Through The Body, Through The Wind

С тех пор, как Изуку начал заливать в себя кофе по утрам, его жизнь… мало чем изменилась. На самом деле. Зато несколько часов он не чувствовал себя ледяной скульптурой какого-то никудышного мастера, так что… Да, теперь он имел представление, как пережить приближающуюся с каждым днем все быстрее зиму. Кофе. Кофе был его спасением, надеждой и лекарством. Вряд ли это станет его лекарством, когда оно пустит свои корни и последствия в его организм, но сейчас — Изуку мог шевелиться по утрам. И он был очень этому рад. Он не хлестал его по семь раз в сутки, не носил с собой литровый термос с ним и не ошивался вокруг автоматов, как зависимый. Однако кружечку-другую мог выпить, чтобы взбодриться перед школой и согреться вечером. На выходных старался уступать чаю, грея руки о кружку, но не более того. Так было и в день фестиваля. Он не стал пропускать тренировку, но был в два раза осторожнее, чем обычно, на всякий случай. К его облегчению, она прошла без происшествий. Поэтому сейчас Мидория сидел на их небольшом диванчике, пил теплый кофе и пялился в стенку, мысленно прогоняя про себя все возможные сценарии его неудачи каждый пунктик сценария. Спал он сегодня еще меньше, чем обычно. Расшалившиеся нервишки и лишняя кружка бодрительного напитка не позволили ему заснуть вовремя, поэтому выглядел он еще хуже обычного. Ну, как сказать, хуже. Еще более жутко, чем обычно. Всклоченные кудряшки торчали во все стороны под острыми углами, делая его прическу еще более безобразной, а круги под глазами увеличились если не в два, то в полтора раза точно. Пусть и чувствовал себя не так… сносно, как обычно, но в конечном итоге, так было даже лучше для их класса.  — Изуку? Ты не опаздываешь? Он моргнул и поднял взгляд на новые часы. У него было еще ровно три минуты на прострацию и самокопание.  — Нет.  — Х-хорошо, — с неспокойной складкой меж бровей ответила она. Громко отпив еще немного, он снова уставился в стену. Инко негромко вздохнула.  — Все пройдет хорошо, Изуку. Ты преувеличиваешь. Ты много готовился и точно справишься, — она аккуратно присела рядом.  — М-м. Мидория почувствовал, как нервный комок продвигается вверх по его глотке.  — Изуку, посмотри на меня. Тон его матери изменился, из дрожащего переходя в типичный родительский — строгий, но любящий. Мидория исподлобья взглянул на нее, все еще неспособный издать и звука.  — Все будет хорошо, — мягко сказала она, улыбнувшись. — Не переживай об этом так сильно. Изуку поморщился и сглотнул комок в горле. Поставив кружку на стол, он неловко уткнулся лбом ей в плечо, оборачивая вокруг женщины руки. Мучительно застонав на выдохе, мальчик прижался к ней сильнее. Инко хихикнула и начала нежно поглаживать его по голове, наверняка заодно стараясь хоть как-нибудь уложить его дикие кудри. Инко знала, что это бесполезно, но это ее никогда не останавливало.  — Ну-ну, тише, — она опустила щеку на его макушку, улыбаясь легкой щекотке от волос. Просидев в объятьях матери еще две минуты, он нехотя отлип от нее и поплелся в комнату. Утеплившись свитером — тем самым, желтым (Изуку уже нарек его счастливым) — и водолазкой, он кое-как натянул школьный пиджак, аккуратно (на самом деле, кучу раз скомкав до этого), но с огромной болью в душе сложил костюм, проверил рюкзак и, получив напутствие и пожелание удачи от матери, отправился в школу. Беспокойные мысли не покидали его ни в дороге до станции, ни в поезде, ни во время прогулки до ворот школы. Лишь встретившись с сияющим от предвкушения Киришимой они его немного отпустили, позволяя чуть расслабиться.  — Мы точно порвем класс D в этом году! С твоей причудой, с причудой Ханаоко, Мито, Касуми и Наоко, с декорациями Айяно и Митсеру, с ребятами из актерской группы и со всем остальным они просто не имеют и шанса против нас! Мы точно уделаем всех! Изуку закусил губу и сжал кудряшки.  — Надеюсь.  — Не трусь, Мидория! Вряд ли это страшнее злодеев! — хохотнул Киришима, шутливо ударяя его кулаком в плечо.  — Кто знает, — буркнул он.  — Ой, да ладно, ты-то точно должен знать, — закатил он глаза.  — Эт-то совсем не то!  — Не оправдывайся. Ты справишься. По сравнению с Летним инцидентом, это ерунда для тебя, я уверен.  — Не п-правда! Какой из меня актер?  — Не дрейфь, бро. У тебя уже нет выбора, так почему бы просто не выложиться на полную и не повеселиться? Киришима зубасто улыбнулся, подмигивая и поднимая кулак в воздух, словно Всемогущий. Изуку едва сдержал себя, чтобы не сощуриться.  — Звучит слишком просто, чтобы б-быть правдой.  — Отставить сомнения! Мы пришли! — с этим криком Киришима толкнул дверь в класс 3-F и тут же зашел внутрь. Изуку шагнул за ним.  — Как дела, народ? Фумайо, Ханаоко, Дайко, Мито и Моримото столпились в передней части класса над бумажками, в то время как Айяно, Митсеру, Наоко, Касуми, Рэйко и Кумико в другой, возясь с декорациями и техникой. Остальные ребята бегали и шныряли между парт, куда-то что-то передавая и вынося. Работа кипела активней, чем на какой-либо репетиции.  — Киришима, Мидория! Ах, хорошо, что вы уже здесь! — Дайко облегченно выдохнул, завидев их двоих.  — Мидоричан, Киричан, доброе утро! — просияла Кумико. — Киричан, тебя уже ждут Айяно и Митсеру, нам нужна твоя помощь в декорациях.  — Мой час настал, — он ухмыльнулся, сжав руку в кулак перед собой и кому-то кивая.  — Мидоричан, как костюм?  — В-все в порядке, он должен был сильно п-помяться. Я п-постарался, — ответил он, высовывая из рюкзака пакет.  — Отлично! — хлопнула она в ладоши, радостно улыбаясь. — А теперь иди переодеваться, мы с девочками еще должны загримировать тебя! Не волнуйся, второй костюм я принесла! Мидория обреченно вздохнул, под веселый смешок Киришимы. Он знал, что не сможет избежать этого, но это не облегчало его долю. Кумико протянула ему балахон.  — Аг-ага.  — Удачи, мужик, — отсалютовал Киришима, присоединяясь к команде декораторов. Недолго думая, Мидория принял темную ткань из рук одноклассницы и зашагал в туалет. Единственное, что ему разрешалось оставить из своего в этом костюме — свои ботинки. Даже носки Кумико выбирала самостоятельно. Аккуратно натянув штаны, он позволил темной водолазке и свитеру остаться на теле под костюмом. Аккуратно надев капюшон с прикрепленной на нем шляпкой, он, прислушавшись и так никого не услышав, вышел из кабинки. Мятая и кое-где запачканная грязью, травой и бутафорной кровью, брызгами разлетающейся от шеи, белая ткань висела на нем ровно так, как того и хотела Кумико. На ней были разноцветные заплатки — желтая в клеточку, фиолетовая, оранжевая в черную полоску и даже приштопанная чиби-голова Всемогущего где-то снизу. С шеи у него свисал бело-зеленый бантик с тыковкой вместо узелка, а на капюшоне была вышита рожица, словно у хэллоуиновской тыквы, и даже с его веснушками! Дополняли образ миниатюрная ведьмовская шляпка, носки в вертикальную полоску, светло-бежевые штаны и порванные и потрепанные концы белой накидки. Ко всему прочему, для него сделали корзинку-тыкву и раздобыли где-то керосиновую лампу. Кумико постаралась на славу, учитывая, что таких костюма она изготовила два. Вот уж точно Золотая девочка с не менее золотыми руками. Сжимая кулаки, Изуку стоял напротив зеркала, не отводя от себя взгляда. Он сможет, он сможет, он сделает это. Все будет в порядке.  — О Всемогущий, помоги мне, — тяжело вздохнул Мидория, снимая капюшон, и накидывая на себя балахон, пряча за длинными подолами костюм. Кумико настояла, а Мидория и не против отсрочить момент, когда его увидят в этом милом хэллоуинском костюмчике. Почти милом, если не учитывать пятна крови и его в целом жуткий вид. Кажется, на это и делали ставку его одноклассники. Выйдя из уборной и воровато оглянувшись, он трусцой припустился в класс. Едва он пересек порог, как все двери класса тут же захлопнулись и глаза всех уставились на него. Нервно сглотнув, Изуку внутренне застонал. Он определенно точно не готов к этому. Нехотя сняв с себя чей-то балахон, который, впрочем, тут же подхватили и куда-то унесли, он натянул на себя капюшон и сутуло застыл.  — Идеально, ты уже готов! — воскликнула Кумико, подбегая к нему и тут же поправляя бант на его шее. Киришима лишь сверкнул глазами и широкой улыбкой, перед тем как класс наполнился восторженными возгласами.  — Кумико, это…  — Они обречены. Ничто не в силах их спасти, — послышался чей-то голос.  — …потрясающе!  — Ты такой милый, Мидория! — взвизгнула одна из девочек.  — Юнга снова в центре внимания, — шмыгнул Мито, хлопаясь на парту.  — Да ладно тебе, Мито, — усмехнулся Дайко.  — Пойдем, Мидоричан, время сделать тебя мертвым!  — Т-точно, — очнулся Изуку, когда Кумико потащила его за руку сквозь помещение. Под одобрительный вой класса они прошли к задним партам, Кумико — сияя и лучезарно улыбаясь, Изуку — безнадежно сутулясь и втягивая голову в плечи. Боже, он к этому не готов. Кумико усадила его на стул и в мгновенье расставила на партах вокруг всевозможные тюбики, палетки, крема, кисточки, кругляши, помады и еще кучу всего, названия чего Изуку не знал и надеялся, что никогда не узнает. Большими глазами уставившись на это, он нервно заерзал на стуле и сглотнул. Касуми загадочно хихикнула, Айяно в нетерпении наклонилась над столами, разглядывая бутылочки.  — Ох, не бойся, Мидоричан, мы просто сделаем тебя еще немного бледнее, нарисуем круги побольше, пару вен, пару царапин и следы от грязи. О, и кровь с перерезанным горлом! Куда без этого, — мило улыбнулась девушка, тут же подсаживаясь к нему максимально близко с кисточкой в руках и палеткой теней в других. Единственное, что его радовало, что диапазон их цветов был от телесно-белого до черно-фиолетового. Кумико улыбнулась шире и, склонив голову, ангельским голоском пропела:  — Закрой глаза, Мидоричан. Изуку с ужасом уставился на окруживших его девочек. Киришима сбоку громко загоготал, едва не рвя тонкий картон своей отвердевшей рукой, а Мито протестующе взвыл на противоположном конце класса. Он поклялся себе, если выживет — никогда не будет брать на себя бремя главной роли. Никогда. А сейчас Изуку лишь тяжело вздохнул и прикрыл глаза, сжимая губы в длинную и неровную полоску.

***

 — И-и-и последний штрих… Ему в лицо брызнули бутафорской кровью. И еще пару раз.  — Идеально! Кумико, с окровавленными пальцами отскочила в сторону, сжимая руки в замочек на груди и довольно улыбаясь своей работе. Мидории, точнее. Изуку неуверенно приоткрыл один глаз, а затем второй. Девочки немного отошли от него, оценивая свою работу с серьезными лицами.  — Действительно, идеально, — пробормотала Касуми. — И даже без твоей причуды, Кумико. Она просияла, радостно хихикая и подпрыгивая на месте.  — Дайчан, мы закончили!  — Как раз вовремя! — тут же откликнулся Дайко, подходя к ним. — Нам уже пора выдвигаться, настроить и проверить последнюю аппаратуру. Ребята уже как раз должны были выставить все декорации.  — Идеально! Мидоричан, надень-ка, — она снова вложила в его руки балахон.  — Народ, пойдем, уже пора!  — Дайчан, надо спрятать Мидоричан!  — Понял, — тут же кивнул староста. — Так, стоять! Станьте кругом! Фумайо, Митсеру, Ханаоко, Касуми, Наоко, Рэйко, Мито и Айяно с Кумико выстроились, словно небольшой защитный отряд вокруг Изуку. Дайко возглавил их небольшую группу и с почти боевым кличем выдвинулся из класса. Мидория лишь опустил голову ниже, стараясь спрятаться за плечами одноклассников. Добравшись до выделенного им класса, они быстро шмыгнули внутрь и плотно закрыли за собой двери. Они выстроили декорации так, что весь путь представлял собой что-то типа лабиринта, ведущего к одному единственному концу, где их посетителей уже будет ждать настоящее веселье. Фумайо, Дайко и Митсеру нырнули в темноту, аккуратно отодвинув лозы, выращенные Наоко. Мидория последовал за Ханаоко и остальными. Касуми тут же начала старательно выдыхать туман, едва зашла в комнату. Наоко нарастила еще немного лоз на полу, пока Айяно тщательно всматривалась во все декорации, а Кумико то и дело поправляла его костюм, только он сбросил балахон. Рэйко, Наоко и Касуми скользнули в очередной тайник, обсуждая их роли. С Мидорией остались Кумико, Айяно, Ханаоко, Моримото и Мито, хоть не все из них и будут участвовать в их… небольшом аттракционе. Кумико и Айяно просто хотели убедиться, что их часть работы выполнена на высшем уровне. Едва они дошли до конца, Кумико отдала ему второй костюм и, похлопав его по плечам, провела последнюю проверку, попросив его сыграть (пробормотать, на самом деле) самые важные моменты. Отдав ему фонарь и корзинку, она довольно кивнула и вскоре ушла. Айяно что-то взвизгнула и поспешила за ней. Ханаоко, Мито и Моримото вместе с ним спрятались в последний тайник и… стали ждать.  — Все готовы? — послышался приглушенный оклик Дайко где-то недалеко. — Поехали прогоночный! Фукуи, пошел! Мидория не мог видеть, что происходит, но он уже знал. Глубоко вдохнув и выдохнув, он раздвоился и за секунду накинул на призрачного себя второй точно такой же хэллоуинский костюм. Встав в проходе боком, он начал ждать. Тихие шаги, шепот и шуршание прорастающих лоз и корешков странным эхом отдавались по комнате. К шепоту добавились хрипы и стоны, когда Фукуи пересек вторую точку. Спустя секунду, завидев движение краем глаза, Изуку медленно двинулся вперед, неспешно залетая за угол. Надо отдать должное, Фукуи лишь вздрогнул. Ханаоко, наверное, еще не использует свою причуду. Едва он залетел за угол, как беззвучно метнулся к следующему, последнему повороту. В этот раз одноклассник не вздрогнул, но это было не последнее, что они и Изуку в частности имели в рукаве. Влетев в стенку и сделав большой круг, призрак вернулся в тайник, зависая над собой. Ханаоко кивнул ему, а Моримото усмехнулась. Мито начал старательно раздувать туман по коридору, вместе с сухими листочками и пылью. Как только одноклассник добрался до середины последнего коридора, Изуку скользнул из убежища и максимально тихо опустился на пол. Призрачная сторона сделала тоже самое. Когда Фукуи добрался до конца и замер там, призрак медленно поднялся. Призрачный Изуку безмолвно завис над своим телом, большими глазами исподлобья наблюдая за Фукуи. Тот резко обернулся, наверняка заметив его в зеркале. Мидория вздрогнул, но сжал зубы и тихо прохрипел.  — Я знаю… — глаза одноклассника расширились. — Я знаю, что ты…  — Народ, пора начинать! Фукуи, выходи! Изуку запнулся и чуть не подавился, но вовремя вспомнил, что он не может подавиться, будучи призраком. Растерянно посмотрев в развилку, он кинул неуверенный взгляд на замершего одноклассника и скользнул в тайник. Все еще валяющийся на земле Изуку тоже спохватился, поднялся и юркнул туда же, не оставляя после себя никаких следов присутствия кроме так и оставшейся на полу разбитой керосиновой лампы.  — Хорошее начало, Мидория, — улыбнулся Ханаоко.  — Сп-спасибо, — он легонько взъерошил себе шевелюру под капюшоном. Ну, то есть оба из них. И призрак, и тело. Моримото усмехнулась на это и отправила Дайко сигнал. Ее телефон тихо завибрировал, и она подняла взгляд на Изуку. Мидория сглотнул и кивнул. Его призрак прошел сквозь декорации и остановился на развилке, готовясь к долгому, долгому дню.

