Поморщившись, когда Иида изо всех сил припечатал Тодороки к земле, Изуку в очередной раз прикусил щеку. Не очень-то ему хотелось на это смотреть. Однако, как он ни старался, он не мог заставить себя уйти, его глаза оставались приклеены к арене, а руки то и дело сжимали и разжимали жестяную банку. Урарака каждые полминуты взволнованно опускала на нее взгляд, молясь, чтобы та не лопнула, когда он в очередной раз решит использовать несчастную газировку как антистресс.
Как Иида и обещал, матч закончился быстро. Захваченный моментом, тот и не заметил, как оказался вморожен в землю вместе с вмиг заглохшими двигателями.
Изуку нервно выдохнул, когда Тодороки, пошатываясь, встал на ноги. Пусть он был и на вершине класса, но даже у него должен быть свой предел. После их матча, после поцелуя Исцеляющей девочки и после поистине молниеносного удара Ииды, он наверняка не чувствовал себя на все сто.
Дальше будет финал. Бакуго против Тодороки.
Не выдержав, Изуку вскочил с места, едва ли Сущий Мик объявил победителя.
— Деку? Все в порядке? — с волнением спросила Урарака.
— Да, просто хочу пройтись немного, — улыбнулся он, мотнув головой.
— Ладно, — неуверенно пожала она плечами. — Будь осторожен.
— Не ищи приключений на одно место, — негромко добавил Шинсо. — Хотя бы специально.
Изуку стыдливо потер шею, но покорно кивнул, положив тетрадь и газировку на свое сидение.
— Конечно.
— Если ты не вернешься через десять минут, пропустишь финал.
— Не пропущу, — вздернул подбородок Изуку.
— Как знаешь, — зевнул Шинсо. — Но не жалуйся потом.
— Не б-буду, — фыркнул Изуку, махнув ему рукой и запрыгав по лестнице к выходу с трибун.
Прикрыв дверь, Изуку, посмотрев в разные стороны коридоров, выбрал правый и затрусил вперед. Если он правильно запомнил, то где-то в этой стороне несколькими этажами ниже должна была быть раздевалка их класса. Наткнувшись на дверь со знакомым зеленым знаком, он победно улыбнулся сам себе и, толкнув ту плечом, крупными прыжками пустился вниз по пролетам, инстинктивно подбрасывая себя телекинезом вперед.
Выйдя на первом этаже, он, к его же облегчению, быстро нашел нужный указатель и комнату. Не теряя времени, он открыл свой шкафчик, вынул любимый рюкзак и без промедлений расстегнул молнию. Радостно улыбнувшись, он достал оттуда запасной свитер и со всей возможной скоростью натянул его на себя, отбросив куда-то назад потрепанную кофту. Бинты неприятно заскреблись по чувствительной коже, но это того стоило. Недолго думая, Изуку накинул сверху еще одну кофту и, выхватив из недр рюкзака телефон, побежал обратно, минуя и бесконечные коридоры, и будто нарочно множащиеся ступени лестницы.
Устало выдохнув, Изуку снова перешел на шаг, едва поднялся на нужный этаж. Тело неприятно заныло, заставляя его шататься и морщиться. Прикрыв глаза на несколько секунд, Изуку прижался плечом к шершавой стене и неспеша зашагал вперед, решая не рисковать еще одним сотрясением.
Завернув за последний перед нужной дверью угол, он удивленно взглянул на другой конец коридора.
Высокая фигура тут же застыла, заметив его.
— Вс… Яги-сэнсэй? — негромко спросил он.
— Ох! — отмерла тощая фигура героя. — А я как раз шел тебя искать.
Робко улыбнувшись, он поспешно затрусил к нему. Изуку не успел сделать и пары шагов, как Всемогущий оказался перед ним. В его скрытых тенями глазах, чистых и ясных, как само небо, читалось явное волнение. Его дикая шевелюра превратилась в гриву, когда он запустил костлявые пальцы в локоны.
— Как ты себя чувствуешь, юный Мидория? — спросил он хрипловатым, но мягким голосом.
Только и ожидая этого вопроса, Изуку расплылся в улыбке.
— Нормально. Немного отдыха и б-буду как новый.
Всемогущий облегченно выдохнул. Его рука перестала теребить край мешковатой рубашки.
— Ах, хорошо, — тепло улыбнулся он ему. — А твои руки?
— М-м, немного от Тодороки, немного от с-самого себя. Ничего серьезного, насколько я понял, — пожал плечами Изуку, чуть прикусив язык.
— Самого себя? — наклонил голову Яги. — Хочешь сказать…
Изуку тихо замычал, отводя взгляд.
— Исцеляющая девочка сказала, что это, скорее всего, из-за адреналина. Она думает, что под конец я перестал контролировать свой телекинез, вот и… так вышло. Наверное, останутся шрамы, — пробормотал Изуку под конец, мягко сжимая руки вместе.
— О-ох, — негромко выдохнул Всемогущий. — Мне жаль, что так вышло, мой мальчик.
— Ничего страшного, — мотнул головой Изуку. — Урок я… выучил.
Взгляд героя стал еще мягче. Аккуратно, едва касаясь, Всемогущий опустил свою руку на его плечо.
— Я рад, что ты это понимаешь, — он устало улыбнулся. Тени под его глазами, казалось, сгустились еще больше, а складки создали еще более острые углы. Несмотря на это, он все еще выглядел мягко и тепло, как выцветшее солнце: — Но, юный Мидория, могу ли я кое-что… спросить?
