение, незнание, нетерпение. — Прогуливались, — недобро улыбнулся парень. — Нет. Либо ты ему говоришь, либо я. Меня это достало, — француженка была на пределе. Ещё издалека Союз заметил, как его друзья разговаривали о чём-то и, по выражению лица девушки, явно ссорились. — Друг наш, — начал англичанин, — ты нас предал. Но мы готовы простить твою оплошность. — О чём ты говоришь? — в горле встал ком. О чём он? Неужели… — Ты знаешь о чём я, — Англия поправил очки и сделался серьёзным, — твоя связь с отбросом неприемлема в нашей дружбе.       Слова закончились, как будто разучился говорить. Стал немым и беспомощным. Бежать было некуда. Раз они знают… что они с ним сделали? Спрашивал у себя Советский. — Прости, я говорила, что это не его дело, — с сожалением произнесла француженка. Она точно не извинялась перед русским, эти слова предназначались для другого участника драмы. — Что вы с ним сделали? — рука почти двухметрового парня взяла за шиворот англичанина. Чужая рука обхватила её в ответ. — Союз! — вскрикнула девушка. На неё последовал взгляд. Взгляд, который хорошо знали те, кому после него было худо. — Ничего. Всего лишь сказал, что не только мы должны знать об этом. Пальцем его не тронул, — руки Англии расставились по сторонам, в жесте «я не при делах».       Поняв, что бесполезно что-то спрашивать, русский оттолкнул Великобританию, что тот чуть ли не упал, придержавшись за стену. СССР рванул в класс, по всей видимости, забрать вещи.       Франция последовала примеру русского. — Да погоди ты! Резвый как понос! — бежал югослав, по пути застёгивая рюкзак. А учебники вываливались и вываливались. Из этого класса сегодня хоть кто-нибудь на учёбе останется? — Мне нужно к нему, — Союз шёл стремительно, не оборачиваясь, пока в раздевалке чужая рука его не одёрнула. — Ты думаешь, он тебе откроет? Я не думаю, что он и сейчас захочет тебя видеть.       Русский призадумался. — Откроет. — Потому что ты так сказал? Я вот не думаю.       Незаметно для всех, в раздевалке проскочила белокурая девица. Схватив свою курточку, она, не застегнувшись, выбежала из здания, по пути отправив смску. Ответ пришёл очень быстро. — Damn, опять меня во что-то втянуть хотят, — американец убрал телефон в карман и умылся водой из-под крана. С кем-то поздоровался в школьном туалете и направился на своё место.       Уже в классе он внимательно рассматривал своих одноклассников, пытаясь найти подсказку, зачем ему написала француженка, попросив адрес Рейха. Удивительная картина предстала перед его глазами: Великобритания, дружелюбно улыбаясь, беседовал с настороженными и однозначно не довольными беседой итальянцем и японцем.