Оплата

Вот и приходит день очередной встречи мафиози. Для Бьякурана, как всегда, неожиданно — он особо за днями не следит. Но для чего у него Червелло? Конечно же, для организации рабочего процесса. Для удовольствия у него Кикё… был. Бьякуран выходит из особняка. Кто-то из безликих служащих держит над ним зонт, пока он добирается до машины. Буквально пару метров, но всё же нужно. Уже хочет напомнить, чтобы к нему прислали Кикё. Но тот уже ждёт на заднем сиденье белоснежного внедорожника. Здоровается робко: — Здравствуйте, Бьякуран-сама. И пытается сжаться в комочек на сиденье — чтобы занимать как можно меньше места, машинально думает Бьякуран. И сдерживает желание обнять — таким трогательным кажется Кикё в этот момент. И таким непохожим на недавний образ «куклы», что Бьякуран радуется, еле сдерживая желание улыбнуться. Бьякуран садится рядом, и Кикё выпрямляется, вытянув длинные ноги. Бьякуран задумывается — мог ли тот прочитать его мысли. Понимает — вполне мог, Пламя даёт и не такие возможности, а у них ещё и связь Облака с Небом. Привычно закрывает разум от вторжения. И только теперь осознаёт, что они уже в пути. Вспоминает, к кому они сейчас едут. И хмурится — к известным отравителям. Впрочем, хмыкает слышно только для тех, кто обладает Пламенем, надо бы уже привыкнуть к визитам к ним. Ведь именно они устраивают большинство междусобоев, на которые он вынужден ходить — надо же поддерживать отношения с «коллегами». Хорошо хоть сегодня ему не придётся идти с очередной малознакомой эскортницей. Хотя, хмыкает он, разве он так прекрасно знает Кикё? Что ему о нём известно? Он решает поговорить когда-нибудь по душам с Кикё. А пока — отключается, чтобы не хмыкать лишний раз. А то ловит уже на себе обеспокоенные взгляды Кикё. Прикрывает глаза. Как сотрудники знают, это — верный знак того, что нельзя его трогать, если не надо сказать что-то важное. Например, что они уже на месте. Что и говорит Кикё, мягко прикасаясь холодной рукой. Холодной — настолько, что Бьякурану кажется, вообще температуры пониже, чем у любого человека. Один из телохранителей привычно открывает дверь автомобиля, и Бьякуран, закончив думать — иногда полезно, особенно в таких местах — вылезает из салона. Ожидает, что над ним снова понесут зонтик, но, посмотрев вперёд, понимает — дождя здесь нет. Так что, удовлетворённо фыркнув, направляется за телохранителем в здание в стиле итальянского Ренессанса. Отстранённо отмечает — такое впечатление, что сборище в прошлый раз было где-то в другом месте. Оглядывается — не отстал ли Кикё, пропустили ли его вообще. Держится в паре шагов позади. Так что входит в просторный зал с зеркалами на каждой стене и, конечно же, на потолке. Оглядывает зал — народу ещё мало, значит, они не явились слишком поздно. Все мужчины, разумеется, в фраках, смокингах, женщины — в вечерних платьях. И это вполне понятно — на эти собрания ходят только в одном стиле одежды. У Бьякурана впечатление, что их замечают. Он ловит на себе — скорее, на них — взгляды. Разные — оценивающие, восхищённые, возмущённые. И понимает, что большинство связаны с его спутником. Всё-таки в мафии есть и консерваторы, и наоборот — реагирующие на однополые отношения не всегда адекватно. Наконец-то на них обращает внимание и прислуга. Хотя Бьякуран и уверен — такое отсутствие реакции — что-то значит. Вроде того, что они здесь — не только как мафиози и его спутник, а и как зверьё, на которое интересно смотреть. Будто здесь мало однополых пар, фыркает про себя Бьякуран и берёт бокал выглядящего привлекательно розового шампанского с подноса, который держит подошедший официант. Кикё смотрит на него — с немым вопросом во взгляде. И Бьякуран кивает — ему