— К-конечно? — растерянно склонил голову Изуку, пожимая плечами. — Что угодно.
— Я не мог не заметить, что ваш бой с юным Тодороки был… несколько серьезнее, чем все предыдущие бои, — Всемогущий беспомощно нахмурился, пытаясь подобрать нужные слова. — Между вами… что-то произошло?
— Ох, — удивленно моргнул Изуку. — Нет, совсем нет! Ну, точнее…
Поморщившись, он тихо замычал. Прижав руку к макушке, он с сомнением продолжил:
— Думаю, я м-могу сказать, что кое-что случилось, и что это повлияло на наш бой. Но я не уверен, могу ли я… рассказать вам.
Всемогущий приоткрыл было рот, но так ничего и не сказал, стоя как вкопанный на одном месте, и глядя на Изуку своим непонимающим, но пронзительным взглядом. Взволнованно нахмурившись, он невольно сжал зубы, отчего его острые скулы стали выпирать еще сильнее.
— Мы не с-ссорились, если вы об этом! — торопливо замахал руками Изуку, видя его напряженность. — На самом деле, я думаю, что это к лучшему. Я надеюсь.
Облегченно выдохнув, Всемогущий расслабленно ссутулился.
— Вот как...
— Простите за беспокойство, — пробормотал Изуку, стыдливо опустив голову и потирая шею.
— Ах, нет, нет, ничего страшного, мой мальчик! — успокаивающе улыбнулся он, замотав головой. — Я просто немного увлекся и испугался, что тебе придется столкнуться с такими людьми уже в Юэй! Однако, я не могу сказать, что знаю юного Тодороки достаточно хорошо, с моей стороны было неправильно обвинять его в чем-то!..
— Вс… Яги-сэнсэй, о чем вы говорите? — прервал Изуку, прежде чем его учитель пустился бормотать. — С какими людьми?
Запнувшись, Всемогущий взглянул на него, а его улыбка, словно старая выцветшая картина, потеряла теплые краски. Тихо вздохнув, герой перевел взгляд куда-то себе под ноги:
— Не секрет, что даже среди героев есть не самые доброжелательные люди, мой мальчик.
Тяжело вздохнув, он грустно усмехнулся. Развернувшись, он махнул ему рукой. Тут же оказавшись рядом, Изуку зашагал со Всемогущим по коридору, уходя все дальше от дверей трибун его класса.
Подняв голову, Всемогущий заговорил:
— Большую часть жизни я отдал героизму. Я всегда старался изо всех сил, старался спасти всех. У меня не всегда получалось, — негромко вздохнул он. — Но я знал, что останавливаться нельзя. Не получилось в этот раз, значит, я обязательно вытащу всех в следующий раз.
Голос героя стал громче, глаза с жаром уставились куда-то вперед, а костлявая ладонь сжалась в кулак.
— Пока есть следующий раз, я всегда старался выйти за пределы. Выложиться на полную, а после этого еще раз, и еще раз, если этого недостаточно. И оказывается… это мотивировало других героев. И я был рад, — повернулся к нему Всемогущий, тепло улыбаясь. — Возможно, благодаря этому чуть больше людей останутся живы. Тогда их семьям не придется страдать.
Подняв меланхоличный взгляд куда-то к потолку, он продолжил:
— Так и случилось. Уровень преступности начал постепенно снижаться. Улицы вновь начали становиться безопасными. Все больше людей хотели стать героями. Тогда, я думал, что не может быть лучше. Япония процветает. Люди смеются и радуются каждый день. О чем можно еще мечтать?
Опустив взгляд, Всемогущий лишь помотал головой.
— Я сам не заметил, как стал фигурой для подражания. Образом безопасности и… символом мира. К этому я и стремился. Однако… — поморщившись, он стыдливо усмехнулся. — Я был слишком наивен, полагая, что так может продлиться вечно.
Остановившись перед дверью с большой надписью «VIP», Всемогущий лишь мотнул ему головой, толкая ручку вперед. Поспешив за ним, Изуку вновь приклеился взглядом к наставнику.
— Все усложнилось после боя шесть лет назад.
— Когда вы получили… ту травму? — шепотом спросил Изуку.
— Да, — кивнул он, усаживаясь на одно из мягких сидений и хлопая рукой по месту рядом с собой. Изуку немедля плюхнулся на сидение, не отводя взгляда от героя: — Я больше не мог следовать своему же идеалу, собственному непобедимому образу. Я больше не мог позволить себе выкладываться на полную силу. Я был ранен слишком сильно. Мне повезло, что я вообще смог восстановиться.
Накинув себе на плечи желтый пиджак, Всемогущий вытянул ноги и откинул голову назад, прикрывая глаза. Таймер на табло показывал еще две с половиной минуты до начала последнего матча.
— Все это время я не замечал другой стороны медали. Так увлеченный спасением людей и поддержанием безопасности, у меня не было времени по-настоящему взглянуть на общество. Что происходит внутри него. Что происходит с героями. Пока одни герои были вдохновлены множествами прекрасных фигур и рисковали собой каждый день, то другие решили, что вокруг и так много сильных героев и держались в стороне. Им не обязательно так уж стараться. Кто-нибудь сильнее всегда будет рядом, если что-то вдруг случится, — вздохнул он. — Я уже не мог быть рядом всегда. Я начал замечать этих героев, слышать разговоры простых людей на улицах. И я понял, что долгое время я… жил совсем не там, где жили эти люди или эти герои. Я видел все другими глазами, слышал другими ушами и говорил не теми словами, что и они. Это должно было быть очевидным, но это заняло у меня большую часть моей жизни.
