Будьте моим мужем!

***

Утром была проведена спецоперация «отпросись у папы на всю ночь». — Мама! Мам! — украдкой позвала Катя Елену Санну из своей комнаты. — Что, доченька? Улыбающаяся Елена зашла в комнату, заинтригованная тоном дочери. — Мам, ты должна мне помочь. Катя втянула воздух в легкие и принялась посвящать маму в свой план. За основу всей великолепной комбинации был взят рассказ Галины, соседки этажом ниже, ярой воцерковленной дамочкой и истовой паломницей по святым местам. Галина недавно вернулась из Свято-Введенского островного монастыря, находящийся в соседней Владимирской области рядом с городом Покров. Соседка взахлеб рассказывала об умиротворении, шикарной природе и приветливости местных монахинь. По мере рассказа мамино лицо вытягивалось. — Доченька, лично я отпустила бы тебя без вопросов. Но папа? Ты хочешь, чтобы он «отпустил» тебя одну в такую даль? Да еще с ночевкой? — Мама! У нас нет другого выхода. У «подруги» ночевать он мне точно не разрешит! Приедет лично, забирать на машине. А в женском монастыре мне ничего не грозит! Там нет Дениса и вообще мужчин, которые, по его мнению, за мной гроздьями вьются! — А ты у Дениса хочешь переночевать в общежитии, да? — Да! Мамочка… Мы договорились… Провести этот праздник вместе! Я уже взрослая… И люблю Дениса! Ну, пожалуйста, помоги мне! — Доченька, ты же знаешь — мне Денис нравится, и я всегда на твоей стороне буду… Но папа? Я сомневаюсь, что я смогу уговорить его! И потом — ты же знаешь, как он чувствует малейшую ложь! Милая, я боюсь! Боюсь, что если он нас поймает — то тебя совсем под замок посадит! — Мамочка, да я и так под замком практически! Я никуда не хожу! В кино он меня с ним не пускает, не говоря уже о клубах! Он меня вообще никуда не пускает! Я прошу тебя! Это наш единственный шанс! Катя говорила, умоляюще сложа руки. Елена Санна смягчилась. — Хорошо, Катенька. Я попробую! Но помни, пожалуйста, о… об осторожности. — Мама! Я буду осторожна! Вот увидишь! — Я не об этой осторожности, доченька. — А… Мам, я тебя поняла! Обещаю тебе, все будет в порядке! — Хорошо. Пошли к папе. Женщины плечом к плечу вышли на кухню. Валерий Сергеевич бросил утреннюю газету и сырник, наколотый на вилку, в тарелку. — Так… Это что за паломничество? — Именно паломничество! — изрекла Елена Санна. — Катя, скажи ему. Скажи, скажи! Катерина быстро переглянулась с мамой и, как можно мягче, начала: — Папа, помнишь, к нам приходила Галина? Ну, соседка этажом ниже! — Помню, конечно, эту православнутую. У нее, кроме ее дурацких икон, ничего в голове нет. А что? — Ты помнишь, как она рассказывала, что ездила в монастырь возле города Покров? — Ну, помню. И что? — Пап… Я решила съездить в этот монастырь сама. С ночевкой! Валерий Сергеевич испугался не на шутку. Он решил, что обе женщины в его доме рехнулись. — Чегоо? Катерина решила зайти с другой стороны. — Пап… Ты сам говорил, как важен мне красный диплом. Для молодого специалиста это дополнительные бонусы при дальнейшем трудоустройстве. Верно? — Верно. А как это связано с твоим монастырем? — Я туда поехать хочу, чтобы настроится на благополучную сдачу. Подумать, помолится… Я хочу, чтобы мне никто не мешал думать о моей дипломной работе! И даже Денис! — Что-то раньше я не замечал в тебе такой набожности, дочка. — Времена меняются, папа! — Да… Вот ты удивила папу, так удивила! А что же, в Москве монастырей нет? Зачем переться в такую даль? — Папа, это очень уединенное место. Остров! Никого нет, кроме монахинь. И группы паломников. И никто не мешает! Я завтра же вернусь — обещаю! — Хм… Главное, что нет этого твоего недомерка. Ну, хорошо! Логика в твоих словах есть, и отпустить туда, пожалуй можно… При этих словах Катя внутренне восторжествовала. -… но одну я тебя все равно не пущу! — спустил ее с небес голос отца. — Мать поедет с тобой! — Валера! Мы