бомBITCHеские сплетни

— Эй, — меня окликнули. Я только вышел из такси, подъехавшего к дому. Хотел подумать, как же я рад, что в девятый класс пойду снова в мою привычную школу, но заноза в заднице развеяла эту приятную мысль. — Чего? — я с оскалом оглянулся, затем глазами проводил уезжающую машину. Поднялся небольшой ветер, колыхнувший стоящие деревья, где-то закаркала ворона, нагоняя атмосферы. — Как отдохнул? Надышался свежим воздухом? — его лицо расплылось в улыбке. Какие же у него чертовски острые клыки, как с такими родиться было можно? Да и скулы у него проявились, сам подхудал, сильно изменился. По всей видимости, он ещё и стиль одежды сменил, весь в чёрном как смерть, раньше хотя бы какие-то другие цвета присутствовали. Он ест вообще или питается святым духом? А какое мне дело? Пусть хоть с голодухи подохнет — плевать. — Тебе бы тоже не помешало, — кинул я напоследок, взяв сумку с вещами в руки и направившись к входной двери. Солнце ослепляет, отражаясь от окон. А погодка что надо. Может позвонить Велу, да пойти погулять? Будто сто лет не виделись. Отец вроде на работе. Тем и лучше. До сих пор не хочу его видеть. Сослал меня в это уёбищное днище мира, а сам сюда любовниц небось водил. Лишь бы избавиться от меня. Ах родной звук поворота ключей, как я по тебе скучал. Здесь вроде ничего не изменилось. Интересно. Даже запаха женских духов нет. Выветрил что ли? Да плевать. Вот это да, даже из моей комнаты ничего не выкинул. Похвально. Всё как было до отъезда. Вообще, учитывая воспитание моего деда, не удивительно, что батя вырос таким строгим. Да и я хорош, мог бы быть сыном и получше. Плюхнувшись на кровать, первым делом я решил сообщить о своём приезде. — Куку, — сказал я в трубку, окинув взглядом свою комнату ещё раз. Будто и не уезжал, красота. — Какие люди, — на другом конце послышался знакомый голос англичанина. — Хуи на блюде. Какие дела? — Набрался быдло-фраз в своей деревушке? — Давай без этого, осточертело уже, — от стёба знакомых я нескоро избавлюсь. Фу, противно это осознавать. Не хочу думать о том, что происходило за последний год. — Ладно-ладно. Дела неплохие. Раз ты уже в городе, тема такая появилась. Сейчас переделываю дом на даче, точнее подвал. Казино хочу там сделать по приколу. — Деловой, ух, — мы посмеялись. Хотя идея интригующая, — нужна помощь? — Не помешала бы. Заодно расскажешь как там что. А я тебе последние новости поведаю. — Добазарились.

      Я открыл глаза. Сколько времени? Девять утра? Я проснулся в выходной в девять утра? Да ну… Я теперь обратно же и не усну. Интересно, почему мне приснилось прошлое? Ну и ладно. Как-то даже приятно вспомнить тот день. В целом то лето выдалось действительно хорошим. Если не учитывать мои весёлые сельские будни, то опыт был незабываемым. После такого что угодно покажется хорошим.       Кстати, а я и позабыл о том, что Рейх был единственным, кто встретил меня, когда я приехал. Странно это осознавать. За последние месяцы я стал всё больше вспоминать ситуации, когда он внезапно оказывался рядом, где его быть не должно. Может он следил за мной? Чудак. Интересно, когда и как он понял, что влюбился? Может, пока меня не было? Поэтому и вился вокруг меня постоянно? Я ведь раньше не замечал этого. — Придурок, — тогда он постоянно обзывался. Я был не лучше. — Псина, — нам было где-то лет по десять. Как будто мы только выучили ругательства и начали их применять по отношению друг к другу. — Ты не честно играешь, дебил! — на телевизоре высветилась моя победа в гонках, а джойстик из чужих рук чуть ли не летел в меня. — Ты совсем уже? Если разобьёшь, то сам новый покупать будешь, сумасшедший, — на его месте я бы поступил также, и этот факт меня раздражал. Я тоже не любил проигрывать.       