На несколько секунд замолчав, он оперся локтями о колени, переплетая костлявые пальцы между собой.
— Общество, которое опиралось на меня, начало терять фундамент. Злодеи тоже это заметили. Эти огромные, зияющие дыры в геройском обществе. Даже я был слеп к ним до того времени. Простые люди видели, а я – нет, в своем же глазу бревна не заметил, — невесело фыркнул Всемогущий, неодобрительно качая головой. — Я пытался поддержать эту основу так долго, как только мог, но меня одного было давно уже недостаточно. Да и я был уже не тем. Как ни странно, у меня появилось больше свободного времени. Но я не знал, чем еще заниматься, кроме героизма. Поэтому, сам того не осознавая, я начал обдумывать… всю свою жизнь.
Изуку слегка дернулся, когда Мик громко объявил, что до старта финала осталась минута. Трибуны радостно завыли, а счетчик на табло начал неустанно отсчитывать оставшиеся шестьдесят секунд.
— И вот в этот-то момент я понял, насколько я был слеп, — послышался голос героя. — Вокруг меня всегда было много людей, и со временем я просто перестал считать. Коллега за коллегой, детектив за детективом. Гражданин за гражданином. Я все думал об этих людях, и я начал вспоминать их взгляды и слова. Некоторые герои действительно были вдохновлены мною, но не всегда так, как мне тогда казалось. Некоторые хотели стать известными, считая, что я забираю всю славу себе. Некоторые презирали меня за тот ущерб, что я наносил городу, наверняка думая, что мне плевать на это, пока камеры не повернуты в мою сторону. Другие же тоже хотели стать номером один.
Чуть наклонившись вперед, Всемогущий кивнул куда-то вперед, опуская взгляд на арену.
— Одним из них был Старатель, — последовав за его взглядом, Изуку понял, что матч вот-вот начнется. — Тодороки Энджи.
По другую сторону арены стоял Тодороки Шото.
— Дамы и господа! Вы уже заждались?! Я не слышу! — стадион взревел, и Мик расхохотался: — Да, вот так-то лучше! А теперь, финал Спортивного фестиваля первогодок, Кацуки Бакуго против Тодороки Шото, класс 1-А! Ста-а-а-а-арт!!!
Не медля, Тодороки запустил гигантский ледник прямо в Бакуго, не дав тому и секунды на раздумья. Когда пронзительный ветер чуть утих, и Изуку вновь смог раскрыть глаза, во льду изнутри можно было заметить небольшие искры. Через пару мгновений глухой грохот раскатом прокатился по стадиону. Мик восхищенно завизжал в микрофон, подначивая толпу еще больше, а Айзава лишь устало вздохнул.
Но ледник не достал до трибун. Эта атака была слабее, чем против Серо.
— Я долго не замечал, но Старатель, кажется, всегда хотел превзойти меня. Что было для меня странным осознанием. Я… немного завидовал ему. Несмотря на свою работу, он сумел завести семью. Я восхищался этим человеком, его серьезностью и усердием. Но, кажется, я не заметил, когда дела приняли не совсем приятный оборот. Я уважаю Тодороки Энджи за его вклад в общество и невероятную помощь, однако я не мог принять его причины, до сих пор не могу, — Всемогущий не отвел взгляда от поля, когда первая глыба льда с грохотом взорвалась в огне и дыме. — Пусть даже так, но он был героем.
Бакуго что-то прорычал и яростно бросился на Тодороки, поднимая искрящиеся ладони в воздух.
— Увидев ваш с юным Тодороки бой, я не мог не думать об этом. Я пытался вспомнить, как мальчик вел себя на тренировках. Я испугался, что он будет таким же, как и Энджи. Холодным одиночкой, неприветливым и яростным. Думающим только о цели, нежели о людях.
Череда быстрых взрывов оглушила стадион, когда Бакуго подлетел к Тодороки вплотную. Возведенные им ледяные глыбы спустя мгновенье превращались в холодную пыль, отвлекая и заслоняя Тодороки от камер. Бакуго, взревев как дикое животное, прорвался сквозь его холодную крепость, казалось, без особых усилий, и схватил того прямо за волосы.
Перелетев через него с помощью ударной волны, Бакуго зарычал и швырнул Тодороки через поле к ближайшей белой линии. Несколько раз перевернувшись прямо в воздухе, Тодороки в последний момент успел воспользоваться причудой, и с некой грацией плавно проскользить вдоль смертоносной линии по ледяной дорожке. Разъяренный блондин с воплем бросился на него, запуская себя в воздух очередной парой взрывов. Но в этот раз Тодороки был готов и потерявший терпение и концентрацию Бакуго оказался в хватке его левой руки.
На секунду заколебавшись, Тодороки отбросил его в сторону.
— Я все еще не уверен, но… — Всемогущий низко замычал, положив руку на подбородок. — Бакуго напоминает мне Старателя куда больше, чем юный Тодороки.
Изуку перевел взгляд обратно на арену. Немного съехав на сидении, он угрюмо уставился на Бакуго. В бешенстве, он что-то кричал Тодороки, превращая лед того в мелкую блестящую труху. Уже совсем незнакомые, будто разрезанные жестокими линиями черты лица давно превратилось во что-то совсем иное.
— Он не всегда таким был, — пробормотал Изуку.
