***
Холод просочился в его кости, замораживая изнутри, а снаружи его окутал кокон из ветра и огня. Ощущение ледяной тундры внутри и жаркой пустыни снаружи странно смешались друг с другом, путая его органы чувств и осознание реальности. В один миг он был на площадке, стоя напротив Тодороки, а в следующий — провалился под лед в бездонный океан. Падал, поддавшись ветрам в обжигающей песочной пустоши, и все это одновременно. Но глаза не врали ему. Он все еще стоял напротив Тодороки, объятого огнем, возвышавшимся стеной до самого неба, а сам он окружил себя вихрем из зеленых искр причуды, прочным щитом защищающим его от ледяных лезвий льда и волн испепеляющего жара. Словно во сне он сжал полностью онемевшие руки в кулаки. — Ты улыбаешься, — сказал Тодороки на удивление четко и ясно посреди царящего вокруг хаоса. Изуку открыл глаза, и туман, заполненный неясным шумом и светом, тут же растворился, словно его и не было. Моргнув несколько раз, он невольно застыл в недоумении. Он смотрел на… потолок. Со знакомой флуоресцентной лампой, а завершающей каемкой были тонкие металлические трубы для такой же светлой, бесцветной шторки. Вокруг не было ни льда, ни огня. Но разве он не был… в середине боя? Вокруг было тихо и спокойно. Край шторки дернулся, когда ее кольца заскользили по трубе. — О, ты наконец проснулся, я погляжу, — раздалось у него над ухом, и в поле его зрения влезло неясное пятно. Моргнув еще пару раз, Изуку дернул головой по направлению к звуку. Прищуренные, почти полностью прикрытые глаза и знакомая линия рта тут же сформировались в знакомую картину. — Исцеляющая девочка?.. — пробубнил он, едва шевеля непослушным языком. — А ты ожидал увидеть кого-то другого? — отозвалась медсестра, запрыгнув на стул рядом с ним. — Прости, но это было бы самонадеянно с твоей стороны. Найдя ее лицо взглядом, он еще раз прикрыл глаза и медленно открыл их. Все его тело казалось таким… тяжелым. Руки и ноги будто впечатывались в простыни неподъемным, избитым грузом. Усталость болезненным спазмом вцепилась в каждое его нервное окончание, и одной мысли о малейшем движении хватало ровно настолько, чтобы отбросить в сторону эту невероятно ужасную затею. Истошно взвыв, его внутреннее «я» скрутилось в клубок и отказалось перебирать тяжелые и изнеможающие слова в голове, называемые мыслями. — Что?.. — только и смог вымолвить Изуку. — Ничего, — вздохнула Исцеляющая девочка. — Как ты себя чувствуешь? Ох, ну… наверное, ради этого стоит подумать. — Я… устал, — кое-как пробормотал он, неспособный на большее. На самом деле, Изуку чувствовал себя так, будто все клетки его мозга замерзли, изжарились и иссохли одновременно, а сам мозг стал похож на сухофрукт. Его мышцы будто запихнули в духовку, расплавили до состояния желе, и засунули их в холодильник. И он не был уверен, остались ли у него кости вообще. Холод, казалось, окутал его изнутри, но прямо сейчас, Изуку был этому даже благодарен. Медсестра лишь кивнула. — Вполне ожидаемо. Ты помнишь, что произошло? Изуку на мгновенье задумался, когда вспышки отдаленных воспоминаний наполнили его голову. — Спортивный фестиваль, — первый этап, второй… — Матч с Тодороки? — Все верно, — облегченно выдохнула Исцеляющая девочка. — Голова болит? Изуку тихо замычал. — Нет, просто немного... не могу связать мысли… вместе… Героиня прищурилась, хмуро фыркнула и цокнула языком. — Раньше надо было думать, молодой человек. Хотя, наверное не стоит. Я не знаю никого настолько упрямого, чтобы идти на такой риск ради победы, — проворчала она, проверяя его лоб. — Кроме одного. Изуку поморщился. — Это не было только ради… победы. Исцеляющая девочка смерила его оценивающим взглядом. — Конечно. Вот только ты не Всемогущий. Ты попросту навредишь себе снова, если продолжишь. Заторможено, Изуку повернулся к ней. — Всемогущий тоже не невредимый, — тихо