неважно, о чём он просит. И Кикё тоже берёт бокал. Официант отходит. Бьякуран делает глоток и убеждается — шампанское настолько же приятно на вкус, как и на вид. Кикё отзеркаливает его движение. Точнее, эмоций проявляет гораздо больше — чуть ли не страх, когда приближает бокал ко рту. И Бьякуран невольно кладёт руку на его, не занятую бокалом. И слышит откуда-то восхищённый женский вздох. И знакомые по событиям некоторой давности голоса. Но не может сосредоточиться. И только чувствует, как кто-то тащит его за руку из зала. И только когда оказывается на улице — может сфокусироваться. И видит на запястье сильные пальцы. Которые кто-то в маске — как видит, подняв взгляд — убирает, видимо, поняв, что он уже пришёл в чувства. Оглядывает стоящих возле него смутно знакомых людей и понимает, что хочет спросить, что за херня происходит. Что и делает. И снова слышит голос — теперь осознаёт, что это всегда странно успокаивающий голос Савады Тсунаёши. Тот объясняет: — Простите, Бьякуран-сама, но мы вынуждены были вас оттуда убрать. — Вздыхает и добавляет: — Вас всех. И Бьякуран видит серый внедорожник и задумывается — почему же так отреагировал. Пошёл следом за ними — сейчас вспоминает Босса Семьи Аллегро и Анджело с той памятной поездки. Но тут вдруг что-то в голове шепчет: «Он прав» — и он сразу успокаивается. А Босс Семьи Аллегро привычным жестом приглашает их всех — и почему-то крайне спокойного Саваду с одним из его Хранителей, и невероятно грустного Анджело, и растерянно переводящего взгляд с одного на другого Кикё. И они все слушаются. И Бьякуран, разумеется, тоже. Размещаются в салоне автомобиля. И Босс Семьи Аллегро приглашает, указывая рукой на огромный экран посредине: — Как и в прошлый раз, будем смотреть. — И Бьякуран уже было ожидает, что вот сейчас экран загорится, и им покажут интереснейшее кино с убийствами, однако Босс Семьи Аллегро вместо этого говорит: — Но сначала я вам расскажу, для чего все мы сейчас здесь собрались. И Бьякуран, вздохнув, готовится к длинному и скучнейшему рассказу. Но следующие реплики привлекают его внимание: — В общем, некоторые кадры охамели. — Причём голос этого мафиози звучит, как всегда, абсолютно бесстрастно. Несмотря на то, что он говорит: — Мафию пытаются уничтожить. Бьякуран понимает, что выглядит столь же недоверчиво, как и Савада напротив. И тот показывает свою недоверчивость — спрашивает: — Какие доказательства? Бьякуран подозревает — никаких. Но он почему-то Боссу Семьи Аллегро верит — особенно когда тот отвечает: — Уже уничтожено Глав нескольких Семей и их помощников. Бьякуран хочет спросить — каких именно. Однако подозревает — вряд ли их названия ему знакомы. Поэтому еле сдерживает удивление, когда Анджело вдруг даёт ответ на невысказанный вопрос вместо Босса Семьи Аллегро: — Моей Семьи, например. И его голос при этом звучит настолько грустно, потеряно, что до Бьякурана доходит — ему и правда были дороги эти люди. И не только до него, как ему кажется. Савада, о доброте которого в мафии ходят легенды, уже поднимается с кресла — видимо, обнять бедненького Анджело. Но всё-таки передумывает — и Бьякуран осознаёт, что тот всё-таки не зря руководит одной из сильнейших Семей. А Босс Семьи Аллегро — Бьякуран резко понимает, что хочет узнать его имя, а то как-то странно о нём так думать. Но соображает — вряд ли ему такое позволят. Так что продолжает слушать. Аллегро же ведёт дальше: — Им отправляли письма с приглашениями на встречу мафиози. Примерно как делают в Семье Риччи. Тут вдруг в разговор вмешивается Кикё. Он прокашливается и задаёт вопрос, который вертится на языке у Бьякурана: — А вы уверены, что эта Семья — на пару секунд умолкает, будто вспоминает название, — Риччи