Он примчался на Дагобу примерно к четырем тридцати. До встречи со Всемогущим было еще полчаса, но он, кажется, еще не осознал этого. Изуку оставил маме записку на столе, чтобы та не волновалась, и помчался к пляжу, чтобы проверить парочку своих теорий.
Для начала ему неплохо было бы научиться контролировать свою призрачную половину, чтобы его мозг мог обрабатывать два потока информации одновременно без потери внимания. Да, это вряд ли будет легко, но другого выхода здесь нет. Это был самый надежный способ не дать своему телу свалиться где-нибудь в переулке или прямо посреди поля боя. Теоретически, конечно же, забегая далеко вперед.
Он также помнил, как смог вытянуть Каччана из той жижи, даже его не коснувшись. Это, должно быть, была одна из возможностей его причуды. Интересно, он мог делать всякие штуки, как призраки в фильмах или книгах? Типа, становиться невидимым и неосязаемым? Летать, как он выяснил, он мог. По крайней мере, его призрак.
Но Мидория решил пока что оставить эти эксперименты на потом, когда его контроль станет лучше. Поэтому, отдышавшись и вытерев пот со лба, он, наконец, выпрямился, осматривая груды металла. Старые микроволновки, тостеры, машины, холодильники, шкафы, стиральные машины были взвалены друг на друга, превращая пляж в одну гигантскую свалку. Мидория улыбнулся. Это было то, что нужно.
Высунув кончик языка и хрустнув пальцами, он пару раз подпрыгнул и ступил на песок. Недолго думая, Изуку воззвал к холоду внутри, и тот, словно легким дуновением ветра, отделился от его фигуры, паря за его спиной. Мидория несколько раз моргнул, привыкая к виду своей спины и гнезда вьющихся волос. Сосредоточившись на собственных ногах, он сделал пару неуверенных шагов вперед. Это… было странно. Будто управляешь персонажем из игры, при этом буквально являясь этим персонажем. Двойное изображение все еще было непривычно. Спустя пару минут шатаний по округе между куч мусора, у него закружилась голова, а горло неприятно сжалось, предупреждая о скорых рвотных рефлексах. Остановившись и закрыв глаза, Изуку выдохнул. Он несильно пошатывался не то от ветра, не то от вдруг задрожавших коленей. Позволив слизкому холоду скользнуть обратно внутрь, Мидория вернулся к лестнице, где песка было чуть больше, чем мусора. Усевшись на ступеньки, он плотно закрыл глаза, сосредоточился и снова обратился к причуде. Перед темными веками тут же появилось изображение. Несколько секунд он неподвижно смотрел на свой затылок, прежде чем, тщательно перебирая воображаемые мышцы, заворочал головой, осматривая окрестности. Окей, это не должно быть так тяжело. Закусив губу, Мидория приоткрыл глаза и уставился на виднеющийся горизонт. Сглотнув, он медленно повернул своей призрачной головой и перевел взгляд настоящей.
Охнув, мальчик тут же завалился на бок, потеряв вдруг опору и чувство земли под ногами. И все-таки это будет сложнее, чем он предполагал. Сначала ему придется справиться с головокружением и рвотными позывами. Для начала.
Глубоко вдыхая, мягко сказать, не самый приятный аромат, он вряд ли бы мог избавиться от накатившей тошноты, но прохладный бриз невесомо скользил по его щекам, приятно освежая. Наверное, это единственное, что помогло ему в тот момент не выблевать весь свой желудочный сок. Время было раннее, и поесть он, к счастью, наверное, не успел.
Убрав руку ото рта, он осторожно прислонил голову к плечу. Раньше он и не знал, что его может… укачать. Типа, не от каких-нибудь сумасшедших аттракционов. Не то чтобы он на них когда-нибудь был, но все же. Поезда, машины и любой другой общественный транспорт он обычно воспринимал нормально.
Кое-как успокоив свой организм, парень поднялся на ноги. Мельком взглянув на телефон, он чуть не подавился, осознав, что до пяти утра оставалось шесть минут. Засунув его обратно в карман, Изуку еще раз посмотрел на горы металлолома. Скорее всего, ему придется их таскать туда-сюда. Наверное, он будет очищать пляж. Возможно, у него даже что-то выйдет.