Но то, что он видел перед собой сейчас – то был не Каччан. То не было его детским восхищением, его первым другом и чуть ли не кровным братом. Изуку перестал узнавать этого человека с тех пор, когда "герой" в его понимании стало значить "первый", "победа". "Лучший".
— Ты знал его до Юэй, юный Мидория? — удивленно спросил Всемогущий, поворачиваясь к нему.
Поджав губы, Изуку перевел взгляд на уцелевшую глыбу льда где-то на краю арены. Вздохнув, он не заметил, как его руки сжались на предплечьях.
— Мы выросли вместе, — тихо пролепетал он, глотая комок в горле. — Когда-то… мы были друзьями.
Он не знал, услышал ли его Всемогущий вообще среди гула стадиона и бушующего боя внизу.
— Правда? — и не догадываясь, удивленно спросил герой. — Что случилось?
Изуку исподлобья взглянул наставнику в глаза, кусая губы.
— У него пробудилась причуда, — он беспомощно опустил голову, потирая шею. — А у меня нет.
Лицо Всемогущего вытянулось.
— О-ох… Ты рассказывал об этом, — неловко уточнил герой.
Изуку кивнул, отказываясь смотреть вниз на арену.
— Но почему? — мягче спросил он.
Дернув плечами, Изуку лишь пробормотал:
— У него потрясающая причуда, — как будто это могло многое объяснить.
Он не мог с этим поспорить. Спустя столько лет он все еще не поменял своего мнения. Это была правда, что здесь еще можно было думать.
Всемогущий вздохнул, откидываясь на сидение. Его длинные пальцы незатейливо сплелись между собой, а морщинка меж темными пропастями глаз заметно удлинилась.
— Это так. Но я не всегда уверен, с какими намерениями он ее использует. Даже на вашей тренировке… Хм, — помотал он головой. — Этому мальчику нужно найти верное направление. Я думаю, Айзава говорил уже о чем-то подобном.
Изуку устало поморщился, когда стадион сотряс еще один оглушительный взрыв.
— С силой у него проблем нет, — весело усмехнулся Всемогущий. Спустя еще несколько слепящий залпов, герой грустно вздохнул: — А вот над самоконтролем надо еще поработать. Надеюсь, юный Тодороки в порядке.
Чувствуя неприятный ком где-то в груди, Изуку нехотя взглянул на мониторы. На нем крупным планом был Тодороки, овеянный полупрозрачным морозным дымком. Тяжело дыша, он смотрел вперед, пока белая изморозь медленно ползла по его лицу и руке.
Он… не использует огонь, подумал Изуку.
Закусив губу, он придавил нехорошее предчувствие и с замирающим сердцем вновь опустил взгляд на поле боя.
Они стояли друг напротив друга. Грозный голос Бакуго доносился даже до трибун, но что он говорит, Изуку не мог понять. Тодороки злобно оскалился, пригибаясь ниже к земле, становясь в устойчивую позицию. Его взгляд метнулся куда-то в сторону, казалось, его взгляд стал еще холоднее на мгновенье, но он быстро перевел взгляд, мельком скользнув глазами по стадиону.
Изуку невольно привстал, когда Тодороки наткнулся на него своим разноцветным взглядом.
Бакуго, находясь на противоположной стороне от Тодороки, спиной к Изуку, поднялся в воздух. Голубой глаз Тодороки вспыхнул алым пламенем. Огонь скользнул по его руке, словно змея окольцовывая его руку вновь и вновь.
Короткие взрывы Бакуго подняли ветер, образуя небольшой ураган прямо за его спиной, и он пулей понесся по арене в вихре огня и ветра прямо на Тодороки.
Свист ветра и громоподобный грохот на миг оглушил Изуку и все трибуны. Взрыв размером с детонацию небольшой ракеты прошил весь стадион крупной дрожью и оранжево-белым светом, полностью ослепляя и оглушая всех в радиусе нескольких сотен метров. Казалось, сам воздух загудел от ударной волны, а бетонные стены стадиона мелко завибрировали, пудрой пыли и мелкими камешками осыпая головы затихших зрителей.
Когда белая вспышка в глазах Изуку постепенно угасла, вся арена и воздух над ней была застлана темным, едким дымом.
Взбунтовавшиеся визжащие динамики вдруг громко щелкнули и выключились. Через пару секунд глухой треск послышался из рубки, и софиты по всей площади арены одновременно включились.
— Приносим извинения за неполадки, дамы и господа, наша аппаратура не ожидала такого приема! — весело усмехнулся Мик во вновь заработавшие динамики. — Кажется, Бакуго показал нам далеко не все в бою с Ураракой!
Изуку не мог точно понять, были ли в его голосе нервные нотки, или это всего лишь его воображение и призрачный адреналин в венах.
Голубой лед блеснул в свете пробивающегося солнца и фонарей, когда дым постепенно начал рассеиваться, уносимый ввысь легким ветром. Мик затаил дыхание.
На его плечо опустилась почти невесомая рука, легонько сжимая ткань свитера. Всемогущий стоял рядом с ним, напряженно глядя вниз. Закусив губу, Изуку шумно выдохнул, всматриваясь в дым, то и дело кидая взгляд на экраны сверху. Невольно замирая перед каждым ударом, его сердце отбивало неровный ритм в ушах, растягивая секунды еще сильнее.
Бакуго, медленно поднявшись, и пошатываясь, заковылял вперед, с каждой секундой ускоряясь и переходя на неровный бег.
На разбитой глыбе льда, словно на гигантском ледяном троне, далеко за белой линией без движения лежал Тодороки.