к этому всему не причастна? Аллегро смотрит на него — и почему-то Бьякурану вместо всегдашнего холода в глазах, не прикрытых маской, чудится нечто тёплое. Будто тот… радуется более живому поведению Кикё? Прямо как он. И чувствует какое-то странное к нему расположение. А ещё — слышит голос, которым Кольцо Неба Маре всегда обращается к нему. Оно требует: «Присмотрись к ним». И добавляет: «Он не врёт». И успокаивается. И Кольцо, и он. Ведь всегда на него так действует этот артефакт. Он иногда задумывается, что негоже так доверять кому-то… или чему-то. Но вскоре забивает на это — и так до следующего приступа задумчивости. А Босс Семьи Аллегро тем временем говорит: — Насколько мы знаем, нет. И мы, собственно, и заподозрили что-то неладное, когда нам пришли от них приглашения. — Он выделяет интонацией следующее слово: — Якобы от них. Так что мы связались — и узнали, что ничего они пока не устраивают. Вот так вот и оказалось, что надо искать кого-то ещё. Бьякуран вспоминает — и правда он однажды слышал, что представителей Семьи Аллегро на такие собрания не приглашают. Так что и правда заставляет насторожиться. А тот же самый Босс делает глоток из огромной бутылки, стоящей возле него, и продолжает: — Вообще, насколько мы сделали вывод, это связано с той самой организацией, которая делала из людей «кукол». И смотрит в сторону Кикё. Бьякуран — тоже. Ему интересно, как же тот отреагирует на такие слова. Оказывается — никак. Сидит себе на дорогом кожаном сиденье и слушает. И, как кажется Бьякурану, даже не собирается ничего говорить. В отличие от Босса Семьи Аллегро, который всё рассказывает: — Наверняка обиделись, что от них работники ушли. — Пожимает плечами, мол, да вообще непонятно, почему. И продолжает, и Бьякуран уже еле слышит — что-то ему надоело аж до шума в ушах, и он о чём-то задумывается: — Вот и собирают в одном месте представителей разных мафиозных организаций. — Притворно — Бьякурану мерещится неискренность в его голосе — вздыхает и ведёт дальше: — Подставляют семью Риччи. И уничтожают. Бьякурану хочется спросить — и скольких его коллег уже нет на этом свете. А ещё ему стыдно, что он до сих пор ничего об этом не знал. Но он молчит — потому что на огромном экране посередине появляется лицо в маске, и его обладатель обращается к кому-то — Бьякуран даже на секунду задумывается, не к нему ли: — Босс, виновник торжества найден. И Бьякуран по реакции Босса Семьи Аллегро понимает — это обращаются именно к нему. Тот сразу же прикладывает ко рту микрофон — и приказывает: — Покажи-ка мне его. И на экране появляется тучный мужчина. Явно напуганный. И это понятно Бьякурану — ведь его держит под мышки громила в одежде, похожей по стилю на одежду Босса Семьи Аллегро. Босс Семьи Аллегро прищуривается — и Бьякурану почему-то кажется, что тот знает мужчину. И Босс Семьи Аллегро подтверждает это — он вдруг здоровается: — Здравствуйте, синьор Буджардини. — Хмыкает и продолжает — с лукавой искринкой в глазах, которая сразу делает его невероятно, прямо животно привлекательным, несмотря на маску, ловит себя на мысли Бьякуран: — Рад вас видеть. — Разводит руками — и ведёт дальше, с ехидным выражением в глазах и голосе: — Очень рад. Простите, что не нахожусь сейчас в одной из ваших таких уютных и больших комнат. Мне как-то в моём доме на колёсах удобнее. И Бьякуран ловит себя на том, что молча любуется этим мужчиной. А с таким типажом он такого раньше не делал. Так что быстренько переводит взгляд на экран. А вот там зрелище малопривлекательное: всё тот же толстяк смотрит с ужасом в свинячьих глазках на собеседника. И Бьякуран задумывается: что ж тот так наступал на хвост мафиози, если у него так силёнок не хватает? И