пробормотал он. Она посмотрела на него, чуть приподняв брови. — Я рада, что ты это понимаешь. Но это не значит, что я забыла инцидент с Айзавой. Все медицинские сведения об учениках и учителях, в том числе из больниц, поступают прямо ко мне. В этот раз Изуку удивленно взглянул на нее. — Считай это предупреждением, — тише добавила она. — Вам недостаточно этого говорят на уроках, но ты не можешь никому помочь, если не в состоянии позаботиться о себе и своей безопасности, Мидория. Обращаться за помощью и есть суть геройства. И герои не исключение. Тяжело вздохнув, она серьезно глянула на него, положив руки ему на лицо и повернув к себе. — Понял? — У-угу, — промычал он. Покрутив его лицо еще несколько раз, она оказалась удовлетворенной, и отпустила его. Пробормотав что-то себе под нос, она спрыгнула со стула и скрылась за шторкой. Вздохнув, Изуку вновь поднял взгляд к потолку. Белый потолок едва заметно отливал желто-оранжевым, а тени мягко контрастировали блеклой синевой. Судя по тишине вокруг, других пациентов у медсестры либо не было, либо все они мирно спали. Единственное, что он мог слышать в медпункте, так это отдаленное пение птиц, неясный гул голосов, тихий шорох ее шагов по полу, едва слышное тиканье часов и жужжание работающего… компьютера, наверное? Значит, еще был не вечер. Скорее всего, была где-то середина дня. Изуку тихо вздохнул. Хотя бы в этот раз он не провалялся в отключке полдня. Опустив голову, он взглянул на себя. Обе его руки были перевязаны светлыми бинтами, вместо свитера, его закрывало одеяло и накинутая сверху спортивная кофта. Ее рукава жалкими ошметками лежали на одеяле, будто безжалостно искромсанные несколькими ножами одновременно. Кое-где, на белых полосах он мог заметить небольшие вкрапления темной, запекшейся крови. Закусив губу, он тихо охнул, когда щеку неприятно кольнуло. Не смея поднимать руки, он лишь нахмурился и прислушался к ощущениям на лице. Легкая, едва ощутимая холодная щекотка накрывала половину его скулы, а нос, линию подбородка и уголок глаза что-то легонько стягивало. Шторка снова дернулась. — Вот, — сказала Исцеляющая девочка, протягивая ему знакомую игрушку в виде Деревянного Камуи с конфетками внутри. — Открой рот. Не дав ему и секунды сообразить, она высыпала себе на руку несколько желешек, и отобрала две зеленые груши. Бездумно подчинившись, Изуку открыл рот. На язык ему тут же приземлилось несколько мягких сладостей, и он моментально сомкнул губы обратно. — Так-то, — удовлетворенно улыбнулась героиня, пряча конфетки в карман медицинского халата. — А теперь, настало время поговорить о последствиях. Последствиях, только и подумал Изуку, жуя конфетки, и ощущая, как мысли в его голове с каждой секундой становились все яснее и четче. Каких последствиях? — Ох, да хватит тебе, не надо выглядеть таким удивленным. Ты должен был хотя бы догадываться, на что шел, когда решил драться до конца с этим мальчиком Тодороки, — закатила глаза Исцеляющая девочка. Поджав губы, он виновато кивнул. Когда картинка в его голове прояснилась, было не сложно понять ход мыслей героини. Наверняка со стороны все это выглядело… не так уж и хорошо. Медсестра раздраженно фыркнула, но тут же вернулась к спокойному тону. — Итак, твои руки. Начнем, пожалуй, с левой. Это твоя не доминирующая рука, так ведь? — Д-да, я пишу правой, — пробормотал Изуку, стараясь особо не шевелить лицом. — Ясно. С твоей левой рукой будет все в порядке. Похоже на то, что огонь Тодороки все-таки задел тебя, но ничего серьезного. Просто несколько небольших ожогов, было легче перебинтовать ее полностью, чем каждый отдельно. Так что здесь бояться нечего. Изуку облегченно выдохнул. Холодная бесчувственность в руках не казалась ему чем-то новым, но если честно, со всеми этими бинтами он боялся… почувствовать больше. Или не почувствовать. — А вот что