***

 — Проблем со здоровьем нет? — спросил улыбчивый здоровяк на входе «Испытания на храбрость». Обычная страшная комната с куколками и мерцающими фонариками, он был уверен в этом.  — Нет, — закатил он глаза. «Что за глупости. Они так запугать пытаются?»  — Отлично! Тогда прошу, — здоровяк — он вроде их староста — кивнул, еще раз улыбнулся и отступил в сторону, освобождая проход, занавешенный темной тканью.  — Спасибо, — беззлобно усмехнулся школьник, входя в небольшую кабинку. Здесь уже было темнее, чем в коридоре, но ничего пока не было кроме двери и подвешенного рядом керосинового фонаря. Недолго думая, он взял лампу и открыл дверь, ступая в помещение. Наверняка она была на батарейках. Споткнувшись обо что-то, он глухо охнул и чертыхнулся. Дверь за ним немедленно захлопнулась, оставляя его почти в полной темноте. Недовольно зыркнув назад, он посмотрел себе под ноги. Весь пол был усыпан высохшими листьями и зарос многолетними корнями и травой. Недоуменно моргнув, он покрутил головой. Какие еще многолетние корни? Просто декорации, усмехнулся он про себя, но старания оценил. Почти как настоящие. Повернувшись к стене, то есть, к декорациям, он придвинулся ближе, рассматривая рисунок. Дотронувшись и постучав, он убедился, что это всего лишь картон, сделанный в виде высокого каменного забора, увитого лозами и прорастающими деревьями с ветками сверху. Однако, кора и камень были выпуклыми и ощущались, словно настоящие. Подняв глаза к деревьям — очевидно, просто оторванным веткам — он заметил слабо проглядывающийся сквозь занавес листьев и веточек холодный свет, напоминающий луну. Он одобрительно закивал. В этом году 3-F постарались на славу. Закончив с осмотром, он наконец медленно пошел вперед, постоянно озираясь и проводя пальцами по холодному камню — то есть, картону. Он заметил слабый туман под ногами, когда он уже достиг коленей, и в слабом холодном свете его можно было рассмотреть, лениво витающего в воздухе. Услышав что-то сзади, он резко обернулся, но кроме тумана, бесконечных лоз и падающих листьев позади ничего не было. Зябко ссутулясь, он вновь повернулся и пошел дальше, внимательно следя за окружением. Туман плотным ковром укрыл пол, заставляя его идти еще осторожней и медленней по все более заросшей земле — полу, поправил он себя. Воздух заметно похолодел. Выдохнув небольшое облачко пара, он вновь прикоснулся к каменной стене.  — Ауч! Едва его рука коснулась декораций — а декораций ли? — как он тут же отдернул ее, с шипением потирая о школьную форму. Он совсем не заметил, когда шершавая каменная стена сменилась колючим кустом. Нахмурившись, он посмотрел на другую стену. Та тоже была одной сплошной колючкой. Постаравшись успокоиться, он выдохнул, и шагнул было вперед, как где-то громко крикнула ворона, сорвавшись с верхушки кустов, громко хлопая крыльями. Резко подняв взгляд, он лишь смог заметить силуэт, тень улетающей птицы. Крылья вскоре затихли, а кусты перестали шевелиться. Воцарилась тишина. Лишь лампа с тихим — на самом деле оглушительным — скрипом продолжала качаться у него в руке. Дергано остановив ее, школьник неуверенно усмехнулся.  — Н-неплохо, — пробормотал он себе под нос. Осторожно шагая вперед, мальчишка нервно оборачивался, всматриваясь в кусты и словно куполом выращенные деревья, пока что-то не коснулось его плеча. Остановившись, он резко обернулся, резко выкидывая руку с фонарем вперед. Вытаращив глаза, он увидел лишь свисающие сверху сухие веточки и ростки. Ничего страшного. Должно быть, просто задел их проходя мимо, а сам и не заметил. Облегченно расслабившись, он медленно развернулся, незаметно для себя сжимаясь. Закусив губу, он шумно и раздраженно выдохнул. Это всего лишь Культурный фестиваль, никаких ворон и тем более ничего страшного здесь не… Крик сорвался с его губ, когда мертвецки синяя рука, с громким хрустом резко появившаяся из-за колючих ветвей кустов, схватила его, впиваясь длинными грязными ногтями в ткань его пиджака. Не успел он остановить свой вопль, как с другой стороны в него вцепилась еще одна когтистая рука. Его горло сжалось, а волосы на голове и руках встали дыбом. С всхлипом глотнув холодного воздуха, он дернулся, стараясь высвободиться из их смертельной хватки. Что-то обвилось вокруг его кроссовок и потянуло назад. Земля под ногами вдруг стала неустойчивой, а туман беспокойно зашевелился. Упершись взглядом в пол, он понял, что это лозы. Корни и колючие кусты вокруг него шевелились, с легким шуршанием скользя друг по другу, обвиваясь вокруг его ног и поднимаясь все выше. Где-то снова сломались сухие ветки и еще две руки схватили его за пиджак и штанину. Громко икнув, школьник гортанно вскрикнул и всем весом дернул себя вперед, фонарем сбивая и топча назойливые растения. Это же просто декорации, разве нет?! Бегом