должны отпустить ее! Это же монастырь! Ну, что плохого с ней может случиться? — Отпускать ее в такую даль! Да ты с ума сошла? Так, я сам ее отвезу! — Так мужчинам туда нельзя! И потом, Катя с группой паломников едет! — Да, пап, — не моргнув глазом, подхватила Катя. — Я же говорю — паломники! Мы едем на микроавтобусе! — Ну, я довезу до монастырских ворот, и поеду назад! Зачем тебе трястись в каком-то автобусе с какими-то паломниками? — Ну, что ты, Валера? Это вполне безопасно! И потом, я думаю — мы должны доверять нашей девочке! У Катерины от злости и обиды аж брызнули слезы из глаз. Она молча развернулась и с силой захлопнула дверь в комнату. Никуда ее не пустят. Отныне ее квартира сама похожа на монастырскую келью. Монастырь практически в центре Москвы. Голоса родителей слышались из-за дверей, как бубнение и Катя вздохнула, накрылась подушкой и отвернулась к стенке. Не видать ей свидания с Денисом как своих ушей. Более того — придется ехать в этот дурацкий монастырь. Но дверь распахнулась. — Катя, Катенька, вставай! — приглушенно сказала Елена Санна и подергала дочь за ногу. — Мы победили! Он тебя отпустил! Подушка тотчас полетела в сторону. — Мама… Это невероятно! Как тебе удалось его уговорить? — Не спрашивай, Катенька! Я уже сейчас и не повторю! Нужно поблагодарить папу! Катя выбежала на кухню и бросилась отцу на шею. — Папа! Спасибо! Ты самый лучший! — Пожалуйста, дочка. Но помни, что завтра я жду тебя не позже шести вечера! — Я обязательно буду, папочка! Я же с группой еду, а там все строго! Это невероятно! Отец ее куда-то отпустил! То, что пришлось наврать с три короба — не смущало. На войне — как на войне. Она быстро собрала необходимые в путешествии вещи (разумеется, чтобы не привлекать внимание отца) и украдкой на дно сумки впихнула свою блузку и свежесшитую юбку, расцеловалась с родителями и полетела в Университет. Там она сказала Денису, что все получилось, на что он с удовлетворением заметил «ну, прекрасно» и пообещал подождать Катю после консультаций. Екатерина у профессора проконсультировалась быстро, а вот у Дениса не получилось. Его преподаватель почеркал красным все его листы и Денис, красный, как рак, со злостью и огорчением сказал, что теперь придется торчать в библиотеке допоздна, потому что в воскресенье библиотека не работает, а следующую консультацию препод назначил на утро понедельника. — Не страшно, — сказала Катя. — Я помогу тебе. Они долго сидели в библиотеке над книгами, и Катя помогала Денису править замечания по его диплому. Они соприкасались макушками, периодически неистово целуясь, от чего сердце падало куда-то в пятки. После того, как они сдали книжки, Катя сказала, «подожди, любимый» и скрылась за дверью дамской комнаты. В такой час там уже было безлюдно и пусто, и она, волнуясь, сняла свою монашескую длинную юбку и свитер с горлом и переоделась в блузку и юбку, которую сшила сама. Сквозь тонкую ткань блузки просвечивало кружевное белье, скрытое большим жабо. Вспотевшими ладонями девушка разгладила юбку на бедрах. Юбка сидела идеально. Катя прежнюю одежду запихнула на дно сумки, натянула пальто и вышла. Денис был встревожен и не заметил, что из-под пальто не выглядывает старая юбка. — Кать! Ну, что так долго? С тобой все в порядке? — Да, все в порядке. Прости, я просто решила поправить прическу и подкраситься. — Понятно… — насмешливо протянул Денис. Девочка есть девочка. Наконец, они отправились в общежитие. По дороге Денис купил целых пять роз, и Катя чуть не расплакалась. Это было так трогательно! Ведь он никогда не делал ей никаких подарков, а тут целый букет шикарных роз. Они были темно-бордового цвета и источали терпкий морозный аромат. Катерина заметила, что, покупая розы, он вытащил из кармана несколько крупных купюр. Откуда-то деньги взялись? Но она испытывала гордость за своего