Моё тело не для вас

- Дадзай, расставь ноги шире, а то тебе будет больно. - серьёзным голосом, но нежным взглядом произнёс Одасаку. - Я люблю боль и ты это знаешь. - после этих слов парень ещё сильнее свёл колени. - Знаю. - он положил руки ему между ног. - Но я не хочу причинять тебе боль. - Какой ты скучный~ - Дадзай раздвинул ноги пошире, как и просил Ода. - Так лучше?~ - Намного. - Одасаку медленно ввёл два пальца в в узкое колечко мышц и начал двигаться. - Ахх.. Мм... - Дадзай прикрыл глаза. Никто из них не мог вспомнить, когда это началось и как долго это продолжается. Разумеется, это их не заботило. Им нравилось, что они делают это только вместе с друг другом, что никто не посмеет встать между ними. - Я вхожу. - предупредил он Осаму. - Аахх! - парень закатил глаза. - Иногда мне кажется, что это наш первыйр раз. - Ода начал плавно двигаться внутри Дадзая. Они так увлеклись друг другом, что и не заметили, как кто-то приближался к комнате очень громко. Человек резко распахнул дверь. - Дадзай, босс ска... - это был Чуя. - Я... Сам узнаешь в общем-то... - он развернулся и хотел уже было уходить. - Ооо, Чууяя! - парень весело заговорил. - Присоединяйся к нам! Он такого предложения не только Накахара впал в ступор, но и Ода. - Дадзай, не смешно - грозно произнëс мужчина. - Нуу, я же из вежливости~ - Что... Да ну вас! - Чуя быстрым шагом удалился из комнаты и даже не закрыл дверь. - Эй, Чуя! - крикнул ему Дадзай. - Дверь закрой! С помощью своей силы рыжеволосый исполнил желание Осаму. - Теперь можем продолжать~ - Ох, Дадзай, ты неисправим... - Да, я никогда не исправлюсь. - Но когда-нибудь тебе придётся… Ода часто говорил подобное, но его слова всегда пролетали мимо ушей возлюбленного. Он не понимал, что рано или поздно всё заканчивается. Мужчина переживал, что же будет с Осаму, когда его не станет. Возможно, его тело будет самым осквернённым в мире и никто не сможет его защитить. В их первый раз парень плакал от боли, он действительно был его первым и винит себя за это каждый раз как его отправляют на те самые задания. Ода хотел бы, чтобы парень ходил в школу, получил образование, а потом можно было и подумать обо всём остальном. Поэтому он считал себя плохим человеком. Человеком, что разрушил жизнь Осаму Дадзая. Ему было невыносимо тяжело смотреть на него. Если бы он был верующим, то точно бы молился каждую ночь за его благополучие. Ему также не нравилось, что их с Накахарой заставляют соревноваться кто больше заработает денег в этих распутных танцах. Такие невинные дети в таком грязном-грязном мире. Правда сейчас они сами стали частью него. Ода наклонился к уху Дадзая. - Осаму, послушай. - Ммм, что? Ах! - парень был в недоумение, что его любовник начал вести с ним беседу не сбавив ритм. - Ты внимательно слушаешь? - его голос был серьёзен как никогда. - Даа, говори уже… - Пообещай мне, что когда всё закончится ты заберёшь Чую и вы вместе спрячетесь от мафии, где вас никто не найдёт. - Я… я… Обещаю… Ахх! Дадзай пообещал, чтобы пообещать, он не знал всей правдивости слов Оды, но убедился в них спустя время. После он покинул мафию, но Чую с собой не забрал и не волновался ни о своей судьбе, ни о судьбе товарища. В нём было столько боли, ощущения предательства, безысходность. Было некуда идти и некуда возвращаться. Было лишь желание закутаться в тёплые объятия дорого и уже мёртвого ему человека, которых он всё время избегал. Он не осознавал какую любовь и заботу ему давали. Тогда надо было наслаждаться каждым моментом, каждым прикосновением. Казалось таки странным, когда он просыпался от того, что Ода смотрит на него. «Долго будешь пялиться на меня?» - с издёвкой спрашивал Дадзай, а Ода всегда отвечал «Я просто очень люблю тебя, твои подрагивающие веки, твоё сопение, то как ты ворочишься во сне, это меня успокаивает.». Осаму всегда был холоден, но с ним ему хотелось играть. И он играл. Играл так, что Оду это ранило, а парень знал, что тот с ним ничего не сделает. Все эти мужчины только и жаждали поскорее трахнуть его во все щели. Его наряды всегда были развратнее нарядов Чуи. Самая дорогая шлюха в «Портовой мафии». Иногда он шутил с Одой на счёт этого. Такие клиенты были ещё адекватными, их интересовало только тело, но вот тем кому нравилось резать, издеваться и удовлетворять свои прочие омерзительные желания с ним были главными ночными кошмарами обоих. Как бы Дадзай не хотел умереть такие мучения не пожелаешь никому. Он смело мог заявить, что всегда есть куда хуже. Ода чуть было не убил Мори, если бы это волновало хоть ещё кого-то, а Дадзай опять же лишь отшучивался. Шутил на счёт ран, которые подолгу не заживали. Шутил на счёт кровотечения из прямой кишки. Шутил на счёт изнеможения. Он всё переводил в шутку, но его уже самого от своего смешка тошнило. Даже такое он не ценил. Единственный, кто за него всегда заступался. Бывало попадались нежные натуры, эстеты и так далее. Он не отрицал, что их движения были приятными. С такими можно было слегка забыться, ведь ничего не угрожало его жизни. Только они никак не могли сравниться с любимым мужчиной. То, как любил его Ода не любил никто. Сам Ода этого так и не узнал, ведь он лишь слышал «Я хочу жёстче, хватит быть со мной неженкой, бомж и то лучше трахается.», «Сегодня я был у клиента с большим членом, думал, сейчас так и разорвёт.», «Меня драли сразу несколько, вот что значит настоящий секс.». Ода старался не обращать на эти слова внимание, но когда Дадзай говорил, что тот ему безразличен уже не мог себя контролировать. Теперь было неважно, что было и что будет. Одно он знал точно. Никто больше не посмеет прикоснуться к нему как когда-то прикасался Ода, только если он не полюбит кого-то также. Жить без любви Дадзай не мог и прекрасно знал это. Он долго скрывался от Портовой мафии, пока не наткнулся на детективное агенство. Там началась новая глава в его жизни. Все знали о его прошлом, но никто не знал, что он был ещё и шлюхой. В агенстве была совершенно другая атмосфера. Люди были добрые, приветливые, со странностями, но и он не без греха. Они сразу его приняли и не осуждали. У него появилась новая семья, новая работа, больше не было холода на его лице, лишь в душе осталась боль. Боль, которая даже с годами не прошла. Ацуши и Дадзай стояли на берегу пруда оперевшись о перила, после завершения задания. Первый крошил хлеб для уток, второй закрыл глаза и думал о своём. Парень решил нарушить тишину. - О чём задумались? - робко спросил он. Дадзай открыл глаза, выпрямился и засунул руки в карманы. Ацуши тихо ждал ответа направив свой взор на него. Наконец к нему повернулись и дали ответ. - Да вот, думаю, друга навестить. Дадзай улыбнулся и направился вдоль улицы оставив Ацуши в компании уток и с хлебом в руках.