Голос Бакуго неясным эхом разлетелся по трибунам, когда он за шиворот поднял его в воздух.
Светлый туман незаметно поднялся с земли, и Бакуго спустя пару секунд упал на лед, роняя за собой Тодороки. Полночь, подойдя ближе, махнула плеткой.
— Победителем Спортивного фестиваля Юэй первогодок стал Кацуки Бакуго, класс 1-А! — объявил Мик, и стадион взревел.
— А-ах, — выдохнул Всемогущий, опускаясь обратно на сидение.
Не способный устоять на ватных ногах, Изуку упал на кресло, ведомый рукой наставника.
— Это был тяжелый бой, — негромко сказал герой. — Надеюсь, они оба будут в порядке.
Изуку невидящим взглядом проводил роботов с носилками. Взрывы Бакуго будто пробрались к нему в подкорку, превращая все его мысли в мутную кашицу из обрывков фраз и картинок.
Придя в себя, когда его обдуло прохладным ветром, Изуку глубоко вдохнул.
— Тодороки не такой, как Старатель, — пролепетал он.
Взглянув на него, Всемогущий проследил за его взглядом. Силуэт Тодороки на одних из носилок скрылся во тьме коридора. Следом за ним последовала вторая пара роботов.
— А что насчет Бакуго?
Сглотнув, Изуку не смог найти слов. Ссутулившись, он опустил голову. Ему не хотелось в это верить, но сердце словно проткнули толстой иглой.
— Я не знаю.
***
Едва Шото открыл глаза, как на него тут же нахлынули воспоминания. Мидория и его огонь. Бакуго и его огонь. Кривая улыбка Мидории и разъяренный оскал Бакуго. Ищущий, уверенный взгляд Мидории и дикий, хищный взгляд Бакуго.
Поморщившись, он облизнул пересохшие губы, сел на кровати и зачем-то огляделся. Он и так знал, что был в медпункте.
— Ты вовремя очнулся, дорогуша, — сказала Исцеляющая девочка откуда-то сбоку. — Церемония награждения совсем скоро начнется.
Повернувшись к ней, он медленно кивнул.
— Отдохни пока что, я позову Айзаву, — похлопала она его по коленке и быстро куда-то зашагала, скрывшись за тонкой шторкой.
Опустив взгляд на руки, Шото почувствовал рвение огня, расползающегося под кожей его левой стороны. Шрам почему-то не горел вместе с огнем. Он будто покрылся едва ощутимой ледяной пеленой, приятной и успокаивающей. Впервые за долгое время он не чесался и не зудел как навязчивая мысль где-то на подкорке, которую невозможно достать и царапать до тех пор, пока от нее не останется и следа. Странно, но он ощущал незнакомый покой.
Проведя кончиками горячих пальцев по неровной полосе края шрама, он тихо выдохнул. Аккуратно надев ботинки, Шото принялся ждать.
— Я знаю то, что твоя причуда не принадлежит Старателю! Что бы он ни сделал, ты не виноват! Ты не он!
Воспоминание было живо перед ним, оно будто цвело красками и деталями, и если бы Шото мог рисовать, он бы мог запечатлеть его на холсте без малейших сложностей.
Мидорию окружал барьер из ветра, а вспышки зеленого света, сверкающие в пространстве вокруг него то и дело подсвечивали всего его каким-то нереальным ореолом. Его глаза казалось, мерцали из-под непослушных волос, а ветер свистел, разрезая его лед на мелкие кусочки.
Воздух вокруг него почему-то стал теплее.
Сжав кулак, Мидория прокричал, смотря ему прямо в глаза:
— Ты это только ты, и это твоя сила, Тодороки!
Пространство вокруг него завибрировало, и он почувствовал, как пламя взревело в нем, но в этот раз не было ничего, что могло остановить его. Давно забытое чувство свободы окутало его жаром огня, и Шото окунулся в это чувство, не колебаясь ни секунды.
В отражении глаз Мидории он пылал ярче, чем когда либо.
— Разве не так? — однобоко усмехнулся он, и Шото почувствовал, как уголки его собственных губ дернулись.
Это было странное чувство. Дотронувшись до своих щек, Шото легонько потянул, и его губы непривычно растянулись в ответ. Пусть у него не было зеркало проверить, это наверняка не было улыбкой.
Тихо хмыкнув, Шото сложил руки на коленях.
Пусть воспоминание было ярким и все еще появлялось на обратной стороне его век каждый раз, когда он моргал, но… ощущения были другими.
Вздохнув, Шото вновь невольно вернулся к воспоминанию о зеленоватых волосах и мерцающих глазах. Непонятное, рокочущее чувство наполнило его грудную клетку. Знакомые нотки свободы ясно ощущались, но названия остальным чувствам он не мог дать.
Внезапно всего за пару минут в нем появилось так много всего нового, мечущегося и рвущегося изнутри, превращая его голову и сердце в полный хаос. Несколько предложений заставили его мозг кипеть прямо в черепной коробке в поисках ответов на так и не заданные вслух вопросы. Один лишь взгляд мерцающих зеленых глаз, одно его слово и один сжатый кулак заставили его
пылать.
Шото не мог дать названия всем рыщущим внутри него эмоциям, когда все, что он помнил - это отрицание и злоба. Он всегда пользовался своим льдом, лишь подначивая эти ощущения. Но огонь пробудил в нем нечто новое, и Шото не знал, что это.