главное — результативно, если верить рассказу Босса Семьи Аллегро. А не верить он не может — что-то доверять тем мафиози его просто заставляет. А толстяк всё ещё продолжает что-то визжать противным голосом. Мол, вот придут его помощники, увидят, что с ним происходит — и найдут того, кто так нагло влез в их бизнес. И Босс Семьи Аллегро скучающим жестом выключает экран и произносит: — Дерзайте. И Бьякуран невольно вспоминает, что их машина-то стоит прямо под дверью особняка. Они никуда ещё не отъехали. И ему становится странно — почему же никто из подручных создателя этого кукольного борделя — если он правильно понял, кто это — не пришёл пока к ним? И вспоминает истории о методах Семьи Аллегро. Глава которой сейчас говорит им — тоном, не соответствующим словам: — Извините. Сам понимаю, что сейчас будет неприятное зрелище. А в глазах — предвкушение. Такое, что снова заставляет Бьякурана любоваться. И он всё-таки решает — взять контакты, якобы для связей Семей, и связаться… И задумывается — интересно, как предпочитает вот этот вот грозный мужчина с лукавыми глазами? Наверняка сверху. И готовится уже уплыть в море фантазий, но тут что-то будто колет его в мозг. Он смотрит — и замечает какой-то странно ревнивый взгляд Кикё. И вспоминает — вообще-то ему тот больше нужен. Но всё-таки собирается взять контакты у Босса Семьи Аллегро. И надеется, что в следующий раз ему ничто не помешает хоть подумать. А то этот Босс его интересует. Ещё как. А Савада тем временем спрашивает, отвлекая Бьякурана от его далеко не скромных мыслей: — Вы знаете того человека? — И добавляет — уже совершенно другим тоном, собравшегося человека, действительно Босса одной из самых влиятельных Семей: — Того, который был на экране? Бьякуран осознаёт — таки знает. Иначе не назвал бы по фамилии. И Босс Семьи Аллегро это подтверждает: — Знаю. — И дополняет — каким-то брезгливым голосом: — Очередной боссишка мелкой семейки, который захотел получить влияние в мафиозном мире. И обратился за этим к магам. Хмыкает. И откуда-то раздаются такие же недоверчивые хмыки. К которым присоединяется Бьякуран. Ещё бы — этот жалкий… так и хочется повторить крайне удачное определение «боссишка» — понадеялся на магов. В мире, где самые сильные владеют Пламенем. Которое в его понимании — да в понимании всех, чёрт побери! — сильнее какой-то магии. Но, видимо, в понимании всё же не всех. Ведь Кикё пожимает плечами и робко говорит — тоном таким, будто прося прощения и за эти слова, и вообще за вмешательство: — Простите, но… ведь у семьи этого человека получилось создать таких, как я, и подсунуть их шпионами к разным Семьям. Бьякуран ждёт недовольства — от того же Босса Семьи Аллегро, который может возмутиться тем, что его перебивают. От таких же, как и он, слепо верящих в Пламя. Но коллега-босс вдруг говорит: — А ведь верно. Как-то у них вышло такое проделать. И умолкает. И Бьякурану кажется, что не Кикё его подловил. Нет, этот подозрительный Босс Семьи Аллегро что-то замышляет. И для этого ему нужна их поддержка. А эта пауза в разговоре, который он вёл до этого почти беспрерывно — всего лишь способ подтолкнуть их к размышлениям. И наверняка это сознаёт не только он, думается Бьякурану. Тот же Савада с его легендарной вонгольской гиперинтуицией… И он оказывается прав — Савада вмешивается: — Бьякуран-сан, разрешите поговорить с вашим спутником? Бьякуран недоумевает — почему этот вопрос именно к нему? Вот и высказывает своё недовольство: — Зачем вы меня спрашиваете? — Кивает в сторону Кикё: — Нужен ответ Кикё-куна — вот и спрашивайте у него. Савада серьёзно склоняет голову и обращается уже к Кикё — понятливый парень, хмыкает про себя Бьякуран: — Кикё-сан, можно задать