***
— Мидория, не хочешь ее погладить? — обернулся Киришима. — Меня животные не очень любят, — пробормотал Изуку, на всякий случай отходя в сторону и прячась от взгляда кошки за спиной Шинсо. — Да ладно, Мидобро, никто здесь не кусается! — Я в этом сомнев… — он неловко охнул, когда Киришима схватил его за локоть и толкнул вперед к животному, не давая возможности отступить, — …ваюсь. Изуку замер. Он не боялся животных, ни собак, ни кошек, но с того самого дня они его не очень жаловали. Кошки шипели и распушали хвосты, а собаки рычали и отступали, скалясь и прижимаясь к земле. Мидория поневоле научился обходить и отпрыгивать от них максимально быстро. Ходить по улице в принципе стало проблематично, когда надо избегать и людей, и животных. Зато если он шел вместе с Киришимой, все было почти в порядке. Ну, кошки пусть и бегали от него, но люди так сильно не отшатывались. А что творилось в поездах, Изуку вообще не хотел вспоминать. Нормальные люди просто чуть отходили, а угрюмые старики начинали причитать о потерянном поколении молодежи. Мидория старался не обращать внимания на их ворчание и затыкал уши наушниками. Самыми нейтральными по отношению к нему были его сверстники и студенты, которые иногда выглядели почти так же бледно и ненормально, как и он. Изуку позволил себе быстро моргнуть, не сводя взгляда с насторожившейся кошки. Она словно в замедленном действии отодвинулась в самый дальний угол клетки, прижалась ближе к земле и уставилась на него вмиг округлившимися зрачками, не отрываясь. — Не трусь, ты же мужчина! — бодро воскликнул Киришима, пихая его руку вперед. — Н-нет, стой, Киришима! Она уже… — шепотом закричал Мидория, пытаясь отступить от дернувшегося животного. Кошка оскалилась и зашипела, приподнимая одну лапу, готовая к удару. — Так, — вмешался Шинсо, хмуро отодвигая Мидорию и Киришиму от клетки. — Так вы только еще больше напугаете ее. Ей это сейчас не нужно. Киришима виновато вжал голову в плечи и отпустил Изуку, который тут же облегченно шмыгнул в мертвую зону кошки. Шинсо закатил глаза и дернул его за рукав. Мидория обреченно вздохнул и встал рядом. Шинсо принялся за работу. Он делал примерно то же самое, что и в прошлый раз. Осторожно вытянув руку вперед, он выставил один чуть согнутый палец вперед. Кошка, наверное, узнав его, не стала слишком медлить, чтобы отклеиться от стенки клетки. Она понюхала его, легонько касаясь розовым носом до его кожи, и подняла на него взгляд. Шинсо начал аккуратно почесывать ее щеку, продвигаясь к заветному месту за ухом. Кошка немного расслабилась, ее хвост и спина припушились, а уши встали на место. Она облизнулась и еще раз обнюхала ладонь Шинсо, когда он добрался до ее шеи и загривка. Кошка лениво моргнула и опустила мордочку. Парень хмыкнул, наконец полностью приглаживая ее серый мех вдоль позвоночника. Хотел бы Изуку уметь расслабляться так же быстро. — Иди сюда, — скомандовал Шинсо. Изуку покорно выпрямился, подходя ближе. — Ты должен дать ей понять, что ты не опасен. Вытяни немного руку и опусти ее как можно ниже. Не надо совать ей все в нос, кошки не видят слишком близко. Вытяни палец, пусть она сама подойдет ближе. И не пялься так, она воспринимает это как вызов. Моргай медленно и не нависай над ней. Последовав каждому совету Шинсо, Мидория замер. Хитоши кивнул. Он еще немного почесал ее по шее и отошел назад. — Теперь жди. Изуку продолжал медленно моргать и глупо себя чувствовать. Он не особо надеялся на милость кошки, но не хотел разочаровывать… нового друга, наверное. Он надеялся отделаться парой царапин, но хотя бы остаться с рукой и невредимым лицом. Киришима и Шинсо, кажется, задержали дыхание, переводя взгляд на кошку и его руку. Изуку удивленно приоткрыл рот, когда она с опаской вытянула шею, нюхая воздух. С силой закусив губу, Изуку тоже перестал дышать. Кошка сделала небольшой шажок вперед, и он почувствовал ее теплое дыхание на своей коже. — Попробуй дотронуться до нее, — негромко сказал Шинсо позади. Мидория легонько кивнул и разогнул палец, как бы спрашивая разрешения. Нос кошки последовал за ним, и она отклонилась в сторону. Замерев еще на пару секунд, он попробовал еще раз, но кошка подняла мордочку и вновь отступила вглубь клетки. Она не шипела и не рычала, но почти полностью черных глаз от него не отрывала. Изуку принял решение отступить. — Уже прогресс, — дернул плечом Шинсо, вновь занимая место у клетки.***