Едва образ Мидории рассеялся, он почувствовал, как чувство начало затихать и растворяться, пока все что от него осталось – почти неощутимое трепыхание где-то внутри.
Сжав пальцы на коленках, Шото сжал зубы. Холодное безразличие разбилось вдребезги о свист ветра вокруг Мидории, растворилась во вспышках света от его причуды и затихло за его криком. Все внутри него перемешалось и запуталось, освобожденное от обжигающе-холодных когтей ненависти.
Та, другая часть него все еще была незнакомой и будто чужой, но Шото больше не сковывал ее за ледяными прутьями воображаемой клетки. Она давила и пробовала свои границы, то и дело разжигая пламя прямо под его кожей, но она не обжигала и не уничтожала его. Воспоминания, овеянные огнем, не превращались в кошмары, а пламя в его руках не перерастало в изголодавшегося алчного монстра.
Он чувствовал себя так, будто впервые за долгое время ступил на твердую землю, когда ноги еще ватные, а голова еще кружится.
Чья-то рука аккуратно вела его вперед. Подталкивая и придерживая одновременно.
Закусив щеку изнутри, Шото прикрыл глаза.
Внутри него был беспорядок.
Ему надо поговорить с Мидорией еще раз.
— Тодороки, — услышал он сбоку.
Подняв голову, он наткнулся взглядом на Айзаву, все еще полностью окутанного бинтами.
— Идти можешь? — не стал медлить учитель.
Шото кивнул.
— Тогда пойдем, — мотнул он головой. — Церемония начнется через пару минут.
Поднявшись с кровати, Шото сжал зубы. Перетерпев несколько первых шатких шагов, он облегченно выдохнул, когда темные уголки в глазах растаяли, а сжимающие голову тугие тиски отпустили его черепную коробку.
— Хорошая работа, — пробормотал Айзава, неспешно шагая вперед.
— Спасибо, — так же тихо ответил Шото.
***
— Ступай вперед, юный Мидория, — положил ему руку на спину Всемогущий, улыбаясь. — Мне надо сходить за кое-какими вещами перед церемонией.
— Ох, хорошо, — рассеянно кивнул Изуку.
Махнув ему рукой, Всемогущий свернул в противоположную от лестницы сторону и скрылся за поворотом. Очередной победный клич послышался из-за закрытых дверей, и он не стал ждать и секунды больше. Сорвавшись с места, Изуку помчался по коридору в направлении трибун его класса. Еще немного и все коридоры внутри стадиона будут заполнены людьми, большая часть из которых герои, большие и в полном снаряжении. Изуку правда не хотелось застрять где-то посреди взвинченной толкающейся толпы вооруженных гигантов.
Спереди послышался звук скрипящих петель и Изуку резко затормозил, вылетая из-за поворота прямо в синюю дверь. Остановившись прямо перед ней, он облегченно выдохнул.
— Мидория? — удивленно спросил вышедший из двери Каминари. — Где ты был все это время?! Клянусь, Урарака с Шинсо готовы были все на щепки разнести, чтобы отыскать тебя!
— Ох! — осознал вдруг Изуку. Он же совсем им ничего не сказал! — Прости, забыл их предупредить, я был на другой трибуне!
— Тогда держись чувак, — хлопнул он его по плечу. — Не знаю, остался бы ли я жив, будь у меня такие друзья.
— О… о чем ты говоришь? — склонил голову Изуку.
Каминари лишь мотнул головой и с печальным выражением лица отдал ему честь и зашагал по коридору дальше.
— Он прав, в каком-то смысле, — усмехнулся Серо и бросился вдогонку за другом: — Эй, чувак, подожди!
Моргнув, Изуку заглянул за дверь. На свое удивление не увидев никого из своих друзей, он еще раз неуверенно оглядел трибуну, и поплелся по коридору за одноклассниками.
— Вот ты где, Деку, — прохрипело что-то у него над ухом.
Крупно вздрогнув, Изуку резко схватил ртом воздух и обернулся. Сверху что-то быстро промелькнуло, и спустя мгновенье ему на плечи приземлилось что-то тяжелое. Охнув, Изуку пошатнулся и схватился за стену, пытаясь удержать равновесие и не грохнуться прямо на бетон.
— Прием, Деку найден, повторяю, Деку найден, — послышалось у него за спиной, совсем рядом с ухом.
На этот раз он узнал голос.
— Ур-рарака?! — изумленно воскликнул он, кое-как выровнявшись. — Что происходит?
Девочка обернула вокруг него свои ноги и руки, повиснув у Изуку на спине, как какая-нибудь гигантская коала, прижимая к уху телефон.
— Живой и невредимый, — важно кивнула она кому-то на том конце провода. — Да. Пойман и обездвижен.
Все еще пошатываясь, Изуку осторожно наклонился вперед, наконец найдя устойчивую точку, где он не будет заваливаться назад и вперед, ставя под угрозу их общее равновесие.
— Урарака, не могла бы ты слезть с меня? — спросил Изуку, все еще не уверенный, слышит ли она его вообще.
Кивнув, однако, она с него не слезла.
— Возле лестницы. Ждем тебя, — Урарака, наконец, повесила трубку.
Заглянув себе за плечо, Изуку столкнулся с ней взглядом. Не моргая, она смотрела на него и молчала. Изуку невольно замер. Прищурившись, она сжала его всеми своими конечностями.
— Угх, — вырвалось из него, когда последний воздух покинул его легкие. Безвольно зажмурившись, он прохрипел: — Урарака, я не м-могу дышать.