вам вопрос? Бьякурану, пожалуй, любопытно, согласится ли тот. Но он осознаёт — таки ответит. И оказывается прав — Кикё отвечает: — Да, конечно, Савада-сан. Бьякуран начинает чувствовать повисший в воздухе интерес. Все хотят знать, что же спросит Савада. И тот не заставляет долго ждать: — Вы не можете рассказать, как попали к этим людям и что там с вами делали? Бьякуран ожидает всего, чего угодно — тихого «нет» со слезами в голосе, что Кикё и правда вслух расплачется, выскочит из машины и побежит прямо к представителям Семьи Аллегро и их жертвам… В общем, что тот не станет отвечать. О, приходит в голову ещё один вариант — пошлёт их куда подальше с их — о, Бьякуран ощущает это почти всем телом, что они хотят узнать грязные подробности, даже кажущийся таким невинным Савада — постыдным любопытством. Но Кикё, видимо, уже слишком привык слушаться. Ну да, за столько времени привыкаешь к чему угодно, думается Бьякурану — и задницу подставлять, и говорить, чего требуют. Вот пример как раз и отвечает — с грустнейшей улыбкой, которую Бьякуран видел за всю жизнь: — Мне просто предложили деньги на оплату лечения отца. — Всё с тем же выражением лица пожимает плечами и продолжает: — Вот я и согласился. — Добавляет с теплотой в голосе: — Очень хотелось помочь папе. Бьякурану кажется, что в воздухе разлито понимание. Ну да, ведь у любого из присутствующих наверняка есть кто-то дорогой. У Бьякурана — тоже… был, точнее, была. А также наверняка никому уже не хочется расспрашивать Кикё. Он ведь сразу высказал то, что отбивает желание лезть дальше. И Бьякуран прав — вместо дальнейших вопросов Босс Семьи Аллегро прокашливается и говорит: — Вот, уважаемые коллеги, сейчас вы послушали нетипичный рассказ жертвы манипуляции. Бьякурану уже хочется задать вопрос, но Савада, почесав макушку, опережает его — и Бьякурану становится стыдно за реакцию, какую-то дерьмовую сегодня: — А почему нетипичный? Да, Бьякуран тоже хочет услышать ответ. И заодно, шепчет ехидно подсознание, проверить познания Босса Семьи Аллегро в психологии. И тот не заставляет себя ждать — объясняет таким тоном, будто его заставили учить первоклашек арифметике: — Обычно они более многословны и менее — он явно шутливо кланяется в сторону Кикё, но добавляет доброжелательным и тёплым тоном: — любящие. Точнее, они скорее матерятся и требуют вернуть их к любимому палачу. — И добавляет тоном учёного, нашедшего интересный материал для эксперимента: — Так что здесь, я бы сказал, крайне нетипичный случай. Бьякуран наконец-то вспоминает о присутствии в просторном салоне внедорожника Урагана Вонголы. Точнее, он сам напоминает о себе громким хмыком и вопросом: — Вы ведь ещё в прошлый раз говорили, что с этим борделем покончено. Откуда тогда нетипичные пострадавшие? Босс Семьи Аллегро разводит руками. И Бьякурану кажется, что тот сейчас смеётся над ними всеми где-то там под маской. И его поддерживает вся маленькая — он некоторое время назад ознакомился с информацией о ней — Семья Аллегро. И толстяк на самом деле ни к чему не причастен. Но впечатление быстро проходит. Кольцо Неба обижено спрашивает: «А мне ты веришь?», и Бьякуран понимает, что так думать нельзя. А Босс Семьи Аллегро тем временем отвечает: — Как оказалось, нам хватило ресурсов только чтобы избавиться от одной части внушения. Которую применял тот самый мужчина, дрочивший на камеры. — Бьякуран невольно вспоминает того мужчину, а Босс Семьи Аллегро продолжает: — И удалось снять внушение только с тех, кто владеет Пламенем, как, например, присутствующий здесь синьор Кикё. — Он, как кажется Бьякурану, насмешливо коротко кланяется Кикё и ведёт дальше: — А вот с других — не вышло. Савада задумчиво произносит — и Бьякуран