***
— Нет, ты не пойдёшь гулять, — говорил мой отец, Королевство Италия старший, — сегодня к нам приезжают родственники, ты должен уважать свою семью и уделять ей время. — Но… — Ты будешь перечить своему отцу? Это неуважение. Я собирался погулять с, на тот период ещё, друзьями: Великобританией и Францией. Это был мой четвёртый класс начальной школы. Мы только начинали хорошо общаться, точнее дружить крепкой дружбой. Ну, я так думал. — Хорошо, — не оставалось ничего, кроме как принять. Повиновение — то, что я был обязан делать. С самого детства я не мог понять, чего хочу именно я, а не чего хотят от меня другие. Мои друзья хотели, чтобы я вышел гулять, моя семья — чтобы я сидел дома. Но чего хотел я? Сначала казалось, что я хотел то же, чего и хотели мои сверстники, но когда они на меня обиделись из-за этого, тогда я понял обратное. И я запутался. — Проходите конечно, мы рады вас видеть, — говоря за двоих, мой отец встречал родственников: моего дядю Папскую Область и двоюродного брата Ватикан, который на лет пять старше меня самого. Мать, Королевство Сардиния, доносила на стол, накрытый в гостиной, разные вкусности в честь приезда. Приезд этих самых родственников был не единожды: в год они могли гостить по двадцать раз. Семья важное, семья самое главное и бла бла бла. — Брат, я так рад тебя видеть, как твои дела? — проговорил мой дядя. — Да по-тихоньку. Работаю, — все сидели уже за накрытым столом. Кажется, некомфортно было одному мне. — Это хорошо. Совсем забыл, я привёз подарок, — и дядя в очередной раз достал икону. Твою мать, как меня достали иконы. Они меня уже пугают. И так по всему дому развешаны. 24 декабря, католический Сочельник. Одно и то же. Как всегда на столе рыбные блюда с овощами, угорь и прочие морепродукты. Я так не похож на свою семью, не любитель такого. Поэтому из всех блюд я почти всегда ем одни овощи. Хотя бы ради приличия. — Завтра состоится Рождественская месса, не собираетесь приехать на неё? — дядя работает служителем церкви или что-то около того. Короче, никогда этого не понимал. Восхваляет только так свои церковные похождения. — К сожалению, не получится, — и слава Богу, сказал я самому себе, — моя жена немного приболела, и такое скопление народа может повлиять на ухудшение самочувствия. — Он преувеличивает, иногда просто поднимается температура, но врач говорил, что долго проводить время на улице в такую погоду нежелательно, — с извинением в голосе парировала моя мама. — Очень жаль, тогда понадеемся на следующий год. Иногда складывалось ощущение, что мои родители сами не хотят ездить на такие мероприятия. Однако с какой частотой они ходят в церкви, это ощущение пропадало.***
…И последующий вечер прошёл как и каждый Сочельник. Близится в очередной раз данное торжество. Буквально через пару недель мне вновь придётся выносить родственников. Я давно отверг религию, став атеистом. Мои родители этого не знают, это же такой скандал будет... Поэтому мне приходится терпеть. Ко мне зашёл мой лучший друг. Хотя, такое чувство, что он заходит не ко мне, а к моему младшему брату. — Ну-ка, а скажи «мой брат дурачок», — Рейх сидел и играл с моим младшим трёхгодовалым братом Сало. — Хорош учить его этому… В ответ он рассмеялся, а мой брат повторил его фразу. И Рейх залился ещё больше. К слову, три года назад, когда появился мой брат, я стал не единственной белой вороной. Даже такой малыш творит больше пакостей, чем кто-либо из нашей семьи. Его когда крестить пытались, он разбрызгал всю воду и завопил на всю церковь. Я еле сдержал смех. Богохульство, какой я грешный, блин. Зато как смешно. Правда, мои родственники не оценили. Также мои родственники никогда не одобряли мою дружбу. Ни с кем. Но особенно с немцем и японцем. Спасибо, что их частенько не бывает дома. Зато мне, а также моему младшему, они очень даже нравились. Сегодня мне приходится сидеть с братом, его не часто вешают на меня, но периодически такое случается. Поэтому я зову на помощь моих верных товарищей. Сегодня смог прийти только один. Что, наверное, хорошо, ведь я собирался с ним поговорить кое о чём… — Послушай, — наконец произнёс я, решившись спустя столько времени поговорить о своих переживаниях, — какого это состоять в отношениях? — Что? М, — он призадумался, протягивая очередную игрушку в руки Сало. Они сидели на полу, пока я разлёгся в кресле. Я не любитель играть с детьми. Да и Рейх тоже, только Сало стал исключением, — это как… Вот представь… Блин, да я даже не знаю, как объяснить. Скажи на прямую, к чему вопрос вообще? — Ну… — Тебя нравится Яп? — Чёрт, нет! То есть… да… то есть, нет. Не знаю! — да неужели так видно. Я теряюсь от такой прямолинейности в свой адрес. Видимо, с моим другом мы похожи в этом. Только он более дальновиден. — Понял-понял. И ты ему не говорил? — Ну… — Ого, так ты ему говорил. А значит он не решается? — Ну… — Какой запущенный случай, — немец встал и, поправив свои штаны, потянулся, — значит, мне стоит помочь? — естественно это означало приватный разговор его и Япа. — Я не знаю, как он отреагирует. Мы вроде выясняем и каждый раз одно и то же. Что он не знает, что это. Или просто уходит от разговора. Не хочу, чтобы это сделало хуже. — Да а когда я делал хуже-то? — Ну, например, ты учишь моего брата плохим словам, а пизды получаю за тебя я, — мои брови съехали к переносице. А Сало повторил "пизда". Рейх рассмеялся в очередной раз. — Это не в счёт. Тогда я могу попросить Союза. Они в этом немного схожи. — Ну… — В общем, что-нибудь придумаю, не парься. На мой взгляд, ты ему нравишься. Это же и так видно. — Я не знаю. — Видно-видно. Дело было улажено. Осталось довериться судьбе. Как я дошёл до такого, воспитываясь в традиционной семье? Для них будет трагедией, если узнают, кто мне нравится. А если и мой брат таким вырастит? Вот смеху будет. Короче говоря, я не так давно начал осознавать свою влюблённость. Наверное, в классе девятом, когда нам с Япом приходилось больше проводить времени вдвоём. Из-за своей семьи я считал это ненормальным. И когда Рейх вступил в отношения, я вспылил. У меня не укладывалось такое в голове, но… Видимо благодаря этому я смог принять себя и свои чувства. Я смог пересилить себя. Я ещё не знаю, кем я хочу быть, не знаю, каковы мои любимые увлечения, не знаю также, как реагировать на некоторые события, как контактировать с другими… Но находясь ещё в поиске самого себя и до сих пор считаясь белой вороной семьи, я знаю, что по-немногу начинаю вступать на свой истинный путь. Не тот, который мне хотели привить, а мой, лично мой, который выбрал для себя сам.