— Ты знаешь, что будет, если ты снова куда-то убежишь, никого не предупредив, — пророкотала она, едва переходя с шепота на голос.
— Знаю, м-мэм. Простите, мэм, — просипел на грани слышимости Изуку.
Прошла еще одна долгая, мучительно-тихая секунда, прежде чем давление ослабло.
— Ладно!— фыркнула Урарака и спрыгнула на пол. — Так уж и быть.
Глубоко вдохнув, Изуку облегченно выпрямился. В его плечо незамедлительно прилетел ее кулак.
— Предупреждать надо! — недовольно воскликнула она, упирая руки в бедра. — Шинсо думал, что ты отключился где-то и медленно умираешь от внутреннего кровотечения, или еще чего.
— Прости, — поморщился Изуку, ероша макушку. — Я встретил Всемогущего на обратном пути, вот и отвлекся. Я с-смотрел бой с его трибун.
— Всемогущий был на трибунах? — удивленно спросила Урарака, комично вытягиваясь в лице и в мгновенье забывая о своем недовольстве.
— Он здесь работает, вообще-то, если ты забыла, — послышалось позади них.
— Шинсо! — воскликнул Изуку, оборачиваясь к другу и сжимая руки вместе в молебном жесте. — Прости!
Тот лишь вздохнул, поднимая глаза к потолку.
— Все в порядке. Урарака преувеличивает, — махнул он рукой. — Пойдемте, пока все не закончилось.
— Х-хорошо, — немного удивленно ответил Изуку.
Расслабленно выдохнув, он последовал за другом.
Повернувшись к Урараке, он молча приподнял бровь. Девочка лишь глупо улыбнулась и показала ему язык. Закатив глаза, Изуку осуждающе покачал головой. Фыркнув, она стукнулась своим плечом о его, навалившись всем своим весом. Фыркнув, Изуку в ответ толкнул ее, и Урарака просияла. Мир!
— Ох, кстати, а где Иида? — спросил он.
— Ему позвонили, — ответил Шинсо, легонько оборачиваясь. — Он сказал, что это связано с его братом.
— С Ингениумом?
— Ага, — кивнула Урарака, опуская взгляд в пол. — Он выглядел испуганно. Наверное, случилось что-то серьезное.
— Какой-то злодей, скорее всего, — потер шею Шинсо, переводя взгляд обратно на коридор.
— Вот как, — пробормотал Изуку. — А Киришима? Он еще не вернулся?
— М-м-м, нет, но, кажется, я слышала его на трибунах. Думаю, он с тем парнем из 1-B, — ответила Урарака. — Они хорошо поладили, вроде как.
— Не удивлен, если они потерянные близнецы, — пробормотал Шинсо. — Они буквально одинаковые. Уверен, у них один мозг на двоих.
— Грубо, Шинсо, — усмехнулся Изуку.
— Не важно, — дернул плечом тот. — Мы пришли.
Открыв дверь, они ступили в коридор. Урарака крупно вздрогнула, сжав губы в длинную прямую линию, видимо, вспоминая свой бой с Бакуго. Изуку невольно вспомнил разговор с Тодороки в одном из подобных коридоров. Смахнув пробежавшую по позвоночнику дрожь, он снова вышел в свет софитов.
Перед Полночью столпились студенты всех участвующих курсов, лениво о чем-то переговариваясь и широко зевая.
Найдя их класс, Изуку с Ураракой и Шинсо быстро присоединились к толпе, топча землю и посматривая на гигантские экраны верху.
Воздух вокруг стадиона взорвался в свистящих, разноцветных искрах.
— Леди и джентльмены, студенты и герои, в заключение Спортивного фестиваля первогодок мы приступаем к вручению медалей! — с улыбкой воскликнула Полночь, щелкнув плеткой. Позади нее поднялась светлая завеса дыма, и из земли выехали три пьедестала. — И вручать их будет не кто иной, как…
Над стадионом раздался громкий, знакомый смех.
— Всемогущий! — послышались радостные вопли с трибун.
— Я здесь! — прогрохотал со своей широкой улыбкой герой, приземляясь около Полночи.
Сверкнув соблазнительной улыбкой, Полночь несколько раз повертелась на месте, и подняла в воздух плетку, указывая на нижний пьедестал:
— Третье место получает Токоями Фумикаге, класс 1-А! К сожалению, Иида Тенья не смог остаться по семейным причинам, поэтому его место отдали следующему кандидату!
Трибуны одобрительно взвыли, выкрикивая слова поддержки то Ииде, то Токоями. В воздухе заплясали блестящие конфетти, а праздничная музыка усилилась еще больше.
Подняв бронзовую медаль с подушечки, Всемогущий надел ее на шею Токоями и аккуратно обнял его, что-то приговаривая. Похлопав того по плечу и сказав еще что-то и получив в ответ несколько кивков от Токоями, он взял следующую медаль.
Полночь хлестнула плеткой, подмигивая в какую-то из камер.
— Второе место по праву занимает Тодороки Шото, класс 1-А! Он сегодня по-настоящему зажег, не правда ли? — пропела в микрофон героиня.
Свист и восторженные вопли наполнили стадион, а воздух окрасил очередной залп цветастых фейерверков.
Изуку посмотрел на Тодороки. Его взгляд был опущен до того самого момента, пока Всемогущий не подошел к нему вплотную. Покорно наклонив голову, он позволил герою повесить на его шею серебряную медаль. Изуку не мог слышать, что Всемогущий говорил ему, или что он отвечал ему, но когда Тодороки поднял взгляд, на сердце Изуку стало чуть легче.