чуть не вздрагивает от неожиданности. — Значит, Пламенные менее устойчивы к внушению. Босс Семьи Аллегро пожимает плечами -— и задаёт вопрос Бьякурану — крайне неожиданный для него: — Синьор Кикё ведь сильный Пламенный? Бьякуран ловит на себе просящий взгляд Кикё. И осознаёт — тот не хочет, чтобы о нём отзывались плохо. Да ему и не хочется. Вот он и отвечает — вполне честно: — Да, очень. Босс Семьи Аллегро кивает. И Бьякуран уже готовится к просмотру его любимого кино с расчленёночкой — как тогда, возле другой резиденции «кукольного дома». Но Аллегро вместо этого продолжает хвалить Кикё — и Бьякуран чувствует что-то странное, похожее на ревность: — И это видно, синьор Кикё. Прямо здесь вижу очень сильное Пламя. Бьякуран недовольно замечает румянец на обычно бледных щеках Кикё. И думает — этот Босс Семьи Аллегро пытается их всех разозлить, чтобы они поскорее разошлись. Но тот ведёт дальше — и Бьякураново раздражение улетучивается: — В общем, мы уверены, что тогда уничтожили более сильного контролёра. Того, который обеспечивал контроль над Пламенными. — Разводит руками и продолжает — почти радостно: — К счастью, их было не так уж и много. — И добавляет — задумчиво, будто его действительно волнует этот вопрос: — Или не к счастью? — Произносит, будто думает вслух: — Если бы таких, как наш прекрасный синьор Кикё, было больше, то меньше людей бы страдало в этом чёртовом борделе. Бьякуран отчётливо слышит чьё-то угуканье. И понимает, что тоже согласен. Но, увы, в этом «кукольном доме» находятся и люди послабее. И до него доходит, что этот самый Босс Семьи Аллегро имел в виду под более типичными пострадавшими. А ещё — что тот — не обязательно очень крутой психолог — просто насмотрелся на всех этих жертв. Он ведь работал с ними, не так ли? Или подключил того самого Хранителя, умеющего обращаться с техникой, чтобы тот показал всё происходящее в неком таинственном месте? Однако его размышления ему не настолько интересны, чтобы уйти в них и пропустить новую реплику Босса Семьи Аллегро: — Но, увы, их было много. Вот и вели себя они очень странно, когда попали к нам. — Бьякуран вспоминает всё, что читал об этом миленьком Клане, и внутренне содрогается. А Босс Семьи Аллегро, выждав некоторое время — пытается произвести впечатление, что ли, думается Бьякурану — продолжает: — Сначала вроде бы успокоились, засобирались по домам… — и добавляет зловещим — не ожидает Бьякуран от него такой театральности — голосом: — хоть и не все помнили, где эти самые дома находятся. Бьякурану начинает казаться, что рассказчик немного переигрывает. И тот, видимо, понимает то же самое — ведь продолжает уже нормальным голосом: — Но тут вдруг — мы, разумеется, установили за ними наблюдение, так что знаем — засобирались куда-то. И снова поменялось поведение. Они опять начали вести себя как эти самые «куклы». Разве что внешность не изменилась. Видимо, для них создавали образы с помощью иллюзий, когда был жив тот более сильный кукловод. А этому уже силёнок не хватило. Делает глоток из всё той же огромной бутылки. И готовится уже, видимо, продолжать рассказ — и как он только может говорить так долго, восхищается Бьякуран. Но тут его неожиданно перебивает Савада: — И так вы поняли, что надо бы искать второго человека, влияющего на них? Босс Семьи Аллегро кивает. И смотрит на Саваду таким взглядом, будто благодарен ему, что он тоже заговорил. Будто бы устал. Вот и Бьякурану тоже приходит в голову ему помочь. Он задаёт вопрос — в пустоту, не ожидая ответа: — Им ведь труднее было бы работать «куклами» со своей внешностью? — И добавляет задумчиво: — На таких, как Айрис или Кикё, дрочить могут многие. А вот на невзрачную моль — вряд ли. Вдруг