Through The Body, Through The Wind

Итак, собирая все в одну кучу и сортируя это, Изуку чувствовал себя слегка лучше. Мысли приходили в порядок, ничего не оставалось забыто или заброшено. Это то, что он любил делать в свободное время. Многие люди не понимали, насколько их жизнь могла быть продуктивней, если просто правильно организовать свое время. Но, к сожалению, не все на это способны морально и физически. То же самое было с героями. Многие герои не знали, что такое «мозг». По крайней мере, не самые популярные. Поэтому их рейтинг и не поднимался. Дело тут не только в силе, что до сих пор многие не могли понять. Прискорбно и ужасно, на самом деле. Если бы каждый третий герой мог использовать свою причуду на сотню процентов (именно включая мозг, а не перетруждая себя, это важно!), сколько бы жизней это спасло? А если бы каждый второй герой пользовался не только своей причудой, но и головой, обращаясь к элементарной тактике? Типа, сила — это хорошо, но она далеко не все может решить, если ты не Всемогущий. Это, пожалуй, единственный человек, который в принципе может не пользоваться мозгами слишком сильно, учитывая его явное физическое преимущество над… всеми. Но, как он всегда считал (и был уверен, что прав), не только сила делает героя популярным или просто работоспособным. Герой должен быть умным, просто обязан. Герой должен быть подготовлен к разным ситуациям, ведь далеко не все преступления злодеев превращаются в голливудские бои. Герой должен понимать концепцию стратегии, логики и психологии. Многие даже не представляют, насколько это эффективно. Или насколько это может быть эффективней физической силы. Это эффективно даже без нее, временами. Что было бы, если бы каждый герой использовал свою причуду на максимум, заставлял мозг работать как идеальный механизм, анализируя ситуацию и выдавая лучшее решение? Изуку думал, что тогда людям вообще не понадобились бы герои. Конечно, звучит слишком идеалистично для человека. Это тоже правда, увы. Такие люди есть, но их не так много. Найти их достаточно просто. Стоит заглянуть в топ и подергать нужные ниточки в интернете. Все же, не каждый герой может позволить себе популярность. (Мидория все еще считал, что подпольные герои гораздо лучше поймут его логику, чем другие.) В целом и общем, Изуку любил анализировать. Это приводило его смешанные чувства в порядок, отсортировывало воспоминания и помогало поддерживать оценки на приличном уровне несмотря на все. Но особенно он любил анализировать героев, их причуды, их навыки и их бои со злодеями. Он любил подмечать детали, из-за которых магазин на окраине улице можно было спасти от горящей машины, влетевшей прямо в витрину с вкуснейшими черничными кексами на ней. Это он мог считать персональным оскорблением. Эти кексы слишком хороши, чтобы быть раздавленными и спаленными какой-то машиной, которую какой-то парень с мутацией в виде варана почему-то решил бросить именно туда. Он закусывал губу и нервно грыз карандаш, стараясь не выкрикивать по пунктам уже сформировавшийся план в голове. Оно бурлило внутри и заставляло мальчика перепрыгивать с ноги на ногу, с пятки на носок и впиваться зубами в карандаш еще сильнее. Однажды он увидел какого-то героя с, наверное, какой-то ментальной причудой. Ему пришлось воспользоваться кулаками, чтобы вырубить того вора, но Изуку это заставило хорошенько задуматься. Одной причуды и мозгов тоже недостаточно. Беспричудный бой еще более тяжелый и полезный, чем он мог подумать. Тоже временами, но все же. К каждой ситуации свой подход — рано или поздно случится так, что герою нужно будет сжать свой зад и надрать чей-то голыми руками. А тут может понадобиться практика. (Мидория пообещал себе, что когда-нибудь обязательно возьмется за изучение рукопашного боя и самообороны. Когда-нибудь точно.) Изуку едва заметно растянул губы. Улыбкой это назвать нельзя было, но это было почти близко. Ему нравилось перелистывать свои старые тетради, иногда дополнять полустертые записи и глядеть на различия в почерке и свежести карандаша. Раньше вопросы далеко не сразу приходили в его кучерявую голову. Их приходилось выуживать тисками, смотреть на других детей и их причуды, даже клацать еще медлительными и короткими