С самого детства я анализировал эти схожести. Бесило до жути. Вечно сравнивал, как бы поступил я на его месте в определённых спорах. Я тоже быстро закипал и выплёскивал агрессию на ближе стоящих. Однако мы всё равно были как не разлей вода. Спасибо папашам, они причастны к этому. Раньше говорил такое с сарказмом, но сейчас действительно благодарен.       Тем не менее, я всегда ненавидел Рейха. И чем больше видел нашу схожесть, тем больше старался её скрыть. Его поведение выглядело экстравагантным, я наоборот не хотел выделяться. Только вот… За что я его на самом деле ненавидел? Ловя себя на этой мысли, понимал, что у нас много общего настолько, что мы должны дружить, а не ссориться. От этих выводов появлялось странное чувство, будто живот скрутило. Затем я начал ловить себя на благорасположении к нему. Теперь уже приходилось скрывать и симпатию, которая лавировала где-то в промежутках с бешенством. — Не хочешь сходить проведать своего одноклассника? — Я с ним не общаюсь, — раз в пару дней отец подходил ко мне с этим вопросом. В девятом классе моя кобра исчезла на несколько месяцев. Ну да, соглашусь, тогда было немного скучновато. Если бы только скучно. Его не было в школе подозрительно долго. Почти два месяца. И волнение я признавать не хотел. Я старался до последнего отрицать свой интерес к нему как не к врагу. — Что говорят в школе? Болеет? — в голове промелькнуло: «бать, да закрой ты эту чёртову дверь моей комнаты, желательно предварительно выйдя». Я и сам в себе не могу разобраться, а меня заваливают вопросами о том, из-за кого эта путаница пошла. — Ага, — чего он от меня хотел? Тоже начинал бесить. «Болеет» — звучало уже смешно. На тот момент я начинал задумываться над тем, что он помер. Страшно представить, если это могло оказаться правдой. — Ты в это веришь? — тогда я понял, на что хотел вывести меня отец. Он знал причину, но пытался понять, нужно ли мне её знать. Действительно ли мои переживания рисовались на лице? Говорят, родители видят своих детей насквозь. — Нет, — я поднял голову в ожидании объяснений. Больше не смог скрывать.       В тот день я пошёл его проведать. Оказалось, только неделю назад он вернулся из больницы. Я долго на него орал, долго его обзывал. Он молча выслушивал. Тогда я не понимал, почему так сорвался в переживания за него. Тогда я стал думать ещё чаще: «а за что я его ненавидел все эти годы?». Стал винить себя в его попытке, постарался сократить драки к минимуму, но он стал ещё агрессивнее. Я не мог понять, что делаю не так.       В конечном итоге я постарался с ним дружить. И это сработало. Тогда, в десятом классе, я стал осознавать, что всё время притворялся кем-то другим. Это также показали мне Югославия и Чехословакия. Они меня очень выручили с путаницей в голове. — Ну что, брат-геюга наш? — Завались, — ненавижу ярлыки. — Что решил делать? Уже перешёл на стадию принятия самого себя? — мы шли в школу. Только-только начали общаться с Югославом, только-только поссорившись с Рейхом. — Да блять, Слав, — как обычно мой устрашающий взгляд был брошен на собеседника, затем уже на Чехословакию. — Так ты всё же из этих, — Югослав сделал жест «молчи» по отношению к Чеху, последний фразу не продолжил. — Не знаю я, — терпеливо выдохнул.       А дальше думать уже было некогда, чувства и переживания за псинку пересилили сомнения: Вел узнал об инциденте на тусе и пошло-поехало. На самом деле я знал, что он воспримет такое в штыки, но не думал, что не оставит мне время на подумать. Я рад, что на тот момент у меня была опора в виде Чеха и Славы. — Ты ещё спишь? — явился не запылился, — меня твой отец впустил. — Не сплю, просто лежу, — я с удивлением посмотрел на гостя. Что он здесь делает? — Собирайся, — зачем? Всё ещё смотрел с непониманием, — по магазинам со мной поедешь. — В такую рань? — укрывшись одеялом, я отвернулся к стене. Созрел план. Он точно подойдёт сейчас.       Спустя минуту Рейх действительно подошёл и протянул свою руку, чтобы меня ударить. Ему же всегда надо, чтобы его прихоти делали по первому слову. Я перехватил её, повалив на кровать. — Ты совсем дурак? — свалившись на меня, он тут же отпрянул, но отпускать я его не собирался. — Я хочу лежать, а значит ты тоже полежишь, — так мило смущается. Это не может не вызывать улыбку.       