случилось с твоей правой, я не совсем точно могу сказать, — продолжила героиня. Поджав губы она сложила руки на коленях: — Возможно, это был лед Тодороки, но раны выглядели слишком ровными и чистыми для этого, да и твоя рука не оказалась переохлаждена. Изуку нахмурился, и вновь взглянул на Исцеляющую девочку. — На этой руке нет ожогов. На самом деле, все, что на ней есть, так это порезы. Ровные, и достаточно глубокие. Останутся шрамы. Не могу точно сказать, будут ли какие-то физические последствия помимо этого, но это не исключено. Ты должен будешь мне сообщить, если что-то почувствуешь. Медленно кивнув, Изуку опустил глаза на бинты, и аккуратно развернул руку. — Твоя причуда включает в себя телекинез, верно? — спросила она. Удивленно открыв рот, Изуку уставился на Исцеляющую девочку. — Вы думаете, это… — Хм, — лишь выдохнула она, опустив взгляд на его руку. — Возможно. Даже скорее всего. Думаю, ты сделал с собой это сам. …Сам? — Мидория, пусть я и вижу, что ты удивлен, но я должна спросить. Ты сделал это с собой специально? — Ч-что? — взвизгнул Изуку, дернувшись с кровати. — Конечно нет! Я даже не помню, когда это случилось! — Я знаю, дитя, — смягчилась она, положив крохотную руку ему на плечо, и укладывая его обратно на кровать. — Что последнее ты помнишь? Невольно охая, Изуку неловко упал обратно на подушки, сам не замечая, как дернулись его руки, легонько сжимаясь на простынях, и как заныла его щека. Сама мысль о том, чтобы сознательно делать такое… с собой, с кем-то еще, с чистым намерением ранить и причинить боль была… разрушительной, темной. Шокирующей. Но она не была новой. Стараясь успокоить колотящееся сердце и выбросить из головы образ розового неба, Он закусил губу, и принялся беспорядочно рыться в воспоминаниях. — Ты помнишь, как Цементос и Полночь разняли вас? — пришла на помощь героиня. Приоткрыв рот, он поднял взгляд и посмотрел ей в глаза. — Нет, — тихо ответил он. — Хорошо, тогда, может, ты помнишь, как вы разбили бетонную площадку? — так же мягко продолжала Исцеляющая девочка. Ее тон совершенно не сочетался со словами, что она говорила. Разбили бетонную площадку?! — Нет, — вновь ответил он с широко распахнутыми глазами. — Хорошо, помнишь, как Тодороки начал использовать огонь? — Ты улыбаешься, — сказал ему Тодороки из воспоминаний. — …Да. Э-это помню, — кивнул Изуку. — Ох, слава всевышнему, хорошо, — облегченно выдохнула медсестра. — Тогда, подозреваю, что это случилось перед финальным ударом. Вас двоих даже не было видно на камерах, но причуды вы явно не сдерживали. Я бы даже сказала, что из-за адреналина и шока вы могли даже потерять контроль над причудой. Это смогло бы объяснить твою руку. Изуку выдохнул сквозь стиснутые зубы. — Мидория, теперь ты понимаешь, почему надо держать себя под контролем и не бросаться сломя голову в самую гущу, верно? Он лишь молча кивнул, прикрыв глаза. Исцеляющая девочка вздохнула. — Я вижу, это напугало тебя, Мидория, — устало сказала она. Он приоткрыл глаза и взглянул на погрустневшую и серьезную героиню. — Я не хотела этого говорить, но это довольно частое явление среди учеников и новобранцев. Потому что самоконтроль это то, что приходит с годами, с опытом и с осознанием своих действий, Мидория. Уверена, Айзава еще поговорит об этом с вами. А если нет, то я поговорю с ним. Стальные нотки в ее голосе тут же растворились в воздухе, когда она повернулась к нему и вновь посмотрела на него этим серьезным, но совсем не злым взглядом. Она была совсем как строгая, но любящая бабушка. — Я не хочу, чтобы ты забывал этот страх. Но я хочу, чтобы он побудил тебя избегать подобного в будущем и работать головой, а не только мускулами. Ты меня понял? — Понял, — пролепетал Изуку, опуская глаза, словно провинившийся внук. — Не пойми меня не правильно, Мидория. Я тоже когда-то допускала такие