пальцами по клавиатуре в поисках основных классов, типов и характеристик причуд. Но теперь, стоит ему увидеть хоть что-нибудь более-менее новое, как пчелиный рой из вопросительный знаков наполнял его и так забитую голову своим жужжанием. Некоторые из них самоликвидировались в процессе, слишком глупые, неважные или неуместные. Иногда из-за опыта. Чем больше Изуку видел и запоминал, тем меньше становилось вопросов, но с каждым разом они также становились все точнее и… эм, профессиональнее? Мидория надеялся на это. Всегда и везде, единственное, на что мог полагаться Мидория — мозг. Причуды у него не было. (Раньше.) А тощее тело никуда не годилось. Он мог бы попытаться натренировать себя раньше, но когда ты еще на полголовы ниже и в два раза уже своих сверстников, начинаешь задумываться, что кушать действительно надо больше. И, возможно, со временем он бы перестал быть похожим на спичку. Звучит слегка неправдоподобно, но вот он, таскает мусор из одной кучи в другую, устраивает пробежки по выходным, снова грызет карандаш и усердно думает, что-то записывая в новую тетрадь. В конечном итоге, Мидория всегда развивал единственное, что виделось ему доступнее всего. Догадаться несложно, что это. Зевнув, Изуку закрыл тетрадь, кинул ручку в пенал и аккуратно поставил в ряд к другим тетрадям. Он не выкинул ни одну: насколько бы глупыми первые из них ни были, Мидория их любил. Это было неловко — перечитывать и понимать, насколько глупо все это было тогда. Будто твой родственник показывает твои детские (возможно, даже нагие) фото твоим друзьям. Угх, это стыдно. Слава богу, их видела только Мицуки. Итак, возвращаясь к делу: за почти полтора месяца испытаний, разнообразных тестов и экспериментов с причудой, он смог понять довольно много. И, как оказалось, у его причуды очень много… специфических воздействий на его тело. 1. Ему категорически нельзя спать больше пяти-шести часов в день. Казалось бы, как это связано с его причудой? Все предельно просто. Фактически, его причуда думает, что он уже мертв. Тело с этим несогласно. Или наоборот. Черт его знает. К слову, говоря об этом, за эти полтора месяца ему пришлось прочитать много книг по биологии. В частности, медицинской литературы. В частности, о последствиях биологической смерти. И вот почему. Первое, это трупное охлаждение и впоследствии окоченение. Чем больше он спит, тем больше он замерзает. А чем больше он замерзает, тем больше его мышцы коченеют и деревенеют. Спать — это хорошо, но когда ты просыпаешь и понимаешь, что замерз настолько, что не можешь пошевелиться, ты начинаешь сомневаться в этом. Второе, это трупные пятна. Еще одна причина, почему Изуку теперь не очень любит спать. После того, как он все-таки смог через почти сорок минут подергиваний конечностями шевелиться, как нормальный человек (спасибо, что это был выходной), он первым делом, как и любой нормальный человек по утрам, пошел в ванную. С крупной дрожью он стянул с себя толстовку и, едва взглянув в зеркало, вскрикнул. Почти половина его спины была синюшно-фиолетовой, покрытая прожилками и венами. Это не было хорошо. Это не выглядело хорошо. Справившись с надвигающейся рвотой и паникой, он залез в душ и поливал себя кипятком до тех пор, пока пятна не исчезли. И третье, это его метаболизм. Все в его организме словно… замедлилось. Он даже не знал, хорошо это или плохо. С одной стороны, он мог не чувствовать голода около 12 часов спустя последнего приема пищи, но с другой, небольшая царапина от бумаги заживала на его пальце четыре дня. Когда он просыпался, биение его сердца было настолько незаметным и редким, что Изуку едва не думал, что он стал настоящим зомби. Два удара за десять секунд. В минуту получается двенадцать ударов, при среднем значении от шестидесяти до девяноста. Чем теплее он был и чем быстрее дышал, сердце обычно почти возвращалось в норму. Почти в норму. В минуту оно у него составляло около сорока ударов, при его новой средней температуре тела тридцать два и шесть. Он сделал простой вывод. Чем больше он спит, тем больше мерзнет. Чем больше мерзнет, тем больше замедляется его сердцебиение и дыхание. Тогда Изуку стало действительно страшно. Неужели, если он поспит чуть больше, правда умрет? После ранних