вмешивается Анджело: — Тоже относительно. На Кикё — он смотрит внимательно на сидящего рядом с Бьякураном Кикё, — действительно сложно не обратить внимание. Но, насколько я помню, также популярной была кукла с внешностью Хранительницы Тумана Вонголы. А эту девушку красивой в общепринятом понятии красоты не назовёшь. Бьякуран ожидает — сейчас либо Небо Вонголы, либо Ураган её же что-то ответит. Ну не могут они стерпеть такой реакции на свою Хранительницу. И, разумеется, оказывается прав — Савада сразу же начинает: — Ну что вы, Анджело-сан. Хроме-сан очень красивая. Бьякуран готовится к большой ссоре. Но Анджело, видимо, поддерживая имидж Семьи Джентиле, примирительным тоном объясняет: — Я не имел в виду, что синьорина Хроме некрасивая, синьор Савада. Я имел в виду, что ограниченные обыватели вряд ли назвали бы её красивой. Савада кивает — и Бьякуран понимает, что разборок не будет. Не то чтобы он этому не рад… но всё же слегка разочарован. И немного восхищён вежливостью — характерной чертой Семьи Джентиле, как он узнал из прочитанных досье. А Босс Семьи Аллегро — наверняка благодарен за передышку. Это видно и по взгляду синих — теперь уже разглядел Бьякуран — глаз, и по тону, которым он произносит слова: — В общем, получилось найти этого самого более слабого кукольника. — Добавляет с презрением в голосе: — Ему ведь хватало наглости приглашать Пламенных. Да и наши — хмыкает, — пациенты рвались именно к этому месту. Так что мы решили всё-таки прибыть сюда — и посмотреть, верны ли наши догадки. Савада вдруг хмыкает и произносит — таким несвойственным ему, как кажется Бьякурану — весёлым голосом: — И наткнулись на нас. Босс Семьи Аллегро разводит руками. И говорит — неожиданно крайне искренне, как опять-таки мерещится Бьякурану: — И, поверьте, рады вас видеть. — Кидает — как Бьякурану кажется — уже нервный взгляд на экран и объясняет: — И поэтому не стали показывать вам наши обычные методы работы. Савада снова хмыкает. Бьякурану становится обидно. И только Анджело и Кикё смотрятся согласными. Гокудера же зло — как и почти всегда за время их знакомства с Бьякураном — произносит: — За кого вы нас принимаете? За мафиози или за барышень-неженок? Бьякурану хочется сказать — не всем мафиози нравятся картины, которые устраивают Аллегро. Но он молчит. Вместо него Босс Семьи Аллегро сам предлагает оценить. Пожимает плечами и включает экран: — Пожалуйста, смотрите на здоровье, синьор Гокудера. Бьякуран уже готовится увидеть нечто устрашающее. Например, снявшего маску одного из подручных Босса Семьи Аллегро, с хохотом разрезающего бензопилой последнего оставшегося в живых посетителя этой такой чудесной вечеринки. Но вместо этого — всё цивильно. Ну лежит себе парочка трупов — и что? Они вполне себе целые, не расчленённые. И Бьякуран, пожалуй, чувствует разочарование. Не так он себе представлял методы работы Семьи Аллегро. А Босс её, видимо, понимает, что не оправдывает ожидания всех присутствующих, ведь взмахивает рукой и приказывает кому-то из мужчин в масках: — Кончай с этим. И звучит его голос так устало, что Бьякурану резко становится его жаль. И хочется обнять — но этот человек вряд ли разрешит. Да и своим Хранителям наверняка тоже. Да они и не выглядят такими, чтобы мочь обнять своё сильное Небо. А вот взмахнуть катаной, чтобы покатилась голова менее сильного кукловода — да запросто. Что один из них и делает, а Босс Семьи Аллегро утомлённо прощается: — Всё, готово, господа. Можем расходиться. Встретимся ещё, если что-то пойдёт не так. И Бьякуран понимает, что встретился бы с ним, даже если бы всё было хорошо. И он, видимо, это осознаёт, ведь вечером на почту Бьякурана приходит номер со смайликом и подписью: «Аллегро».