ошибки. Засиживалась допоздна за учебниками, старалась помочь каждому. В конце концов, я настолько себя измотала, что потратила куда больше времени восстанавливаясь, чем кому-либо помогая. Это того не стоит. Я не говорю это, чтобы заставить себя чувствовать виноватым. Я говорю это, чтобы ты в конце концов не чувствовал себя виноватым ни перед собой, ни перед другими. Чтобы ты потом ни о чем не сожалел. Потому что у многих есть такие истории. Не только у героев. Заботиться о себе иногда гораздо тяжелее, чем заботиться о других. Но это настолько же важно. В конце концов, это спасет гораздо больших. Глупо идти на риск, который можно исключить, верно? Исцеляющая девочка улыбнулась ему, и ее старческие морщины стали еще заметнее, каким-то образом одновременно и смягчая ее черты, так и делая их глубже и темнее. — Исцеляющая девочка, — проговорил Изуку, прежде чем смог остановить себя, — сколько вам лет? Застыв, героиня едва слышно вздохнула. Улыбнувшись, она сама себе помотала головой. — Мне сорок два. Не думала, что ты догадаешься. Изуку не дернулся, когда ледяная волна накрыла его мысли тяжелым покрывалом. Каждая причуда имеет побочные действия. У некоторых это естественный механизм защиты, у некоторых это ежедневные мелочные неудобства, а причуды других настолько мощны, что могут навредить носителю. Это то, что называют теорией сингулярности причуд или "причудной сингулярностью". Он как-то читал об этом. С каждым новым поколением причуды становятся сильнее, и по этой теории скоро дойдет до того, что причуды станут бесконтрольными и опасными, которые будут постепенно убивать носителя, воздействовать на его здоровье, либо спонтанно уничтожать все вокруг, когда носитель потеряет контроль. Это происходит уже сейчас. Изуку видел это множество раз. В новостях, по телевизору, он видел это сам. Да она не бабушка, она на год старше его матери! — Так, а ну прочь все эти грустные мысли! — воскликнула Исцеляющая девочка, громко хлопая в ладоши. — Е-есть, мэм! — невольно откликнулся Изуку, выпрямляясь в струнку на подушках. — Так вот, я не закончила. Вот от чего пострадало твое лицо, так это ото льда. Я не могу сказать, останется ли шрам, но с лицом у тебя все будет в порядке. Порезы были не настолько глубокими, чтобы повредить что-то важное, хотя один из них и прошелся близко к глазу. Считай, тебе повезло. — Сп… спасибо, — пробормотал он. — Не надо меня благодарить, — фыркнула она. — Убедись, что в следующий раз тебе вообще не придется ко мне приходить, и все. Это будет твоя лучшая благодарность. — Я постараюсь, — выдохнул Изуку, немного расслабляясь. — Вот и хорошо. А теперь еще раз. Как ты себя чувствуешь? — Уже гораздо лучше. — Хорошо, голова точно не болит? — Нет. Все еще немного устал, но все в порядке. — Отлично, тогда вот, держи еще. Ловким движением руки, она вновь вынула из кармана игрушку Деревянного Камуи и, высыпав на руку еще пару конфеток, выбрала две голубые ягоды, тут же закинула ему в рот и гулко чмокнула его в открытый кусок щеки. Усталость нахлынула с двойной силой, но каким-то образом, Изуку знал, что едва он дожует конфеты, ему станет лучше. — Спасибо. — Всегда пожалуйста, — вздохнула Исцеляющая девочка. — Если ты хочешь досмотреть финал, у тебя еще есть время. Они сделали перерыв, чтобы восстановить арену, так что последний бой еще впереди. — Ох, сп-пасибо! А можно? — Можно, пока ты сам не сиганешь в драку, — закатила она глаза. — Просто не шевели руками пока что. Приди сюда после церемонии награждения, я сниму повязки и посмотрю, нужно ли тебе еще что-нибудь. — Я понял! Спасибо вам большое, — улыбнулся Изуку, кое-как пытаясь натянуть потрепанную кофту на плечи. Она махнула на него рукой и вышла за шторку. — Я уже сказала, как ты можешь меня отблагодарить. — Хорошо, тогда я постараюсь! Надев ботинки, он застегнул молнию на кофте и осторожно