припустившись вперед, едва не спотыкаясь из-за тумана, он еще раз взвизгнул, резко останавливаясь. Сердце его тяжелыми ударами билось о ребра, разнося жидкий, холодный ужас по всему телу. Совсем недалеко впереди, на следующем повороте, где деревья и туман заканчивались, и лунный свет заливал почти чистую каменную тропинку, парило нечто. Оно слабо светилось, а полы его грязной окровавленной накидки слабо развевались по ветру, словно легкое трепетание от неспешного течения где-то под водой. Фигура медленно проплыла за угол, так и не подняв головы, укрытой под темным не то от крови, не то от грязи капюшоном. Воздух стал еще холоднее, а его сердце с тяжелого ритма невольно замерло в груди, боясь и дрогнуть лишний раз. Он стоял неподвижно еще добрые полминуты, когда решил обернуться назад. Может, он еще сможет вернуться? Однако его встретила лишь темнота и полностью заросшая тропа. Кусты будто срослись, накрепко связываясь друг с другом. Даже если бы он смог пройти там, он исцарапал и порвал бы себе все школьную форму, не говоря уж о голой коже. Да и эти руки… Они все предусмотрели. Тихо повернувшись обратно, он медленно побрел вперед. Туман расступился, и ветки уже не мешали ему идти. Слишком легко. Ступив в лунный свет, он снова заметил фигуру. На этот раз, лишь кусочек некогда белой ткани. Он слабо шевельнулся и тут же исчез за поворотом. Кусты вновь сменились на каменные стены забора. Внизу он был весь исцарапан словно когтями и… измазан в грязи. Определенно в грязи. Что это еще может быть? Единственное что его утешало, что скоро это все кончится. Очень скоро. Под свое тихое шарканье, он двинулся вперед. С каждым шагом, дрожь в его пальцах нарастала, он сжимал зубы все плотнее, стараясь удержать фонарь в руке и случайно не разбить его. Дыхание подводило его, срываясь с губ резким дрожащим свистом, пока внутренние органы сжимались в ожидании. Зажмурившись, он повернул. Вокруг было тихо. Нерешительно раскрыв сначала один, затем второй глаз, он позволил себе немного расслабиться, выдыхая весь воздух из грудной клетки. Эта тропинка вела не в туманную тьму, изросшую кривыми растениями, напоминавшие руки древней старухи с когтями вместо шипов. Она вела к небольшому каменному алтарю, с несколькими свечами внутри. Внутри него на небольшом пьедестале стояло мутное зеркало, ржавое и выпачканное в воске и пыли. Сжав руки в кулаки, он, собрав все свое мужество, зашагал вперед, тут же споткнувшись о брошенную кем-то такую же керосиновую лампу, совсем не обратив внимания на едва слышимый шорох ткани за спиной. Остановившись у зеркала, он поставил лампу на словно подготовленную для этого железную тарелочку и взглянул в зеркало. Вблизи оно выглядело еще хуже, чем издали. Побитое с краю, в старой, тяжелой вычурной раме, оно сохраняло в себе какое-то прежнее величие. Потянувшись вперед, он оттянул край пиджака и протер его гладкую поверхность. Чуть отойдя от него, он уставился в свое отражение, иногда бросая взгляд на тропинку или стены забора позади себя. Когда его глаза наткнулись на светлую фигуру, парящую в начале дорожки за его спиной, он обмер. На этот раз она не улетала и не пряталась. Фигура, мягко сияющая зеленоватым, парила в полуметре над землей, низко опустив голову в капюшоне. Не решаясь обернуться, он пристально осмотрел призрака. Его мантия — нет, костюм — был порван снизу, заляпанный и исцарапанный. Добрая половина светлой ткани была пропитана глубоким красным и еще влажно поблескивала на свету, уродливым полукругом, словно лучи солнца, расползаясь от его горла. Под его растворяющимися в воздухе ногами вновь заструился туман. Призрак слабо дрогнул и слегка приподнял голову.  — …знаю… — еле слышно прошептал он. Его голос эхом отдавался от камня, словно раздваиваясь, одновременно едва различимый и проникающий глубоко под кожу и в кости.  — Я знаю… — прохрипел он, поднимая голову все выше. Позади него, прямо под исчезающим свечением призрака что-то зашевелилось. Оно заскреблось о пол, вырастая из тумана. Школьник резко обернулся. Прямо под призраком медленно на ноги поднимался… сам призрак. Вместо светящихся контуров тела у него было вполне настоящее, реальное тело, в том же испачканном в крови хэллоуинском наряде привидения. Он тихо скрежетнул ведерком в виде тыквы-Всемогущего, прежде чем выронить его и подняться на ноги полностью. Призрак и мальчик подняли головы одновременно. Горло мальчика было перерезано. Глаза обоих горели холодным зеленым пламенем. Они пронзили его глубоким, знающим взглядом.  — …я знаю, что ты сделал в прошлом году, — хрипло сказали они в унисон. Ветер ударил его по лицу, словно пощечина, развевая подолы костюмов мертвецов. Едва мальчик в костюме привидения сделал шаткий шаг вперед, как школьник набрал в грудь морозного воздуха и закричал, что было мочи.