Сжав губы в тонкую линию, Мидория сдержал внутренний писк, не дав ему выйти из горла. Он даже не расстроится, если все это окажется большой шуткой. Всемогущий, который будет тренировать его, чтобы Изуку смог поступить в Юэй? Да, звучит, как сон. Слишком хороший сон для него. Обычно ему снилось ровным счетом либо ничего, либо он видел отрывки не самых приятных воспоминаний.
Подышав на продрогшие пальцы, Мидория уселся обратно, подрагивая от нетерпения и странного волнения. Это… предвкушение? Нервный трепет? Ух ты. Он испытывал что-то подобное, когда наблюдал за героями, особенно дебютирующими новичками, но это ощущалось иначе. Он светился от счастья, по маминым словам, когда непозволительно быстро чиркал карандашом в тетради, рисуя силуэт старого доброго Камуи или описывая новый прием какого-нибудь популярного героя из топа, типа Босатки или Йороймуша. Но сейчас он чувствовал, как бы сказать, нетерпение и возбуждение? Это было хорошим чувством, решил он для себя.
Изуку почувствовал, как волосы начали шевелиться на голове от пробежавших мурашек, и теплая кофта не спасала его от то и дело накатывающих волн холода. Жаль, но одежда тут мало помогала. Холод шел изнутри. Хоть он это и понимал, это не мешало ему еще сильнее кутаться в темную ткань и смешно затягивать капюшон на голове, заставляя его волосы торчать оттуда, будто листья какого-нибудь зеленого подсолнуха или просто кустика.
Переплетя руки в кармане, Изуку закрыл глаза и прислушался. Тихий шелест волн, свист ветра, редких утренних машин и мотоциклов где-то далеко сзади, короткая трель птиц и едва слышный скрип песка. В целом, спокойно. То, что нужно для размышлений и кропотливой работы. Конечно, это не то, к чему он привык, но и это сойдет. В любом случае лучше, чем агрессивные вопли и взрывы на периферии. Может, в следующий раз он захватит с собой наушники. Всемогущий все-таки занятой человек, не может же он сидеть с ним все утро? Конечно, не может, что за глупые вопросы.
Сзади послышался легкий хлопок. Обернувшись, Изуку сразу же встретился глазами с героем. О, черт, он всегда был таким высоким?
— И я здесь! — воскликнул Всемогущий, не выходя из своей «героической» позы. — Доброго утра, юный…
Улыбчивое лицо героя осталось неизменным, но Изуку видел, как тот вздрогнул всем телом, будто легонько подпрыгивая.
— … я внезапно понял, что не знаю, как тебя зовут, пацан, — сказал он… смущенно?
Изуку хлопнул глазами и, внутренне визжа, сдержал смешок, притворившись, что подавился.
— Ме-меня зовут Изуку Мидория, сэр.
— Вот как! Что ж, тогда приятно познакомиться, юный Мидория! Рад, что ты пришел!
Мидория густо покраснел, заламывая локти за голову. Это все-таки Всемогущий. Все-таки пришел и все-таки сейчас разговаривает с ним.
И прекратит, если он ничего не ответит, воскликнул его еще работающий мозг.
— Ч-что вы, это я должен благодарить в-вас! Я надеялся, что вы придете, но, если ч-честно, мне казалось, что это все какая-то шутка, или, может быть, просто сон и я все это себе придумал, со мной такое может случиться, я уверен, если у-уже не случалось, поэтому спа-спасибо! — протараторил Изуку на одном дыхании, вскакивая и резко кланяясь.
Всемогущий издал удивленный смешок.
— Дыши, пацан! Лучше побереги силы. Сегодня они тебе понадобятся.
— Д-да! Простите…
— Итак! — тем же басом продолжил он. — Я составил десятимесячный план тренировок специально для тебя! Таким образом, к концу тренировок ты перестанешь выглядеть, как стручок! Без обид!
Изуку понимал. Наверное, лучше самого Всемогущего. То есть, он буквально толщиной со спичку. Спичка с кусочком брокколи на верхушке. Мама как-то шутила про брокколи и его волосы. Было не особо приятно, но он уже привык. Брокколи, куст, птичье гнездо, что там еще было?
— Как раз к вступительному экзамену, — пробормотал Изуку.
— Именно! Чем сильнее ты сам, тем сильнее твоя причуда, а главное — дух! — наклонился он, поучительно выставляя палец вверх.