встал на ноги. — А, кстати, — послышался голос героини откуда-то из глубины кабинета. — Твои друзья заходили, пока ты был без сознания. Если я правильно помню, то это была Урарака, Асуи, Иида, Киришима, тот мальчик из другого класса и… Токоями, я думаю его зовут. Резко отодвинув шторку, Изуку нашел глазами медсестру. — Т-так много?! Правда? Исцеляющая девочка лишь пожала плечами, перебирая какие-то бумажки на своем столе. Выйдя в кабинет, он закрыл за собой шторку. — Конечно. Они все волновались за тебя. Но они шумели слишком сильно, и я их выгнала. — Ох… — тихо выдохнул он, закусив губу. — Иди и успокой их, тогда, — легко пожала плечами Исцеляющая девочка. — Всемогущий тоже заходил. На самом деле, он пришел раньше всех. Представился как твой дальний родственник, когда твои друзья ворвались. Героиня хихикнула. Изуку склонил голову. — Зачем ему представляться как мо… о-о-ох. — Представь мое удивление, когда он объявился здесь в этом своем виде скелета. Не знаю, что у тебя за история с ним, но богами клянусь, если этот здоровяк сделает тебя таким же безрассудным, как он сам, я прикую вас обоих к койке и заставлю обоих отойти от дел. — Я, ах, эм… — Надеюсь, тебе все понятно, — глянула она на него через плечо, приподняв бровь. — Есть, мэм! — выпрямился Изуку, отдав ей честь скрюченной рукой. — Все, кыш отсюда! — замахала руками героиня, когда он сел на кровати. Изуку быстро закивал и побрел к двери со всей своей скоростью. Положив руку на ручку, он еще раз обернулся. — Исцеляющая девочка, а как... Тодороки? — А, с ним все в порядке. Ты оставил на нем немало царапин, но ничего серьезного. Единственное, что ему обеспечено, так это переутомление. — Спасибо, — выдохнул Изуку, чувствуя, как его сердце облегченно опускает ритм. — До свидания, Исцеляющая девочка! — Конечно, — устало пробормотала она, прежде чем он в спешке прикрыл дверь.***
Когда Изуку добрался до трибун, где должен сидеть его класс, третий этап уже продолжался во всей своей мощи. Он мог слышать взрывающийся рев толпы даже в коридорах стадиона, что заставляло его припуститься на несколько метров, но каждый раз тут же вновь переходя на ходьбу, как только его обожженная рука начинала неприятно зудеть, а ватные ноги непрерывно спотыкаться. Нетерпеливо толкнув дверь, он неловко сбежал вниз по лестнице к первому ряду, где виднелись макушки Ииды и Шинсо, и без промедлений ринулся к ним. Не обращая внимания на громкие возгласы одноклассников, он скользнул на первый ряд и приземлился рядом с Шинсо. Уставившись на него, Изуку невольно прикусил губу, в ожидании реакции. Моргнув, Шинсо едва обернулся на него, и только его глаза встретились с Изуку, его аккуратная безэмоциональная маска тут же вдребезги разбилась. Его глаза небывало расширились, а губы превратились в почти невидимую, широкую белую линию. Сам Изуку мелко подрагивал, не смея шевелиться. Ему хотелось улыбнуться или сказать что-то глупое, но он знал, что сейчас вряд ли друг это оценит. Рука Шинсо вдруг взлетела в воздух и приземлилась на его макушку прежде, чем Изуку успел моргнуть. — Ты!.. — выдавил он, пока его щеки приобретали все новые оттенки, начиная от трупно-серого до цвета помидора. Его рука сжалась на кудряшках Изуку в кулак, а лицо выражало что-то среднее между яростью и страхом. — Идиот! — коротко прорычал Шинсо, и схватил его второй рукой, резко дергая на себя. Ухнув, Изуку лбом врезался тому в плечо, и позволил облегченной улыбке расползтись по лицу, пока Шинсо не мог этого увидеть. Хватка на его кудряшках едва ли могла сделать ему больно, второй рукой Шинсо крепко держался за его кофту, отрезая все пути к отступлению. Уткнувшись подбородком ему в плечо, Шинсо сцепил его в яростных объятиях. — М-м-м, — лишь неопределенно промычал Изуку. Не смея поднимать руки, он просто вжался целой щекой тому в плечо и прикрыл