— Прости, мужик, я не знал, что она так отреагирует, — Киришима сложил руки в молебном жесте, виновато щурясь и приоткрывая один глаз. — Все в порядке, я привык, — легонько улыбнулся Изуку. — Думаю, это тоже из-за моей причуды. Они уже покинули лечебницу и неспешно брели обратно ко дворику. Шинсо едва заметно повернул к нему голову. — А какая у тебя причуда? Киришима буквально засиял, тут же расплываясь широкой зубастой улыбке. Он уставился на Мидорию, который наоборот, втянул голову в плечи и запустил руку в свои кудряшки. Киришима усмехнулся и хлопнул того по плечу. — Давай, мужик! — М-моя причуда называется «Призрачная сущность». Я могу разделять свое сознание на призрака и тело, к-как бы. Шинсо вскинул бровь и склонил голову. Интерес не затронул его глаз. — Покажешь? Он плюхнулся на лавочку, бросая рюкзак на деревянный стол. Мидория посмотрел на него круглыми глазами из-под челки и неуверенно кивнул. — К-конечно. Киришима закусил губу, буравя друга горящим взглядом. Мидория остановился посередине дворика. Шинсо почувствовал легкую волну холода, когда увидел, что Мидория начал «разделяться». Светящаяся зеленая тень отделилась от него, полностью копируя его силуэт. Спустя секунду она отлетела за его спину, поднявшись над ним. Волосы светящегося Мидории слегка шевелились, будто от ветра, а глаза сверкнули и угасли, возвращаясь к норме. Глаза Мидории, который все еще стоял на земле на своих двоих, слабо засияли, создавая еще больше теней на его бледном лице. Призрак повернулся к Шинсо, а Мидория просто слегка качнул головой в его сторону, наблюдая за реакцией парня. — О, — только и издал он. — Понятно. На самом деле понятно. Многое стало понятно. Например, как вокруг него воздух казался немного холодней и наверняка его болезненный вид. Не то чтобы Шинсо отличался особо здоровым видом. Это не было связано с его причудой, но мешки под глазами давно стали его неотъемлемой частью. У Шинсо мало преимуществ перед людьми с сильными причудами, поэтому ему надо прокачивать мозги. И поэтому вместо твиттера и ютуба (ну, иногда все-таки можно, но только в познавательных целях), он допоздна читает всевозможную литературу и делает домашку, на всякий случай просматривая несколько параграфов наперед. — О-ох, я обожаю, когда ты так делаешь! — воскликнул Киришима, подпрыгивая от энтузиазма. — Д-делаю как? — обернулся к нему Мидория. — Показываешь свою причуду кому-нибудь! У них сразу такие лица! — он захохотал, запрокидывая голову. — Какие лица? — хмуро спросил Шинсо, недовольно стреляя в него взглядом. — Типа, типа «О! Этот парень жутковатый! Мне нравится!». Вот такое лицо, — кивнул Киришима, довольный сам собой. Шинсо изогнул бровь, поджимая губы. Он очень сильно сомневался, что у него было такое лицо. Но отрицать не мог. Похожие мысли проскользнули и в его голове. — Не важно, — отвел он взгляд. — Так, что ты можешь? Мидория, все еще просто стоящий в той же позе, вытянулся от направленного на него внимания и, почесав щеку, вытянул призрачную руку. Шинсо моргнул, когда он сделал это в его сторону. Секунду ничего не происходило, и Шинсо уже успел подумать, что все это ради Голливудского эффекта, но воодушевленный возглас Киришимы рядом заставил его последовать за его взглядом. Подняв голову, Шинсо увидел проплывающий над ним его же рюкзак. Он слабо светился зеленым, как и призрак. Немного полавировав вокруг, рюкзак плюхнулся ему на колени. — Телекинез, — подытожил Шинсо. — Впечатляет. Но догадаться стоило. Киришима затряс кулаками в воздухе. — Покажи ему еще, Мидория! — Н-но здесь больше нечего показывать! — Да ладно тебе, еще есть! Давай, покажи! — Это еще более предсказуемо, — пробормотал Мидория. Вздохнув, Мидория… все так же остался стоять на месте. Зато его призрак, недолго думая, рыбкой нырнул в землю. Шинсо снова моргнул. Действительно, еще более предсказуемо. Его уши защекотал едва ощутимый холод. — Б-бу? Киришима мотнул головой назад, встречая его все тем же взглядом счастливого щенка, а Шинсо украдкой глянул себе за плечо. Из стола торчала фигура призрака, легонько махая рукой и почесывая макушку. — Ясно. Неосязаемость, верно? Оба Мидории кивнули. — Вот как, — Шинсо на секунду задумался, предполагая, что он еще умеет. — Так ты никого