— Хорошо, я понял! — не удержался от крика Мидория.
Всемогущий выпрямился и шумно вздохнул.
— Но я не буду помогать тебе с причудой или письменным тестом. Если ты хочешь попасть в Юэй, ты должен доказать, что достоин этого. Пусть я и помогаю тебе, это не значит, что у тебя будет привилегия, пацан. Я даю тебе кусок металла. Найти кузницу, научиться пользоваться инструментами и вылить из него ключ можешь только ты сам. Понимаешь, пацан?
Изуку вмиг посерьезнел. Всемогущий был прав. Это было бы чертовски нечестно по отношению ко всем другим ребятам, которые хотели поступить в Юэй, даже к его одноклассникам, как бы ни было тяжело это признавать. Тем более, его причуда…
Сейчас он — четырехлетний. Который только-только начинал понимать, как работает это волшебное слово «причуда». Как пройти путь в десять лет за десять месяцев — он понятия не имел, честно. Но он должен нагнать своих сверстников, если он действительно хотел попасть в Юэй и, тем более, стать героем. Это — его причуда, все-таки. Никто не сможет управлять ею лучше, чем он сам. Изуку прекрасно понимал то, что ему сказал Всемогущий. Да и если бы он тренировал и его причуду, вышло бы не очень хорошо. Как бы он объяснил ему, что не умел с ней управляться от слова совсем?
Мидория невольно проникся уважением. Раз в семь тысяч первый, но это не важно. Он всегда гадал, настоящий ли Всемогущий перед камерами или это просто образ, чтобы успокоить граждан? (Потому что Изуку был уверен и на двести процентов знал, что он делает это явно не для хороших продаж мерча и рейтинга. Они у него и так отличные.) И, вот, Мидория стоял прямо перед ним. Оказалось, Всемогущий действительно справедлив. Если даже этот несчастный листок можно было принять за жульничество. Все-таки это давало ему кое-какое преимущество. Но в остальном — вполне справедливо.
Да даже учитывая этот план, сколько ребят попадут на геройский безо всякой физической подготовки? Они наверняка и сами об этом догадывались, а интернет нынче — штука полезная. Поэтому Изуку, почти с полной верой в слова Всемогущего и свои мысли, мог заявить, что это справедливо. Почти.
Все, что предлагает ему Всемогущий — нарастить мышцы. То, что есть почти у любого серьезно настроенного поступающего в Юэй на геройский. Конечно, Изуку и сам бы додумался заняться своим телом, но он не был уверен, что вспомнил бы об этом вовремя, будучи слишком взбудораженным тренировкой причуды и в принципе ее наличием. Так что, это давало ему небольшое преимущество перед собой из альтернативной реальности, так сказать. Не больше, не меньше. Все просто и честно.
Ну, а то, что он будет это делать, соблюдая план, отданный ему непосредственно Всемогущим?..
Да кто ему поверит, в конце концов?
Действительно, Герой Номер Один тренирует беспричудного Изуку Мидорию?
Вот уж, правда, смешно… Хотя, уже не беспричудного. Но, в любом случае все такого же жалкого в глазах всех одноклассников. Может, учителей тоже. Временами и в своих собственных.
Изуку кивнул сам себе, сжав кулак перед собой. Его путь всегда был извилист. Непонятен, полон кочек и внезапно появляющихся под ногами камней и хлестких веток перед лицом. Иногда ему казалось, что это вело его в тупик или какую-нибудь огромную яму, из которой он не сможет выбраться. Впереди было темно и страшно. Сзади — пусто, одиноко и все так же тяжело. Поэтому он не оставлял надежды и шел вперед, продолжая делать свое дело. Как бы он ни пытался, тьма не расступалась, а камни под ногами и ветки перед лицом не исчезали. И однажды ему попался слишком большой булыжник, слишком хвойное дерево, а тропа почти скрылась под ногами. Он и не заметил, как свернул с нее.
Теперь он сделает все, что в его силах, и не остановится. Выжмет все за эти дурацкие десять месяцев как из своего тела, так и из причуды. По-другому не получится. Изуку хотел идти по этому пути. Какие бы камни под ногами ни появлялись.
— Понимаю, — ответил он, подняв взгляд на героя.
— Вот так, пацан. Теперь я вижу, — одобрительно кивнул Всемогущий.