глаза. — Ты хоть!.. Да ты!.. Ты вообще думал?! — крупно задрожал Шинсо, шумно дыша и сжимая его еще сильнее в своих руках. Изуку невольно поморщился. — Не особо, если ч-честно, — пробормотал он. Издав череду неясных рычаний и фырканий, Шинсо отпустил его кудряшки и опустил вторую руку ему на плечи, прижимая к себе еще плотнее. — Идиот, — низко шикнул он еще раз. — М-м-м, — снова промычал Изуку. Иида негромко прокашлялся. — Не сочти за грубость, Мидория, но я согласен с Шинсо. Это было весьма безрассудно с твоей стороны. Тодороки не исключение. Изуку вздохнул и поднял грустный взгляд на старосту. — Я знаю, Иида. Исцеляющая девочка уже о-отчитала меня, — поморщившись, он мотнул головой. — Но… Говорить начистоту, Изуку не хотел, чтобы его друзья думали, что он настолько безбашенный или сумасшедший. Он не хотел, чтобы они волновались. Но Изуку не мог рассказать, почему все так обернулось. Это не его секрет. — Но? — Иида поправил очки, нахмурившись. — Это должно быть очень весомое «но», Мидория. Поджав губы, Изуку выдохнул. Это была правда, что он наверняка находился в состоянии шока, аффекта или под действием адреналина, если не все вместе взятое, и вряд ли он мыслил тогда ясно. Но это был один из тех моментов, где ты попросту не можешь думать ясно, захваченный эмоциями. Где ты не можешь остановиться или отказать, переполненный уверенностью и волнением. — Победа не была главной п-причиной. Кажется, в тот момент, я вообще об этом не думал, — медленно начал Изуку, подбирая правильные слова. — Я должен был это сделать. И отступать больше было н-некуда. Я буду в порядке. Иида молчаливо нахмурился, а Шинсо расцепил руки за его спиной и медленно выпрямился. — Тебе… кажется? — выгнул он бровь, крепко сжимая челюсти и впившись в него взглядом. Руки Шинсо сжали его плечи. — Я не помню самый конец, — честно признался Изуку. — И после этого ты говоришь, что… все в порядке?! — глаз Шинсо дернулся. — Да, — только и кивнул Изуку. — Я ни о ч-чем не жалею. Шинсо шумно выдохнул, а Иида неодобрительно поджал губы. Изуку тихо застонал, поморщившись. — Слушайте, я знаю, что… это было плохо. Я не намерен так р-рисковать, только чтобы победить. Я знаю, что это того не стоит, — сказал он, опустив взгляд на свои руки. — Просто… Поверьте мне? П-пожалуйста? Шинсо молча смотрел на него. Казалось, в мешках под глазами, в едва заметных складках между бровями и в самой глубине темных, почти синих от теней глазах читалось давление, тягость страшных, мучающих эмоций, превращенных в строгость и жесткие слова. Вздохнув, Шинсо отвел взгляд. Его плечи расслабились, а пальцы соскользнули с его плеч. — Только в этот раз, — недовольно пробормотал он, разворачиваясь и усаживаясь в своем сидении, складывая руки на груди. — Иначе до конца дней из комнаты не выйдешь. Я лично проконтролирую. Изуку не смог сдержать широкую улыбку, еще раз, но уже добровольно, врезался лбом тому в плечо, все еще не смея шевелить руками. — С-спасибо, Шинсо. Неразборчиво и утрированно злобно что-то проворчав, он яростно, но аккуратно взъерошил его кудряшки. И тут же щелкнул по лбу. — Просто не выключай мозги, черт возьми, — фыркнул он уже не таким тяжелым тоном. — В нашей компании обычно ты мыслительный центр. Что будет, если это бремя свалится на Киришиму, ты подумал? Напряжение в воздухе развеялось в считанные секунды, и Изуку негромко захихикал, выпрямляясь. — Будет весело, — только и ответил он, широко улыбаясь. — О боже, — устало закатил глаза Шинсо, сползая по сидению. — Я не хочу встревать, но здесь я тоже соглашусь с Шинсо, — негромко сказал Иида. — Мой брат всегда говорил, что мозг – сильнейшее оружие любого героя. И… Изуку мотнул головой и легонько улыбнулся ему, когда тот остановился, подбирая слова. — Я знаю, Иида. Я правда знаю и понимаю. Но иногда… иногда поступить иначе нельзя. Иида приоткрыл