***

Изуку тяжело плюхнулся на стул, роняя голову на парту. Его немного трясло и клонило в сон, но в целом он был в порядке. Разве что его коленки недовольно болели, спустя, наверное, сотни поднятий и падений с земли. Зажав продрогшие ладони между руками и ребрами, он глубоко вздохнул, позволив телу немного расслабиться.  — …ория! Эй, Мидория, просыпайся! Лениво разлепив глаза, Изуку уставился на потрясывающего его за плечо Киришиму. Тот просиял, встретившись взглядом с ним, и поспешил потянуть его, поднимая его голову с парты.  — Ты был потрясен, мужик! Изуку зевнул и протер глаза. Только после этого он заметил, что добрая половина класса столпилась вокруг или неподалеку, весело болтая и кидая на него радостные взгляды.  — Что думаешь, Ханаоко? — послышался голос Дайко, стоявшего в кружке ближних.  — Это определенно успех, — лениво улыбнулся одноклассник, как всегда слегка пугающе. — Митсеру сказал, что вышлет записи к вечеру?  — Ага, — хохотнул староста. — Уверен, видеть все это вблизи было гораздо интереснее, но судя по крикам, которые мы все слышали, записи должны того стоить.  — Верно, — склонил голову Ханаоко, — Мидория хорошо сегодня поработал.  — Мидоричан! В класс вбежала Кумико, тут же находя его глазами.  — Ты был просто идеален! Изуку застыл изваянием, а одноклассники вокруг словно ожили.  — Должен признать, юнга, тебя не зря выбрали на главную роль.  — Даже мне было не по себе, когда я слышала крики, — пробормотала Рэйко где-то в стороне.  — Да, боже, особенно первый, — поддакнула Наоко оттуда же. — Бедняга. Слышала, он потом заикался еще час.  — Кстати, вы тоже хорошо потрепали их, девчонки, — ухмыльнулся Дайко. Подруги хищно усмехнулись и протянули к нему все еще загримированные руки, кряхтя и хрипя. Киришима усмехнулся, устроившись на соседнем стуле.  — Итак, народ, подведем итоги. Все хорошо постарались. Наоко, Касуми, Ханаоко, Мито, спасибо за ваши усилия и причуды. Не устали?  — Я готов устроить им настоящий шторм в следующий раз, только попроси, — вскинул голову Мито, отвечавший за ветер в их небольшом спектакле. Наоко лишь хмыкнула, тряся руками в воздухе. Она могла заставлять растения расти быстрее, так что на ней лежала почти вся ответственность за часть пути с кустами. Касуми тихо усмехнулась, тоненькой струйкой выдувая еще немного тумана.  — Всегда пожалуйста, Дайко, — протянул Ханаоко, заставляющий всех бедняг, что решились пройти их испытания, ощущать липкий страх каждой клеточкой их тела.  — Митсеру, Моримото, Фумайо, спасибо за дотошность и технические тонкости, без них было бы совсем не то.  — Я буквально сидела все время в телефоне, — пожала плечами Моримото. — Но пожалуйста. Митсеру издал привычное «хм» и легонько покраснел, когда Кумико положила (скорее забросила, парень был действительно высоким) руку на его плечо. Фумайо поправил очки и сдержанно кивнул. Изуку зевнул и несколько раз моргнул, стараясь не уснуть прямо здесь. Тренировать причуду с утра было плохой идеей. Их… небольшое представление уже можно было назвать тренировкой. За целый день ему столько раз пришлось раздваиваться, что он едва мог чувствовать свои пальцы.  — Айяно, Кумико, девчонки, спасибо за помощь в гриме актеров и оформлении декораций. Митсеру, ты тоже. Айяно порозовела, сжимаясь еще больше, а Кумико лишь обняла локоть Митсеру и прижала к себе низкую Айяно, сияя. Оба буквально вспыхнули. Ох, как Изуку их понимал. Они делили между собой эту скрытую причуду.  — Ну и наконец… Мидория! Изуку резко поднял голову с парты, теряя всю сонливость разом.  — Д-да? — пискнул он. Киришима стукнулся лбом о стол, беззвучно хохоча рядом. Изуку мгновенно залился румянцем. Как он и думал буквально секунду назад. Скрытая причуда, не иначе. Пока класс беззлобно смеялся, Дайко лучезарно улыбнулся.  — Я знаю, что ты в нашем классе совсем недавно и не обязан был брать на себя столько всего сразу, и мы действительно просто взвалили все на тебя, только узнали о твоей причуде, но… спасибо, — он неловко взъерошил свои короткие волосы. — Я знаю, что все это… фестивальное соревнование никак тебя не касается и ничего не значит, но поверь, пусть это глупо, для нас это действительно… очень важно. Правда. Спасибо. Изуку невольно замер, круглыми глазами уставившись на старосту. Он и не заметил, как его одноклассники молчаливо переглянулись и, благодарно улыбаясь, уставились на него. Раньше… он не участвовал в Культурном фестивале. Он едва ходил в школу в эти дни. Вряд ли он мог повеселиться или внести какой-нибудь вклад, будучи грушей для битья. Он уже не вспомнит, что делал его прошлый класс на фестивалях. Его никогда не приглашали, не просили помочь, никогда не советовались и не спрашивали его мнения. И если честно, пусть ему и было грустно временами, он был рад. Меньше внимания, меньше синяков, насмешливых взглядов и ожогов. Каччан тоже редко действительно что-то делал, но его слова всегда были решающими. Как он повторял сам себе много-много раз, так было всегда. Изуку было немного страшно, когда его попросили сыграть главную роль в их импровизированном спектакле. Иногда ему (все еще) казалось, что они притворяются. Это было глупо, и он чувствовал себя параноиком, но иногда Изуку никак не мог избавиться от этих назойливых мыслей. Но… в который раз он убеждался, что это все он и его паранойя. Плохие мысли. Эти ребята никогда не делали ничего плохого, за почти три месяца их знакомства. Пусть он до сих пор не мог запомнить всех (ему все еще было стыдно за случай на прошлой неделе), они были хорошими. Прошло всего три месяца, а Изуку уже много чего понял. Даже когда он был беспричудным, он не был… он не заслуживал всего того, что получал. Взрослые вокруг него — его учителя, были молчаливыми наблюдателями, которыми они никогда и ни за что не должны были быть. Его сверстники не должны были избивать его до сломанного носа и багровых синяков с бесчисленными кровоподтеками на ребрах — его, тощего и никогда не бившего в ответ. Он никогда не должен был быть… Деку. Изуку очнулся, когда Киришима мягко толкнул его локтем. Тихо втянув воздух, он на секунду замялся, перед тем как нерешительно, едва заметно улыбнуться подрагивающими уголками губ. Его тихий голос прозвучал в тишине так же четко, как голос Моримото.  — Р-рад был помочь. Двухцветные глаза Дайко чуть расширились, почти незаметно блеснув.  — Мид…  — Групповое фото! — перебила его Кумико, впрыгивая в толпу, прежде чем он смог закончить предложение.  — Да! — взвыл рядом Киришима, едва не опрокидывая стул.  — Стройся, экипаж! — вторил ему Мито.  — О боже, — послышался усталый унисон Наоко и Рэйко со стороны.  — Я не люблю фотографироваться, — бормотала Айяно, теребя косичку и глядя в пол.  — Хм. Дайко хохотнул и хлопнул в ладоши, призывая всех к вниманию.  — Хорошо, хорошо, общее фото! Кто-нибудь, позовите остальных и Миуру-сэнсэя!  — Я мигом! — Фукуи спрыгнул с парты и юркнул в коридор.  — Отлично, давайте отодвинем парты! Изуку рвано выдохнул, сжимая губы в неровную полоску. Опустив голову и дотронувшись ледяными пальцами до горящих щек. Улыбаться теперь было не так тяжело. Улыбаться теперь было не так страшно. Он низко опустил голову, зажатый меж одноклассниками. Миура-сэнсэй громко подшучивала и гордо хвалила всех подряд. Смех доносился до него со всех сторон, и он не мог сопротивляться. На миг старые привычки отступили. Он поднял взгляд на камеру.

***

Красное солнце дарило свои последние лучи городу, оседая на серых стенах жилых районов, окрашивая их живым пламенем. Изуку со всей осторожностью приклеил фото к стене над столом. Недолго думая, он тихо открыл тумбочку и достал одну из тетрадей. Прислушавшись и оглянувшись на дверь, Мидория втянул и выпустил воздух, раскрывая тетрадь на странице со вложенным измятым листиком. За время пребывания в его анализе, его письмо немного разгладилось, но лучше выглядеть не стало. Кривые, дрожащие буквы, размазанная стерка и высохшие слезы. Изуку помнил все это. Перечитав бумажку, он сложил ее вдвое, и приклеил скотчем с обратной стороны фотографии, крепче прикрепив ее к стене. Взглянув на фотографию еще раз, он не смог сдержать небольшой, но счастливой улыбки. С фото на него глядели двадцать пар веселых глаз и широких улыбок. Глаза одного из них смотрели на него с надеждой, предлагая дрожащую, но искреннюю улыбку.