Изуку позволил себе дрожащую улыбку. Это было тяжело, но он справился. Улыбка — это не то, чего должен бояться подросток.
— Я не смогу быть тут с тобой каждый день: долг зовет, ты сам понимаешь. Но обещаю, что буду навещать тебя и смотреть, чтобы ты себе чего не сломал по пути. Однако вся работа лежит на тебе, юный Мидория. Как ты ее выполнишь, зависит только от тебя. Как и твой результат на вступительных. Поэтому не отлынивай, пацан. У тебя есть потенциал, — он показал ему большой палец.
Изуку усердно закивал, решительно хмурясь.
— Вот и отлично. Все оказалось даже проще, чем я думал. Держи, пацан, — он протянул ему несколько бумаг.
Как под гипнозом, Мидория уставился на бумажки. Даже сквозь мерзкий озноб, он почувствовал, как щеки снова наливались румянцем. Приняв бумаги, он трепетно сжал их, вновь поднимая взгляд на героя.
— Я буду наблюдать за тобой, юный Мидория, — его улыбка стало чуть мягче, а голос чуть тише. — Все, что тебе надо знать, я оставил в бумагах. Ты разберешься, там нет ничего сложного. А теперь…
Всемогущий сцепил руки над головой и сделал несколько наклонов вправо и влево, разминаясь.
— Думаю, мне пора.
Мидория кивнул, не отводя глаз от героя.
— Спа… Спасибо, — еще раз поклонился он, чувствуя, как колени начинают дрожать с каждой минутой все сильнее.
— Не за что, пацан. Помни, что всю работу должен сделать тут ты, а не я. Так что не расслабляйся.
— Хорошо! — снова затряс он головой вверх-вниз.
— Вот и отлично! Боевой настрой всегда полезен! А теперь, до встречи, юный Мидория!
— Д-до свидания! — воскликнул он в ответ.
Герой отдал ему честь двумя пальцами и, резко опустившись на корточки, молниеносно взмыл в воздух, оставляя после себя легкий ураган. Мидория еще несколько секунд завороженно смотрел на исчезающую вдали фигуру Всемогущего, прежде чем медленно опустить взгляд на бумаги в его руках. Пробежавшись глазами по первым строчкам, он позволил себе маленькую радостную улыбку. Он мог с этим справиться.
План Всемогущего не оставит от него и мокрого места, но, черт возьми, как долго Изуку этого ждал. Ждал, что хоть кто-нибудь не станет относиться к нему, как к отбросу или ненормальному. Всемогущий не знал всех его обстоятельств, и знать не мог, но Изуку все равно был рад.
Обернувшись, он уже, наверное, раз в десятый осмотрел кучи мусора и металла. Очистить весь пляж меньше, чем за год — за каких-то десять месяцев? Пфф.
Да.
Он мог сделать это.
***
Инко вынуждена была справляться со своими нервами с помощью зеленого чая и домашних хлопот уже десять лет. Временами было лучше, когда Изуку возвращался домой с сияющими глазами и любимой тетрадью в руках. Нет, ей все еще было не по себе, что ее сын шатался около мест столкновений героев и злодеев, но она слишком часто читала ему нотации и список правил. Она не могла отнять у него это счастье.
Ей кажется, или в прошлый раз тетрадь была другого цвета?
Но иногда он приходил с опущенной головой и тихим частым дыханием. Он мало говорил и мелко подрагивал от звона посуды в ее руках. Тогда было хуже. Ей пришлось покупать таблетки, чтобы хоть как-то себя успокоить. Когда бы она ни спросила его, он молчал. Нет, он отвечал ей, что все в порядке, он просто устал, но Мидория Инко не могла верить ему. Как она могла, когда на руках ее сына пылали красные отпечатки ладоней, когда он задирал рукава, чтобы помыть посуду. Фиолетово-багровые синяки на ребрах, когда его кофта чуть задиралась, пока он ставил тарелки на верхнюю полку. И те шрамы на плече, появившиеся после второго года средней школы. Она даже не могла сказать, когда именно они там появились. Они не были в форме руки или каким-то маленьким невзрачным пятнышком. Это были розоватые, почти бесцветные шрамики, от середины одного из них отходили лучи, напоминая небольшое солнце, а другие — небольшие — расположились рядом, как маленькие звезды. Она помнила, что похожие отметины были вокруг красноватых следов ладони. Однажды вечером в голове Инко появилась догадка. Она не хотела в это верить, но как она могла не верить, когда на плече ее сына был шрам, как от небольшого взрыва.