не напугаешь. Ты можешь менять форму призрака? Мидория поднял на него озадаченный взгляд и пожал плечами. — Я н-не пробовал. — Невидимость? — Я как-то п-пытался, но у меня не получилось, так что… не знаю? — Можешь делать белый шум или типа того? — Шинсо склонил голову. Мидория снова неуверенно пожал плечами. — Можешь контролировать людей? О, этот вопрос был особенным для Шинсо. Мидория раскрыл было рот, но замялся, отводя взгляд. — Я не хочу проверять. Шинсо понимал. Он тоже не хотел. — Понятно. — Круто, правда? — тут же замолотил Киришима кулаками, избивая воздух. — А ты видел то видео? Оно летом еще было популярно, помнишь? Шинсо пожал плечами. Летом он порядком застревал в интернете, но он мало что действительно помнит из тех дней. Его мозг атрофировался за то время. — Вряд ли. — О-о-о, мужик, ты обязан это увидеть. Это так мужественно, — Киришима приземлился рядом, тут же доставая мобильник и что-то вводя в поисковик. Мидория тихо вздохнул, резко падая на корточки и закрывая лицо руками. — К-киришима, не надо, — просипел он. — Еще как надо, Мидория! Пусть страна знает своих будущих героев. Изуку жалобно застонал и сжался еще сильнее. Призрак немного расплылся и влетел обратно в мальчика. — Вот, смотри, — Киришима прибавил громкости и отдал ему телефон, заглядывая ему за плечо. Шинсо опустил взгляд на экран. Видео было снято любителями и, скорее всего, на мобильник. Сбоку была видна толпа, а в центре внимания был какой-то жидкий злодей и, если присмотреться, какой-то парень. Видимо, тот держал его в заложниках. Переулок горел и был застлан дымом, но даже так Шинсо заметил парочку героев, беспомощно мнущихся где-то возле стенок. Он нахмурился, едва сдерживая фырканье. Герои, значит. Один из них попробовал ударить злодея, но был лишь отброшен в сторону. Камера затряслась от взрывов, и подросток в хватке злодея завыл звериным рыком. Спустя еще секунду экран заслонили помехи. Из толпы вылетел… призрак Мидория. Он вытянул руку точно так же, как минуту до этого и резко дернул, сжав ее в кулак. Заложник вылетел из хватки злодея. Призрак поймал его и еще секунду спустя злодей был разнесен на кусочки по переулку самим Всемогущим. Шинсо все еще не мог разглядеть лицо призрака из-за помех, но он сразу понял, что это был Мидория. Когда камера обернулась ко входу в переулок, он получил этому подтверждение. На земле, сутулясь и тяжело опираясь на одну руку, сидел он. Его волосы невозможно было не узнать. Он поднял взгляд и замер. Киришима поставил видео на паузу. — Круто, да? Просто супермужественно! Шинсо медленно оторвал взгляд от экрана, смотря на Мидорию, все еще скукожившегося на земле. — Эй, Мидория, хватит там умирать! — хохотнул Киришима, подбегая к нему. Мидория же что-то невнятно пробормотал в ответ, заламывая руки за голову. — Так ты хочешь стать героем? Мидория посмотрел на него, выглядывая из-за локтей и волос. Он легонько кивнул. — Я тоже! — воскликнул Киришима, поворачиваясь к нему, оставив попытки разжать руки друга у него же в кудряшках. — Мы оба готовимся к экзаменам в Юэй на геройский! — Ага, — протянул Шинсо. — Понятно. Он не мог избавиться от едкого чувства где-то в груди. Он не смог раскрыть рта, чтобы пожелать им удачи. — А какая у тебя причуда, Шинсо? — спросил Киришима, привычно улыбаясь. Шинсо замер. Его взгляд посуровел, а голос налился сталью. Исподлобья посмотрев на него, он ответил: — Она называется «Контроль разума». И я тоже буду героем. Мидория и Киришима уставились на него. Спустя секунду их губы разъехались в улыбках.***
Она знала, что однажды его новый друг уже был у них дома, но тогда не было ее, и она так и не смогла застать его. Поэтому когда ее сын спросил у нее, могут ли его друзья (больше чем один!) прийти к нему, она была счастлива. Она почувствовала, как ее щеки запылали от радости, а губы сами по себе разъехались в широкой дрожащей улыбке. Она старалась сдержать слезы и ответить ровным голосом, но в итоге она просто начала шмыгать, вытирать ручьи слез и неистово кивать. Кое-как она привела себя в порядок и начала носиться по квартире, прибирая все и вся. Изуку лишь помотал головой и сказал, что сам уберется, мягко ей улыбаясь. Инко снова чуть не расплакалась, но покорно кивнула и с дрожащими руками пошла нарезать овощи на обед. Она решила, что он никогда не будет против