было рот, нечитаемым взглядом уставившись на него, но так ничего и не сказав, опустил взгляд, поправляя очки. — Ладно, — послышалось с его стороны. — Я надеюсь, ты и правда понимаешь. — Понимаю, — кивнул Изуку, невольно сжав кофту на сердце. — Кацуки Бакуго из 1-А вновь вырывает победу из лап своих противников, и Киришима Эйджиро отправлен в нокаут! Поддержим юного героя, он сражался невероятно мужественно разве нет?! — раздался вопль Мика по всему стадиону. — Ох! — подпрыгнул на месте Изуку, резко оборачиваясь к арене. — Что я пропустил? — Иида победил Шиозаки, Токоями победил Ашидо, — лениво ответил Шинсо, наконец вернув на место пофигистичную маску. Вздохнув, он угрюмо добавил: — Бакуго победил Киришиму. Придурок. — Шинсо, пожалуйста, воздержись от подобных высказываний в сторону своих одноклассников, — вздохнул Иида. Тот лишь фыркнул. — Как будто никто больше так не подумал. Тем более, этот придурок мне не одноклассник. — Учитывая, сколько ты времени проводишь с нашим классом, и что ты сейчас сидишь здесь, на трибунах класса 1-А, я, как староста, должен позаботиться о тебе и удостовериться, что ты вживаешься в коллектив! — провозгласил Иида, вернувшись в свое обычное состояние. Шинсо застонал, а Изуку хихикнул и вновь перевел взгляд на арену. — Они устраивают перерыв? С-снова? — нахмурился он. — Да, — отозвался Иида, вставая с места. — Это полуфинал. Между матчами будут короткие перерывы в десять минут. Мне пора идти. — О, Иида, ты будешь сражаться против Тодороки, да? — спросил Оджиро с верхних рядов. — Да, — серьезно кивнул староста. — Удачи, — протянул Серо, зевая и плюхаясь на Каминари. — Только давайте без светового шоу в этот раз. Я хочу спать. — Да, чувак, — в тон ему промычал Каминари. — Это конечно выглядело круто, типа, как дискотека с дым машиной и этим блестящим шаром, но черт возьми, я чуть в штаны не наделал. — Я закончу это быстро, — выпрямился Иида, зашагав в сторону выхода. Серо громко свистнул. — Так держать, староста! — вторил ему Каминари. Оджиро лишь натянуто улыбнулся, волнение ярко читалось на его лице. Сато и Шоджи кивнули Ииде, когда он проходил мимо, а Минеты нигде не было видно. Когда дверь за ним захлопнулась, Изуку вздохнул и откинулся на сидение. — Киришима… — начал Шинсо. — Будет в порядке, — продолжил Изуку. — Исцеляющая девочка знает свое дело. В крайнем случае, он п-поспит немного. Думаю, он скоро вернется. — Хм, — вздохнул Шинсо. Опомнившись, Изуку оглядел ближайшие сидения. Недоуменно нахмурившись, Изуку спросил: — Где моя тетрадь? — А, — отозвался Шинсо. — Думаю, ее взяла Урарака. Изуку снова обернулся. — А г-где Урарака? — Э-э-э… — лишь затянул Шинсо. — Девочки вышли за напитками, я думаю, — отозвался Оджиро позади. — После матча Токоями и Ашидо. — Все в-вместе? — наклонил голову Изуку. Оджиро пожал плечами. — Вы с Тодороки устроили устрашающее шоу, Мидория. Я не стал бы их винить, если бы они захотели прогуляться. Мне кажется, я на несколько минут отключился от реальности, — вздрогнул он. — Твои руки в порядке? — Ох… А, да! Все в порядке, Исцеляющая девочка п-подлатала меня. Прости, Оджиро. Тот лишь глубоко вдохнул и выдохнул, мотнув головой. — Извиняться будешь перед Айзавой, — сонно протянул Серо. Изуку замер. О Всемогущий, он мертв. — Воу, да ты умеешь поддержать, — усмехнулся Каминари, толкнув Серо со своего плеча, но тот лишь что-то проворчал и вцепился в его руку еще сильнее. Шинсо едва заметно усмехнулся. — О боже, — пробормотал он сам себе. — Ты на это напросился, — лишь пожал плечами Шинсо. — Не могу поспорить. Все равно ж-жестоко, Шинсо. Тяжело выдохнув, Изуку заерзал на сидении. Холодные иголочки по телу с каждой минутой бегали все чаще, он начинал ощущать легкий ветерок в волосах и солнечные лучи на лице, что означало, что он начинал понемногу приходить в себя после использования