Инко хотела позвонить Мицуки, но теперь ее мучили не нервы. Она была напугана и не знала, что ей делать. Следовало ли ей сообщить родителям мальчика? А что, если она ошибалась? Следовало ли ей позвонить учителям своего сына? Что ей надо делать? Стоило ли ей связаться с Хисаши? Стоило ли ей усадить перед собой Изуку и расспрашивать до тех пор, пока он все ей не расскажет?
У Инко было много вопросов, много страхов и куча таблеток в дальнем углу прикроватной тумбочки. И один тихий и дрожащий сын, который закроется в ванной, когда она уснет. Утром в аптечке она не сможет найти половину бинта, мази от ожогов и половинки таблетки снотворного. Завтра выходной. Наверное, он не хотел снова просыпаться в три ночи, случайно скидывая парочку статуэток Всемогущего с тумбочки и нечаянно прерывая ее беспокойный сон. Инко так же сильно не хотела слышать его редкие тихие всхлипы посреди ночи.
Но все приняло совершенно новый и определенно худший оборот, когда Изуку начал избегать ее. Она не была уверена, специально он делал это или нет. Он стал ходить тише, двигаться быстрее и прятаться в комнате до того, как она успела бы отпустить сковородку, вытереть руки и выглянуть в коридор, чтобы поприветствовать его. Его любимые красные ботинки явно в спешке были оставлены у порога, с еще завязанными, но ослабевшими шнурками. На полу вокруг них были маленькие темные пятнышки, а сами ботинки были темнее, чем обычно. Разве на улице был дождь?
Инко поняла, что все на самом деле далеко не нормально, когда ее сын впервые не встал по будильнику. Когда она робко постучала в его комнату, она не ожидала, что найдет Изуку скрученного посередине кровати, дрожащим и пылающим от температуры почти в сорок градусов. Пусть Изуку был худым и хилым на вид — болел он редко. А даже когда болел, он хотя бы мог встать на ноги без ее помощи. А такое было в первый раз.
Это был один из самых темных периодов ее жизни на ее памяти. Она еще никогда не чувствовала себя такой разозленной, глупой и слабой. Но это было тогда.
Шел один из тех редких дней, когда в выходной день у нее действительно был выходной. Моргнув, Инко в оцепенении переключила канал.
Он ей расскажет, он пообещал.
Теперь, когда ее сын дал им обоим еще один шанс, она будет верить ему.
***
Изуку думал о фильмах про зомби-апокалипсисы или типа того. О живых мертвецах и баснословно крутых главных героях. Они размахивали черт знает где найденным оружием направо и налево, взрывая черепушки безмозглым мертвякам. Они находили себе подружку, преисполнялись веры и умирали в агонии, чаще всего. И, если честно, Изуку сочувствовал своим мертвым братьям по несчастью. Они умерли дважды. Где тот главный герой, который пристрелит его, едва он сделает к тому шаг? Потому что прохожие снова отпрыгивали от него, иногда издавая испуганные вздохи и скомканные ругательства. Поэтому Изуку и не сомневался, что выглядел как один человек из массовки к такому фильму.
Изуку хотел бы ничего не чувствовать прямо сейчас. Каждая конечность ощущалась как чужеродный прирост, неудобный и тяжелый. Боль уже давно притупилась, и онемение захватило его с головы до ног. Единственное, чего он хотел прямо сейчас — добраться до дома как можно быстрее, стянуть с себя потную и уже холодную толстовку и просто отрубиться. Желательно, сразу же и без предисловий. Неплохо было бы постоять под душем, но он не был уверен, сможет ли стоять, когда, наконец, доползет до их дома.
Хорошо, что сегодня был выходной. Если бы ему надо было в школу, Мидория бы грохнулся в ближайшую канаву и пролежал бы там весь день. Скорее всего, он бы даже уснул. А проснулся бы только из-за голода.