кацудона. И надеялась, что его друзья тоже. Когда Изуку подошел к ней и сказал, что они будут через пятнадцать минут, ее сердце пропустило удар. Она счастливо улыбнулась ему и спросила: — Ты убрался в своей комнате? — Да, — кивнул он. Еще секунду он смотрел на нее своим пронзительным, но знакомым мягким взглядом, и сделал шаг вперед, обнимая ее. Он обернул руки вокруг ее спины, утыкаясь носом ей в плечо. — Я люблю тебя, мам, — пробормотал он в ее свитер. Женщина опять шмыгнула, пока ее взор снова застилала прозрачная пелена. — О Изуку, — дрожащим шепотом ответила она, обнимая его в ответ и укладывая щеку на ее макушку. — Я люблю тебя еще больше. Он тихо хохотнул, расслабляясь в ее руках. Ее рука начала неспешно ворошить его кудряшки, доставшиеся ему от Хисаши. — Все в порядке теперь, — пробормотал он. — П-правда? — спросила она, приоткрывая глаза. — Угу, — он кивнул, поглаживая ее спину. — Все в порядке. — Хорошо, — всхлипнула Инко. Изуку еще несколько секунд выводил успокаивающее круги на ее лопатках, прежде чем мягко отстраниться. — Ну, все, — тихо пробормотал он, вытирая ее слезы и предлагая ей небольшую улыбку. Она закивала и вытерла лицо от влаги. Все верно, ей надо успокоиться. Будет нехорошо, если она встретит его друзей в таком состоянии. — Иди, — сказала она, — я скоро уже закончу тут. Изуку кивнул и протянул ей салфетки, лежащие совсем рядом на одной из столешниц. — Ох, спасибо. Мне стоит умыться. Я… пойду и приведу себя в порядок. Изуку снова кивнул, продолжая тепло улыбаться. Его взгляд все еще был немного усталым, а губы продолжали едва заметно подрагивать от непривычных усилий, но Инко видела и верила. Все в порядке.***
— Итак. Мы здесь, потому что… — начал Шинсо. — Потому что неорганизованные тренировки только навредят, — поднял Киришима палец. — Надо найти время и сост-тавить план, — кивнул Мидория, усаживаясь на кровати с тетрадкой и карандашом в руках. — А еще, я х-хотел бы узнать о твоей причуде немного б-больше. Киришима бодро кивнул. — Я уже рассказывал о своей. Твоя очередь, мужик. — Зачем это? — Чем больше знаешь о причуде, тем легче понять, как ее развивать, — словно заученной мантрой ответил Мидория, ни разу не споткнувшись. — Ага, — флегматично протянул Шинсо. — Кстати, Шинсо, а ты почему хочешь попасть в Юэй? Шинсо поморщился и фыркнул. — Потому что я могу спасать людей даже лучше, чем некоторые из героев. Большинство почему-то считает, что хорошая, «геройская» причуда это все, что нужно. Им плевать на стратегию боя, на собственные мозги и возможные последствия неправильного использования их «геройских» причуд. Герои, черт возьми. Киришима удивленно смотрел на него, раскрыв рот, а Мидория просто пялился, не подавая признаков жизни. — Ты абсолютно прав, — вдруг негромко сказал он, сверкая зелеными глазами и вновь опускаясь к тетради. — Многие герои не из топа действительно этого не понимают. Шинсо легонько вскинул брови. Он не ожидал, что найдет понимание и поддержку хоть где-то. Киришима кивнул, закрыв рот. — Алый Бунтарь тоже так говорил. — Алый Бунтарь? — тут же повернулся к нему Мидория. Спустя секунду, в его глазах засветилось понимание. — О! Герой старой школы с причудой отвердевания! Ты его фанат? Шинсо уставился на Мидорию. Голос его перестал шипеть и колебаться где-то на уровне бормотания и шепота, глаза будто засияли, а лицо озарила почти широкая улыбка. Киришима покраснел и пару раз неловко хохотнул, потирая макушку. — А, да, он меня очень вдохновляет. — Теперь я вижу, — пробормотал Мидория. — Ваши причуды похожи. Я немного о нем знаю, но он всегда ценил в людях «мужественный дух», верно? — Ах-хах, да, — Киришима стал еще краснее. — Это потрясающе! — загорелся Мидория. — Он очень хороший пример для подражания, Киришима! Уверен, ты бы ему понравился! У тебя определенно есть его «мужественный дух»! — П-правда? — с надеждой взглянул на него Киришима. — К-конечно! — Мидория сжал кулаки, словно восторженный ребенок тряся ими вверх-вниз. — Мне кажется, ты понимаешь его гораздо лучше меня. Киришима зажмурился от широкой улыбки. — Спасибо, Мидория! — засиял он. — А у тебя есть любимый герой, Шинсо? Хитоши замычал, копаясь в задворках своих мозгов. — Не знаю, — пожал он плечами. — Но мне больше нравятся подпольные герои. Мидория понимающе закивал, что-то подмечая в своей