***
— Катенька вы меня режете без ножа! Вы хорошо подумали? Катерина, не откладывая в долгий ящик то, что задумала, стояла в кабинете начальницы и теребила в руках заявление об уходе. Снежана нервно металась туда-сюда. Катя с опаской и любопытством наблюдала за начальницей — очень по-ждановски это выглядело. — Более чем. Поверьте, так будет лучше для меня… И для компании. — Интересно, чем ваше увольнение поможет компании? — Тем, что я буду иметь возможность полностью заменять Милко. Вы же знаете, что с ним приключилось! — Милко, конечно, подложил нам свинью. Но, почему вы должны увольняться? Можете поработать на открытии показа, а потом, не увольняясь, работать у Милко! НО и здесь в Зималетто вы мне нужны! — Почему вы так говорите? Он же не виноват, что у него случилась травма! — Конечно, не виноват! Он мог просто не ходить на тот каток перед ответственным мероприятием. Голову же надо иметь на плечах, а не капусту! Он всего лишь сорвал нам показ, а так ничего особенного! Начальница нервно закурила сигарету и села за стол. В кабинете повисла пауза. Катю покоробили эти слова. Снежана утверждала, что Милко был ей другом. Разве о друзьях так говорят? — Не беспокойтесь, Снежана Викторовна. Показ состоится, обязательно. Милко разрешил представлять модели мне. Снежана от удивления аж закашлялась. Прокашлявшись, стряхнула пепел в пепельницу и, казалось, овладела собой. — Вам? Но вы-то здесь причем? — Я разработала почти половину всех моделей, к тому же Милко использовал мои идеи в остальных моделях. Он считает, что я заслуживаю, чтобы представлять нашу совместную коллекцию мне одной. Он мне сам предложил. Снежана сняла трубку телефона: — Посмотрим, что скажет сам Милко. Катю ничуть не удивил ее тон. Конечно, она и сама с трудом поверила, что таки будет представлять показ. Переговорив с Милко, она положила трубку. — Конечно, хозяин-барин. Но мне кажется, это большая ошибка. — Не беспокойтесь, пожалуйста. Я справлюсь! Я не могу подвести Милко. Катерина встала. С плеч будто бы свалилась гора. Милко, как обычно, оказался прав. И она все правильно делает. Она уйдет теперь из «Зималетто» со спокойной душой, начнет новую жизнь, забудет и Андрея, и Снежану, и «Зималетто». Это был горький и одновременно нужный и полезный опыт. Но так нужно! — Это ваше личное мнение, и оно в корне неправильное. Прощайте, Снежана Викторовна. До встречи на показе.***
Такси мчало по знакомым улицам. В душе сладко щемило. Показ состоялся аккурат в канун европейского Рождества, в центре города опять стояли ярмарочные домики, а на центральной площади — красавица-ель. Денис, хоть и оказался ошибкой молодости, но от воспоминаний разлилось тепло в душе. По какой-то счастливой случайности или странному совпадению — показ состоялся в том же городе, что и ее студенческая стажировка. Она остановила машину, рассчиталась с водителем и решила немного пройтись по «местам боевой славы». Катя узнавала дорогу и улыбалась, а снежок тихо перепархивал в воздухе и таял на непокрытых волосах. Девушка ловила снежинки на толстые, связанные мамой варежки. В городе было много счастливых, беззаботных туристов. Они пили пунш и толпились около палаток с сувенирами. Родители ее уже ждали в отеле. — Наконец-то, — сказала мама, открывая дверь. — Ну почему так долго-то? — Решила немного пройтись пешком. Погода такая чудесная, снежок идёт. Как мое платье? — Вон оно висит. Его отпарили, отутюжили. Я боялась, что они испортят, но нет. Все в порядке. Катерина прошла в номер и увидела висящее на вешалке темно-алое вечернее платье с открытыми плечами и глубоким вырезом. Это платье называлось «Мак» из коллекции, только от коллекционного его отличала отделка золотой нитью. Лиф был присобран в складки, талия завышена, а юбка платья спадала мягкими складками в пол. Это был подарок Милко к завершению коллекции, который лично подогнал изделие под рост Катерины, потому что коллекционные платья шились на рост от 1.80, «модельный рост». Катя погладила платье рукой. — Это что же, ты в этом выйдешь на показ? — услышала она голос отца. — Да, пап. Я надеюсь, оно «приличное»? Посмотри, юбка этого платья всего лишь на 2 сантиметра выше пола, не то что ниже колена, — пыталась отшутиться Катя. — Зато плечи оголенные и вырез километровый. Все будут пялиться на твои прелести! — Ну что она, в парандже должна выйти к людям или что, — раздраженно пробурчала Елена Санна. — Сам дундук и от дочери требуешь того же! — Я от дочери требую скромности и целомудренности, — назидательно изрек Валерий Сергеич. — Тем более, на публике. Это платье еле скрывает ее прелести! А точнее — оно подчеркивает все, что должно скрывать! Неужели нельзя одеться как-то скромнее? Валерий