парня. С таким она точно не пропадет. Они поднялись на пятый этаж, Катя испуганно оглядывалась. Ей казалось, все знали, зачем они идут к Денису. Но студенты сновали по коридору туда-сюда, и никому не было дела до Старкова с его спутницей. Он открыл ключом хлипкую дверь, зажёг свет в комнате и кивнул Кате: — Заходи. В комнате царила непривычная тишина и был идеальный порядок. У окна стоял стол со стопками книг и тетрадей, вдоль стен расположились кровати с панцирными сетками, заправленные покрывалами, у стены был шкаф, этажерка, на которую, кроме книг, были набросаны какие-то-то вещи и несколько стульев. Обычно в этой комнате царил бардак, было накурено и одновременно находилось не менее 5 человек, а сейчас — пусто. — Стас уехал на выходные, — пояснил Денис.- Мы будем только вдвоем, нас никто не потревожит. Раздевайся, — сказал Денис Кате и помог снять ей пальто. Брови полезли вверх от удивления и восхищения. — Господи, Катя, что это на тебе надето? — Тебе нравится? Это я сама сшила! — Нравится? Да не то слово! Я потрясен! Ты у меня такая красивая! Я не знал, что ты шить умеешь! А папа видел? — Нет, конечно! Ты хочешь, чтобы его инфаркт хватил? Он даже не знает, что я шью! В гробу я его красный диплом видела! Я хочу модельером стать… Она осеклась. Об этой мечте она боялась признаться даже родной матери и не знала, как отреагирует любимый. — Модельером, — засмеялся Старков. — И что это за профессия? А вот диплом экономиста тебя прокормит во все времена. — Нормальная профессия, — фыркнула девушка. — Не хуже экономиста, так точно. У Старкова не было настроения спорить. Он не для споров ее сюда привел. — Модельер, так модельер. Посиди вот здесь, я быстро. Парень усадил Катю на кровать, а сам куда-то вышел. Вернулся он с палкой колбасы, банкой рыбных консервов, огурцом и нарезанным батоном в пакете. — Сегодня у нас будет роскошный ужин, как в лучших домах Парижа, как говорится. Сейчас картошки почищу. — Давай, что-то помогу, — вскочила Катя. — Нет-нет, ты сиди! А то испачкаешь блузку. — Я могу переодеться в свой гольф. — Не нужно! Ты же гостья! Сиди, отдыхай. Он взял нож и стал очищать картофелину. Катя завороженно глядела, как из-под длинного острого ножа закручивалась кожура. — Денис, я так не могу — сидеть без дела. Давай, колбасу хоть порежу. — Ну, ладно. Если ты так хочешь… Денис вытер полотенцем и отдал ей нож, сам взял другой, маленький. Катя расположилась на столе с колбасой, батоном и огурцом. Из этого набора продуктов она соорудила несколько бутербродов с кружочком огурца и колбасы. Глянула на банку с консервами — это была килька в томате. Денис удалился из комнаты с бутылкой постного масла, сковородкой и миской с порезанной ломтиками картошки. — Соль! Ты соль забыл. Девушка взяла пачку крупной соли, которая взялась в пакете комком и пошла за Денисом на кухню. Там стояло несколько газовых плит, на одной из них готовили два парня. Они поздоровались с Денисом, и, как показалось — насмешливо посмотрели на Катю. Катя смутилась под их взглядами и сказала: — Я пойду в комнату, подожду тебя. Денис стрельнул сигарету у парней, прикурил от газовой горелки, выпустил дым и сказал: — Познакомьтесь. Это Екатерина. Моя девушка. Катя вспыхнула до корней волос. — Здравствуйте, Катя, — сказал один из них, еле сдерживая смех. Второй тоже подчеркнуто раскланялся. — Здравствуйте, — сказала Катя и пожала обоим руки. — Денис, я подожду тебя в комнате. Денис бросил на обоих сокурсников строгий взгляд и сказал: — Я скоро. Иди, в комнату, Кать. Он занялся картошкой. Катя отправилась в комнату. Там она отыскала тарелки, вилки, красиво разложила бутерброды, протерла полотенцем два высоких стакана, тщательно проверяя их на свет. Стол принял уютный и домашний вид. Через время явился Старков с поджаренной картошкой, покрытой румяной корочкой и водрузил