тетрадке. — Если я правильно понимаю, то с твоей причудой будет лучше работать как они. — Верно, — кивнул Шинсо. — Сложно будет заставить человека ответить, если он будет знать меня в лицо. Мидория закивал, что-то бормоча себе под нос. — А с тобой, Мидория, вопросов нет, — усмехнулся Киришима, снова обводя взглядом его комнату. — Ты настоящий фанат. Мидория в мгновенье залился краской. — Д-да. Шинсо лишь хмыкнул, в сотый раз натыкаясь взглядом на очередного Всемогущего. Пришло время задать себе парочку важных вопросов. И как он вообще здесь оказался? Как он вообще влился в их компанию? Как они вообще еще с ним общаются? Ответы на эти вопросы все еще были для него загадкой. Он встал с кровати и подошел к одной из полок, на которой в ряд стояла небольшая армия игрушечных Всемогущих. — Это потому что он спас тебя тогда? — спросил Киришима. — Н-нет, на самом деле… Он был моим любимым героем, сколько я себя помню. Но мне нравятся все герои, Йороймуша, Босатка, Тринадцатая, Меткий Стрелок, Сущий Мик, Мируко, Ингениум, Ястреб, Рюкю, Топ Джинс, Увабами, Локрок… Особенно новички типа Древесного Камуи и Леди Горы! — он на секунду замолчал, а потом сморщился. — Ну, почти все герои. — И не сомневаюсь, бро. Шинсо почти остался под впечатлением. — Но все-таки, ты видел Всемогущего вживую и вблизи, мужик, это так круто, — протянул Киришима. — Было больше страшно, чем круто, — пробормотал Мидория. Шинсо наткнулся взглядом на фотографию сбоку над столом Мидории. Присмотревшись, он увидел на ней кучу подростков, а посередине стоял Мидория… в костюме призрака. Его брови нехотя приподнялись над глазами. Серьезно? — Что это? Киришима вопросительно замычал и тут же ахнул. — Это наш класс после Культурного фестиваля! У нас было испытание на храбрость, и Мидория был нашим главным героем, — гордо объявил он. — В этом году мы все-таки обошли класс D! — М-м-м, — прогудел Шинсо. Он посмотрел дальше, но ничего не увидел. Это была единственная фотография в комнате, не считая фотографии Мидории с его мамой, стоявшей на тумбочке у кровати. — Это так мужественно, — схватился Киришима за сердце. — Она единственная висит здесь. Мидория поджал губы и опустил взгляд, пожимая плечом. — Ну… это единственная фотография, где есть кто-то другой, кроме меня и мамы. — Да ладно, у тебя нет фотографий с ребятами из другой школы? И даже дурацких детских фото с площадки или с дней рождений? Так значит, Мидория перевелся. Он снова пожал плечом, запуская широкую руку в свое зеленое гнездо. — Нет. Киришима округлил глаза. — Вре-е-ешь. Мои предки обожают развешивать все фотографии. Все, что не занято книгами или не предназначено для еды, заставлено фотками. Буквально. — У меня не было друзей раньше, — тихо пробормотал Мидория, смотря себе на руки. Шинсо понимал. Киришима перестал улыбаться. — Мужик. — У меня тоже, — прямо сказал Шинсо. — Мужи-ик, — повернулся к нему Киришима. — Меня избегали из-за моей причуды. Мидория поднял непонимающий взгляд. — Но твоя причуда потрясающая. Шинсо поморщился, кривя губы. — Они боялись, что я возьму их под контроль и сделаю что-нибудь. — Ну, это глупо, — фыркнул Изуку. Шинсо хмуро глянул на него. — Почему ты так думаешь? — Потому что ты не злодей, — поднял он на него пронзительный взгляд. — Ты хочешь стать героем. Зачем тебя бояться? — А вдруг… вдруг я все-таки сделаю что-то? — С чего бы это? — спросил Мидория. — Я ведь… — Ты не злодей, Шинсо. Ты не сделаешь ничего плохого по своей воле. Хитоши замолчал. Это казалось очевидным. Очевидным, правильным и неправильным одновременно. — Ты хороший. И твоя причуда может спасти тысячи людей. У тебя огромный потенциал. Ты можешь успокаивать людей, можешь заставить преступника сознаться всего одним словом, можешь обезвредить злодеев одним предложением! Ты можешь стать потрясающим подпольным героем, Шинсо. Он опустил взгляд. Почему же тогда… — Они все говорили, что моя причуда злодейская. Мидория молчал пару секунд. Киришима злобно выпустил воздух. — Такого понятия нет, — поморщился Изуку. — Это бред! — крикнул Киришима. — Твоя причуда не может быть злодейской. Это не так работает. Причуда это п-причуда. То, с какими намерениями и как ты ее используешь, определяет тебя как злодея или героя. Но не сама причуда. И твоя причуда потрясающая, Шинсо. Ты станешь великолепным героем. — Вот именно! Алый Бунтарь говорил, что не важно, какая у тебя причуда и есть ли она вообще, пока в тебе есть мужество! Мидория растерянно взглянул на Киришиму и кивнул. — Мы трое попадем на геройский! — воскликнул Киришима, вытягивая вперед кулак. — Чего бы это ни стоило! Мы еще покажем им всем, что значит «геройская» причуда! Верно я говорю? Шинсо не смог сдержать смешка. — Верно, — он вытянул свой кулак вперед, стукаясь с темноволосым. Мидория легонько улыбнулся и, не поднимаясь с кровати, протянул к ним свой кулак. — Ага.***