Он чуть не расплакался от облегчения, когда уперся лбом в дверь их квартиры. Собрав последние силы в руках, он надавил на ручку и ввалился внутрь, держась в вертикальном положении только благодаря стенке. Неловко нагнувшись, он почти грохнулся задницей на пол. Ну, могло быть и хуже. Пошевелив деревянными пальцами, Мидория медленно, но уверенно продолжал развязывать шнурки. Оставив обувь позади, он нехотя обернулся на коридор. Итак, как ему добраться до комнаты? У него в голове, несмотря на весь потраченный запас сил, сразу же появилось несколько вариантов: а) он будет держаться до конца, встанет и твердым уверенным шагом дойдет до комнаты; б) он воспользуется методом «пешком под стол» и просто поползет на руках и коленках; и в) он оставит атрофировавшиеся ноги в покое и справится одними руками, протаскивая все тело по полу сантиметр за сантиметром.
Первый метод будет отличным для дополнительной тренировки, но Изуку уже не чувствовал ни своих пяток, ни скрипящих коленей, ни хоть капельки силы в его кричащих в агонии мышцах. Поэтому Мидория сразу же откинул этот вариант и принялся за следующий. Это казалось легче, но Мидория не был уверен, что его дрожащие хилые руки не подведут его и не впечатают лицо в пол. Третий вариант выглядел самым заманчивым и реалистичным.
— Изуку!
О, так у мамы сегодня выходной.
— Привет, мам, — пролепетал он, еле-еле приоткрывая краешек губ.
Ее глаза за секунду из просто «больших» превратились в «огромные», и даже не блюдца — кастрюли. Или сковородки. Суть та же.
— О, боже, Изуку, что случилось? На тебя напали? Ты ранен? Ты упал? — как всегда тут же взвилась в волнении его мать.
— Все ок, ма, — он думал, что на большее его сейчас не хватит.
— Ох, Изуку, ты весь в грязи!
— Прости, — Мидория упорно старался не заснуть. — Я не ранен. На меня не нападали.
— И не падал? — испуганно смотря на сына, пискнула Инко.
— Не-а, — зевнул он. — Просто… тренировка.
— Тр-трен-нировка? — пропищала она, склоняя голову на бок.
— Ага, — только и ответил он.
— Ох, Изуку… Я рада, что тебе хочется держать себя в форме, но! Тебе не стоит так истязать себя! Ты м-можешь встать?
Мидория слабо улыбнулся. Он мог ощущать волны и десяток другой вопросов, исходивших от нее, но она все равно решила ничего не спрашивать. Это было в той же степени печально, сколько это было хорошо. Изуку не мог удержать свою маленькую радость внутри.
Поднявшись с пола не без помощи крохотной женщины, он, шатаясь, кое-как добрел до комнаты, усадил маму на кровать и сам плюхнулся рядом. Он мягко сжал ее руку в своей, собираясь с мыслями. Хрипло выдохнув, он позволил своему тихому шершавому голосу наполнить тишину комнаты, мысленно возвращаясь в переулок, в котором Каччан одним взглядом просил о помощи.
Он потом не сможет вспомнить, как долго длился разговор. Когда он надолго замолчал и внезапно для себя задремал, Инко мягко потрясла его за плечо и тут же уложила на подушки, накрывая его одеялом. Им обоим нужно было время, так что это не казалось таким уж плохим решением.
Изуку не рассказал ей о записке, которая до сих пор таилась меж страниц одного из его анализов, не рассказал, почему последняя тетрадь выглядит так, будто побывала на поле боя, не рассказал и о ветре, бьющем в лицо, когда крыша осталась где-то позади. Это не было тем, что хоть кто-то по-настоящему должен был знать. По крайней мере, не сейчас, и, тем более, не его мать. Это будет несправедливо по отношению к ней. Это уже было несправедливо, но ей не стоило знать подобное.
Зато Мидория рассказал о причуде и Всемогущем. Рассказал о школе, не забыв утаить пару (сотен) деталей. Оказывается, то видео, записанное Авасе, Цубурабой и Каибарой, попало на местные новости. Изуку не был уверен, увидела ли она этот выпуск до того, как он с ней поговорил.
Инко чувствовала себя одновременно и легко, и так, словно у нее были валуны размером с горы на сердце. Ей было над чем подумать. У них уже копилка того, о чем им стоило поговорить.
Изуку забылся в мертвецком сне, мечтая хоть сегодня не увидеть никаких сновидений или воспоминаний.