Почему я никогда не замечал, что он смущался каждый раз при близком контакте? — Ты уверен, что никто ничего не заметит? Я не готов рассказывать Иту и Япу о том, что мы вроде как друзьями стали, — Рейх сел на лавку площадки в нашем дворе. Неподалёку играли дети, звонкие голоса разносились по улице. Понятное дело, все возвращаются со школы, грех не пройтись и развеяться после умственной нагрузки. Я тоже решил присесть, нечаянно сев слишком близко к нему, отчего задел его ногу своей. Отодвинулся словно кипятком ошпаренный, отведя взгляд на небо, деревья, куда угодно, лишь бы не встречаться глазами со мной. Я не придавал такому значения. Он же так сильно палился, любой бы заметил. А я? — Да не парься.       Я не тупой, просто был слишком зациклен на своих проблемах. Замечать, что там, где был я, был и он, я начал только в деревне. Это был первый раз, когда мы не виделись длительное время. Потом начал замечать, что он стал другим, а вместе с этим, что я не являюсь самим собой. Я перестал искать различия между нами. Подумалось, может быть он послан мне судьбой? Стало смешно от такой мысли. Но сейчас кажется, что оно так и есть. Благодаря ему, я смог разобраться с тем, кем я являюсь. Я думал, что он мог бы меня понять. И он понимает меня. В свою очередь я тоже стараюсь понимать его, хоть это и не просто. Возможно, он думает также и обо мне. — Канцелярии все закрыты сейчас, — я притянул его к себе, он перестал сопротивляться. Утренние лучи солнца проливали свет на всю мою комнату. Апрель хороший месяц, уютный. Уже чувствуется тепло приближающегося лета. — Однако с тем, как ты собираешься, они уже откроются, — нахмурился. Забавно выглядит, когда хмурится. — Ты меня с собой спутал, — моя рука скользнула по его тёмным волосам, зарывшись в пряди. Структура его волос достаточно жёсткая, отличается от моих. — Через десять минут собираемся. — Двадцать, — я прижал его ближе к себе. — Ладно, — а его голос стал расслабленнее.       Что же будет после выпуска? Согласится ли он быть со мной дальше? Осталось меньше двух месяцев до экзаменов. Наши совместные будни закончатся. Не особо хочется думать об этом, но приходится. Так или иначе, жить дальше придётся. — Ты никогда не говорил, куда планируешь поступать, — он как всегда рисовал меня. И ни разу не отдал мне хотя бы один рисунок со мной. Его комната всегда заполнена скомканными бумажками, разным инвентарём для рисования, готовыми работами. Этот бардак выглядит особенным, и, когда привыкаешь к нему, он уже становится арт-пространством. — Так я и не знаю куда, что тут говорить. Это ты понятно, пойдёшь в художественное направление, а я… — Музыкальное? Тебе бы подошло. — Я любитель. Не знаю даже банального сольфеджио, — может правда попробовать? — У тебя хорошо получается… Не двигайся, — снова прошёлся по мне взглядом. Я сел ровно. Не буду отвлекать художника от его дела, — подумай об этом.       Кажется, он волнуется за моё будущее больше, чем я сам. В любом случае можно просто попробовать пройти прослушивание, а там будь что будет.       Одобрит ли отец мой выбор? Хотя… Зачем мне его одобрение, это же моя жизнь.       И вот недавно зашёл разговор о моём будущем с отцом. Я удивился, услышав от него «делай, как считаешь нужным». Затем он добавил: «я не могу влиять на твой выбор, ты уже совершеннолетний, но я могу помочь в твоих начинаниях». Всё-таки зря я его упрекал в бессердечии. Зато теперь намечен план действий для лично моего будущего. Но… — Время вышло, встаём, — Рейх привстал и потянул меня за руку с кровати. — Ладно-ладно, — сколько будет ещё таких моментов? Останутся ли они со мной после окончания школы? Даже если будут исчезать, станут реже, я приложу все усилия, чтобы продлить их хотя бы ещё на пару раз.