— Ребят, — начал Киришима, неделей спустя. — Может, придумаем ей имя? — Кошке? — спросил Мидория. — Кому же еще. — Может, и придумаем, — промычал Шинсо, что-то жуя. — Сначала надо до лечебницы дойти. Желательно, ногами. И выжить. — Это точно, мужик, — Киришима снова опустил взгляд к асфальту. Изуку поправил свою шапку и тоже начал пристально следить за дорогой. За пару недель опали последние листья, и зима овладела землей. Снег безмятежно опускался на асфальт, покрывая его тонкой белой пеленой. Под всей этой красотой, конечно же, за несколько дней успел появиться лед, и бедные жители Мусутафу ходили все до единого как пингвины, стараясь не навернуться в сотый раз за день на подтаивающем и оттого еще более скользком льду. Мидория и Киришима успешно провели посадку на пятую точку по пути в школу и еще пару на бока по пути к дворику. Как они еще не сломали себе что-нибудь, было большим секретом, скрытым даже от них самих. Он на полном серьезе уже подумывал разделиться и, если что, придержать самого себя и Киришиму с Шинсо телекинезом или просто дополнительной парой рук от падения. Лишним не будет, наверное. Недолго думая, он выпустил призрачную половину, которая контурами осталась в его фигуре. Подстраховка не помешает. — Надеюсь, площадка не замерзла. — Не д-должна была. Там песок. Если и есть лед, не думаю, что его много. — Хм-м-м, — лишь тянул Шинсо, все еще что-то жуя. — В такую погоду вообще стоит тренироваться? — Не уверен, — ответил Изуку. — Наверное, нам пока стоит заняться учебой. — Вот черт, — надулся Киришима. — Вам легко говорить. — Мы всегда м-можем позаниматься в выходные, Киришима, — предложил Мидория. — Я же говорил, что помогу. — Мидобро, — пустил слезу Киришима, наваливаясь на друга с объятиями. — Э-эй, стой, Киришима! Мы же упа-а-а-а! — успел взвизгнуть Изуку. Они неловко застыли, полузависнув в воздухе в нелепых позах. Призрачные руки придерживали их обоих сзади. Шинсо остановился и прыснул, едва взглянув на двоих. Киришима ойкнул, снова оказавшись на ногах. Мидория облегченно вздохнул. Разделиться все-таки было хорошей идеей. — Прости, Мидобро. Не подумал. — Заметно, — фыркнул Шинсо, с улыбкой закатывая глаза. — Пойдем. Не знаю как вы, но я себе уже зад отморозил. Изуку тяжело вздохнул. Ох, если бы только зад. Можно ли его теперь называть отморозком? Киришима невинно хихикнул, и они продолжили путь. — Ну, так есть идеи? — спросил Шинсо, когда они пришли. — Хм-м-м-м, — комично задумался Киришима, потирая подбородок. Изуку взглянул на кошку, выглядывая из-за плеч друзей. Оба по величайшей несправедливости Вселенной были выше его. Черт возьми. — Лампочка! — воскликнул Киришима, поднимая палец к нему. — Чего? — не понял Шинсо. — Какая еще лампочка? — Ну, знаешь, как в мультиках! Когда персонажа осеняет, у него над головой лампочка. По-моему неплохо, разве нет? — Отстой. — Жестоко, мужик. Мидория спрятал смешок за кашлем. Неплохо, но уже слишком. Типа, Лампочка? А сокращенно Лама? Лапочка? Почка? Солнышко? — Тогда… Дасти! — Звучит как Дастин. Она девочка. — Да ну тебя, сам думай! — буркнул Киришима, надуваясь как та рыба. Шинсо замолчал. — У меня плохо с именами. Моим кошкам мама придумывала имена. — У тебя есть кошки? — Мидория? — проигнорировал его Шинсо, оборачиваясь к нему. — Э-э, — Изуку прикусил язык. Он еще раз аккуратно взглянул на кошку. Спустя пару недель она относилась к нему уже лучше. По крайней мере, она не шипела и не отшатывалась от него, но такого же перманентного доверия, как к Шинсо, не испытывала. Компании Киришимы она тоже не была против. Ее живот еще больше надулся за несколько недель. Медсестры (ветсестры?) говорили, что она со дня на день должна дать четыре котенка, поэтому они решили приходить каждый день по очереди, а по выходным — вместе. Они даже