трупных явлений, как было сказано в учебнике, наступают поздние. Гниение, мумификация, скелетирование и так далее. Этих трех слов было достаточно, чтобы Мидория не переставал дрожать все время, стоя под чертовым кипятком. Горло сжала чья-то невидимая рука, заставляя мальчика чуть ли не глотать воздух. В глазах пекло, а сердце беспорядочно билось в груди, разнося ползучий страх в каждую клеточку его почти мертвого еще живого тела. Не в силах стоять, он опустился на колени, позволяя воде залить и его лицо. Хорошо, что душ шумный. Хорошо, что его мама сегодня на работе. Было бы сложно объяснить, почему он всхлипывал и разговаривал сам с собой, спустя несколько очень длинных и болезненных минут. Можно ли это было назвать панической атакой? А еще его глаза после сна всегда слегка были похожи на кошачьи, с их вертикальным зрачком. Это было бы даже забавно, если бы это не был признак Белоглазова. Еще один признак биологической смерти, появляющийся спустя пятнадцать минут после нее. Слава Всемогущему, они пропадают также быстро, как и появляются. 2. Ему надо избегать использования его причуды в течение большого периода времени. Это тоже вызывало резкий спад температуры в его теле. Слава богам, трупных пятен и полного окоченения не наступало. Но было кое-что другое. Его голова начинала раскалываться на части, болезненно пульсируя, словно разрываясь изнутри. Ему казалось, что он слышит что-то сзади, сбоку, сверху, снизу, но, когда он оглядывался, нигде ничего не было. Это доводило его до нервного тика и навязчивого чувства паранойи. Это был просто какой-то шум, но он ничего не мог с собой поделать. Когда Мидория попытался взять что-нибудь в призрачные руки, у него не получилось сразу. Но, когда спустя полтора часа попыток подобрать ржавую консервную банку он понял, что делать, Изуку почувствовал окоченевшей кожей что-то жидкое и машинально слизнул, думая, что это пот. Но на языке вместо соленого привкуса он почувствовал металлический. Удивленно моргнув, Мидория дотронулся до губ и посмотрел на пальцы. Оранжево-красная жидкость лениво стекала по пальцам, постепенно иссякая к их основанию. Точно так же было в первый раз, когда он ее использовал. Его голова вдруг закружилась, и он невольно осел на песок, легонько охая. Взаимодействия с физическими предметами вызывало еще одну проблему, которую можно решить только тренировками. Мидория надеялся, что это все лимиты его причуды, которые он сможет преодолеть, тренируясь каждый день с утра и когда он был дома. С его причудой это не так сложно. Просто живыми мозгами делаешь домашку, а мертвыми — пытаешься читать или держать в руках какой-нибудь листик или карандаш. Пока что получалось не очень, но Мидория начал только на прошлой неделе. Даже если у Изуку и были еще мысли на тему «трупов» и его тела, он не хотел их проверять. Мидория поежился и затянул капюшон на голове. Кажется, холод никогда уже не отступит. Ударив рукой по выключателю, он залез под зимнее одеяло, с которым разбирался добрых минут двадцать, накрылся с головой и закрыл глаза. Завтра будет новый день. Возможно, сложный. Возможно, что Мидория уже нервничает. Но сейчас он просто постарается уснуть. Ради своих мешков под глазами и ментального здоровья его одноклассников, попутчиков в метро и просто прохожих. Возможно, завтра он не будет выглядеть, как зомби.

***

Нервно сглотнув сухой ком, он чуть не подавился, попутно вызывая рвотный рефлекс. Спокойно, спокойно. Заставив себя дышать носом, Мидория на подрагивающих коленках прошел в ворота. Он хотя бы не пялился на них, как баран. Потому что для него они были действительно новыми. Хотя то, что он смотрел себе под ноги и отчаянно пытался не втягивать голову в плечи, затравленно оглядываясь, было явно не самым лучшим началом дня. Пусть его день и начался с… черт знает какой по счету тренировки, но это не важно. Его коленки дрожали не только от напряжения в обессилевших мускулах. Спокойно, спокойно. Не стоит паниковать заранее. Даже если здесь будет все точно так же, у него есть немного времени. Пару недель, если повезет — целый месяц относительно спокойной жизни. Мидория честно сомневался, что тут будет кто-то хуже Каччана. Это кажется слегка невозможным. В общем, Мидория