Сергеевич начинал булькать, как закипающий чайник — Не волнуйся, папа, — пресекла вспышку гнева Катя. — Я это платье надену всего лишь на 5 минут. Никто моих прелестей не заметит. — То есть, как на пять минут? Почему? — Потому что основную часть показа я буду помогать Милко, работать за кулисами. Готовить моделей к выходу, помогать им одеваться, ну и так далее. — Разве там не будет помощников? Ты же, как-никак, начальница, правая рука модельера! — Ну вот поэтому я и буду ему помогать. Милко Вуканович никого не подпустит к себе. Мам, пап, вы бы пошли в центр, погуляли. Там ярмарка, можно выпить глинтвейн, пива, попробовать местных колбасок. Кстати, недалеко мой кампус, где я жила на стажировке. Хотите, адрес напишу. — А ты не пойдешь с нами, Катюша? — Нет, мне нужно подготовиться к показу. У меня завтра тяжелый день. — Ладно, дочь, отдыхай. Мы посмотрим на твой кампус и отведаем местной колбасы. — Надеюсь, вам понравится. А я хочу принять ванну и отдохнуть перед показом. Родители попрощались и отбыли на прогулку. А Катерина приняла ванну и, вытерев хорошенько волосы, подошла к платью. Платье висело в ожидании. На тумбочке стояла подставка с подвеской из золота с бриллиантом в кулоне. Катя приложила подвеску к декольте. Она прошла долгий, и в тоже время головокружительно короткий путь к своей мечте. Завтрашний день откроет перед ней миллион возможностей. Так почему же так тяжело на душе? Со вздохом девушка отложила подвеску назад на подставку. Катя вдруг поняла поняла, что будет не с кем разделить завтра свой триумф. Она даже не знала, будет ли Андрей на показе. Коллекция создавалась в его отсутствие, при Снежане, и он совершенно не участвовал в приготовлении, ни отбирал модели, как это обычно бывало. В последнее время он был в Питере, не звонил ни Кате, ни даже Снежане, ни тем более, Милко. Возможно, он даже кого-то нашел. Андрей никогда не бывает долго один. Но ты разве не этого хотела? Да, именно этого она и хотела. Долго возилась с прической, пытаясь уложить волосы, как укладывали моделям в Зималетто, кажется, получилось. Не заметила, как наступил поздний вечер. Катя достала таблетки снотворного, купленные заблаговременно, боясь не уснуть перед важным событием, улеглась в постель, но провалилась в сон быстро. Снотворное было не нужно. Она даже не услышала возвращения родителей, которые сразу закрылись в своей комнате, боясь потревожить дочь перед важным событием.***
Милко нервничал и охрип. Он скакал на своей палке среди моделей, силясь что-то объяснять, но слышалось только сипение. Катерина пыталась усадить его на стул, но Милко впал в буйное состояние и успокоить его было тяжело. На помощь пришёл Рональд. Он схватил модельера в железные тиски и рявкнул: — Сядь! Сядь и не мельтеши! Милко совсем не ожидал такого выпада от возлюбленного, поэтому плюхнулся на стул и обиженно просипел: — Ты никогда не позволял себе грубость в мой адрес. — Да, не позволял. Но, Милый, иногда ты бываешь невыносим. «Милый» дулся, как ребёнок. — Ты снова будешь валяться у меня в нОгах, а я и не посмотрю в твою сторону. — Да, Милый, да. Но давай, это будет после? А сейчас просто не мешай! И Милко махнул рукой и отвернулся. Катерине показалось, что в глазах у него мелькнула слезинка. Она подошла к нему, присела на корточки и взяла Милко за руку. — Не беспокойся. Девочки готовы. Все будет хорошо! Рональд мне поможет. — Правда? Ты так считаешь? — Конечно! Все готово! Шоу начинается! Милко выставил один глаз за штору. — Боже мой… Какой по счету уже пОказ… И никогда я так не волновался! — Всегда волнуешься, — бурчал Рональд. — Изводишь себя и меня вечно. Милко только обреченно махнул рукой. На подиум поднялась Снежана. Она представила коллекцию, ни словом не упомянув Катю, модели томились в ожидании. Грянула музыка. Модели отправились на подиум. Катерина стояла напоготове плечом к плечу с Рональдом, чтобы помогать переодевать девочек. Они помогали стягивать платья и надевать новые. Пот заливал глаза и Катя боялась, что косметика вся поплыла. Наверное, нужно было взять кого-то с производства… Но она тут же отмахнулась от этой мысли. Чтобы кто-то другой касался ее моделей! И с удивлением она вдруг поняла, что думает, как Милко. — Смотри, смотри, — толкнул ее в бок Милко. — Картинки твои ожили… Катя высунула нос из-за портьеры. Ей стало забавно. Действительно, все платья и шляпки с ее эскизов материализовались. Долго торчать было нельзя, и она окинула взглядом зал. Андрея нигде не было видно. К концу показа ломило руки, плечи. На подиуме выступала какая-то приглашенная группа, и есть время привести себя в порядок. Катя быстро бросила взгляд в зеркало. Прическа растрепалась. Катерина