сковородку в центр стола. Сковородка тихонько шипела, источая восхитительный аромат. Откуда не возьмись — появился пакет с портвейном и толстая свеча в подстаканнике. Старков чиркнул зажигалкой, и уютное пламя стало облизывать фитиль. Екатерина улыбнулась: — О! Еще и выпивка нашлась. Внутренне она содрогнулась. Ведь она редко пила, и знала, что очень быстро хмелеет. И потом, что скажет папа? Приехать из монастыря с запахом алкоголя! Но Катя успокоила себя тем, что впереди еще куча времени и запах уйдет. — Конечно! Праздник, как-никак. Садись, Кать! Мы и так потеряли кучу времени. Он закрыл дверь на замок и выключил свет, сел напротив. В полумраке его глаза казались огромными и черными из-за расширенных зрачков. Он неотрывно смотрел на Катерину. — Давай выпьем, Катенька. За любовь! И только за любовь, потому что сегодня праздник любви. Денис наполнил стаканы где-то на треть и они чокнулись. Портвейн Кате не понравился — он был приторный и от него несло спиртом. Но она мужественно сделала несколько глотков. — Давай, я картошечки положу. И консервы не открыты! Посиди, я сейчас! Катерина с улыбкой следила за его хлопотами. Он положил ей картошки в тарелку, сбегал за ножом, каким-то невероятным способом открыл банку обычным ножом, помогая себе полотенцем и положил своей даме сердца немного рыбин в томате. Катя могла бы поклясться, что более вкусной еды она в жизни не ела! Подумаешь — невидаль, какая-то килька в томате, которую она ела тоннами какое-то время в энной военной части, по которым без конца мотался отец (ну, и они с мамой), ибо снабжение не везде было хорошее. Килька и тушенка военных лет — вот и весь рацион формирующегося организма. Но эта картошка имела хрустящую корочку и мягкое, разваливающееся нутро. Очень быстро тарелка опустела, и Катя подобрала кусочком батона остатки томатного соуса. В процессе трапезы она допила свой портвейн, Денис несколько раз подливал еще и в голове уже приятно шумело. Со второго захода вкус этого пойла уже не казался таким мерзким. По окончанию трапезы Денис прищурился, закурил сигарету и включил раздолбанный радиоприемник, настроил его на романтическую волну. Катя подошла к молодому человеку и взяла у него из пальцев сигарету. — Ты что, Кать? — оторопело спросил он. Она молча взяла сигарету и попыталась затянуться. Дым клубом ворвался в легкие, раздражая горло. Девушка закашлялась, выкашливая все обратно. Из глаз брызнули слезы. — Ну, чего ты? — спросил Денис, забирая сигарету и обнимая Катю. — Ничего, — сказала девушка, пряча лицо у него на груди. — Хотела попробовать. Я и так у нас как белая ворона, ископаемое какое-то… — Понравилось? — насмешливо спросил Денис. — Нет! Но я хотя бы попробовала. Боюсь, что я никогда не смогу ЭТО вдохнуть. — И не надо! Пагубная привычка. Я и сам бросить хотел, и теперь точно брошу. Давай, потанцуем? Он загасил сигарету в блюдце, служившую ему пепельницей и вывел Катю на середину комнаты. Под песню Селин Дион они начали медленно танцевать. «Как это странно», — думала Катя, уткнувшись Старкову в грудь лицом. — «Почему он выбрал меня? Он такой красивый! Вокруг него столько красавиц… а я… Но он сейчас танцует… со мной…» Она подняла на мужчину взгляд, от которого у него перехватило дыхание. — Ты чего, Кать? — Я. я люблю тебя! — Я тоже тебя люблю… Как она мечтала услышать от него эти слова! Но такой реакции не ожидала самой от себя. Она стала плакать. — Кать! Ну, что ты! перестань. Он поглаживал ее по спине, поднял залитое слезами лицо, вытер слезинки, и Катя почувствовала твердые мужские губы на своих губах. Поцелуй был более наглым, требовательным, чем обычно. Она не стала сопротивляться. Одежда полетела на пол, сильные мужские руки подхватили ее и уложили на кровать, пальцы переплелись над головой и Катя полностью погрузилась в захлестнувшие ее тело новые ощущения.