поспорили, кто из них увидит котят первым. Ее шерсть все еще была серой и полосатой, а глаза продолжали сиять зелеными изумрудами из глубины клетки. О, кажется, он придумал. — А что если… что, если Эми? Как Эмеральд. Как ее глаза. Киришима сверкнул глазами, а Шинсо склонил голову. — Неплохо, — озвучил мысли обоих Хитоши. — Так мило, — Киришима сжал куртку на груди. — Значит решено. Привет, Эми, — обратился он к кошке, получая мягкий «мурр» в ответ. — О-о-о, кажется, ей тоже нравится. — Осталось только влюбить ее в Мидорию, — усмехнулся Шинсо, поглаживая ее между ушами. — Это точно, — хохотнул Эйджиро. — Но мне все же собаки больше нравятся. — Ты сам как собака. Только виляющего хвоста не хватает, — усмехнулся Шинсо. — Эй! — А что? По-моему, весьма похож. Громкий и вечно скалишься, — ухмыльнулся Шинсо, с весельем в глазах. Киришима сузил глаза. — Тогда ты… филин! Вечно с мешками под глазами, зуб даю, что ты сова! И что-то ухаешь себе под нос! Шинсо, безмятежно улыбаясь, пожал плечами. — Я не против принять на себя эту роль. Но кто тогда Мидория? — Я? — пискнул Изуку, до этого тихо наблюдая за шуточной перепалкой друзей. Киришима нахмурился и потер подбородок, пристально оглядывая его с ног до головы. — Кролик. Изуку округлил глаза и издал тихое «ех?». Шинсо понимающе закивал. — Кролик, который может надрать тебе зад. — Кролик-гений. — Кролик-фанат. — Кролик-призрак. — К-кролик? С чего бы это я кролик? — прервал их Изуку. Шинсо пожал плечами. — Не знаю. Но тебе подходит. Киришима понимающе закивал. — Эт-то лишено логики. — Да, знаю, — согласился Шинсо. — Бред какой-то. Никакой я не к-кролик, — нахмурился Изуку. — Кстати, о кроликах. Почему ты заикаешься? Губы Изуку расползлись в широкую волнистую линию. — И к-как это связано с к-к-кроликами?! — Они носами дергают. Похоже. — О, у них тоже есть точки, как твои веснушки! Ну, от их усиков! — У тебя есть веснушки? — удивленно (по его меркам) спросил Шинсо. — Да, я тоже не сразу заметил, — улыбнулся Киришима. — Хм-м, — протянул Шинсо, наклоняясь к Мидории. — И правда. — Я же говорил. Изуку залился краской и спрятал лицо в локтях. — Но мне тоже было интересно. Это как болезнь или типа того? Я совсем в этом не разбираюсь. Киришима с плохо скрытым интересом уставился на Мидорию. Изуку обмер. Он много читал об этом. Сколько бы литературы он не читал, он пришел к одному очевидному выводу. Он почувствовал, как его сердцебиение ускорилось. — Это… я думаю, это потому… Изуку резко вздохнул. В уголках глаз потемнело. Попытавшись сморгнуть пелену, он лишь зашатался еще больше, опираясь на стену. Сердце медленно, но верно набирало ритм. Вдохнув еще раз, он не почувствовал нужного удовлетворения. Его легкие сжимались еще больше, не давая возможности воздуху пройти глубже глотки. Только не сейчас. Изуку резво оторвался от стены и понесся в сторону выхода. Ему надо на воздух немедленно. Ему нужно вдохнуть сейчас же, иначе он… Его плечо взорвалось жаром. Его ребра заболели от ударов и расплывающихся синяков. Его глаза защипало от яркого света, а уши заложило от грохота взрывов и ударов собственного сходившего с ума сердца. Ему нужно на воздух. Ему надо выйти отсюда сейчас же. В глазах полностью потемнело, и он перестал чувствовать свои ноги. Ему надо вдохнуть. Холодный ветер ударил ему в лицо, и Изуку наконец начал снова чувствовать. Он тяжело потянулся навстречу ветру, глотая морозный воздух и слушая, как гул в ушах медленно рассеивается. Он понял, что его глаза закрыты, а щеки влажные, когда снова ощутил ветер. Он защипал мокрые дорожки на лице, а на глаза перестало давить невидимыми руками. Легкие мучительно разжались, освобождаясь от тисков. — …рия! Дыши, слышишь! Мидория! — Мужик, только не отключайся! Мы не сможем дотащить тебя до дома на своих двоих! — Мальчик, успокойся. Слушай мой голос. Ничего не произошло. Ты в порядке, слышишь? Все хорошо. Ничего не случилось, все в порядке. Продолжай дышать. — Дыши, Мидория. Давай, со мной. Вдох, — Изуку сделал рваный вдох, стараясь снова не сорваться, — выдох. Вдох… выдох. Вот так. Вдох, и выдох. Он тяжело дышал, слушая голос над ухом. Вдох, выдох. Приоткрыв глаза, он увидел перед собой свои коленки и грязный снег. Его кто-то держал под руки с двух сторон, не давая завалиться прямо на асфальт. Его шарф развязали и куртку