причуды. Однако, вместе с чувствами, к нему начал возвращаться дискомфорт. Его руки неприятно пульсировали, бинты стягивали опухшую кожу, а та под повязками начала зудеть. Вздохнув в очередной раз, Изуку съехал по сидению. Шинсо в свою очередь закатил глаза. — Да ладно тебе. Просто расслабься в кои-то веки. Изуку прищурился. — Да ладно тебе. Просто п-поспи в кои-то веки. — Низко, — фыркнул Шинсо. Задумавшись, Изуку лишь показал ему язык. — Я выиграл, — усмехнулся Шинсо. — Деку! — послышалось позади, прежде чем Изуку успел придумать какой-либо ответ. — Ур-рарака! — обернулся к ней Изуку. — Деку-у-у! — взвыла она, раскрывая руки и припускаясь с лестницы. — Я тоже рад тебя в-видеть, Урарака, — легонько улыбнулся он. Девочка врезалась в него, сцепив руки у него на плечах, издавая неясные булькающие звуки над его ухом. — Я думала ты умре-е-ешь! — Гмх… мне повезло о-остаться в живых, — пролепетал он, аккуратно хлопая ее по голове. — Да, Мидория, ты определенно безумец, — сказала Джиро, усаживаясь рядом выше. — Ваш матч с Тодороки был… жестоким, — добавила Яойрозу, присоединившись к Джиро. — Как ты себя чувствуешь? — Да, не думала, что ты окажешься тем самым сумасшедшим психопатом в нашем классе. С Тодороки все ясно, он идеально подходит на роль ледяной королевы класса, но ты? Невероятно, — драматично помотала головой Ашидо. — Ты смотришь слишком много школьных драм, Мина, — протянула Джиро. — А ты вообще панк-рокерша! Идеально вписываешься в стереотип! — Ну-ну, — замахала руками Яойрозу, когда Джиро скорчила Ашидо рожицу. Моргнув пару раз, Изуку перевел взгляд на Урараку. Отодвинувшись, та гулко хлопнула себя по лицу и глубоко вздохнула. — Не делай так больше, Деку! — строго сказала она, смотря ему прямо в душу своими большими карими глазами. — А то привяжу на веревочку и из героя превратишься в воздушный шарик! — Я понял, понял! — замахал руками Изуку. — Это уже вторая угроза по счету? — спросил сбоку Шинсо. — Третья, — буркнул Изуку. — Вот и отлично, — кивнул он. Изуку толкнул его локтем. Шинсо зашипел на него, а Урарака лишь захихикала. — Я не шучу, — ангельски улыбнулась она. — Я знаю, — вздохнул Изуку, подавив дрожь. — Да кстати, вот, — продолжила Урарака, как ни в чем не бывало. Свесив с плеча сумку, она достала оттуда железную банку и положила ему на колени. — Эй, Урарака, можешь дать черничную? — Да, конечно, держи, — улыбнулась она, протягивая Джиро, такую же металлическую банку, уже с другим узором. Под негласный хор просьб, она опустошила свою сумку, и протянула Изуку его тетрадь, так же опустив ее ему на колени. — Вот. Я схватила ее во время твоего матча, — негромко сказала она. — Боялась, что унесет ветром, или еще чего. — Ох!.. Спасибо, Урарака, — улыбнулся Изуку, пригладив помявшуюся на уголке обложку. Вздохнув, девочка, наконец, уселась спокойно на своем сидении. — Иида уже ушел? — Ага, — кивнул он, кладя руки на прохладную банку газировки. Когда болезненные ощущения на ладонях слегка притупились, он облегченно выдохнул. — Уже должно начинаться. — А Киришима? — Проиграл, — мотнул он головой. — Должно быть, отдыхает у Исцеляющей девочки. — Вот оно как, — грустно протянула она. Надув губы, она притворно нахмурилась. — Вся надежда на Токоями. Изуку лишь тихо хохотнул. У Токоями шансы не особо обнадеживающие, как бы ей ни хотелось обратного. — Не волнуйся, — подал голос Шинсо. — Мы еще успеем надрать ему зад. — О, еще как, — рокотом отозвалась Урарака, расползаясь в дьявольской улыбке. — Давайте без убийств, л-ладно? — пролепетал между ними Изуку. — Уж кто бы говорил, — сказали они в унисон, закатывая глаза. Изуку не был уверен, кто на кого негативно влияет. Сглотнув, он опустил взгляд на арену, где Сущий Мик уже объявлял начало матча. — Староста геройского класса 1-А Иида Тенья против Тодороки Шото из того же класса! Ста-а-а-арт!