был закаленным. Он справится, наверное. Его школьная форма была точно такая же, на самом деле. Полностью черная, чему Изуку был рад. Хоть к этому привыкать не надо будет. Разве что на рубашку он натянул жилет, а поверх еще и пиджак. Несмотря на то, что был только сентябрь и летняя жара еще не покинула землю полностью, Мидория уже испытывал на себе всю прелесть смены погоды. Если честно, он иногда думал, что он будет делать зимой. И пока что у него не было идей. Здание внутри выглядело точно так же обыденно, как и снаружи. Обычная средняя школа со светлыми коридорами и разрисованными туалетными кабинками, скорее всего. В конце концов, он надеялся, что учителя здесь будут такими же обычными, как и сама школа. Хоть Мидория и был достаточно умным, чтобы быстро подхватить материал, который он еще не проходил (если не проходил), то милость учителей нужно еще заработать. И, как показывает практика, это далеко не всегда зависит от того, как хорошо ты учишься и как себя ведешь. К сожалению. Вынув из рюкзака бумажку с номером его класса и именем учителя, Мидория принялся озираться. Рано или поздно он наткнется на нужный кабинет. «Миура Йоко, 3-F» было написано на листке. Значит, Миура-сэнсэй. Забавное имя у нее. Мидория улыбнулся и тут же дернул уголки губ вниз больше по привычке, чем от страха. Хотя, если посмотреть на его имя, вот тут можно посмеяться. Его фамилия описывает всю его внешность одним словом. Ученики неспешно ходили по коридорам, негромко перекидываясь словами друг с другом. Их было совсем немного, но школа уже не казалась мертвой. Мидория решил прийти раньше, чтобы успеть все сделать вовремя. К его счастью, они не особо обращали внимания на (все еще) тощего мальчишку, нервно поглядывающего то на бумажку, то на двери. Изуку облегченно выдохнул, когда все-таки нашел свой класс. До начала уроков оставалось еще пятнадцать минут, значит, самое время выдвигаться на поиски учительской. На самом деле, он должен был идти туда первым делом, чтобы Миура-сэнсэй все ему объяснила и показала. Но он не был уверен, что запомнит хоть что-нибудь, просто пытаясь не синеть от нервов и оставаться на земле. Его сердце не любило перепадов настроения. Поэтому Изуку решил сначала пройтись по коридорам и попытаться запомнить, где его класс, туалеты, учительская и спортзал. Можно сказать, половина миссии выполнена. Машинально оторвав от губы засохшую кожицу, он сложил листик и положил в карман. Он был уверен, что уже видел учительскую по пути сюда. Мидория оттянул рукава пиджака и зашагал обратно. …И он оказался прав. Изуку действительно уже проходил мимо учительской, когда искал свой класс. Выдохнув, он молча помолился, чтобы его учительница уже была там, и негромко постучал в дверь. За столами сидели учителя и молчаливо заполняли бумаги. Кто-то негромко говорил по служебному телефону, а кто-то печатал на компьютере, болезненно щурясь и беззвучно ворча. Обычная учительская.  — Простите, Миура-сэнсэй здесь? — смог произнести он без запинки. Ух ты, это почти повод гордиться собой. Так держать, Изуку.  — Ох, это я! — воскликнула одна из женщин за столами с бумагами. — А ты, должно быть, Мидория Изуку, верно?  — Да, эт-то я, — кивнул он, встречаясь с ней взглядом.  — Отлично! Я так и думала, что ты придешь пораньше! Это была смуглая женщина с короткой стрижкой чуть выше плеч. С одной стороны ее темные волосы были заправлены за ухо, выделяя большие зеленые глаза. Они были более светлого оттенка, как хвоя или мята, но не были такими же большими и круглыми, как у него. Обнажив белозубую улыбку, она поднялась со своего кресла и двинулась к нему.  — Ты уже получил все, что надо? Учебники? Форма не велика? — начала женщина, едва закрыв за собой дверь.  — А, д-да! Все в порядке, — поспешил ответить Изуку. На первый взгляд она казалась весьма энергичной персоной. Скорее всего, так оно и было, но ее голос был мягче и глубже, чем он ожидал. Он не был пронзительным, и она не тараторила, как Мидория. Наверное, это было хорошо.  — Отлично, — кивнула она, улыбаясь шире. — Не волнуйся, мои дети не кусаются. Они могут быть слегка настойчивыми или бестактными, но это максимум. Мидория решил поверить ей на слово. Как-никак, ему придется провести с ними большую часть оставшегося учебного года.  — Хорошо, — кивнул Изуку, опустив глаза в пол, пока они неспешно шли к классу. Он услышал тихий вздох со стороны Миуры-сэнсэй. До класса они дошли молча. Тишину разбавлял мерный цокот ее каблуков, тихое шарканье Мидории и голоса спешащих в кабинеты учеников.  — Послушай, Мидория, — начала она, остановившись у двери кабинета. — Это твой первый день здесь, поэтому ничего страшного, если в твоей прошлой школе вы еще это не проходили. Не бойся сказать учителям, что вы уже успели выучить, а что нет. Я попрошу старосту показать тебе, где у нас тут что, так что об этом тоже не волнуйся. Если что-то понадобится, просто обращайся ко мне. Я здесь именно для этого.  — Хорошо, сэнсэй. Я понял, — тихо ответил Мидория, не поднимая взгляда. Несколько секунд ничего не происходило. Миура-сэнсэй ничего не говорила, стоя без движения у двери — Мидория не был уверен, стоило ли ему что-то делать или говорить.  — Выпрямись, ребенок! — вдруг воскликнула она, легонько хлопая его по спине. — Ты не на казнь идешь, подними голову! Новое место, новый день, новый ты. Мидория изумленно моргнул и взглянул на нее через плечо. Она широко улыбалась, упирая руки в бока. Заметив его реакцию, женщина усмехнулась.  — Ты выглядишь слишком испуганным, расслабься! Это же просто школа! Изуку невольно приоткрыл рот, пытаясь что-то сказать, но из горла вылетело лишь тихое «э», а голова так и осталась пустой, и не пытаясь сформировать хоть какой-то ответ. Моргнув, он мысленно встряхнул себя, пытаясь вернуть вдруг пропавший дар речи. Звонок над их головами оборвал его жалкую попытку.  — Отлично! — хлопнула она в ладоши. — Самое время. Пойдем, Мидория. Женщина решительно взялась за ручку двери и одним быстрым движением открыла ее, ступая внутрь. Сглотнув, Изуку прошел за ней. Спокойно, спокойно. Это всего лишь такие же дети, как и он сам. Обычная школа, обычный день. Все в порядке. Здесь нет Каччана и его друзей. Остановившись около стола, он глубоко вздохнул и повернулся лицом к классу. Миура-сэнсэй права, это просто школа, просто новый день. (На секунду он забыл, что в школе проходили самые ужасные годы его жизни. Но ведь это — другая школа, верно?) Удивительно, но это на самом деле немного ему помогло.  — Итак, класс, — начала Миура-сэнсэй. — Во-первых, поздравляю с началом второго триместра! Всего два осталось, и вы больше никогда сюда не вернетесь! Повод постараться на славу, а? По комнате разлетелись смешки.  — Но не будьте такими счастливыми, я от вас никуда не денусь за это время. Класс лишь одобрительно взвыл.  — Миура-сэнсэй, именно это и делает нас счастливыми, — усмехнулась какая-то девочка с косичками.  — О, Моримото, детка, я тоже рада тебя видеть, — расплылась в улыбке женщина. — Итак! Второе. Думаю, вы уже и так поняли. Давай, представься. Она легонько подтолкнула его вперед. Мидория на секунду опустил глаза в пол, но все-таки сделал шаг вперед и поднял голову.  — Мен-ня зовут Мидория Изуку. С этого дня я буду учиться в вашем классе. Перевелся сюда по с-семейным обстоятельствам. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне, — он низко поклонился, сжимая лямки рюкзака. Они в любом случае спросят про причуду. Это вопрос времени, когда ему придется им рассказать. Но когда лучше это сделать?  — Отлично! — снова хлопнула Миура-сэнсэй в ладоши, не давая никому опомниться. — Мидория, займи любую свободную парту, и мы начнем классный час. Изуку кивнул и постарался не споткнуться, пока добирался уже до запримеченной парты. Миура-сэнсэй не спросила о причуде. Значит, он не будет говорить о ней сейчас. Парта была почти в самом конце класса. Рядом с ней пустовало еще одно место. Изуку выбрал ее именно поэтому. Чем меньше внимания, тем лучше для него. Адаптироваться он умел к обстоятельствам, к ситуациям, но к людям? Он честно не знал. Каждый раз, когда он оказывался в новом обществе (это случалось достаточно редко, чтобы признать, что почти никогда), он не особо приживался из-за своей молчаливости и нервозности. Так что Мидория просто продолжал держаться на расстоянии.  — Ханаоко, ты уже придумал что-нибудь?  — Да, Миура-сэнсэй. В этом году мы всех уделаем, — лениво улыбнулся парень с прямой челкой, закрывающей пол-лица. Слегка жутковато.  — Что же, — растянула она губы в зловещей усмешке. — Очень на это надеюсь.  — Ханаоко про в этом — сухопутные из D выкусят от нас по полной! Они выкинут свой белый флаг! — зарычал парень с зачесанными назад синими волосами. Наверное, это гель. И… пиратские штучки?  — Ну-ну, Мито, не ругайся. Они всего лишь слегка глупые, если решили соперничать с нами. Ох. Кажется, он попал в очень оживленный коллектив.  — Жду не дождусь, — флегматично протянула уже знакомая девочка с косичками — Моримото, кажется. Дверь резко открылась и громко хлопнула, полностью задвинутая в стенку.  — Простите за опоздание! На пороге класса, тяжело дыша, стоял (на самом деле, пытался устоять на своих двоих, держась за стенку) парень с черными прямыми волосами чуть выше плеч. Кое-где из них торчали листья и короткие веточки. Несколько царапин на щеках и острые зубы придавали бы ему немного хулиганский вид, если бы не взгляд и красные от смущения щеки.  — О, Киришима, снова из кустов щенка вытаскивал? — по-доброму усмехнулась сэнсэй.  — Нет! — крикнул он, не сбавляя громкости. — Снимал кошку с дерева!  — Оно и видно, — хохотнула женщина. — Садись на место и не опаздывай в следующий раз. Не все такие добрые и замечательные учителя, как я.  — Да, Миура-сэнсэй! Простите за опоздание, — опустил он стыдливо взгляд, почти бегом пробираясь через класс к… … к соседней свободной парте. Паренек, кажется, и не заметил его, с грохотом отодвигая стул и падая на него, попутно вытаскивая из сумки тетрадь и пенал. Моргнув, парень повернулся к Мидории. Ой, нет, все-таки заметил его. Его глаза были такими же красными, как и у Каччана. Изуку поспешил опустить взгляд в свои записи. Над правым глазом у того был короткий шрам. Киришима, кажется, еще некоторое время пялился на него, прежде чем кто-то сзади стукнул его в плечо и тот протестующе зашипел, наконец, отворачиваясь от него. Ох, это будет долгий день.

***

Едва Миура-сэнсэй хлопнула в ладоши и объявила конец классного часа, как Киришима повернулся к нему.  — Прости, ты, наверное, уже представлялся, но я опоздал, — он потер затылок, неуверенно улыбаясь. У Мидории в горле пересохло. Сглотнув комок, он попытался ответить не бормотанием или писком.  — А, д-да. Я Мидория Изуку, — он сжал ткань на штанах.  — Я Киришима Эйджиро! — просиял черноволосый, протягивая ему руку.  — П-приятно познакомиться, — кивнул Мидория, легонько пожав руку в ответ.  — Воах! У тебя такие руки холодные! Ты замерз? О, еще как. Судя по ощущениям, его температура примерно на градус-два меньше, чем обычно.  — А, это, ну… Наверное? У меня всегда так. Я… — он запнулся, запуская руку в волосы. — Я привык. Киришима смотрел на него пару секунд, прежде чем улыбнуться и склонить голову на бок.  — Это из-за причуды? Угх. Черт, это случилось слишком рано. Втянув вдруг закончившийся воздух в грудь, он слабо кивнул, все больше склоняясь над своей партой.  — Да.  — Должно быть чертовски неприятно. Или ты как хладнокровное? Типа, можешь контролировать это?  — Нет, не могу, на самом деле. Но у меня есть… поддержка, — Мидория чуть оттянул воротник пиджака, показывая часть жилета.  — Ох, тогда хорошо, чувак! А то ты выглядишь, как привидение, — расслабленно улыбнулся Киришима, пока его новые одноклассники начинали подходить к нему со всех сторон. — Причуды иногда такие неудобные!  — А-ага, — слабо кивнул Мидория. Он даже не был уверен, как реагировать на это или что чувствовать. Наверное, он должен похвалить его за сообразительность?  — Юнга! — появился перед ним парень с волосами в геле. — Я Мито Юичи! Какими ветрами у нас?  — Тебе же сказали, семейные обстоятельства, Мито. Тебя родители забыли воспитать, что ли? — протянула Моримото, лениво смотря на них через плечо. — Ах, точно. О чем это я.  — Хочешь сойтись якорями, Моримото? — огрызнулся в ответ Мито. — Тебе не интересно, что ли?  — Да не особо. По-моему, и так ясно, что наш новенький не хочет об этом говорить, — она отвернулась. Она выглядела тихой и незаинтересованной, но каким-то удивительным образом, ее слова всегда были слышны четко и ясно. Наверное, потому что все отчего-то сразу затихали и поворачивались к ней, когда она говорила.  — Первый помощник, — только и сказал он, смотря на спину Моримото. — Откуда ты все знаешь?  — В который раз говорю, причуда, — ответила она, не оборачиваясь. — А еще учись читать язык тела.  — Язык тела, — прыснул он в кулак.  — Сегодня ты смеешься, а завтра спросишь, почему тебя все отшивают, — она ловко покрутила в руках ручку. Сдавленный смех Мито оборвался.  — Откуда ты все знаешь?  — Мне не надо все знать, и тем более не нужна моя причуда, чтобы понять, как работают твои примитивные мозги, Мито. Тебе стоит замолчать, если не хочешь опозориться еще больше. Он надулся и плюхнулся на свой стул, отворачиваясь от девочки. Она незаметно для него улыбнулась и продолжила вертеть в руках ручку с вишенками.  — Пора бы привыкнуть, Мито, — хмыкнул Ханаоко со стальными нотками в голосе. У него были темно-русые волосы, заслонявшие добрую половину его лица. Темно-синие глаза были полуприкрыты, а губы лениво улыбались. Как и раньше, это было слегка жутковато.  — Я Ханаоко Кайоши, кстати, — его улыбка и тон смягчились. — Приятно познакомиться. Та девочка — Моримото Джун. Она заместитель старосты. Советую к ней прислушиваться, она говорит только правду. А к выходкам Мито ты скоро привыкнешь.  — Спас-сибо, — кивнул Мидория.  — Хватит его окружать, ребята, — послышался чей-то голос из-за спин новых одноклассников. Те тут же расступились, и к нему вышел высокий и крепкий, по сравнению с остальными ребятами, парень. У него были короткие черные волосы и глаза цвета темного шоколада. Вокруг зрачков цвет резко бледнел, становясь похожим на бледную карамель. Наверное, его причуда заключалась в глазах, подумал Мидория.  — Меня зовут Дайко Ютака, я староста. Миура-сэнсэй попросила меня помогать тебе, поэтому, если что-то надо или что-то непонятно, просто спроси. Я попрошу ребят не налегать на тебя, — его голос уплотнился и стал твердым и непробиваемым, как металлическая стена, — так что, надеюсь, у тебя не возникнет проблем.  — Х-хорошо, спасибо, — снова закивал Мидория, сжимая кудряшки на затылке.  — Но, признаю, сейчас я должен задать тебе один вопрос.  — Полегче, капитан, а то Моримото и тебя заставит проглотить черную метку, — пробурчал Мито, стреляя глазами в Дайко.  — Не волнуйся, она только тебя обижает, — солнечно улыбнулся староста.  — Тысячу чертей на вас, ребята, — обиженно крякнул он, отворачиваясь от Дайко и незамедлительно встречаясь глазами с Моримото. Он издал жалобный вопль и рухнул на парту.  — Обычно люди сами рассказывают, поэтому я немного удивлен, но все же.  — Не тяни, Дайко, — послышался мягкий, но немного пугающий голос Ханаоко. — Ты заставляешь его нервничать.  — Какая у тебя причуда? Мидория заметил, как Киришима, молча сидевший все это время слева за соседней партой, перевел на него взгляд. Его красные большие глаза заинтересованно мелькнули.  — И точно, ты же не сказал, — ожил Мито. — Я и не заметил.  — Неудивительно, — вздохнула Моримото. Он грозно нахмурился, кидая на нее предупреждающий взгляд.  — Боюсь-боюсь, — мирно махнула она рукой.  — Мидория? — качнул головой Киришима. Ханаоко вытянул из волос одноклассника веточки с листьями. Изуку сглотнул. Все в порядке. В этом нет ничего удивительного. Он сам виноват, что не сказал этого у доски, когда была возможность. Да и… они не кажутся плохими.  — Да, моя п-причуда… Спустя два дня, после того, как он рассказал матери о причуде, она отвела его в департамент регистрации причуд. Там, конечно же, изумились такой поздней активации и добавили сноску в его дело, что причуда требовала особых условий для пробуждения. Он не стал рассказывать, каких именно, просто пересказав работнику историю, которую рассказывал маме. Изуку не стал долго думать, как ее назвать.  — Она н-называется «Призрачная сущность». Я могу, эм, как бы… разделяться? — Мидория потер шею. Дайко смотрел на него с немым вопросом в глазах. Ну да, понять, что он имел ввиду, не так просто.  — Наверное, лучше показать, Мидория, — сказал Ханаоко, выглядывая из-за плеча Киришимы. — Они не понимают. Мидория заметил что-то в глазах черноволосого соседа, но принял это за любопытство. Испугаются ли они? Подумают, что это ненормальная причуда, даже для этого сумасшедшего мира? Изуку не знал. Но рано или поздно придется. Кивнув Ханаоко, Изуку выдохнул. Была не была. Холодный ветер пронзил его тело, и он открыл глаза. Он молча окинул взглядом своих новых одноклассников, которые с раскрытыми ртами смотрели на светящуюся фигуру, парящую над зеленоглазым. Добрых секунд пятнадцать весь класс молчал. Даже те, кто не принимал никакого участия в беседе, затихли и уставились на его призрачную сущность. Что ж, Мидория мог это понять. Он разглядывал призрачного себя минут двадцать, пока мама не выгнала его из ванной.  — Дайко, — позвал Ханаоко, почти не изменившись во взгляде. — В этом году мы точно порвем класс D.  — Думаю, ты прав, Ханаоко, — вдруг широко улыбнулся староста. Киришима вдруг встал, с разинутым ртом смотря на призрака. Мидория незаметно взглянул на него из-под челки. На лице Киришимы читалось неприкрытое удивление и… узнавание? Красноглазый моргнул и опустил голову, упираясь взглядом в физического Мидорию.  — Это был ты! — воскликнул он. — Месяц назад! Лицо Изуку вытянулось. Он видел то видео. Ох, черт.  — Это был ты! — снова вскрикнул он, указывая на него пальцем.  — Киришима? — непонимающе спросил Дайко, оторвавшись от созерцания его призрака.  — Это… это было так круто! — широко улыбнулся он. — Черт, ты просто обязан рассказать, что там произошло! Мидория издал пищащий звук, и призрак с волной мурашек вернулся в тело. Он густо покраснел и опустил голову, почти касаясь лбом парты. Он и подумать не мог, что здесь кто-то узнает его. Он уже почти забыл, что видео вообще существует, лишь изредка натыкаясь на старые новости в ленте. Кто-то видел его причуду на том видео. Кто-то посчитал его причуду крутой. «Классная у тебя причуда, парень. Небось, героем хочешь стать?» Точно. Мидория сжал губы в неровную линию, сдерживаясь изо всех сил.  — К-конечно, — кивнул он.  — Что, правда? — засветился Киришима. — Мужик, это будет просто потрясно!  — О чем бы вы ни говорили, — сощурился Дайко, — сейчас начнется английский.  — Так точно, староста, — мягко скользнул на свое место Ханаоко, несмотря на то, что и слова не сказал Киришиме и Мидории во время их небольшого диалога. Мито набрал воздух в грудь и открыл рот, чтобы что-то сказать.  — Спокойней, Мито, а то устроишь тут бурю, все паруса им сорвешь, — пробубнила Моримото. Синеволосый немедленно повернулся к ней.  — Ты! Даже не думай использовать мой пиратский разговорный!  — Просто подражаю, — пожала она плечами. — Тем более, мы-то ему не рассказали о своих причудах. Не считаешь это несправедливым? Мито поперхнулся воздухом, и тот тонкой струйкой вылетел из его рта.  — Сначала расскажи, а то ничего на абордаж не оставишь.  — Ах ты, ведьма морская, — пророкотал он, закатывая рукава и вставая из-за парты.  — Мито! — повысил голос на него Дайко. — Урок сейчас начнется. Угомонись. Мито насупился, но плюхнулся обратно на стул, фыркая.  — Как скажешь, капитан.  — Вот и хорошо, — облегченно выдохнул Дайко. — Надеюсь, мы тебя не слишком напугали, Мидория.  — А, н-нет! Все в порядке, — тут же выпрямился он на своем месте.  — Вот и славно, — улыбнулся староста и пошел к своей парте.  — Эй, Мидория, — спустя секунду прошептал Киришима. — Так что?  — Что «что»? — недоуменно моргнул Изуку, поворачиваясь к нему.  — Расскажешь? Сегодня после школы? Мидория немного приоткрыл рот и тут же сжал зубы. У Киришимы глаза были такого же цвета, как и у Каччана, но у него они не выглядели угрожающими. Он смотрел на него с надеждой и робкой улыбкой, ожидая его ответа. Изуку пообещал себе, что попытается, если у него будет возможность. Разве это не она?  — Хорошо, — кивнул он. Киришима улыбнулся еще шире, чем Всемогущий, оголяя острые зубы.  — Класс! Из коридора раздался длинный звонок — и все поспешили усесться на свои места. Киришима сверкнул улыбкой и отвернулся, доставая из сумки учебник. Мидория тихо выдохнул, прислушиваясь к сердцебиению. Оно было чуть быстрее, чем обычно. Изуку почувствовал мимолетное тепло на щеках. Пусть он и был бледен как лист бумаги, а кровь по телу бежала медленней, чем нужно, это никак не влияло на его скрытую причуду заливаться краской за секунду, превращаясь в живой помидор. Странно, но правда. Это будет очень долгий день. Но теперь он не нервничал. Он был… рад. Он позволил себе едва заметную улыбку.