поморщилась, быстро распустила волосы, причесала их и промокнула салфеткой поплывший макияж. Но результат не удовлетворил. Только подумала, что к прессе не пойдет в таком виде ни за что, но около нее возник Милко с костылем. — А теперь, дорогуша, твой черед. — Нет, Милко, нет! Я ни за что туда не выйду! — Почему? — Посмотри, в каком я виде! — Ты прекрасно выглядишь. Надень платье сама и пойдем. Скоро наш выход. — Милко, родной, может, ты один выйдешь? — Милко никогда не присвоит чужой труд! Ты работала, трудилась, эта коллекция — полностью твоя заслуга! Ну, почти полностью. Ступай одеваться! — Нет, и не проси! Не пойду я туда! Я боюсь публики! Даже если бы у меня не потек макияж, я бы туда ни за что ни пошла! — У тебя нормальный макИяж. Какая ты упрямая бываешь, Катерина! Был бы я на обоих нОгах, я бы тебя сам отнес! Ну-ка, давай, я посмотрю. Он взял косметический сет и поправил макияж помощнице. — Вот и все. А теперь — одевайся! Ну же! Платье полетело в сторону Кати. Сопротивляться напору Маэстро было бесполезно. Катя оделась, и они стали втроем перед «кулисами». Милко взял Катю за руку, второй рукой элегантно опираясь не на костыль, а на Рональда. — Наш выход. Пошли! Портьеры распахнулись. Кате в глаза ударил свет софитов и она совсем перестала что-либо видеть. Милко крепче сжал ее руку и вывел на подиум. Рональд почтительно поддерживал его локоть. Увидев эту процессию, публика умолкла. Воцарилась просто таки, звенящая тишина. Зал не дышал. Милко взял микрофон. — Дорогие мои… Каждый мой пОказ, и каждый раз я волнуюсь, как в первый раз. Но не сегодня! Сегодня я хочу представить вам… Молодого, но очень талантливого модельера. Она не училась в институтах, но эта девушка умеет чувствовать сердцем. Поэтому, я ее всему обучил, и эта коллекция появилась благодаря ей. Позвольте представить — Екатерина Пушкарева! Моя первая и единственная ученица! Он повел ее по подиуму, припадая на одну ногу. Зал, после секундной паузы, показавшейся Кате вечностью, взорвался аплодисментами. — Браво! — Браво! — Браво, Маэстро! Достойна коллекция, достойная ученица! Милко вывел ученицу в центр, снял с одной модели диадему и водрузил на голову Кате, как корону. Затем он отошел в тень, давая вволю публике полюбоваться на свою ученицу. Рональд тоже исчез. Екатерина расстрогалась. Она поняла, что нужно сказать какие-то слова, но спазмы сдавливали горло. Она не смогла сдержать слез. Снизу подали микрофон. — Спасибо, Милко, — с трудом вытолкнула она первые слова, а дальше пошло легче. — Работать модельером было моей детской мечтой. Но судьба распорядилась по-другому — я выучилась и работала совсем в другой области. Но я всегда, каждую свободную минуту шила сама себе одежду, или рисовала, в те минуты, когда было плохо на душе. Рисунки помогали мне не падать духом. И, я не знаю почему, больше всего я любила рисовать силуэты людей и силуэты их одежды. Могу сказать, что самые удачные модели появились из-под моего карандаша в самые трудные дни моей жизни! Судьба распорядилась так, что я попала работать в Зималетто, и также ей было угодно, что я познакомилась с великим Мастером своего дела, человек, который живет своей работой, своим делом — это Милко! Он мне стал не только Учителем! Он стал моим другом. Спасибо тебе за твое золотое сердце, дорогой! Зал снова взорвался аплодисментами, переходящие в овации. Милко скромно стал рядом со своей ученицей. Затем они обнялись. — Спасибо, — шепнул он на ушко Кате. — А теперь пресса. Дорогуша, это ты сама. А Милко пора уходить. — Милко! — снова испугалась Катя. — Я их боюсь! Я не знаю, что им говорить! — Нет, нет, — это уже без меня. Что-нибудь придумаешь! Это твой триумф. Все, я исчез! И он растворился (не без помощи Рональда) в толпе спешащих навстречу журналистов. Катя обалдела от такого внимания. Журналисты засыпали вопросами. На мгновение закружилась голова от волнения. В какой-то момент она увидела родителей. А потом — увидела Жданова. — Катенька! Катя! — донесся голос мамы как сквозь вату. — Господи, неужели это правда! Но Катя не отреагировала на мамино эмоциональное излияние. Она видела перед собой только его. Андрей стоял чуть поодаль и улыбался. При нем был большой букет роз. Он не привлекал к себе внимания, просто терпеливо ждал. Но Катя совсем впала в ступор. Она не отвечала на вопросы журналистов. В какой-то момент исчезли все, вернее, это Андрей умело выдернул ее из толпы и увел вообще прочь из зала, рявкнул прессе «Екатерина ответит на все ваши вопросы позже», видимо, заметив ее растерянность. Сейчас! Или никогда… — Мне нужно тебе кое-что сказать… Я люблю тебя и хочу за тебя замуж. От волнения перешла вдруг на «вы». —Андрей Жданов! Вы будете моим мужем?