Получив свое объятие, Тодороки не опустил взгляд.
Всемогущий с улыбкой двинулся к следующей медали.
Закованный в несколько цепей, с неким железным подобием намордника, с руками в непробиваемых кандалах, на пьедестале первого места высился Бакуго. Дрожа от гнева, он стрелял алым взглядом в любого, кто осмелился пялиться на него дольше положенного.
Беззвучно замычав, Изуку заставил себя перевести взгляд.
Тодороки, казалось, не обращая никакого внимания на кружащие в воздухе конфетти и на ликующий гам трибун, легонько сжимал медаль в пальцах. Водя по ней подушечками, словно пытаясь запомнить ее узор, Тодороки смотрел на нее с каким-то неясным выражением лица. Брови его были подняты чуть выше, чем обычно, но под глазами виднелись темные мешки. Тодороки выглядел уставшим, но… острые черты его лица будто немного сгладились. Под скулами исчезли серые тени, губы прекратили напоминать блеклую белую линию. Взгляд его больше не был враждебным, щеки будто немного округлились. Даже так Тодороки все еще выглядел закрыто и сдержанно. Изуку не знал, о чем он думал, но теперь он выглядел по-другому.
Тодороки еще раз сжал медаль в руке, и оставил ее мирно висеть на своей груди, и поднял голову.
Сам не заметив, Изуку улыбнулся.
— У-у-у-у, кому это ты так улыбаешься, Деку? — заговорчески пропела Урарака, играя бровями. — М-м-м? Неужто я о чем-то не знаю, а Деку?
Поперхнувшись, Изуку сначала растерянно моргнул, удивленно взглянул на Тодороки, и, резко обернувшись, почувствовал, как румянец медленно, но верно начал покрывать его щеки.
— О ч-чем ты говоришь, Ур-рарака? — пискнул он нисколько не подозрительно.
— Неужто не понимаешь, Деку? — расцвела она в чеширской улыбке. — Совсем нет?
— Ни малейшего пон-нятия! — отвел он взгляд, яростно мотая головой.
— Хм? — налегла на него Урарака еще сильнее, хитро прищуриваясь. — Ты уверен?
Сглотнув ком смущения в горле, он снова замотал головой из стороны в сторону как какая-то декоративная собачка на приборной панели.
— Ну, как знаешь, Деку, — вздохнула Урарака, слегка отступая. — Но учти, я слежу за тобой.
Отвернувшись от девочки, Изуку лишь громко фыркнул и сжал зубы. Облегченно выдохнув, когда Урарака перестала проедать взглядом дыру в его макушке, он убрал с лица неприступную маску и вновь поднял взгляд на пьедесталы.
Всемогущий еще возился с брыкающимся и рычащим Бакуго, отчего Токоями во имя безопасности слегка отступил в сторонку. Тодороки не двинулся с места, смотря прямо на него.
Моргнув, Изуку замер.
Тодороки тоже не шевельнулся, просто глядя на него со своего второго места.
Глаз Изуку нервно дернулся, а губы его дрогнули в неловкой однобокой улыбке. Не зная, что делать с руками, он сам того не замечая, запустил одну из них в непослушную шевелюру, а второй слабо махнул тому. Глаза Тодороки едва заметно увеличились, но через мгновенье его лицо вновь превратилось в нечитаемую маску. Голова Тодороки чуть опустилась и вновь вернулась на место.
Он кивнул ему.
Недолго думая, Изуку кивнул в ответ.
Сбоку послышался странный хрип.
Урарака, с покрасневшим лицом вцепилась в руку Шинсо, задыхаясь от смеха, а сам Шинсо нахально усмехался, многозначительно приподнимая одну бровь.
Глотнув воздуха, как рыба, Изуку лишь остался стоять на месте со скандальным выражением лица, стиснутыми кулаками и стремительно розовеющим лицом.
— О боже, — тоненько проговорила Урарака дрожащим голосом. — Это бесценно.
— Смотрю, я что-то пропустил, — на его плечо вдруг упала чья-то тяжелая рука. — Ну, кто просветит меня?
Киришима, солнечно улыбаясь, как ни в чем ни бывало стоял возле Изуку, с легким интересом переводя взгляд с медленно умирающей Урараки и невероятно довольного Шинсо на красного Изуку.
— Не слушай их, Киришима, — только и сказал Изуку, дергая друга за рукав и отворачиваясь от тех двух ужасных предателей. — Не знаю, что они себе придумали, и знать не хочу.
— Окей, Мидобро, как скажешь, — усмехнулся Киришима, все еще немного недоумевая.
Шинсо лишь поднял в воздух телефон, а Киришима незамедлительно кивнул, хлопая по карманам. Зашипев, Изуку потянул его вперед.
— Пойдем, Всемогущий сейчас будет говорить завершающую р-речь!
— Да-да, иду, — отозвался Киришима, уже уставившись в мобильник.
Изуку беззвучно застонал, отказываясь смотреть на кого угодно, кроме Всемогущего.
***
Сорахико сидел в кресле уже час, безвылазно витая в своих мыслях. Тяжело вздохнув, он поднялся и принялся бродить по комнате, перебирая бесконечные стопки книг и бумаг, разбросанных по всей квартире. Найдя нужный кусок бумаги спустя каких-то двадцать минут, он схватил ближайшую ручку и уселся обратно в кресло.
Мидория Изуку.
— Интересного парня ты нашел, Тошинори, — цокнул он языком.