расстегнули, позволяя почувствовать ветер всем своим телом. Ветер его успокаивал. Ветер помогал ему снова открыть глаза. Помогал ему снова вдохнуть. Его голову осторожно приподняли. — Слышишь меня, Мидория? Взгляд Изуку остановился на сине-серой улице, мерцающей разными огнями, наполненной разнообразными звуками. Изуку сосредоточился на голосе над его ухом. — Ответь мне, Мидория. Ты меня слышишь. Все, что смог сделать Изуку, это легонько кивнуть, прикрывая глаза. — О боже мой, Мидория, мужик, мне еще никогда не было так страшно в моей жизни, чувак, — кажется… кажется, это был Киришима? — Замолчи, идиот! — шепотом прошипел кто-то рядом. — Его надо успокоить, а не заставить нервничать снова. — Ч-черт, прости. Я молчу. Послышался усталый вздох. — Поговори с нами, Мидория. Ну же. Ты здесь сейчас? Изуку продолжал глубоко медленно дышать, собираясь с силами. — Д-да, — едва слышно вымолвил он. — Хорошо, хорошо Мидория. Слушай нас. Эми прекрасное имя для кошки. Когда у нее появятся котята, придумаем и им имена, хорошо? — Д-да. — В эти выходные мы с Киришимой придем к тебе и будем готовиться к экзамену в Юэй, ты согласен? — Да. — Отлично. Тебе уже лучше? Изуку приоткрыл глаза, когда его сердце начало успокаиваться. — Да, — вдох… выдох, — л-лучше. — Хорошо, Мидория. Сейчас мы поставим тебя на ноги и зайдем в тепло, хорошо? — Ветер помогает, — слабо пробормотал Изуку, продолжая слушать голос. — Мы откроем окно, — послышался голос Киришимы. — Так подойдет? — Да. — Отлично, — пробормотал Шинсо. Так это был Шинсо. — Готов? — получив кивок в ответ, он покрепче схватил его руку. — Давай, Киришима. Он тихо застонал, когда земля ушла из-под ног. Ему дали пару секунд, чтобы справиться с головокружением и медленно повели обратно в лечебницу. — Осторожно, здесь ступеньки. — Держись, мужик. Держа глаза открытыми, Изуку сцепил зубы, справляясь с тошнотой. Когда они переступили порог, он опустил голову. — Вот так, — услышал он, когда его опустили на мягкую сидушку. Он облегченно запрокинул голову, опираясь на стену. Сбоку тут же подул легкий ветер, и послышались гудки машин. Наверное, Киришима постарался. — Возьми, мальчик. Он приоткрыл глаза и увидел, как одна из медсестер передала Шинсо дымящуюся кружку. — Спасибо, — негромко ответил тот. Медсестра вздохнула. — Оставайтесь, пока он не придет в себя. Если будет надо, мы отвезем его домой. — Спасибо. Изуку сглотнул комок. Вот ведь черт. Надо было этому произойти прямо сейчас. — Мидория, мужик, ты в порядке? — Да, мне уже лучше, — тихо ответил он, кое-как переводя взгляд на темноволосого друга. — Вот, тебе сделали горячий шоколад, — Шинсо поставил кружку на столик перед ним. — Спасибо. Друг вздохнул. — Черт тебя побери, Мидория. Изуку едва заметно дернул уголком рта. — П-прости. — Не извиняйся. Просто… о таких вещах стоит предупреждать. Черт, Мидория. — М-м, — протянул Изуку, не зная, что еще ответить. — Прости, мне стоило подумать мозгами, — он ощутил руку Киришимы у себя на плече. — Успокойся, Киришима. Такое раньше случалось? — обратился к нему Шинсо. — Нет, я никогда не видел! Мидория… был в порядке. Может, немного боязливым, но… Ох черт, мужик, я такой тупой. — Мидория. Как долго это происходит? Изуку тяжело вздохнул, беря в руки кружку. — Почти год, наверное. Шинсо дернулся, резко со свистом втягивая воздух. — Как часто? Изуку повесил голову. — Раньше почти каждый день. Сейчас п-пару раз в месяц. — М… Мидория, — тихо прошептал Киришима. Шинсо легонько, но плотно сжал его плечо. — Кто-нибудь знает? Изуку ощутил горечь во рту. Он помотал головой, переходя на хрип. — Нет. — Почему? — Я не хочу этого сейчас. Шинсо замолчал. — Это серьезно, Мидория. Один ты вряд ли справишься. От этого избавляются годами. — Я знаю. — Я не хочу тебя заставлять, но, черт возьми, мой отец работает психологом-терапевтом. Я знаю, что все это значит. — Я тоже знаю, Шинсо, — у Изуку сжалось горло, в глаза снова заслонило пеленой. — У меня ПТСР. П-панические атаки, з-заикание, тревожность. Я знаю. В тишине Изуку медленно поднял кружку и отпил. Горячо и вкусно. — Почему? Хороший вопрос. — Потому что я был в плохом месте. С п-плохими людьми. Но теперь я здесь. И в-все будет в порядке. Он почувствовал, как руки Киришимы легонько обвились вокруг его живота и спины. Шинсо тихо вздохнул, не отпуская его плеча. — Ладно.